Д.Д. Фрезер ВЕЛИКИЙ ПОТОП

 70
Новой Зеландии на юге. В Микронезии легенда о потопе записана 
на островах Палау.
Много преданий о потопе имеется в Южной, Центральной и Се-
верной Америке, от Огненной Земли на юге до Аляски на севере, на 
обоих континентах от востока до запада; притом они существуют не 
только среди индейских племен, но и среди эскимосов, от Аляски на 
западе до Гренландии на востоке.
Таково в общем географическое распределение легенд. Спра-
шивается, каково их взаимное отношение друг к другу? Находятся 
ли они все в генетической связи между собою или же возникли са-
мостоятельно в различных частях земного шара? В прежнее время 
исследователи под влиянием библейской традиции склонны были 
отождествлять легенды о великом потопе, где бы таковые ни были 
обнаружены, с библейским преданием о Ноевом потопе, полагая, 
что все такие легенды являются более или менее испорченными и 
апокрифическими версиями того единственного, достоверного и 
подлинного рассказа о великой катастрофе, который изложен в кни-
ге Бытие. В настоящее время такой взгляд должен быть отвергнут. 
Конечно, следует учесть все многочисленные искажения и разноо-
бразные видоизменения, которые неизбежно должно было претер-
петь на протяжении бесчисленных веков устное предание, переходя 
от поколения к поколению и из одной страны в другую. Но все же 
в этих различных, зачастую столь причудливых, ребяческих и за-
бавных сказаниях о великом потопе трудно усмотреть человеческие 
копии одного общего божественного оригинала. В особенности это 
является невозможным в настоящее время, когда новейшими иссле-
дованиями доказано, что би6лейский так называемый оригинал на 
самом деле вовсе не оригинал, а сравнительно поздняя копия гораз-
до более древней вавилонской или, правильнее, шумерской легенды. 
Ни один христианский апологет не станет, конечно, рассматривать 
вавилонское предание с его ярко выраженной политической окра-
ской как результат божественного откровения. Но если теория боже-
ственного вдохновения неприменима к оригиналу, то каким образом 
она может объяснить происхождение копии?
Отвергая поэтому теорию божественного откровения или внуше-
ния, как несовместимую с установленными фактами, мы должны рас-
смотреть, не является ли вавилонская (или шумерская) легенда, несо-
мненно самая древняя из легенд о потопе, единственной, от которой 
произошли все остальные. На этот вопрос едва ли можно дать поло-
жительный ответ, так как вообще в подобных случаях доказательства 
невозможны, тот или иной взгляд вырабатывается лишь в результа-
те рассмотрения множества гипотез, которые различными людьми 
неодинаково расцениваются. Можно, разумеется, разложить все пре-
дания на их составные элементы, классифицировать эти последние, 
подсчитать в каждой легенде число элементов, общих с другими вер-
сиями, и по их количеству судить о том, в какой мере данная легенда 

 71
является производной или оригинальной. Такую работу фактически 
проделал один из моих предшественников в данной области ис-
следования, но я не собираюсь следовать его примеру: читатели с 
математическим или статистическим складом ума могут либо обра-
титься к его труду, либо сами произвести необходимые вычисления 
на основании данных, приведенных мною на предыдущих страни-
цах. Со своей стороны, я ограничусь изложением общего вывода, к 
которому я пришел, предоставляя читателю принять его целиком, 
отвергнуть или внести те или иные коррективы, пользуясь собран-
ным мной материалом. Итак,оставляя в стороне еврейскую легенду, 
которая, несомненно, произошла от вавилонской, а также те новей-
шие версии, которые носят явные следы позднейшего миссионер-
ского или вообще христианского влияния, я полагаю, что у нас нет 
никаких твердых оснований выводить какую то ни было легенду о 
потопе от вавилонского оригинала. Правда, некоторые авторитет-
ные ученые утверждали, что и древнегреческая и древнеиндийская 
легенды произошли от вавилонской. Может быть, они и правы, но 
я все же думаю, что имеющиеся во всех этих трех легендах черты 
сходства еще недостаточны для оправдания гипотезы об их тожде-
ственном происхождении. Не подлежит сомнению, что в последние 
века до новой эры греки ознакомились как с вавилонской, так и с 
еврейской версиями легенды о потопе, но их собственные предания 
этого рода восходят гораздо более раннему времени, чем эпоха за-
воеваний Александра Македонского, которая впервые открыла за-
падным ученым сокровищницу знаний Востока. Эти же наиболее 
древние образцы греческих преданий не носят никаких признаков 
заимствования из азиатских источников. Например, в легенде о Дев-
калионе, наиболее близкой к вавилонской, только сам Девкалион с 
женой спаслись от потопа, а когда потоп прекратился, они оба были 
вынуждены вновь сотворить человечество чудесным образом из кам-
ней, причем решительно ничего не говорится о возрождении живот-
ного мира, который, надо думать, также погиб от наводнения. Совер-
шенно иначе обстоит дело в вавилонской и еврейской легендах, где 
авторы не преминули позаботиться о естественном продолжении 
рода после потопа не только в отношении людей, но и животных и 
указывают на принятие в ковчег достаточного числа пассажиров из 
среды тех и других.
Подобным образом сравнение древнеиндийской версии с вави-
лонской обнаруживает некоторые глубокие противоречия между 
ними. Чудесная рыба, играющая столь выдающуюся роль во всех 
древнеиндийских версиях, не имеет никакой очевидной аналогии 
с вавилонской. Некоторые ученые делают остроумную догадку, что 
воплощенное в образе рыбы божество, предупреждающее Ману о 
предстоящем потопе в индийской легенде, есть дубликат Эа – бога, 
который делает такое же сообщение Утнапиштиму в вавилонской 
легенде, и что Эа был, несомненно, морским божеством, которое, 

 72
согласно представлениям вавилонян, изображалось в виде получе-
ловека, полурыбы. Если бы удалось доказать существование подоб-
ной аналогии, то этим, конечно, было бы создано связующее звено 
между обеими легендами. С другой стороны, в древнейшей индий-
ской версии сказания о потопе, содержащейся в Satapatha Brahmana, 
Ману является единственным лицом, спасшимся от великого потопа, 
так что после катастрофы понадобилось создать чудесным образом 
женщину из жертвоприношения Ману (масла, кислого молока, сы-
воротки и творога), для того чтобы он мог воссоздать человеческий 
род. Только в позднейших версиях этого сказания Ману берет с со-
бой в ковчег много животных и растений, но даже и здесь ни одним 
словом не упоминается о том, что мудрец спас свою жену и детей, 
тогда как его окружает в ковчеге толпа друзей, тоже мудрецов, кото-
рых он спас от гибели. Такое упущение свидетельствует не только о 
недостатке семейных привязанностей у Ману, но и о крайнем его лег-
комыслии, в противоположность предусмотрительному герою вави-
лонской легенды, который при столь же печальных обстоятельствах 
мог по крайней мере утешаться тем, что, плывя по бурным волнам, 
находится в кругу родной семьи, и знал, что по прекращении по-
топа они все вместе смогут естественным путем обеспечить продол-
жение человеческого рода. Не сказывается ли в этом любопытном 
расхождении обеих легенд контраст между трезвым благоразумием 
семитического ума и мечтательным аскетизмом индийского?
Итак, вообще говоря, мы имеем мало данных для доказательства 
того, что индийская и греческая легенды о потопе произошли от ва-
вилонской. Если мы вспомним, что вавилоняне, насколько нам из-
вестно, не смогли распространить свое предание среди египтян, с 
которыми они в течение ряда веков находились в непосредственных 
сношениях, то надо ли удивляться тому, что предание это не проник-
ло в более далекие страны – Грецию и Индию, с которыми до по-
явления Александра Македонского вавилоняне мало сталкивались? 
В более позднюю эпоху через посредство христианской литерату-
ры вавилонское сказание обошло весь мир и встретило отголосок в 
легендах различных народов: под пальмами коралловых островов, 
в индейских вигвамах и среди снегов полярных стран; но само по 
себе, помимо христианского либо мусульманского влияния, оно едва 
переступило границы своей собственной родины и смежных с ней 
семитических стран.
Если мы обратимся к другим рассмотренным нами легендам о 
потопе и станем здесь искать следы происхождения их от общего 
источника и, стало быть, распространения из одного и того же цен-
тра, то нас должны немало поразить очевидные признаки подобного 
родства в серии алгонкинских преданий Северной Америки. Много-
численные легенды, записанные среди различных индейских племен 
этой широко распространенной ветви, обнаруживают столь близкое 
сходство, что их нельзя рассматривать иначе как различные вариан-

 73
ты одного и того же предания. Возникает только вопрос, как нужно 
отнестись в первоначальной легенде к эпизоду с разными животны-
ми, ныряющими в воду, чтобы достать землю: надо ли признать его 
туземным, или же он отражает рассказ о выпущенных Ноем птицах 
в библейской легенде, занесенной белыми к индейцам? Этот вопрос 
остается открытым.
Далее мы видим, что, по мнению Гумбольдта, могут быть просле-
жены общие черты в легендах о потопе у индейцев, живущих по бе-
регам реки Ориноко; по мнению Вильяма Эллиса, такое же сходство 
свойственно полинезийским легендам. Надо полагать, что и здесь и 
там предания распространялись из местных центров, т. е., другими 
словами, представляют вариации одного общего оригинала.
Тем не менее, допуская, что в ряде случаев имело место распро-
странение легенды из общего центра к периферии, следует при-
знать, что есть легенды о потопе вполне самобытные по своему про-
исхождению.

жүктеу/скачать 2,31 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: