Ш. Уәлиханов атындағы кму хабаршысы issn 1608-2206 Филология сериясы. №4, 2019
жүктеу/скачать 3,45 Mb. Pdf көрінісі
|
- Бұл бет үшін навигация:
- ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ЛИТЕРАТУРНОГО ТИПА
|
УДК 81.161.1 А.Ю.Леонтьева 1 , Р.А.Филимоненко 2 1 к.ф.н., доцент, Северо-Казахстанский государственный университет им. М.Козыбаева, г. Петропавловск, Республика Казахстан, e-mail: aleontieva13@mail.ru 2 магистрант, Северо-Казахстанский государственный университет им. М.Козыбаева, г. Петропавловск, Республика Казахстан, e-mail: roman_filimonenko@mail.ru.
«МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК» В ПРОЗЕ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ В статье рассматривается развитие литературного типа «маленький человек» в прозе русского зарубежья. Материал исследования - художественные произведения реалистов первой волны эмиграции. Методологическая база включает историко- генетический, типологический и сравнительный методы анализа. В качестве прецедентных текстов используются произведения русских классиков. Исследование опирается на парадигму С.Г. Бочарова. Данная парадигма позволяет обосновать разграничение литературных подтипов «маленький человек», «бедные люди», «униженные и оскорблённые». В итоге делается вывод об особенностях его репрезентации в прозе русского зарубежья. Ключевые слова: «бедные люди», интертекстуальные связи, литературный тип, «маленький человек», нарратор, персонаж, прецедентный текст, традиция, «униженные и оскорблённые». ВВЕДЕНИЕ
Тип «маленький человек», зародившийся в русской литературе первой половины XIX века, сохраняет свою значимость и в культурно-историческом процессе ХХ-XXI веков. Писатели по-своему интерпретируют его образ в индивидуальном художественном мире. Изучение трансформации данного литературного типа также имеет богатую традицию, от статьи А.А. Григорьева «Русская литература в 1851 году» до исследований XXI века. При этом каждый учёный предлагает свою дефиницию данного понятия. Так, А.А. Аникин и Л.Н. Дмитриевская трактуют данный термин в евангельских традициях человека, который по своей сущности мал. Человек, нарисованный в Евангелии,
«маленького человека» понимается в данном контексте как обращенность к Богу [1, 2]. Вестник КГУ им. Ш. Уалиханова ISSN 1608-2206 Серия филологическая, № 4, 2019
238 М.Н. Эпштейн сопрягает литературный тип с развитием советской идеологии, показывая превращение классических персонажей в оружие идеологической борьбы В.И. Ленина и И.В. Сталина: Такие сверхсерьёзные шутки подбрасывает нам история отечественной литературы и причудливая фантазия отечественной истории. Эта шутка не была бы понята во всей её глубине, если бы между самым маленьким человеком XIX века и самым возвеличенным Сверхчеловеком XX века не помещался их посредник, зачехоленный чеховский персонаж – маленький человек в футляре [2, 203]. Мы опираемся на традицию С.Г. Бочарова, который выбирает историко-литературный и типологический подход, раскрывая этапный характер «маленького человека»: Кончался
характера, безобидный и внешне невзрачный, петербургский чиновник николаевской эпохи явился исторической формой критического испытания человеческой природы, как таковой [3, 140]. Собственно русское его происхождение предполагает богатые интертекстуальные связи при воссоздании «маленького человека» в культурно-историческом процессе. Прецедентными текстами типа считаются «Медный всадник» и «Станционный смотритель» А.С. Пушкина с образами Евгения и Самсона Вырина, а также «Шинель» Н.В. Гоголя с мелким чиновником Акакием Акакиевичем Башмачкиным. С.Г. Бочаров выделяет три персонажных парадигмы. Во-первых, это пушкинская попранная человечность: Именно Пушкин ввёл в большую русскую литературу фигуру маленького человека, с его «маленькой», незащищённой и угрожаемой, но человечески- полноценной жизнью, с его человеческой (количественно и качественно) мерой перед большими силами истории и судьбы [3, 138]. Во-вторых, это предел редукции человека до «микроскопического» и почти нулевого значения в образе Башмачкина: Он, можно сказать, ещё «меньше» маленького человека, ниже самой человеческой меры в этом сравнении с мухой под микроскопом [3, 138]. В-третьих, это магистральный путь восстановления человеческого в человеке Ф.М. Достоевского в телеологии русской литературы [3, 142]. Следовательно, можно говорить о трёх подтипах: «бедных людях», сохраняющих попранную человечность, собственно «маленьком человеке» и обладающих силой к духовному возрождению «униженных и оскорблённых». Поэтому перспективность изучения данного литературного типа определяется стремлением уточнить границы термина и возможностью использования результатов исследования в учебной и научной практике. Наша цель - анализ особенностей изменения литературного типа на базе реалистической прозы писателей русского зарубежья - Г.И. Газданова, М.А.Осоргина, М.А. Алданова.
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ Три подтипа – «маленький человек», «бедные люди», «униженные и оскорблённые» – присутствуют в творчестве Г.И. Газданова. Приёмы типизации персонажей мотивированы активной позицией нарратора, который выполняет функцию рассказчика, наблюдающего картины парижской жизни. Например, в романе «Ночные дороги» он испытывает живой интерес к инвалидной тележке и подходит, чтобы её рассмотреть: …в ней сидела закутанная необыкновенно маленькая старушка; видно было только ссохшееся, тёмное лицо, уже почти нечеловеческое, и худенькая рука такого же цвета, с трудом двигавшая руль. Острое сожаление и любопытство нарратора, похожее на физическое ощущение жажды, передаётся системой риторических вопросов: Куда могла ехать ночью эта старушка, почему она
молчаливым рабочим Франсуа Россиньолем и отмечая неизменную печаль его глаз, он подчёркивает свой интерес повтором вводного слова и риторическими вопросами: И так как
Ш. Уәлиханов атындағы КМУ хабаршысы ISSN 1608-2206 Филология сериясы. № 4, 2019
239 жүктеу/скачать 3,45 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|