После Анна Тодд После «Эксмо» 2014
жүктеу/скачать 0,63 Mb. Pdf көрінісі
|
|
Глава 23 На следующий день перед занятиями встречаюсь с Лэндоном в кафе: надо уточнить зада- ние по социологии. Я битый час собирала конспекты после выходки Хардина. Я хочу расска- зать Лэндону, но боюсь, что он неправильно меня поймет, особенно теперь, когда я знаю о родителях Хардина. Лэндон наверняка много знает, и я постоянно удерживаю себя от вопро- сов. Вообще, меня не волнует, что там делает Хардин. День пролетает быстро, наступает время лекции по литературе. Как обычно, Хардин садится сзади, но сегодня он, кажется, вообще не намерен смотреть в мою сторону. – Сегодня мы заканчиваем обсуждать «Гордость и предубеждение», – говорит профес- сор. – Надеюсь, все с удовольствием его прочитали, и поскольку вы знаете финал романа, он и станет темой сегодняшней дискуссии. Ее тема: использование Джейн Остин элементов, поз- воляющих предопределить сюжет. Позвольте спросить: ожидали ли вы во время чтения, что они с Дарси в итоге будут вместе? Несколько человек что-то невнятно бормочут, кто-то шуршит страницами книги, видимо, пытаясь с ходу найти там ответ, и только мы с Лэндоном, как всегда, поднимаем руки. – Мисс Янг, – профессор указывает на меня. – Когда я читала этот роман в первый раз, я сильно сомневалась, что в конце концов они будут вместе. Даже теперь, когда я прочитала его уже раз десять, я все еще в этом не уверена. Мистер Дарси слишком жесток и говорит такие неприятные вещи о Элизабет и ее семье, что я не уверена, сможет ли она его простить, не говоря уж о том, чтобы полюбить. Лэндон кивает мне, и я улыбаюсь. – Это приманка, – раздается в тишине голос. Голос Хардина. – Господин Скотт? Хотите что-то добавить? – спрашивает профессор, весьма удивлен- ный участием Хардина. – Конечно. Я сказал, что это приманка. Женщины хотят того, чего у них нет. Именно грубое отношение мистера Дарси привлекло Элизабет, значит, было очевидно, что в конце они будут вместе, – произносит Хардин, после чего с видом полнейшего безразличия рассматри- вает ногти. – Неправда, что женщины хотят того, чего не имеют. Мистер Дарси был так жесток с ней, потому что был слишком горд, чтобы признать, что любит ее. После того как он прекратил себя так вести, она увидела, что он действительно ее любил, – говорю я гораздо громче, чем хотела бы. Намного громче. Осматриваюсь. Оказывается, что все смотрят на меня и Хардина. Хардин фыркает. – Не знаю, с какими парнями ты обычно сталкивалась, но я считаю, что если бы он ее любил, он не был бы с ней так груб. Единственная причина, по которой он даже попросил ее руки, это потому что она слишком крепко в него вцепилась, – говорит он с акцентом, и мое сердце падает. В конце концов, я узнала, что он думает на самом деле. – Она в него не вцепилась! Она думала, что он добр, а он манипулировал ею и пользо- вался ее слабостью! – кричу я. В аудитории наступает полная, абсолютная тишина. Лицо Хардина перекошено гримасой злости, и я думаю, мое тоже. – Он манипулировал ею? Прочти еще раз, она… Я имею в виду, ей наскучила ее унылая жизнь, ей нужны были сильные ощущения – и, конечно, она в него вцепилась! – кричит он, схватившись руками за край стола. – Тогда, если б он не был таким кобелем, он мог бы все это прекратить после первой же встречи и больше не появляться в ее доме! А. Тодд. «После» 55 Тут я осознаю, что мы находимся в центре внимания. В аудитории – хихиканье и шепот. – Замечательно, какая оживленная дискуссия. Думаю, на сегодня мы оставим эту тему… – начинает профессор, но я, схватив сумку, выбегаю из аудитории. В коридоре слышу сердитый голос Хардина позади себя: – На этот раз ты не убежишь, Тереза! Вылетаю на улицу и пересекаю лужайку, приближаясь к перекрестку. Он догоняет меня и хватает за руку, но я вырываюсь. – Почему ты всегда так хватаешь меня? Попробуй меня еще раз так схватить, и я тебя ударю! – кричу я. Я удивляюсь, как резко вышло, но с меня достаточно всей этой фигни. Он снова хватает меня, но я не могу выполнить свою угрозу. – Чего ты хочешь, Хардин? Показать мне, какая я жалкая? Поиздеваться надо мной, све- сти меня с ума? Я устала от этих игр – и я больше не буду в них играть. У меня есть парень, кото- рый меня любит, а ты ужасный человек. Тебе действительно надо сходить к врачу и лечиться от этих перепадов настроения! Я за тобой не успеваю. Сейчас ты – хороший, через секунду – отвратительный. Я не хочу иметь с тобой ничего общего, так что найди себе другую девушку, чтобы с ней играть, а я сдаюсь! – Я вправду делаю тебя хуже? – спрашивает он. Я отворачиваюсь, пытаясь сосредоточиться на оживленном тротуаре, где мы стоим. Взгляды случайных прохожих задерживаются на нас с Хардином чересчур долго. Когда я вновь смотрю на Хардина, он трет пальцами дырку в своей поношенной черной футболке. Жду, что он будет смеяться или ухмыляться, но нет. Если бы я не знала его лучше, то подумала бы, что он… страдает. Но я хорошо его знаю. – Я не пытаюсь играть с тобой, – говорит он, проводя рукой по волосам. – Тогда как это назвать? Почему твои перемены настроения становятся моими пробле- мами? Вокруг нас уже собирается небольшая толпа, и мне хочется поскорее исчезнуть. Но надо знать, что он ответит. Почему я не могу не общаться с ним? Я знаю, для меня он ядовит, опасен. Я никогда ни с кем не была так груба. Я знаю, он этого заслуживает, но я не хочу быть жестока к кому бы то ни было. Хардин снова хватает меня за руку и тянет по дорожке между зданиями подальше от людей. – Тесс, я… Я не знаю, что делаю. Ты поцеловала меня первой, помнишь? – напоминает он. – Да… Я была пьяна, помнишь? А вчера ты поцеловал меня первым. – Да… Ты меня не останавливала. – Он делает паузу. – Должно быть, это очень тяжело. Что? Что именно тяжело? – Вести себя, будто ты не хочешь меня, хотя мы оба знаем, что это не так, – говорит он, подходя ближе. – Что? Я тебя не хочу. У меня есть парень. Быстрый ответ выглядит так нелепо, что Хардин улыбается. – Парень, с которым тебе скучно. Признайся, Тесс. Не мне, самой себе. Тебе с ним скучно. – Он понижает голос и произносит медленно, очень чувственно: – Он когда-нибудь заставлял тебя чувствовать то же, что и я? – Ч-что? Конечно, – вру я. – Нет… Я уверен, что он никогда не касался тебя… по-настоящему. Его слова зажигают внутри меня знакомый огонь. – Это не твое дело, – говорю я, отступая, и он подходит ко мне еще на три шага. А. Тодд. «После» 56 – Ты не представляешь, что я способен заставить тебя почувствовать, – говорит он, и я задыхаюсь. Как он может переходить от крика и насмешек к таким словам? И почему они так мне нравятся? У меня нет ответа. Этот тон и неприличные комплименты делают меня слабой, я теряюсь. Как мышка в когтях кота. – Правда, ты не можешь это признать. Но я вижу, – говорит он высокомерно. В ответ я могу только отрицательно покачать головой. Он улыбается еще шире, и я инстинктивно отступаю к стене. Хардин делает следующий шаг, и у меня вырывается умоля- ющий стон. Не надо! – Твой пульс участился? И губы сухие. Ты думаешь обо мне и чувствуешь… там, внизу. Разве не так, Тереза? Все, что он говорит, правда, и чем дольше он говорит мне это, тем сильнее я его хочу. Так странно, хочу и ненавижу одновременно. Хардин меня физически привлекает, и это странно, учитывая, как сильно он отличается от Ноя. Никто не привлекал меня так, кроме Ноя. Я знаю, что, если я сейчас чего-нибудь не скажу, он победит. Не хочу, чтобы он победил. – Ты ошибаешься, – бормочу я. Он улыбается. Одна эта улыбка пронизывает меня, как ток. – Я никогда не ошибаюсь, – сообщает он, – не в этом. Отступаю в сторону прежде, чем он может прижать меня к стене. – И ты продолжаешь утверждать, что я вцепилась в тебя, когда сам сейчас загоняешь меня в угол? – спрашиваю я, и моя злость на этого невыносимого парня в татухах пересиливает желание. – Потому что ты сделала первый шаг. Не пойми меня неверно, но я был удивлен. – Я была пьяна, и это была ужасная ночь, ты знаешь. Я стеснялась, а ты был добр ко мне. Ну, твоя версия недурна. Я стремглав проскакиваю мимо него и сажусь на обочине. Так я оказываюсь вне зоны досягаемости. Разговор слишком утомителен. – И я жесток к тебе, – говорит он, нависая надо мной, и утверждение больше похоже на вопрос. – Да, жесток. Ты превосходишь самого себя в грубости. И не только ко мне, ко всем. Но со мной ты, кажется, особенно стараешься. Надо же, мы все еще так спокойно беседуем. Знаю, это минутная передышка, скоро он снова на меня накинется. – Это просто не так. Я отношусь к тебе так же, как и ко всему остальному миру. Я молчу. Я знала, что нормально поговорить не получится. – Не знаю, зачем я трачу на тебя время, – кричу я и возвращаюсь к дороге. – Прости. Иди сюда. Мысленно вою, но ноги реагируют быстрее, чем мозг успевает отдать команду, и я оста- навливаюсь в нескольких шагах от него. Он сидит на бордюре, там, где только что была я. – Садись, – командует он. Повинуюсь. – Ты сидишь ужасно далеко, – говорит он, и я закатываю глаза. – Ты мне не доверяешь? – Нет, конечно. С какой стати? Хардин несколько мрачнеет, словно сказанное его задевает, но вскоре возвращается к обычной невозмутимости. Неужели ему не все равно, доверяю ли я ему? – Мы можем договориться держаться друг от друга подальше или остаться друзьями. Я не собираюсь и дальше с тобой воевать. Я вздыхаю, и он придвигается немного ближе. А. Тодд. «После» 57 Он делает глубокий вдох и затем произносит: – Но я не хочу держаться от тебя подальше. Что? Сердце, похоже, сейчас выпрыгнет из груди. – Я хочу сказать… Я не думаю, что мы сможем не общаться, раз твоя соседка – один из моих лучших друзей, ну и все такое. Так что думаю, мы должны быть друзьями. Чувствую разочарование; но разве это не то, чего я хочу? Я же не могу целоваться с Хардином, обманывая Ноя. – Ну ладно, значит, друзья? – спрашиваю я, стремясь не обращать внимания на непри- ятный осадок в душе. – Друзья, – подтверждает он и протягивает руку. – Но никаких чуть больше, – напоминаю я, пожимая его руку и чувствуя, как кровь при- ливает к щекам. Посмеиваясь, он играет с кольцом в брови. – Что ты имеешь в виду? – А то ты не знаешь. Стеф мне уже рассказала. – О чем, обо мне и ней? – О вас, и о тебе, и о других девушках. Я вымученно смеюсь, но получается похоже на кашель, и я кашляю еще, чтобы он не заметил моего смущения. Он поднимает бровь, но я не обращаю внимания. – Ну, мы со Стеф… это было весело. – Он улыбается воспоминаниям, а я проглатываю комок в горле. – И да, у меня есть девушки, которых я трахаю. А почему тебя это волнует, подруга? Он говорит об этом так беззаботно, что я просто в шоке. Признание, что он спит с дру- гими девушками, не должно меня волновать, но я ревную. Хардин мне не принадлежит; мой парень – Ной. Мой парень – Ной. Мой парень – Ной, – мысленно повторяю я. – Не волнует. Просто я не хочу, чтобы ты считал меня одной из них. – Ого… ты ревнуешь, Тереза? – усмехается он. Я толкаю его. В жизни в этом не признаюсь. – Вовсе нет. Мне их жаль. Он игриво поднимает брови. – О, не жалей их. Поверь, они со мной счастливы. – Ладно, ладно. Не пора ли нам сменить тему? – Я вздыхаю и запрокидываю голову, чтобы посмотреть на небо и забыть образ Хардина и его гарема. – Так ты попробуешь быть со мной повежливей? – Конечно. Если ты перестанешь все время быть такой нервной стервой. Глядя на облака, мечтательно тяну: – Я не стерва, просто ты отвратительный. Смотрю на Хардина, и меня разбирает смех. К счастью, он смеется вместе со мной. Это хорошая замена скандалу. Еще не решен главный вопрос: какие чувства я могу или не могу к нему испытывать, но если я пресеку его попытки целовать меня и сосредоточусь на Ное, то выйду из этого ужасного замкнутого круга прежде, чем станет еще хуже. – Посмотри на нас, двух друзей. – Акцент у Хардина очень приятный, когда он не грубит. Черт, акцент делает его голос еще мягче. Слова льются с его языка, сквозь розовые губы… Я не должна об этом думать. Отрываю взгляд от его лица и встаю, отряхивая юбку. – Эта юбка и правда ужасная, Тесс. Если хочешь остаться мне другом, не надевай ее больше. На мгновение мне становится обидно, но когда я смотрю на него, он улыбается. Наверно, он так шутит, грубо, но не злобно, как обычно. А. Тодд. «После» 58 На моем телефоне срабатывает будильник. – Мне нужно вернуться на занятия. – Ты устанавливаешь будильник на каждую лекцию? – Я много на что ставлю напоминалки; я всегда так делаю. – Надеюсь, он не собирается над этим смеяться. – Хорошо, установи напоминалку на завтра после занятий, чтобы как-нибудь повесе- литься. Кто это и где настоящий Хардин? – Не думаю, что могу веселиться так же, как ты. – Не представляю даже, что Хардин подразумевает под словом «повеселиться». – Ну, мы просто принесем в жертву пару котов, сожжем несколько домов… Я, не удержавшись, прыскаю, и он улыбается в ответ. – На самом деле, поскольку мы теперь друзья, придумаем, чем заняться. Мне нужно немного времени, чтобы понять, могу ли я общаться с Хардином. Но он уже поворачивается, чтобы уйти. – Ну ладно. Рад, что мы вместе. До завтра. И он уходит. Я ничего не говорю, просто сижу, опустив руки, на обочине. После последних двадцати минут голова кругом. Сначала Хардин предложил мне заняться сексом, утверждая, что я даже не представляю, как мне будет хорошо; через несколько минут обещал, что попытается быть со мной помягче; потом мы смеялись и шутили, и было все нормально. Остается еще много связанных с ним вопросов, но думаю, что могу стать его подругой, как Стеф. Ладно, не как Стеф, как Нэт или еще какой-нибудь друг, с которым он постоянно общается. Так действительно лучше. Никаких поцелуев или других сексуальных ласк. Мы про- сто друзья. Но когда я последняя захожу в аудиторию, где никто из студентов понятия не имеет о Хардине и его делах, у меня остается смутное подозрение, что я попала в очередную западню. |