Программа «Культура России»
жүктеу/скачать 4,12 Mb.
|
Гарбовский Н.К. - Теория перевода (2007)
- Бұл бет үшін навигация:
- Р.К. Миньяр-Белоручев Ж.-П. Вине, К. Дарбельне
- Лексические трансформации: Приемы перевода: Направления перевода
- II. Замены: а) Формальные
- Ь) Лексико-семантиче- ские замены
- II. Грамматические трансформации: 1. Конкретизация II.
- Ь) Членение предложений 4. Часть и целое
- III. Лексико-граммати- ческие трансформации
| Vinay J.-R, Darbelnet J. Op. cit. P. 53.
383
Из этой таблицы видно, что подавляющее большинство переводческих операций повторяется во всех классификациях, различаясь лишь взаимной соотнесенностью, распределением по классам и иногда терминологией. Почти все классификации, за исключением, пожалуй, тех, что предложены Вине и Дарбельне, а также Миньяр-Белоручевым, опираются, в сущности, на одни и те же основания, а именно уровни языковой системы. В них различаются лексические (или лексико-семантические) и грамматические преобразования. Во многих типологиях остается «за кадром» фонетический уровень, что также весьма показательно. Некоторые исследователи полагают, что фонетическое преобразование «исходного текста не может считаться трансформацией, поскольку оно — обязательный константный элемент процесса перевода»1. На мой взгляд, причина здесь не в том, что фонетические преобразования являются константным элементом перевода, да это и не всегда так. В самом деле, достаточно вспомнить о внутриязыковом переводе, который, в сущности, мало чем отличается от межъязыкового перевода. Причина выведения фонетического уровня за пределы переводческих трансформаций именно в том, что в переводе трансформируется система смыслов, а не знаки. Как известно, материальные единицы языка на фонетическом уровне являются односторонними, т.е. не имеющими собственных значений. Двусторонние единицы языка (морфемы, слова, предложения) имеют как звучание, так и значения, формирующие определенные смыслы. Эти смыслы и преобразуются в переводе путем проведения трансформирующих операций. Но выведение фонетического уровня из сферы переводческих преобразований не абсолютно. В некоторых случаях звучание оказывается значимым, способным иметь смысл. Такие случаи нередки в поэтической речи, а также иногда возникают при так называемой игре слов, построенной на звуковых ассоциациях. Е. Эткинд в книге «Искусство в кризисе», опубликованной на французском языке, приводит пример перевода на французский язык стихотворения О. Мандельштама «Раковина»2. Эткинд обра- 1 Латышев Л.К. Указ. соч. С. 253. 2 Быть может, я тебе не нужен, Ночь; из пучины мировой, Как раковина без жемчужин, Я выброшен на берег твой. Ты равнодушно волны пенишь И несговорчиво поешь; Но ты полюбишь, ты оценишь Ненужной раковины ложь. (Цит. по: Etkind E. Un art en crise // L' Ты на песок с ней рядом ляжешь, Оденешь ризою своей. Ты неразрывно с нею свяжешь Огромный колокол зыбей; И хрупкой раковины стены, Как нежилого сердца дом, Наполнишь шепотами пены, Туманом, ветром и дождем... âge d'homme. Lausanne, 1982. P. 40). 386 щает внимание на звучание мандельштамовского стиха, на шепот, создаваемый обилием шипящих ж—ш. Шепоту противопоставлен другой звук, напоминающий звон, бой: огромный колокол. Переводчик старается передать звучание русского стиха. Множественность русских шипящих находят свой эквивалент в повторении звука [у]: mur démuni, murmure, écume, brume1. Переводчик строит ряды звуковых ассоциаций вокруг ключевого слова murmure, т.е. семантического аналога русского слова шепот. Мы не будем обсуждать, насколько удачна эта фонетическая замена. Наша задача — показать, что на фонетическом уровне также могут происходить трансформации, если звучание приобретает смысл. Бархударов приводит множество примеров таких фонетических трансформаций, когда говорит о переводе внутрилингвистических значений, представленных в аллитерациях, ассонансах, рифмах и пр.2 Фонетические преобразования встречаются и при переводе звукоподражаний. Передача звучания текста средствами другого языка составляет одну из центральных проблем теории и практики поэтического перевода и тех случаев, когда звучание приобретает смысл. Значительно чаще переводчик сталкивается с проблемами передачи смыслов, заключенных в двусторонних единицах языка, т.