Программа «Культура России»
жүктеу/скачать 4,12 Mb.
|
Гарбовский Н.К. - Теория перевода (2007)
| Vinay J.-R, Darbelnet J. Op. cit. P. 89—90.
379 1. От абстрактного к конкретному (фр. le dernier étage → англ. the top floor). При переходе от английского к русскому модуляция будет противоположной (англ. the top floor → русск. последний этаж ~ фр le dernier étage); От причины к следствию (англ. stubborn soil букв, упрямая, неподдающаяся почва → фр. un sol ingrat букв, почва, которая не окупает затраченных на нее усилий); Средство и результат (англ. firing party букв, стреляющее подразделение → фр. peloton d'exécution букв, казнящий взвод). В русском языке, где в общем словаре аналогичное обозначение отсутствует, потребуется трансформация, имеющая более сложную синтаксическую форму, где также может актуализироваться значение результата: команда, приводящая приговор в исполнение; 4. Часть и целое (фр. livre de classe букв, классная книга → англ. school book букв, школьная книга). Если это сложное понятие передавать средствами русского языка, то придется перейти от простого более общего понятия книга {livre, book) к более частному учебник, сохранив при этом определение, принятое в английском языке, — школьный; Одна часть вместо другой off hand (рука) → аи pied levé (нога); Противоположный взгляд на ситуацию (англ. enter the high way букв, войти на дорогу → фр. déboucher sur la route букв, выйти на дорогу); Различие разграничений и интервалов (англ. three flights of stairs букв, три пролета → фр. trois étages букв, три этажа, над стройки); Различие в чувственном восприятии, например цветовом (англ. goldfish золотая рыбка → фр. poissons rouges букв, красные рыбки); Различие формы, вида, использования (англ. high chair вы сокий стул→ фр. une chaise d'enfant детский стул); 10. Различие определения через географическое название (фр. porcelaine de Saxe саксонский фарфор → англ. Dresden china дрезден ский фарфор). При переводе этих выражений на русский язык у нас будет два варианта: либо использовать форму, калькирующую французскую и принятую в русском языке, — саксонский фарфор, либо использовать иную форму, также принятую в русском языке, — мейсенский фарфор. Но совершенно недопустимой окажется калька с английского языка, так как она может ввести в заблуждение русского читателя (слушателя), хорошо представляющего себе, что такое мейсенский или саксонский фарфор и не знакомого с дрезденским фарфором. Второй пример данной разновидности модуля- 380 ции, приводившийся Вине и Дарбельне — фр. lanterne vénitienne (букв. веницианский фонарь) → англ. Chinese lantern (букв, китай-ский фонарь), на русский язык может быть переведено либо калькой с английского — китайский фонарик, либо модуляцией иного рода, а именно переходом от определения через географическое название к определению через материал, из которого сделан предмет, — бумажный фонарик. Интересный пример модуляции относительных прилагательных, образованных от географических названий и используемых как определения, уточняющие признаки предметов, мы всречали в переводе на французский язык следующего высказывания из «Похождений Чичикова» Булгакова: «Баранов в двойных тулупах водил через границу, а под тулупами брабантские кружева...» — «II fit passer à travers la frontière des moutons couverts d'une double toison qui dissimulait des dentelles de Malines». Как мы видим, брабантские кружева превращаются в малинские или мехеленские (бельгийский город Малин по-голландски называется Мехелен). Переводчик, хорошо знакомый с западноевропейской действительностью, исправляет фактологическую ошибку: в Европе известны и высоко ценятся именно малинские кружева, а Брабант (провинция в Бельгии) знаменит своим льняным полотном. В русской культуре XIX в., видимо, произошло смешение этих двух понятий, и возникли брабантские кружева. С названием города Малин связана еще одна переводческая проблема. В русском языке есть выражение малиновый звон, которое означает приятный, мягкий по тембру звон колоколов. Это выражение восходит к названию бельгийского города Малин, известного не только кружевами, но и колокольным звоном собора Синт-Ромбаутскерк1. Вряд ли в сознании многих наших современников малиновый звон сразу же ассоциируется с бельгийским городом, скорее, они попытаются связать его каким-то образом с малиной или с малиновкой. Но малина оказывается ни при чем, и переводчику придется сразу же отказаться от этого образа. Однако при переводе выражения малиновый звон на английский, немецкий, французский и некоторые другие языки вряд ли будет возможно использовать этимологически первичный образ, даже если он и всплывет в памяти, так как ни в английском, ни в немецком, ни во французском языках нет устойчивого выражения, в котором колокольный звон характеризовался бы через топоним Малин2 (возможно, он есть в голландском). Переводчику придется скорее всего нейтрализовать образную основу русского выра- 1 См.: Мехелен // СЭС. С. 808. 2 См.: Van Hoof H. Les noms de pays, de peuples et de lieux dans le langage imagé // Méta. Montréal, 1999. Vol. 44. N 2. P. 351. 