«солнечная пряжа»
жүктеу/скачать 6,3 Mb. Pdf көрінісі
|
| ционирования и развития);
2) теогония (есть Бог) и теология (этот Бог воплощает этот закон); 3) теософия (Бога можно познать в субъективном опыте); --- 4) мистический исход: полученный опыт, итог акта миро- и богопознания; «тоска ожидания» сменяется «свиданием с запредельным». Три ключевые силовые линии поэтической книги сходятся воедино. Ход развития каждой части включает в себя движение по «герменевтическому кругу»: от целого к части и от части к целому. На уровне познания это не что иное, как переход от вос- приятия (перцепции) к сознанию (апперцепции) и затем обратно от сознания к восприятию, т.е. от набора неких данных чувственного опыта к их логическому анализу, а от такого анализа к выходу на новые смысловые уровни и расши- рению границ познавательной способности. Символизм с его способностью многоуровне- вого глубинного проникновения в сущность предмета становится наиболее удачным из всех средств, т.к. основывается на принципе исполь- зования в искусной памяти чувственно воспри- нимаемых образов, которые бы напоминали о запоминаемых не-чувственных предметах и вне- чувственных истинах, и на описании их необыч- ным способом; «не единожды декларированной целью символистского творчества был выход в сверхсознание, постижение и даже обретение инобытия. Средствами этого прорыва с точки зрения содержания становились проявленность состояния и полнота выражения переживания даже при его всеохватном характере…» [22, с. 32] «Вернувшись к изначальной чистоте при- роды, человек может побудить богов передать ему знание божественных тайн, а иногда даже сделать их видимыми — субъективно или объ- ективно. Это было высшим аспектом того, что сейчас называют спиритуализмом…» [11, с. 11]. В этом отношении можно даже сказать, акт познания во времени вневременность 108 Наши публикации что автор наделяет созданный им мир реальным существованием не только в рамках внутреннего хронотопа, но и за его пределами: в окружающей нас действительности, на которую он способен оказать воздействие и из которой единственно может быть наполнен смысловым содержанием и наделён значимостью. «Третьим измерением» для него является сила и глубина эмоциональ- ного воздействия, которое он способен оказать через поэтическое слово. В результате такого воздействия читатель соединяется уже не про- сто со словом как таковым, но со словом Бытия: во-первых, опосредованный через него контакт с автором есть мощный стимул говорить прав- ду жизни (а значит, пребывать в правде жизни) и выражать себя экзистенциально, вне всяких кон- цепций и рамок; во-вторых, сам способ, которым поэт выстраивает систему образов и символов, является выражением его стиля жизни и спосо- ба видения структуры всего Мироздания. Кроме этого, именно поэтическое слово оказывается той призмой, сквозь которую преломляется дей- ствительность. Более того, будучи антиманипу- лятивным, антиинструментальным и антиутили- тарным по своей природе, оно обретает самодо- влеющую силу присутствия в мире, становится одновременно больше себя и равным себе, а зна- чит, переносится (вместе со всеми причастными ожившей материи поэзии) в Вечность; можно даже сказать, что сам поэт – создатель и учре- дитель поэтического слова – становится симво- лом невероятной бытийной силы этого слова. В целом такой выход из повседневной жизни в творимую легенду, в идеальное бытие довольно свойственен неомифологическому сознанию. При погружении в книгу мы сразу же обнаруживаем привычный нам порядок разви- тия и функционирования, в результате чего два мира – повседневный и художественный, внеш- ний и внутренний, физический и астральный – сливаются в один, более цельный, обеспечи- вающий как бóльшее единство всех организмов и сознаний, так и бóльшую интенсивность их существования. Благодаря этому происходит актуализация особого процесса познания: твор- чески-философского, гениального (каковым, со- гласно Шопенгауэру, является по познание, со- вершающееся в процессе символизации). Вся жизнь оказывается своего рода Книгой (ср.: «В панцире рака речного,/ В створках ракушки мор- ской – / То же бессмертное слово/ С приубира- ньем рукой…» – «Панцирь», кн. «Серебряные Реки» [26]); автор и читатель призваны теперь быть не просто повествователем и наблюдате- лем, но соучастниками величайшего космиче- ского процесса (познавая, человек не пассивно отображает, но конструирует действительность), а книга становится своеобразным вместилищем того духовного опыта, который предстоит полу- чить каждому из них – и потому можно сказать, что она носит ярко выраженный мистериаль- ный характер: «Мистерия помогает пробужде- нию сознания от сна и оцепенения невежества. Этому помогает и опыт причастности событиям духовной реальности, и кроме того, ритм движе- ний и вибрации музыкального сопровождения <…> устроены таким образом, чтобы разрушать в сознании человека клеши – привязанности и устойчивые стереотипы восприятия…» [18, с. 168]. Ср.: «Музыка – путь откровения. Вы не мо- жете себе представить, какой это могуществен- ный метод познания. Всё, что я теперь думаю и говорю, — всё это я знаю через своё творче- ство…» [13, с. 8] О музыкальности лирики Ко- роля литературы рубежа XIX–XX вв. говорить и вовсе излишне, его стихотворения скажут сами за себя: «Я – изысканность русской медлитель- ной речи…», «Довольно» («Я был вам звенящей струной»), «Поющее дерево» («Я стихами… им звонил», «Я стих звенящий») и т.п. Что же касается непосредственно ми- стических практик в творчестве Константина Бальмонта, то даже отдельное его стихотворе- ние – например, любовное – это всегда мистерия Любви [4], это миг, возносящий душу в беско- нечность, надстоящую надо временем; это залог любви ко всем и ко всему; это, наконец , ощуще- ние и понимание Мироздания как единого цело- го. Так нужно ли говорить о целой книге?.. жүктеу/скачать 6,3 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|