е. в единицах, изначально обладающих значением. Разработанные ранее типологии переводческих преобразований позволяют воспользоваться некоторыми терминами. Использование предложенных ранее терминов без изменения их значений поможет установить взаимную связь между разными типологиями. Провозгласив предметом переводческих трансформаций систему смыслов, заключенную в исходном речевом произведении, можно попытаться построить типологию трансформационных операций с опорой на семиотические и на логико-семантические категории. Типологии, построенные на различении уровней языковой системы, обладают меньшей объяснительной силой, так как возвращают нас из области смыслов в область внешней формы языковых знаков, заключающих эти знаки. Но, как мы пытались показать, переводим мы не формы, а смыслы, и трансформируем не слова и грамматические конструкции, а заключенные в них системы смыслов. В этой связи интересной представляется типология канадских лингвистов, в которой косвенный перевод, т.е. собственно система переводческих трансформаций, представлен не как прием изменения знаков на разных уровнях языковой системы, а как прием преобразований смысла. В то же время, 1 Etkind E. Op. cit. P. 40. 2 Бархударов Л. С. Указ. соч. С. 133 и далее. 387
отдавая должное типологии Вине и Дарбельне, следует отметить, что она не во всем последовательна и неполна. Различие между модуляцией и эквиваленцией прослеживается недостаточно четко. Разновидности модуляции, сведенные в один список, имеют в своей основе разные типы логико-семантических отношений между понятиями и могли бы быть отнесены к разным подвидам. Структурные преобразования, обусловленные различием в развертывании суждений, в последовательности изложения идей на разных языках, не могут быть ограничены только транспозицией. Поэтому некоторые термины, предложенные именно в этой типологии трансформаций, — адаптация, эквиваленция, модуляция, транспозиция, преимуществом которых является то, что они не связаны с поверхностным уровнем языковых знаков, могут быть использованы лишь после уточнения их значений и соотнесения их с определенными уровнями переводческой эквивалентности. Иначе говоря, приемы закономерных переводческих преобразований, необходимых для достижения эквивалентности между ре-чевами произведениями оригинала и перевода, должны непосредственно соотноситься с теми семиотическими категориями, на которых основывается многоуровневая система переводческой эквивалентности. Отдельно могут быть рассмотрены такие комплексные виды переводческих преобразований, как опущения и добавления, которые, если они не обусловлены системными расхождениями языков, сталкивающихся в переводе, представляют собой проявления переводческого «я». Переводчик, принимая решение добавить что-либо к тому, что сказал автор, или, напротив, выбросить то, что кажется ему лишним и неуместным, умышленно искажает систему смыслов оригинального произведения, т.е. деформирует ее. Всякое преобразование в переводе сопровождается неизбежными добавлениями и опущениями. Речь не идет здесь о формальной линейной протяженности текста. Еще Цицерон говорил о том, что не следует в переводе ожидать того же числа слов. Формальные расхождения, например, когда одно и то же понятие в языке оригинала выражено одним словом, а в языке перевода словосочетанием, и наоборот, не представляют никакого интереса для теории перевода. В силу межъязыковой асимметрии переводчик вынужден практически в каждом случае преобразования системы смыслов добавлять или устранять те или иные элементы смысла. Так, если в переводе на какой-либо язык якутского слова балаган мы используем перифразы жилая постройка якутов, жилище якутов и т.п., мы не добавим никаких новых элементов смысла в той смысловой микросистеме, которая заключена в слове исходного языка, хотя линейная протяженность текста и увеличится. Сравним следующее высказывание из повести «Собачье 388 сердце» Булгакова и его перевод на английский язык: Пожарные ужинают кашей — The firemen have buckwheat for supper. Русское слово ужинают заменено в переводе словосочетанием have for supper — едят на ужин. При этом никакого добовления новых элементов смысла не происходит. Напротив, вместо слова каша, мы обнаруживаем слово buckwheat, т.е. гречка. Одно слово переведено одним словом, но в нем добавлены новые элементы смысла, конкретизирующие смысл, заключенный в знаке оригинала. Для того чтобы представить типологию переводческих преобразований в более системном виде, построенную на единых основаниях, обратимся вновь к категориям общей семиотики, которая лежит в основе переводческой эквивалентности. Это поможет нам установить, какие преобразования служат для достижения переводческой эквивалентности на прагматическом, семантическом и синтаксическом уровнях. жүктеу/скачать 4,12 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|