381 жения и передать его смысл через прилагательные, способные охарактеризовать приятное звучание. 11. Различие образа (фр. de la première page à la dernière букв, с первой страницы до последней → англ. from cover to cover букв, от обложки до обложки). Оба выражения обозначают прочитать книгу от начала до конца или исписать тетрадь также от начала до конца. Русский язык следует, скорее, за английским, используя разговорное обозначение обложки — корка (ср.: прочитать книгу от корки до корки). Привлечение к сопоставлению английских и французских выражений, сделанному канадскими исследователями, материала на русском языке показывает, что предложенный ими перечень не исчерпывает всех вариантов семантических преобразований и может быть дополнен иными. Кроме того, в него включены преобразования в основе которых лежат различные семантические основания: синонимия, гипо-гиперонимия, метафорический и метонимический переносы и др., поэтому несомненно интересная и довольно полная типология семантических преобразований требует более строгой научной базы. Учитывая, что термин модуляция в общем смысле обозначает «закономерные изменения», можно закрепить его за многочисленными и разнообразными разновидностями семантических преобразований. Рассмотрим еще два типа трансформационных операций, выделенных канадскими лингвистами. Под эквиваленцией подразумевается способ перевода, описывающий ту же ситуацию, но совершенно иными языковыми средствами. Идеальным примером, иллюстрирующим эквивален-цию, является, по мнению авторов, тот, который показывает, что француз, попав молотком по пальцу, вскрикнет Aie, a англичанин — OuchK Операция эквиваленции наиболее часто применяется при переводе фразеологических оборотов, пословиц, поговорок и т.п., если переводчик не стремится придать своему тексту налет чего-то «чужого». Однако если взглянуть на некоторые типы модуляции, то можно заметить, что и модуляция предполагает описание той же предметной ситуации иными средствами. В самом деле, разве мы не говорим об одном и том же разными средствами, когда называем по-французски золотую рыбку красной, а брабантские кружева — малинскими. В основе преобразований, разнесенных канадскими лингвистами в две группы — эквиваленции и модуляции, лежат одни и те же семантические процессы, одни и те же отношения между понятиями. Поэтому различие между эквиваленцией и модуляцией пролегает лишь 1 Vinay J.-P., Darbelnet J. Op. cit. P. 52. 382 в области переводческого выбора: если переводчик использует простой или сложный языковой знак, закрепленный за определенной предметной ситуацией в языке перевода, не обращая внимания на внутреннюю форму слов и словосочетаний, то мы можем говорить об эквиваленции. Иначе говоря, эквиваленция — это использование в переводе готовых форм, а модуляция — поиск индивидуальных переводческих решений, подчиненный определенным закономерностям логико-семантических отношений меж-joy понятиями. Адаптация является крайней формой преобразований, допустимых в переводе, и заключается в подмене предметной ситуации, описанной в переводе, другой. Канадские лингвисты приводят пример английского высказывания he kissed his daughter on the mouth1. Его прямой перевод на французский язык, как, впрочем, и на русский, может создать превратное представление о смысле описываемой ситуации: il embrassa safille sur la bouche — он поцеловал свою дочь в губы. В сцене, обычной для английской культуры, речь идет о нежном отце семейства, вернувшемся из путешествия. Чтобы сцена выглядела естественной в переводе на французский или русский язык, следовало бы заменить этот естественный для английской культуры жест на другой, столь же естественный в данной ситуации для французской или русской культур: он нежно обнял дочь — il serra tendrement safille dans ses bras. Данный пример иллюстрирует не асимметрию языков, а асимметрию культур. Подобные этому асимметрические явления подробно описаны Ю. Найдой, который предложил ввести категорию динамической эквивалентности. Эта динамическая эквивалентность и достигается за счет адаптации, т.е. подмены предметной ситуации, описанной в переводе и непонятной, по мнению переводчика, получателю переводного текста, заменяется иной, соответствующей культуре переводящего языка. Адаптация нарушает семантическую структуру оригинального речевого произведения и, таким образом, не может рассматриваться как средство достижения эквивалентности переводного текста тексту оригинала. Однако адаптацию можно отнести к средствам достижения адекватности в переводе, т.е. к тому пограничному уровню соответствия, за пределами которого можно говорить о переводе лишь условно. Попробуем сопоставить классификации переводческих преобразований, которые представляются наиболее полными, а именно Классификации, предложенные Я.И. Рецкером, Л.С. Бархударовым, В.Н. Комиссаровым, Р.К. Миньяр-Белоручевым, а также Ж.-П. Вине и Ж. Дарбельне: жүктеу/скачать 4,12 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|