Раздел второй КЛАССИЧЕСКИЕ И СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ
Г л а в а 4 ИСТОРИЯ ТЕОРИЙ СОЦИАЛЬНОГО НЕРАВЕНСТВА: ОТ ПЛАТОНА ДО ПАРСОНСА
История всей социологии как науки, как и история ее важнейшей частной дисциплины — социологии неравенства, насчитывает полтора столетия. Но задолго до XIX века ученые задумывались над природой отношений между людьми, над тяжелой участью большинства людей, над проблемой угнетенных и угнетателей, над справедливостью или несправедливостью неравенства.
Еще древнегреческий философ Платон (428427—348347 гг. до н.э.) размышлял над расслоением людей на богатых и бедных. Он считал, что «государство представляет собой как бы два государства. Одно составляют бедные, другое — богатые, и все они живут вместе, строя друг другу всяческие козни». Платон был «первым политическим идеологом, мыслившим в терминах классов», — считает Карл Поппер 1. В таком обществе людей преследуют страх и неуверенность. Здоровое общество должно быть иным. В своем труде «Государство» 2 Платон утверждал, что правильное государство можно научно обосновать, а не искать ощупью, страшась, веря и импровизируя. Платон предполагал, что это новое, научно спроектированное общество будет не только осуществлять принципы справедливости, но и обеспечивать социальную ста-
1 См. Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. I. Чары Платона. М.,
1992. С. 7.
2 Платон. Сочинения в 3-х томах. М., 1971. Т. 3. Ч. 1. С. 89—454.
63
новным предметом «торгов» становятся уже не столько сами производственные ресурсы, сколько основные правила хозяйственной деятельности.
Одновременно многие социальные субьекты (крупные предприятия, регионы) пытаются построить собственные системы обеспечения, самозащиты и развития на локальном и корпоративном уровнях.
Изменения коснулись содержания практически всех стратификационных систем. В ходе перестройки и развала Советского Союза активизируется кастово-этническая сегрегация представителей нетитульных национальностей, которые сдвигаются на относительно более низкие ступени общественных лестниц (это в первую очередь касается стран «ближнего зарубежья»).
Усложняется набор профессий, изменяется их сравнительная привлекательность в пользу тех, которые обеспечивают более солидное и быстрое материальное вознаграждение. Удлиняется список «альтернативных профессий» (например, ширятся ряды биржевых брокеров, мелких торговцев-«челноков» или профессиональных нищих). Происходит оформление «нового класса» — безработных, лишенных и собственности, и стабильных рабочих мест. Внедряется двойной стандарт в систему доступных образовательных сертификатов — российских и западных (имеющих западную валидацию).
В культурно-символической иерархии на поверхность поднимаются группы, успешнее других толкующие о содержании рыночных реформ, в особенности те из них, кто знаком с какой-нибудь западной теорией и практикой.
А в культурно-нормативной иерархии появляются новые высокопрестижные группы. Одни объявляют себя «избранниками народа» и под лучами телекамер вершат судьбы России. Другие называют себя «бизнесменами» и выделяются из толпы дорогими машинами, шумными презентациями и полетами на Канарские острова.
Изменения не обходят стороной и физико-генетическую стратификационную систему. Так, наблюдается сильная коммерциализация групп, обладающих особыми физико-генетическими данными (формируются наемная армия и профессиональный спорт, самостоятельными сферами занятости становятся проституция и рэкет). Возрастает также социальная значимость возрастных, по-коленческих различий.
Более подробно изменения стратификационной картины постсоветского общества будут рассмотрены в следующей главе.
286
Достарыңызбен бөлісу: |