Тюркский героический

Введение 19
возникшего гораздо раньше; и в период функционирования древнетюрк‐
ской Орхоно‐енисейской письменности. В IX–X вв. это сказание проникло из
Алтая к огузам. Отсюда при селъджуках, в XI веке – в Закавказье и в Малую
Азию. «С передвижением на запад кыпчакских племен сказание это в XII–XIII
вв. проникло в другой самостоятельной версии в Казахстан, Башкирию и на
Волгу. Эта версия, отразившаяся в башкирской и казанско‐татарской сказке,
известна только в сильно модернизированных и демократизированных
формах современных побывальщин, которые сохранили, однако, некоторые
ей одной присущие архаические черты (старый табунщик как соперник ге‐
роя)»
1
. Как видим, из слов ученого возникает такое представление, что как
будто речь идет только об одном и том же произведении. Термин сказание
ученый употребляет в самом широком смысле слова, называя так и бога‐
тырские сказки, и дастаны в собственном смысле слова, и позднейшие ска‐
зочные повествования и побывальщины. Как нам кажется, по общей концеп‐
ции рассуждений ученого, речь здесь должна идти не столько о некоем кон‐
кретном сказании, а об одном сюжете, который может быть разработан в ус‐
тах отдельных народных сказителей, певцов‐импровизаторов, чичянов,
акынов и т.д. в той или иной жанрово‐художественной форме. В связи с этим
же имеет право на существование и безусловное признание и следующее
достаточно обоснованное высказывание профессора Х.Г. Короглы: «Преоб‐
ладающее большинство версий и вариантов этого сюжета создавалось этни‐
чески родственными племенами… Очевидно, образ эпического богатыря
(Алып‐Манаша, Алпамыша) в далеком прошлом был известен многим гене‐
тически близким и родственным племенам (кипчакам, огузам и пр.), в даль‐
нейшем независимо друг от друга они складывали вокруг этого образа свои
специфические сказания, используя отдельные мотивы древних произведе‐
ний, в том числе и мотив героического сватовства»
2
. Это высказывание
Х.Г. Короглы достаточно конкретно может быть подтверждено и материала‐
ми булгарско‐татарского фольклора; в частности, целым рядом легенд и
преданий X–XII вв., записанных арабскими учеными, о чем в свое время мы
имели возможность писать достаточно подробно
3
. На этих материалах сле‐
дует остановиться подробнее, потому что при изучении тюркского эпоса ра‐
нее они никем не привлекались. А между тем они представляют собой наи‐
более ранние письменно документированные данные о великанах‐алыпах.
Не лишне здесь же напомнить, что в этих материалах довольно хорошо со‐
хранились следы влияния мифологии ислама.
Эпос булгарского периода истории татарского народа дошел до наших
дней в неполном виде. О разнообразии и богатстве его можно судить лишь
по отдельным легендам или фрагментам эпических сказаний. На распро‐
1
Жирмунский В.М. Сказание об Алпамыше и богатырская сказка // Тюркский героиче‐
ский эпос. С. 218.
2
Короглы Х.Г. Огузский эпос: (Сравнительный анализ) // Типология народного эпоса. М.,
1975. С. 64–65.
3
Урманчеев Ф. Халык эпосының гүзәл бер үрнәге // Татар әдәбияты мәсьәләләре.
Казан, 1976.

20 Тюркский героический эпос
страненность в древности в Среднем Поволжье представлений о сказочных
богатырях‐великанах указывают материалы книги Ахмеда Ибн‐Фадлана, по‐
сетившего Волжскую Булгарию в 922 году. Автор приводит подробное опи‐
сание одного из таких сказочных великанов: «Такин
*
(еще прежде) расска‐
зывал мне, что в стране царя есть (один) человек (муж) чрезвычайно огром‐
ного телосложения»
1
. Далее Ибн‐Фадлан приводит рассказ булгарского царя
о великанах.
Этот рассказ перекликается с рядом эпических сказаний других народов.
Так, в сказаниях о нартах говорится о том, как их герои находят кости умерших
великанов
2
. Интересное описание великана дается в энциклопедии
Н. Хамадани: «Мы (царь) отправились, пока не увидели на реке Атыл некоего
человека – рост его был двенадцать локтей, он имел большую голову и руки, а
длина его ноги была размером в две четверти»
3
.
С указанными народно‐эпическими традициями перекликается также
описание волжского богатыря, данное Абу Хамидом ал‐Гарнати, посетившим
Булгарию в 1135–1136 годах
4
.
Приведенные из легенд булгаро‐татар отрывки во многом совпадают с
описаниями богатырей в алтайском героическом эпосе «Маадай‐Кара», в тюр‐
коязычных сказаниях об Алпамыше, казахском дастане «Кобланды‐батыр»,
калмыцком эпосе «Джангар» и т.д. В киргизском «Манасе» неоднократно и на‐
стойчиво повторяются слова великан и исполин по отношению ко многим геро‐
ям, притом по отношению к киргизским богатырям, так и по отношению к их
противникам – «калмакам», «кытаям» и др. Все это позволяет предположить,
что описания ал‐Гарнати основываются не столько на реальных наблюдениях
самого путешественника, сколько на народно‐эпических традициях. Видимо, не
зря он свою книгу озаглавил «Подарок умам и выборки диковинок».
На эпическую основу отдельных сообщений Абу Хамида ал‐Гарнати ука‐
зывают и некоторые другие места из его книги, например, описание потом‐
ков адитов: «И есть в их земле (Булгаре. – Ф.У.) кости племени Ад, ширина
одного зуба – две пяди, а длина его – четыре пяди; а от головы его (великана
– Ф.У.) до плеча – пять ба
*
, а голова его, как большой котел, и их там много»
5
.
Интересно также отметить, что в книгу ал‐Гарнати проникли мотивы
сказаний и о богатырской деве. Путешественник следующим образом опи‐
сывает сестру богатыря: «И была у него сестра его же роста, я видел ее в Бул‐
гаре много раз. И сказал мне в Булгаре судья Йа’куб ибн Ну’ман: “Ведь эта
высокая женщина – адитка убила своего мужа, которого звали Адам, а был
*

жүктеу/скачать 3,04 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: