Теория географического детерминизма

и нравы людей, общественный строй с его законами, 
распределение богатства — все это будто бы 
предопределяется той географической обстановкой, в 
которой существуют люди.
Истоки географического детерминизма уходят в очень 
давние времена. По меткому выражению И. М. Забелина, 
проблемы взаимодействия человека и природы почти две с 
половиной тысячи лет фактически не выходили за рамки 
географического детерминизма. Впервые судьба человека 
была поставлена в зависимость от климата еще в античную 
эпоху (Гиппократ, Аристотель, Страбон и др.). Но особенно 
широкое распространение подобные воззрения получили 
уже в новое время.
В первую очередь это относится к XVIII веку и 
воззрениям знаменитого французского философа-
просветителя Шарля Монтескье, который считал, например, 
что возникновение обширных империй Азии обусловлено 
наличием там больших равнин. Особенно большое значение 
он придавал климату, считая, что «власть климата сильнее 
всех властей».
Так, распространение рабства 
преимущественно в южных странах он объяснял 
расслабленностью людей от жары. Он полагал даже, что 
форма государственного устройства той или иной страны 
также зависит от ее климата и размеров. Под знаком 
географического детерминизма прошел и весь XIX век. 
Прежде всего это относится к его второй половине, а из 
стран — к Германии и Франции.
Представители немецкой школы антропогеографии уже 
не выводили, подобно Монтескье, «дух законов» прямо и 
непосредственно из особенностей климата. Тем не менее и 
они считали, что особенности исторического развития, 
образования государств, многие социальные черты и даже 
национальный характер зависят от свойств окружающего 
людей пространства (очертания суши, наличие горных 
преград и т. п.). По мнению Карла Риттера, развитие 
природы предопределяет жизнь народов. Фридрих Ратцель 
видел задачу географии в том, чтобы «выяснить влияние 
природы на дух и тело индивидов и народов». В 
значительной мере на пози-
циях географического детерминизма стоял и Альфред Гет-
тнер.
Во Франции географический детерминизм проявился в 
работах такого знаменитого географа (кстати, ученика 
Карла Риттера) как Элизе Реклю. В 1876 году Реклю 
опубликовал первый том своего многотомного труда «Земля 
и люди», в котором для объяснения важных различий между 
народами привлек такие факторы, как форма 
возвышенностей, высота гор, температура воздуха, обилие 
или недостаток дождей и др. Он говорил о зависимости 
общества вплоть до форм государственного устройства — 
от определяющего влияния природы. В общем на сходных 
позициях стоял его сотрудник и друг Л. И. Мечников.
Географический детерминизм, хотя и в более мягких 
формах, восприняла также французская школа «географии 
человека», возникшая уже в конце XIX века. Этой школе, 
как отмечал В. В. Покшишевский, был чужд жесткий, почти 
фаталистический детерминизм немецких антропогеографов 
[86, с. 20]. Ее представители считали, что возможности, 
предоставляемые природой, человек, общество могут 
использовать в своих интересах, но все же большей частью 
рассматривали их изолированно друг от друга. Для этой 
школы было весьма характерно изучение прежде всего 
сторон жизни людей, которые «находили свое выражение 
в ландшафте».
Географический детерминизм получил распространение 
и в России. В. А. Анучин приводит в качестве примера 
воззрения К. М. Бэра. Он же отмечает отчетливые 
проявления его в работах таких известных русских 
историков как С. М. Соловьев, А. П. Щапов, В. О. 
Ключевский [4, с. 22].
В начале
XX 
века позиции географического 
детерминизма начали ослабевать. Это происходило под 
воздействием как нарастающей критики подобных 
воззрений (в том числе и со стороны «классиков 
марксизма»), так и под влиянием прогрессивных научных 
взглядов на взаимодействие общества и природы, 
содержавшихся в работах Александра Гум-
В своей работе о роли географической среды в жизни общества 
Н. Н. Баранский для этой же цели применил другие термины — 
географический фатализм или вульгарный географизм [9, с. 52]. Наверное, 
они более точно передают существо дела, но в научном обиходе 
используются реже.
«Говоря вообще, — писал Л. И. Мечников, — с самого начала 
исторических времен движение цивилизации на Востоке сравнительно с 
Западом следует со значительным опозданием, и это запаздывание, 
являющееся, несомненно, результатом физико-географических 
особенностей Востока, проявляется еще и до сих пор» [72, с. 346].
Н

больдта, В. В. Докучаева, Д. Н. Анучина, А. И. Воейкова и ряда
других ученых. Тем не менее и в первой половине 
XX века
географический детерминизм занимал еще достаточно
прочные позиции, в особенности в США, где в работах Элен
Симпл прямо прослеживалась преемственность с немецкой
антропогеографией, а в работах Элсуорта Хантингтона вся
история цивилизации и ход распространения ее по Земле
выводились непосредственно из климатических изменений.
Не случайно Ю. Г, Саушкин назвал его взгляды
«климатичес ким детерминизмом». Влияние школ
антропогеографии и «географии человека» сказалось и на
русской географиче ской мысли того времени (А. А. Крубер,
В. П. Семенов-Тян- Шанский, Л. Д. Синицкий).
Географический детерминизм продолжает существовать
и в наши дни, хотя и в более завуалированной форме,
которую иногда называют неодетерминизмом. В свою
очередь в нем прослеживаются два течения —
инвайронментализм и поссибилизм. Инвайронментализм (от
англ. епу1топтеп1 — среда) по-прежнему признает за
географической средой ре шающую роль в развитии
общества, а развитие и размеще ние хозяйства во многом
ставит в зависимость от природ ных условий. Поссибилизм
(от англ. роззгЫШу — возмож ность) в принципе правильно
исходит из того, что природ ная среда создает лишь
возможности, предпосылки для раз
вития человеческого
общества, однако ее влияние на это об
щество
рассматривается как прямое, а не опосредствован
ное 
общественными отношениями.
К сказанному остается добавить, что при оценке роли
окружающей среды в жизни человеческого общества
допуска лась и допускается и другая крайность, которая
получила
на и м е н ов а н и е
г е о г р а ф и ч е с к о г о
и н д е т е р м и н и з ма (по Н.Н.Баранскому —
географического нигилизма).
Он проявляется в
недооценке этой роли и выражается в
большем или
меньшем отказе от исследования взаимодействий между
природными и общественными явлениями. Гео
графический
индетерминизм оказал определенное влияние
на западную
географию. Но, пожалуй, особенно сильно он проявился в
советской географии, долгое время исходившей из
методологической концепции «покорения природы». Не
случайно эта крайность также подверглась критике со
стороны Н. Н. Баранского, который писал о том, что
географиче ский нигилизм теоретически неправилен, так как
вырывает
человеческое общество из материальной среды его
суще ствования и развития, а практически вреден тем, что
ведет к недоучету природных условий [9, с. 53]. Тех
географов, кото рые этого не понимают, он назвал
«настоящими внутренни ми врагами географии». С критикой
географического инде терминизма выступали также Ю. Г.
Саушкин, В. А. Анучин.

жүктеу/скачать 2,85 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: