Сборник материалов международного научно-практического семинара «Историко-культурное наследие и современная культура»

53 
Рис. 1. Тексты и тамги Чийин-Таша. 
Рис. 2. Несторианская надпись и крест
написаны от имени умершего, некого Адыка. При этом указано его имя, принад-
лежность к роду «десяти стрел». В двух случаях надписи сопровождали наскальные 
рисунки большого размера с изображением всадника с птицей на руке, по всей ви-
димости, изображение самого Адыка. Часть надписей являются посетительскими. 
Есть условные обозначения, тамги родов. В Кочкорских надписях часто упоминает-
ся слово «Йарыш». 
Если в Таласской долине были известны только эпитафии, поминальные над-
писи, то последние находки из Джуван-Тобе, Каракола и Куру-Бакайыра представ-
лены тюркской руникой другого содержания. В них исключительно указываются 
название местности или имя, титул человека.
В Таласской долине на городище Джуван-Тобе был найден другой камень с выби-
той на верхней плоскости рунической надписью – зернотерка с указанием местности. 
Надпись, состоящая из пяти знаков, выполнена в обычной для таласских рунических 
памятников палеографической манере и содержит одно слово – «Атлах». По сообще-
нию Махмуда Кашгари, «Атлах – название города вблизи Тараза». Археологические 
исследования последних лет подтвердили тождество названий Атлах – Джувантобе, 
одного из крупных городищ VI–XII вв. Памятник расположен на западной Таласской 
долины. Как указывал С. Г. Кляшторный, Джуван-Тобинская надпись первая из най-
денных непосредственно на территории древнего города, что указывает на более ши-
рокое применение тюркского рунического письма в городах Таласской долины и при-
легающем регионе. Судя по документированным данным, тюркская письменность 
была распространена на Внутреннем Тянь-Шане (Кочкорская долина) и в восточной 
части Прииссыккулья (Койсары), на юге Кыргызстана (Алай).
По версии А. С. Аманжолова, здесь значится другое слово, при переводе озна-
чающее «охота (на диких зверей) – развлечение». В известных нам публикациях 
К. М. Байпакова и А. С. Аманжолова видна разница графической копии и фотогра-
фии, одна из них опубликована с обратной стороны.
Продолжается дискуссия по поводу времени написания рунических надпи-
сей. Авторами, занимавшимися чтением руноподобных надписей Таласской доли-
ны, предложены датировки от V до XII вв. С. Е. Малов датировал их V в. н.э. Речь 
шла, в основном, о времени написания таласских эпитафий. В одной из статей по-
следних лет С. Г. Кляшторный отмечает, что «наиболее вероятный отрезок време-
ни, к которому могут быть отнесены таласские эпитафии, приходится на период 
правления Сулука и его сына Тахварсена, т.е. на 716–739 гг., хотя нельзя полностью 
исключить несколько последующих десятилетий (до 766 г.)». Этим же временем 

54
 
ʊɧʇɸʒɸ-ʂʞɮɯʃɸ ʂʌʇɧ ɳʞʃɯ ɶɧʂɧʃɧʍɸ ʂʞɮɯʃɸɯʊ
датирует С. Г. Кляшторый и кочкорские надписи. И. В. Кормушин, опираясь на 
результаты палеографического анализа таласских рун, считает их производными 
от поздних енисейских аллографов. Судя по переводам текстов, язык рунических 
надписей Тянь-Шаня схож с енисейско-орхонским и демонстрирует широту их рас-
пространения. 
В Кочкорской долине, благодаря руническим надписям, удалось сузить дати-
ровку наскальных изображений. 
Надписи на камнях, во-первых, очерчивают границы распространения власти 
западных тюрков. Они представляют собой источники для изучения поминальной 
традиции, так как эти памятники являются результатом конкретных действий по-
минальной обрядности, существовавшей в определенно установленный отрезок 
времени. Точные данные, до какого времени пользовались западные тюрки руниче-
ским письмом, отсутствуют. Условно считается, что оно было вытеснено арабским 
алфавитом. Во всяком случае, «о существовании орхонского алфавита Махмуд Каш-
гарский уже ничего не знал».
Картографирование мест обнаружения показывает единичных мест нахожде-
ния и отдельных территорий, где имеются скопление тюркских рунических текстов. 
Христианско-несторианские камни. Распространение камней с крестом и си-
рийскими надписями связано с пребыванием здесь христианских (несторианских) 
миссионеров из Ближнего Востока, Передней Азии. С VII в. ареал этой религии рас-
ширяется до восточных регионов Центральной Азии. Соответственно формируются 
особые восточно-христианские общины, включавшие в свою среду различные этни-
ческие группы, что обусловило и взаимовлияние культурных элементов между ними. 
Например, на надгробных камнях кроме сирийских надписей есть тексты, написан-
ные на тюркском языке. Христианство было популярно среди тюркских кочевых наро-
дов доисламской эпохи. На отдельных камнях содержатся имена умерших тюркского 
происхождения. Этой проблеме посвящены специальные труды ученых.
В эпоху средневековья уйгуры Восточного Туркестана исповедовали христи-
анство. Христианами была часть тюркских племен, обитавших в Прииссыккулье и 
Чуйской долине (рис. 2).
С XI в. христианство-несторианство распространилось среди найманов и ке-
реитов. Под натиском войск Чингиз-хана найманы под предводительством Кучлука 
прибывают в Баласагын, в кратчайшее время захватывают власть у каракитайских 
гурханов. Будучи христианином несторианского толка, Кучлук позднее, под влия-
нием супруги, принял буддийскую веру. 
Возможно, часть надгробных камней, найденных в окрестностях Баласагына, 
были предназначены умершим христианам-несторианам, прибывшими в составе 
войск Кучлук-хана.
В эпоху завоеваний Чингиз-хана и чингизидов христианство получает новый 
размах распространения. Среди мусульманского населения Кашгара, Самарканда, 
Яркенда жили несториане.
 По устному сообщению исследователя несторианских памятников Ч. Джу-
магулова их общее количество, с учетом последних находок, достигает 700 единиц. 
Распространение восточно-христианской религии могло повлиять на обряды мест-
ных народов, например, на погребальный обряд. К сожалению, нам не известны 
факты обнаружения мест захоронений с надгробной эпитафией в межгорных до-
линах Тянь-Шаня. Есть факт обнаружения намогильного камня в 1907 г. в южном 
Прииссыккулье.
Исходя из опыта исследований мусульманских захоронений, можно полагать, 
что за пределами городских центров могут быть обнаружены христианские погре-
бения с сочетанием местных традиций. Комплексное исследование намогильных 

55 
камней вместе с погребениями, несомненно, предоставит важную информацию 
для разностороннего исследования культуры христиан-несторианцев. Следы несто-
рианства сохранились и в кыргызском фольклоре, в эпосе «Манас» они именуются 
«тарса». 
Тибетские надписи. Исследователи отмечают два этапа распространения ти-
бетской письменности на территории Кыргызстана – между VII–IX вв. и XVII – пер-
вой половиной XVIII в. Последние оставлены западными монголами (калмыками-
ойратами). Согласно историческим хроникам, при дворе монгольских ханов с 
XII–XIII вв. исповедовали буддизм. Со второй половины XVI в. буддизм принимали 
в массовом порядке в форме тибетского ламаизма «желтошапочного» толка. Пред-
варительное картографирование надписей показывает ареал территории, споради-
чески захватывавшейся у кыргызов ойратами между 1643–1757 гг. Основная часть 
надписей обнаружена в Прииссыккулье, единичные надписи отмечены в Кочкор-
ской и Чуйской долинах. В Чуйской долине одна надпись обнаружена Д. Поярко-
вым в районе села Ак-Суу (Беловодск) (рис. 3). Именно в этих районах обнаружены 
тибетские надписи ламаистского толка. Основная часть памятников содержат буд-
дийскую формулу (тибетская мантра): «Ом мани падме хум» – «нет благодати выше 
лотоса», буквально «О! Жемчужина в цветке лотоса!». 
Арабографические надписи. Значительную часть эпиграфики относятся II тыс. 
н.э. На кайраках обычно содержатся благопожелательные надписи, сура из Корана, 
имя покойного, если он был служителем культа, то его звание. В текстах упомина-
ются достоинства усопших, их правоверность и заслуги перед исламом. Специаль-
но отмечены на отдельных камнях факты паломничества покойных шейхов в святые 
города Мекку и Медину. На двух камнях указывалось название родного города шей-
хов, Баласагына, где они жили и на кладбищах которого были похоронены. Многие 
надписи на арабском языке отражают сильное влияние местных языковых норм. 
Это говорит о том, что арабский язык среди жителей оставался лишь языком рели-
гии, проповедующим мусульманскую идеологию (Б. Д. Кочнев). Как и в соседних 
регионах, «основным языком эпитафий» в течение одного тысячелетия оставался 
арабский. Арабский язык, как язык Корана, считался наиболее приемлемым для 
написания надгробных текстов. Редко встречаются двуязычные тексты, например, 
написанные на персидском и арабском, тюркском и арабском.
Среди буранинских эпитафий есть эпитафия, написанная на тюркском языке, 
где указано имя усопшего – его специальность – экмекчи (или этмекчи – хлебо-
пекарь) и обращение к живым – пусть почитают и уважают. Массивная наскаль-
ная надпись на тюркском языке обнаруженная в бассейне реки Тосор, в местности 
Рис. 3. Беловодская надпись (по Ф. Пояркову).

56
 
ʊɧʇɸʒɸ-ʂʞɮɯʃɸ ʂʌʇɧ ɳʞʃɯ ɶɧʂɧʃɧʍɸ ʂʞɮɯʃɸɯʊ
Кюльбак, представляет исторический интерес. В надписи содержатся имена (Кара 
Хасан, Масуд), бог – Тенгри и военный титул (Сокман). Титул Сокман упоминается 
в словаре Махмуда Кашгарского. Согласно прочтению и переводу молодого иссле-
дователя Кайрата Белек данный текст носит характер своеобразного юридического 
документа. Речь идет о передаче согменом Кара Хасаном многочисленного войска 
Масуд Алпу, который принимает войско, и они взаимно благословляют друг друга 
(рис. 4). На одном из камней из села Чичкан значится высокий чин усопшего ас-
Саиб ибн Махмуда–хāжиб (рис. 5).
Другая часть текстов на камне представлена посетительскими надписями. 
Надписи выполнялись различными особыми приемами арабской графики 
(куфи, насх, редко талик). Часть кайраков с внешней стороны обводилась (окантовы-
валась) линиями, углы которых украшались декоративными узорами. Среди деко-
ративных узоров есть местные народные корни. Обычно встречаются мотивы орна-
ментов декоративно-прикладного искусства кочевников. Часть из них привнесена из 
соседних регионов. Для декоративного оформления, вероятно, использовались орна-
ментальные мотивы, заимствованные в мусульманских книгах. Часть надписей выре-
зана на ограниченном чертой участке, то есть. надписи находятся внутри одинарной, 
двойной рамки или орнаменталь рамки. Эти уникальные кайраки были не только 
надгробными объектами, но и произведениями искусства умельцев-резчиков. Они 
наносили на камень такие же образцы почерков, которые имелись в книгах.
В буранинских камнях нет точных дат их установления. Ранние арабографиче-
ские памятники письменности могли появиться со второй половины X в. Как нам 
известно, ислам здесь в качестве государственной идеологии был принят караха-
нидами в 960 году. До этого времени Тараз, Узген, Ош считались рубежом между 
тюрками (немусульманами) и мусульманами. 
Среди узгенских памятников есть прямо или косвенно упомянутые имена из-
вестных в истории Средней Азии личностей святых. Например, имена членов из-
вестного рода Бурханидов – потомственных садов Бухары, обладавших всей полно-
той власти в Бухаре в XII–XIII вв. и игравших значительную роль в политической 
Рис. 4. Надпись из местности Кулбак. Южное Прииссыккулье.
Рис. 5. Эпитафия из Южного 
Прииссыккулья (Чычкан).

57 
жизни всей Средней Азии, как при Караханидах, так и после монгольского завое-
вания. Одна из эпитафий принадлежит Сатылмыш Маликшаху, сыну Ильчи Ма-
ликшаха – ферганского правителя XIII в. при монголах. Поэтому роль памятников 
письменности возрастает, они являются одним из достоверных источников по исто-
рии Средней Азии.
В XIX – нач. XX в. резчики эпитафий продолжили традиции древних масте-
ров. Они создавали своеобразные надгробия для знатных людей. Часть кайраков 
рассчитана для положения поверх могильного холма, часть для вертикального уста-
новления над или рядом с могильным холмиком. На примере надгробных камней 
XIX в. и начала XX в. можно сказать о новом типе надгробий, предназначенных для 
знатных лиц. Кроме имени и отчества, на камне писали родословную усопшего.
Для изготовления надгробного камня выбирали удлиненные камни, которые 
имели готовые природные ровные плоскости для нанесения надписей. Иногда рез-
чики в кайраках упоминали свои имена. 
Часть арабографических надписей входит в число посетительских надписей. 
В Алае, на вертикальной скальной поверхности, прочерчена надпись из трех сти-
хотворных строк на персидском языке.
Согласно эпиграфическим памятникам, местная письменная традиция на 
территории Кыргызстана с эпохи раннего средневековья не прерывалась – были 
времена расцвета и упадка. Расцвет был тесно связан с моментами усиления, укре-
пления государств и государственных объединений. Надписи четко фиксируют 
религиозную ситуацию на Тянь-Шане и в прилегающих регионах. Представители 
различных религиозных течений использовали соответствующую письменность: на-
пример, христиане несторианского толка представлены сиро-тюркскими текстами, 
буддисты-ламаисты тибетскими, мусульмане араборгафическими. Текст на камнях 
вместе с другими источниками содержит исторические сведения о событиях проис-
ходивших на территории современного Кыргызстана и сопредельных регионов. 
Среди них редко встречаются, но имеют большую ценность надписи, где ука-
заны имена личностей, названия племен, социальных слоев, служителей культа, на-
Рис. 6. Талас. Кырк-Казык. Древнетюркская 
надпись и тамги.
Рис. 7. Кокчкорская долина. Тюркская надпись 
и тамга.

58
 
ʊɧʇɸʒɸ-ʂʞɮɯʃɸ ʂʌʇɧ ɳʞʃɯ ɶɧʂɧʃɧʍɸ ʂʞɮɯʃɸɯʊ
звания местностей. Надписи на камнях являются своеобразными информативными 
страницами истории средневековых народов и племен. Благодаря надписям нам 
известна языковая ситуация в регионах, например двуязычность жителей Баласагы-
на. В письменных источниках также имеются сведения о том, что население Баласа-
гына, Тараза и Ак-шаар говорило на согдийском и тюркском языках. Соседи тюрков 
– китайские властители были очень заинтересованы в распространении буддийских 
сутр среди тюрков, которые собирались перевести их на письменность тюрков. 
 Средневековые родовые тамги. После обнаружения тюркских рунических надпи-
сей в Кочкорской долине, в этой же Кочкорской долине (Кёк-Сай, Чап), Приссыккулье 
(Тосор, Чолпон-Ата, Чийин-Таш, Алабаш), и Алайской долине (Бюлёлю) нами были за-
фиксированы отдельные тамги на камнях. Среди них есть аналогичные и условно близ-
кие, отличающиеся в деталях. Особую группу составляют тамги из Таласской долины 
(Жалтырак-Таш). Шарообразный знак и знак в виде креста имеется на одном валуне с 
древнетюркской руникой Таласа (рис. 6). Нам кажется, раннесредневековые тамги поч-
ти одинаковы по размеру, у основной части длина их вирирует между 10–25 см.
Судя по содержанию надписей, тамги являются символами родовых подраз-
делений. Подобными символами они могли очертить свои владения и другие виды 
собственности. Обозначались ли подобными тамгами лошади рода, нам пока не 
известно. Есть письменные китайские свидетельства о клеймах тамгах лошадей усу-
ней (тюрков, кыргызов). Известны также клейма для скота – «тамга» для лошадей. 
Другая форма обозначения скота фамилий – «эн» обычно обозначаемые различны-
ми разрезами на ушах лошадей, коров и мелкого скота, дожили до современности. 
Тамгами отмечены монеты, западнотюркского каганата. Есть и монеты, отмеченные 
тамгами в хуннское время. Тамги, обнаруженные в Тянь-Шане, сопоставимы с дан-
ными Средней Азии, Алтая, Южной Сибири и Монголии. Изучением их занимает-
ся не одно поколение исследователей. По определениям исследователей, часть тамг 
была распространена в тюркоязычной и ираноязычной среде.
Рис. 8. Кочкрская долина. Рисунок всадника и тамга.

59 
Часть средневековых тамг по своему происхождению связана с тамгами хунн-
ского времени Центральной Азии и сарматскими тамгами Северного Причерно-
морья. Отдельные элементы тамг в просторах Евразии дожили до этнографической 
современности. Как видно, хронологические рамки бытования символики довольно 
широки. Соответственно картография тамг, территория их распространения также 
обширна. При комплексном исследовании тамг в соответствии с археологическими 
данными, с письменными источниками выявляется, что они маркируют миграции 
кочевников, служат доказательством родственных отношений межплеменных объ-
единений. Поэтому возрастает роль тамговой геральдики на камне как одного из 
исторических источников.
Нахождение рунических надписей со знаком-тамгой в Кочкорской долине 
указывает на тесную связь данных надписей с определенным родом, который имел 
родовую тамгу в виде изогнутой фигуры. Поэтому нами было принято однозначное 
решение их параллельной фиксации. Дальнейшие поисковые работы постепенно 
расширили границы распространения аналогичных тамг. Их количество увеличи-
валось за счет обнаруженных новых вариантов. Они оказались сопоставимыми с 
тамгами широкого ареала степных и горных зон Евразии. В скором будущем эти 
тамги будут нанесены на карты. Они, несомненно, станут такими же важными ис-
точниками при исследовании миграций, размежеваний различных родов средне-
вековых племен. Специальные исследования показали, что знаки-тамги, являясь 
знаком собственности клана племенных подразделений, позволяют в ряде случаев 
уточнить генеалогию знатных кланов, направление миграций, восстановить важные 
факты политической истории отдельных стран и народов.
Поиск и исследование знаков-тамг тюркских племен имеет свою историю. 
Например, знаки-тамги, оставленные средневековыми енисейскими кыргызами, 
исследователи начали фиксировать с XVIII в. и при изучении сравнивали с родо-
выми тамгами хакасов. Следует отметить, что часть руноподобных надписей ени-
сейских кыргызов сопровождают знаки-тамги. Поэтому, тюрколог И. В. Кормушин 
для определения их взаимосвязи и близости исследовал по отдельности надписи 
с аналогичными знаками-тамгами. Своеобразным символом (гербом) восточного 
племенного союза тюрков явились тамгообразные изображения горного козла. Его 
изображения украшают верхнюю часть онгинской надписи в честь Кюль-Тегина.
Наибольшую группу среди кочкорских составляют изогнутые тамги. Анало-
гичные и близкие родовые тамги нами найдены в Прииссыккулье (Тосор, Кара-Ой) 
и в Алайской долине. Рунические тексты сопровождают тамги в виде изогнутого 
крючка с палочкой на тыльной стороне. Сходные тамги, известные еще с эпохи ран-
него железа, зафиксированы у сарматов. Правомерно высказывание профессора С. 
Г. Кляшторного, что происхождение и принадлежность этой тамги к той или иной 
этнической группе, племени, следует проанализировать через спектр пространства 
и времени. Со времени сарматов, хуннов, подобные тамги дошли до этнографи-
ческой современности. Есть археологические и этнографические свидетельства их 
бытовании в среде тюркских народов – у древних тюрков, енисейских кыргызов, 
алтайцев. Приведенные новые изображения тамг обнаружены в местах, где иссле-
довались средневековые рунические надписи, наскальные рисунки и погребально-
поминальные комплексы. Принадлежность их к одной из ведущих групп западных 
тюрков несомненна (рис. 7-8). 
В тех же местах, где была обнаружена изогнутая тамга, встречается тамга, по 
форме напоминающая рунический знак «б», означающий «эб», – дом, стоянка. Та-
кими знаками, вероятно, обозначались стойбища. 
Остальные знаки трудно связывать с какими-либо объектами. Они, по всей ве-
роятности, служили меткой владений, собственности, и также хорошо сопоставля-

60
 
ʊɧʇɸʒɸ-ʂʞɮɯʃɸ ʂʌʇɧ ɳʞʃɯ ɶɧʂɧʃɧʍɸ ʂʞɮɯʃɸɯʊ
ются с аналогичными тамгами, которые зафиксированы исследователями на 
территории владений кыргызов и тюрков, на Алтае и в Минусинской котлови-
не. Некоторые тамги раннесредневековых тюрков доживают среди кыргызов и 
казахов до этнографического времени.
Родовые тамги последних столетий обнаружены нами в северной части 
Прииссыккулья, в районе с. Орнок. Они отличаются от раннесредневековых 
большими размерами. Их обнаружение открывают новые возможности их 
изучения. 
Как показывает практика, исследования тамг должно охватить широкое 
пространство. Координация усилий исследователей в этом направлении будет 
создавать все возможные условия для их картографирования, систематизации 
и интерпретации. Выход в свет монографий, научных статей и организация 
семинара по данной тематике расширяют наши возможности их изучения. 
1. ʂˆ˕˄ʲ ʂ˙ˠʲːːʲʹ ʒʲˇʹʲ˕. «Та'рих-и Рашиди». Ташкент, 1996. С. 459.
2.  ɩʲ˕˘˓ˏ˪ʹ ɪ. ɪ. Надпись с кладбища у озера Иссык-Куль // Соч. М., 
1966. Т. IV; Пантусов Н. Н. Кладбище на реке Кунгей-Аксу, близ с. Сазановки // 
Протоколы Туркестанского кружка любителей археологии (ПТКЛА). Год 11-й. 
Ташкент, 1906. С. 5–25; Heikel H. J. Altertümer aus dem tale des Talas in Turkestan. 
Helsinki. 1918
3. ɮʾ˙ːʲʶ˙ˏ˓ʵ ʕ. Эпиграфика Киргизии. Фрунзе, 1963. Вып. 1; Он же. Эпигра-
фика Киргизии. Фрунзе, 1982. Вып. 2; Он же. Эпиграфика Киргизии. Фрунзе, 
1987.
4.  ʊʲʴʲˏʹˆʺʵ ɼ., ɧʴʹˆʺʵ ʊ. Түркологиядагы жаңы табылга. Кыргыз Туусу. 
08.21.2012.
5. ɼˏˮ˦˘˓˕ˑ˩ˇ ʈ. ɫ. Рунические памятники Таласа: проблемы датировки и 
топографии // Изучение культурного наследия востока. Культурные традиции 
и преемственность в развитии древних культур и цивилизаций. Материалы 
Международной конференции в Санкт-Петербурге (23-25 ноября 1999). С. 30.
6. ɩʺ˕ˑ˦˘ʲː ɧ. ʃ. Памятники Таласской долины. Историко-археологический 
очерк // Избранные труды по археологии и истории кыргызов и Кыргызстана. 
Бишкек, 1997. С. 118; Байпаков К. М. Средневековые города Казахстана на Ве-
ликом Шелковом пути. Алматы, 1998. С. 90.
7. ɼ˓ʾʺːˮˊ˓ ʆ. ʃ. Оседлые поселения Таласской долины // Археологические 
памятники Таласской долины. Фрунзе, 1963. С. 172.
8. ɼˏˮ˦˘˓˕ˑ˩ˇ ʈ. ɫ. Рунические памятники Таласа: проблемы топографии 
и датировки // История Центральной Азии и памятники рунического письма. 
СПб., 1999. С. 30–34.
9.  ɧːʲˑʾ˓ˏ˓ʵ ɧ. ʈ. История и теория древнетюркского письма. Алматы, 
2003. С. 96.
10. ɩʲˇ˔ʲˊ˓ʵ ɼ. ʂ. Средневековые города Казахстана на Великом Шелковом…
С.91; Аманжолов А. С. История и теория древнетюркского…С. 96.
11. ɼˏˮ˦˘˓˕ˑ˩ˇ ʈ. ɫ. Рунические памятники Таласа: проблемы датировки 
и топографии // Изучение культурного наследия Востока. Культурные тради-
ции и преемственность в развитии древних культур и цивилизаций. Материа-
лы Международной конференции в Санкт-Петербурге (23-25 ноября 1999 г.). 
СПб., 1999. С. 33.

61 
12. ɼ˓˕ː˙˦ˆˑ ɸ. ɪ. К палеографическим особенностям таласских надписей // Бай-
ыркы кыргыз тарыхынын актуалдуу проблемалары: Эл аралык илимий конгресстин 
билдруулорунун тезистери. Бишкек., 2001. С. 94–97.
13. ɩʲ˕˘˓ˏ˪ʹ ɪ. ɪ. История турецко-монгольских народов. Соч. Том. 5. С. 209.
14. ɩ˙˕ˮˊ˓ʵ ʟ. ʑ., Жукова Л. И., Проскурин В. Н. К истории христианства в Сред-
ней Азии // К истории христианства в Средней Азии. Ташкент, 1998. С. 9.
15.  ɮʾ˙ːʲʶ˙ˏ˓ʵ ʕ. Язык сиро-тюркских (несторианских) памятников Киргизии. 
Фрунзе, 1971.
16. ɼˑˆʶʲ ʂʲ˕ˊ˓ ʆ˓ˏ˓. Серия: Путешествия. Открытия. Приключения. Алма-Ата, 
1990. С. 6; Бартольд В. В. Образование империи Чингиз-хана. Соч. Том. 5. М., 1968. 
С. 256.
17. ɼˑˆʶʲ ʂʲ˕ˊ˓ ʆ˓ˏ˓. С. 70.
18. ʂ˓ˊ˕˩ˑˆˑ ɪ. ʆ., Плоских В. М. Иссык-Куль: затонувшие города. Фрунзе, 1989. 
С. 143–141.
19. ʕˆːˆ˘ʹ˓˕ʾˆʺʵ ʘ. ɩ. О перекочевках ойратов (калмыков) в XVII–XVIII вв. «Тор-
гутский побег» 1771 г. // Исследование по истории и культуре Монголии. Новоси-
бирск, 1989. С. 70–71.
20. ʊʲʴʲˏʹˆʺʵ ɼ. ʘ., ɼʲˇ˕ʲ˘ ɩʺˏʺˊ. Памятники письменности на камне Кыргызста-
на (свод памятников письменности на камне). Бишкек, 2008. С. 119–124, 166.
21. ɮʾ˙ːʲʶ˙ˏ˓ʵ ʕ. Эпииграфика Киргизии. Вып. 3. Фрунзе, 1987. С. 70–71.
22. ʊʲʴʲˏʹˆʺʵ ɼ. ʘ., ɼʲˇ˕ʲ˘ ɩʺˏʺˊ. Памятники письменности…С. 90.
23. Там же. С. 91.
24.  [ɼˆ˘ʲʴ] ːʲ˖ʲˏˆˊ ʲˏ-ːʲːʲˏˆˊ ɸ˖˘ʲˠ˕ˆ // Материалы по истории киргизов и 
Киргизии. Вып. I. Москва, 1973. С. 20, 30; Худуд ал-´алам // Материалы по истории 
киргизов и Киргизии. Вып. I. Москва, 1973. С. 45.
25.  ɫ˓˕ˮˣʺʵʲ ɪ. ɮ. ʃʲ˖˘ˆˣ ɪ. ʃ. Эпиграфические памятники Узгена XII–XX вв. // 
Киргизия при Караханидах. Фрунзе, 1983. С. 146, 179, 181.
26. ɼ˩˄ˏʲ˖˓ʵ ʁ. ʇ. О датировке памятников енисейской письменности // Советская 
археология. 1965. № 31. Рис. 7; Кызласов Л. Р., Леонтьев Н. В. Народные рисунки 
хакасов. М., 1980. Рис. 12–15; Яценко С. А. Знаки-тамги ираноязычных народов древ-
ности и раннего средневековья. М., 2001.
27. ʠˢʺˑˊ˓ ʈ. ɧ. Знаки-тамги ираноязычных народов древности и раннего средне-
вековья. М., 2001.
28. ɪʲ˖ˆˏ˪ʺʵ ɮ. ɮ. Корпус тюркских рунических памятников бассейна Енисея. Л., 
1983. С. 52.
29. ɼ˓˕ː˙˦ˆˑ ɪ. ɪ. Тюркские енисейские эпитафии. Тексты и исследования. М., 
1997.
30. Castagne J. Les Tamgas des Kirghizes (Kazaks) // Revue du Monde Musulman. Paris, 
1921. Vol. 47. P. 28–64.
31. ʈʲːʲ˦ʺʵ ɶ., ɩʲ˄˩ˏˠʲˑ ʃ., ʈʲːʲ˦ʺʵ ʈ. Древнетюркские тамги. Алматы, 2010; Ро-
гожинский А. Е. Новые находки памятников древнетюркской эпиграфики и мону-
ментального искусства на юге и востоке Казахстана // Роль номадов в формирова-
нии культурного наследия Казахстана. Научные чтения памяти Н. Э. Масанова: 
Сб. мат-лов межд. науч. конф. Алматы, 2010. Рис. 4.

62
 

жүктеу/скачать 4,82 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: