В. Я. Сквирский гений

--Знаете ли, иной раз сидишь в ресторане за креветками с 
пивом, и вдруг тебя по башке ка-а- к шарахнет пятистопным 
ямбом…. Или еще помню как – то случилось в русской бане,… 
причем на полку, когда банщик меня дубовым веничком 
жарил… Ну, тут  я ,конечно, выскочил как ошпаренный, в чем, 
как говорится, маманя родная тебя произвела, и не обращая 
внимания на народ в предбаннике, губной помадой давай себе 
шпарить рифму прямо на простыне…
--А откуда у вас в бане губная помада, Сергей Никандрович?
--Ну вы и вопросики задаёте , Пифагорыч,  хорошо еще Тамара 
Васильевна вышла на кухню. Это чисто мужской секрет 
фирмы , как говорится!
Ну, как говорится , ближе к телу,-чем могу служить?
--Сергей Никандрович, мы к вам по поводу Есенина. Мы с 
Ольгой Аристарховной глубоко чтим ваше мнение, как 
большого поэта и председателя художественного совета 
нашего журнала, но в случае с Есениным,  простите нас , его не 
разделяем.
--А вы, друзья мои, вовсе и не обязаны с ним считаться.
--Но объясните, пожалуйста, Сергей Никандрович, на чем 
конкретно основаны ваши возражения? Сережа Есенин -поэт 
удивительно одаренный, для меня, например, это очевидно!
--Согласен. Есенин -человек не без способностей. Я кое -какие 
его стишата слыхал при его собственном чтении. Большого 
впечатления они на меня не произвели. Это не Гомер  и, даже, 
не Михалков , я имею ввиду его « Дядю Стёпу». Более того, это 
даже не Тургенев с  его бессмертным «Муму»!
Надеюсь, вы со мной согласны?
--Да,…но «Муму»,… простите меня, это произведение в прозе… 
 

--Ну, зачем вы делаете из меня эдакого необразованного 
дурака, товарищ главный редактор. Конечно, это , к моему 
большому сожалению , как вы верно назвали, –произведение в  
прозе. Но включите , как говорится, своё воображение, и 
представьте себе, как великолепно оно могло бы звучать в 
поэтическом варианте? Я имею ввиду в рифму! Это точно была 
бы -конфетка!  Кстати, надо будет позвонить Лонгфелло,- пусть 
мужик попробует сварганить этот русский шедевр на 
иностранном языке , но в рифму и шестистопным ямбом! 
Простите , я запишу эту отличную мысль в своем кондуите , а 
то последнее время , особенно поутрянке, память сильно 
слабеет…
Хорошо, сегодня мы откроем наш журнал для его хулиганской 
кабацкой лирики. А завтра -для публичных домов? Для 
господина Куприна с его похабной « Ямой», извиняюсь!? Тогда 
по логике вещей послезавтра мы начнем петь о 
гомосексуализме?! О «педерасах», как правильно в своё время 
их обозвал наш
дорогой, но малоразвитый Никита Сергеевич?! Так!? Потом мы 
начнем публиковать садистов, дальше мазохистов. И таким 
макаром мы, в конце- концов, докатимся до футуристов с их « 
Облаком в штанах»! И хорошо еще, если в этих , извиняюсь, 
трусах будет только одно это виртуальное  облако, а  не что – 
нибудь более материальное!.. Между прочим, дорогие 
товарищи, мы с вами проживаем не в каком – то там- Магаити! 
И столица нашей великой родины -город герой Москва , а не 
какая – то там отвратительная Манагуа!
Телефонный звонок перебил его  гневное, полное 
великолепного сарказма выступление. 
--Простите, отвечу на звонок . Да? Ах это ты? Я тебе точно 
говорю,Тамара Васильевна собственными глазами видела их на 
бульваре…
 

Кадушкин взял трубку и, извинившись перед стариками 
,вышел для продолжения разговора в столовую.
--Вразумите меня, Оленька, как всё это совмещается в одном 
человеке? Читаешь его стихи- мудрый, тонкий , образованный 
человек. Это его последняя работа, как он её  назвал – 
«Мелочи» -это же изумительно! Это просто россыпь жемчужин! 
Но если, допустим, не знать его работ, то….
--Не разводите руками, Архимед! Каждый гений по – своему 
слеп. А как вы,  например, объясните неприятие Толстым 
творчества Шекспира? А  Писарев до сих пор не принимает 
Пушкина. Ведь нормальному человеку этого просто 
невозможно представить! Но это же факт!..
--Нет- нет, я о другом. Знаете, ведь большинство ведущих 
писателей прекратили С Сергеем Никандровичем личные 
отношения. Писемский, тот просто сказал мне откровенно: 
этот человек мне неинтересен. А эта пренеприятнейшая  
история с Эйнштейном. Сергей Никандрович вдруг стал что – 
то советовать ему по теории относительности. Чуть ли не  
предложил ему написать какую –то работу по футболу….  
Эйнштейн, как всегда он это делает , внимательно выслушал 
его бред и сказал громко и при всех: -да вы просто дурак , 
батенька.
--Да , да, Архимед, прискорбно,… но вторично. Первичное же в 
нём –его совершенно изумительные стихи.
В комнату вошел Кадушкин. После , очевидно, очень важного 
для него разговора он был особенно строг и категоричен.
--Меня , мои уважаемые оппоненты, вообще удивляет, что 
после стольких лет совместной творческой работы вдруг 
выясняется, что наши эстетические взгляды так глубоко 
расходятся. Повторяю, публиковать вашего любимчика 
Есенина—ваше право. Но, если такое случится, я в ваш журнал 
ни ногой!... Не смею вас больше задерживать, товарищи… 
 

Кадушкин тяжело вздохнул. С удовольствием пообщался со 
справочником Даля и блаженно откинулся в удобном 
старинном кресле красного дерева прошлого столетия,  
хорошо отреставрированного эрмитажным 
краснодеревщиком.  Кресло для его кабинета было первым  
приобретением для  новой квартиры. Вся остальная мебель 
была скрупулезно подобрана  Тамарой в  комиссионках и на 
аукционах, приведена в прекрасное состояние, и законно  
являлась  её славой и гордостью. Самым любимым предметом 
кабинета Кадушкина, естественно после кресла, был 
массивный , широкий  кожаный диван.  Для каждодневного 
послеобеденного отдыха  был он несколько жестковат, однако 
для творческих бесед с корреспондентками и просто 
поэтически настроенными поклонницами, иной раз 
посещавшими гения в отсутствие жены , был в  самый раз. 
Очередной телефонный звонок отвлек его от  уже начавшегося 
было свидания с Морфеем. Он неохотно, с легким 
раздражением поднял трубку, однако тут же встрепенулся как 
петух, вошедший в курятник с наседками, услышав заветный 
голос, и этаким бодрячком пропел –алло! Звонила Люся.
--Здравствуй , Сергей.
--Здравствуй, Люсенька! Что случилось?
--Ах, Сережа, что- то мне сегодня так тяжело, так тяжело…
--Что тяжело – то? Чай, не дрова же на пятый этаж без лифта 
таскаешь?
--Да уж лучше бы таскала дрова… он, Сережа, стал совершенно 
невыносимым. За целую неделю не сказал мне ни единого 
слова. Ненавидит весь мир и меня в том числе. Сегодня утром 
собрал свой походный чемоданчик и уехал куда – то… 
Спрашиваю,- надолго?
--Не знаю… 
Может, он что- то нехорошее задумал?
 

--Захотел бы свести концы, уехал бы без чемоданчика. Ну, 
решил мужик проветриться, продуть мозги свежим бризом—
велика беда.  Он же у тебя от рождения лягушка 
-путешественница. Он ещё и в школе уроки не раз мотал. 
Папаня ему ремешком  задницу до красных полос обрабатывал. 
Тебе тоже не мешало бы сменить обстановку и развеяться. Вот 
что, одевайся, я к тебе через полчасика заскочу, поедем в Яр к 
цыганам. Сейчас Коле Сличенко брякну. Скажу, чтобы и сам 
приехал и своих подвез.
--Нет, Сережа, у меня совершенно не то настроение…
--И слышать ничего не хочу , кликну, чтобы запрягали, и 
выезжаю!
--А, может быть, и действительно на всё плюнуть…
--Во- во! Именно плюнуть и абсолютно на всё!...
--Вошедшая в кабинет Тамара подозрительно поглядела на 
мужа:
--И куда же вы это , Сергей Никандрович, изволите 
намыливаться?
--Сегодня очень тяжелый день , Тамара Васильевна.  Два 
банкета подряд, представляешь?
--Представляю…. Тогда я лучше на дачу уеду, чтобы не видеть 
вас, послебанкетного… 
--Правильно, поезжай, подыши свежим воздухом… 
Провентилируй легкие…
--Дай трубку , я маме позвоню. Мамочка? Собирайся на дачу , 
ягодка. У моего гения опять мероприятие. Что ты хочешь? 
Сейчас я включу громкую связь, чтобы Сережа тоже слышал:
 

--Доченька, тут ко мне соседка –учительша за яйцами  для 
пирога  заходила, так спрашивала,  почему , мол, ваш зять в 
газете поэта Блока обругал.  Блок – то, поэт хороший. Его и 
Ленин любит.
--Ох, мамочка, ничего –то ты не понимаешь в  сложностях 
современного литературного мира… У ленинцев свой пирог , а 
у поэтов -свой. Сергей Никандрович потому и обругали его ,  
что поэт – то он  уж больно хороший.
--А! Это , наверное, для того, чтобы Блок лучше писать стал. 
Так, что ли?
--Не совсем так , мамуля… Тут есть свои сложности…
--Видать, совсем я стара стала, дочка, совсем голова 
отказывает. Почему  же  это нонче  хороших ругать –то  надо?
--А потому , мамочка, что сладкий пирог на яйцах на всех всего 
один , мама, а хороший поэт и кусок себе требует хороший , 
поняла? Ну ладно, собирайся, по дороге поговорим…
Серега ласково погладил жену по голове, что случалось не 
часто . 
--Молодец вы, Тамара Васильевна. Видать,не зря вы  прожили 
столько лет в мире высокой поэзии.
Яр произвел на Люсю колоссальное впечатление. Она 
танцевала вместе с цыганами и пила шампанское на 
брудершафт с самим Николаем Сличенко. Обратно, к себе 
домой Кадушкин вез её на тройке с бубенцами.
Всю дорогу они пели и  хохотали,  резвились как проказливые 
дети.
-- Люси, еще одна смешная история: однажды Герцен одолжил 
Гоголю тысячу рублей на поездку в Италию. Он хотел поехать 
туда , чтобы сжечь в камине третий том « Мертвых душ». 
--Второй!
 

--Не перебивай! Второй он просто подарил Папе Римскому , 
причем насовсем, без отдачи! Но ты –тсс! Это страшный секрет. 
Мне его рассказал сам Жириновский!
Прошел год. Герцен, встретив  Гоголя  на балу у Муссолини, 
попросил вернуть ему хотя бы половину долга . Он решил 
помочь Мао сделать революцию в Китае . Так ты знаешь , что 
сделал проказник Коля:- он показал Герцену фигу и отправился 
в публичный дом на пару с поручиком Ржевским!
--Ну уж, это ты точно врешь! Гоголь, вообще, сторонился 
женщин. Не надо песен , девочка! Ты плохо знаешь Колю.
-Фу, какие ужасные гадости ты несешь! Это так мерзко, что 
даже не смешно. Хоть что - то хорошее о своих коллегах ты 
можешь рассказать? О каком –нибудь добром поступке?
--Могу! Сейчас, когда ты рядом, я всё могу! Так вот, мы с моим 
правым полузащитником, однажды, после  игры отдали  
стадионному бомжу полбутылки самогонки. Причем, даром, в 
подарок! Самим уж и  не выпить было…
--Да-а , это был поступок! 
--А то! Люси, а тебе не кажется, что именно сейчас нам 
необходимо добавить? Для поддержания настроения! Что 
желаете?
--Боже!  Серёга! Какой у тебя потрясный бар! Хочется всего 
попробовать!
--Это, значит , коктейль!
--Сережа, а в том ресторане   действительно все музыканты- 
цыгане?
--Все до одного! Правда, их главный, это который с рыжей 
бородой – татарин. Зато все остальные –чистокровные…  
евреи!
--Опять врешь! 
 

--Зуб даю! Век воли не видать!
--Ой, Серега , не смеши, я сейчас просто умру от смеха!..
--Попробуй- ка… Вкусно?
--Обалдеть!  Но очень крепко.
--Ручаюсь, что меньше ста градусов!
--Подлец! Ты решил меня напоить до беспамятства !... 
Признавайся, злодей!
--Ах, я ужасный злодей, просто ужасный! Врубаю музыку!
--Стою это я в вестибюле бара, подходит ко мне мэтр и так 
нагло: мадам, простите, вы с кем? А я- с Сергеем 
Никандровичем Кадушкиным. Сережа , ты бы видел его лицо, и 
что с ним после моего ответа  стало! Он побледнел как потолок 
ресторации и дальше уже не говорил , а скорее пел. Клянусь, 
что если бы я позволила, он внёс бы меня в ресторан на 
руках!...
Люся счастливо засмеялась и, инстинктивно подавшись вперед 
,чмокнула Кадушкина в щеку. А ты обратил внимание , как все 
на нас смотрели? Впрочем, ты-то уже привык, наверное… Все: 
шу- шу-шу!  Шу-шу-шу!..Неужели это тот самый Кадушкин! 
Неужели сам,… личной персоной!...
--Просто, Люси, всем было очень любопытно, что это за 
интересная дама со мной.
--А как нас официанты обслуживали!
--Уверяю тебя, этим- не стихи мои нравятся, а чаевые.
--Знаешь, я никогда не думала ,что это так приятно быть дамой 
великого человека…
 

--Садись- ка на диван рядышком со мной , так нам будет 
удобней общаться. Ой, какая у тебя изумительная кожа на 
руках! А на плечике… А немного ниже…Никогда не замечал, что 
у тебя великолепная грудь! Ну, не отталкивай меня ,любимая! 
Не надо… Если бы ты только знала, как я тоскую по тебе. Я 
буквально схожу с ума, когда вижу тебя! Мне так не хватает 
твоей интеллигентности! Я так жажду твоей ласки…Ах, Люся, 
Люсенька! Поверь мне , проще надо жить, проще! В простоте 
все радости!
--Ты прав , Сережа. Да. Да, жить надо проще…Петру бы твой 
легкий характер, ах, как  можно было бы прекрасно жить.!..
--Ну, как? Сейчас ты немного успокоилась?
--Да.
--Заботы прочь?
--Прочь…
Серега прижал её к себе и профессионально начал укладывать 
на диван, целуя ушки, щеки, губы…
--Ну подожди, подожди, куда ты торопишься? Еще столько 
времени впереди… Господи, какая я пьяная…
--А чего ждать, Люсенька? Не думай о мгновеньях свысока. 
Люся, ты мне нужна, нужна…Как сон, как утренний туман…
--Чёрт его знает,… но в тебе что- то есть, Серега…
--Есть, есть, Люся! Во мне много чего  есть, но мне надо помочь 
еще больше , еще шире творчески раскрыться! И для этого мне 
нужна ты! Только ты! Слышишь?... Ты для меня всё! Ты моя 
муза! Моё вдохновение! Если ты не ответишь, во мне  погибнет 
великий поэт! Моя муза навсегда замолкнет! Покинет меня! 
Останься со мной, и я воспою тебя в моих лучших стихах и 
поэмах! И  это будут лучшие строки в моей ,отныне 
бесполезной без тебя жизни! Ты моя Мцыри! Мой огненный 
барс! Моя капитанская дочка!
 

Люся медленно приподнялась, столкнула Серегу с дивана на 
пол,  встала на ноги , отряхнулась и с изумлением спросила: Ты 
напишешь мне стихи?
--Да, да, любимая! И это будут самые прекрасные стихи, 
которые когда --нибудь слышал мир! Так люби меня! Залей 
своей нежностью поэтический пламень, который сейчас 
сжигает меня!…
Люся оттолкнула гения ногой и её начал душить истерический 
смех. Она подошла к письменному столу, на котором лежали 
журналы и томики стихов Степанова!  И с громким хохотом 
начала изо  всех сил кидать их в Серегу. Он пытался как – то 
защититься, прячась  то за спинки стульев, то за журнальный 
столик и, в конце концов , спрятался под стол. 
--Люси, ты чо это, озверела?! Что –то случилось? Я что – то не 
так сказал?!
--Заткнись, ничтожество! Господи , что это со мной!... Как всё 
это могло со мной произойти!...Как все –таки слаб человек даже 
перед  пустым внешним величием!... 
Люся запустила в Кадушкина последний томик «Коротких 
стихов» и в слезах выбежала из кабинета.
Серега вылез из -под стола, потер ушибленные места, 
промокнул парчовой золототканой салфеткой кровь из 
довольно глубокой царапины на лбу.  Грязно выругавшись, 
направился в ванную комнату  замывать раны, полученные в 
совершенно  неожиданном побоище, цедя сквозь зубы:
--Ничего , Люсенька, ничего, не в этот раз, так в следующий, но 
я тебе покажу, где у Кадушкина оно расположено—истинное 
величие…
 

Время шло. Степанов писал всё меньше и меньше. Однако, и 
редакторы и критики отмечали , что каждое новое его 
произведение  является несомненным шагом вперед. 
Кадушкин провел с Петром еще несколько душеспасительных 
бесед. Лично повозил его по медицинским светилам. И парочку 
раз, так простенько, неназойливо намекнул , что надо бы 
постараться писать, если не лучше, то, во всяком случае,- 
больше. Ибо жизнь дорожает не по дням, а по часам, а 
читательский спрос , и особенно на поэзию, к   сожалению, 
падает . 
Петр молча выслушивал наставления и так же молча уходил.
--Люся на звонки Сереги не отвечала. Заслышав голос вешала 
трубку или сразу же передавала её мужу. Серёгу это злило, но 
он терпеливо ждал своего часа. Как –то Степанов пришел без 
предварительного звонка, чего с ним раньше не случалось. Он 
глухо поздоровался с Сергеем и попросил глоток коньяку. 
Выпил залпом полбокала и молча сел на диван.
--Петя, ты вчера у врача был? --Чуя недоброе участливо 
спросил Кадушкин.
-Был.
--Ну?
--У меня всё в полном порядке.
--Странно? Выглядишь ты прескверно…
 Может быть дать тебе другого врача, хотя этот вроде бы 
самого президента лечил? Может из – за границы вызвать?
--Отстань, не во врачах дело.
-- А в чём?
Петр помолчал с минуту. Зачем – то покрутил головой, 
откашлялся и глухо произнес: 
 

-- Дело в том , Сергей, что я  пришел к выводу, что я человек 
подлый и низкий.
--Бабу завел?
--Я не могу работать! Не могу думать!... Извожу себя и любящих 
меня людей!.. И всё это из –за гнусного себялюбия! Меня 
мучит… Мучит , что на моих стихах нет моей фамилии!... Мучит 
так, что я вот- вот сойду с ума!
 

--Ни фига себе, хреновина!.. Похоже ,  парень , что ты 
действительно умом подался…  Я слушаю тебя и не верю своим 
ушам! И эту муть я слышу от замечательного художника?! От 
гениального творца?! Ему, видишь ли, до смерти захотелось 
простой человеческой  славы. Ему захотелось, чтобы 
безмозглые  встречные телки , завидя его еще издали, 
шептали, повизгивая от восторга:- Смотри , смотри! Это он! Да, 
да, кем хочешь буду , это он! Это создатель тех самых 
знаменитых « Скитальцев»  и «Снега»! Петя, какой позор! 
Какой позор! Да разве в этой примитивной славе истинная 
награда поэта? Лично я просто бегу от неё! Ну поторчишь ты 
месячишко -другой , а потом тебя от этой дешёвой 
примитивщины, вечных автографов, которые только 
отнимают время, от сюсюканья дамочек  будет просто 
тошнить! Поверь, я- то эти прелести имею ежечасно, 
ежедневно, ежемесячно и ежегодно уже сколько лет! Имею и с 
трудом терплю! Мучаюсь, но стойко выдерживаю! Ты что 
думаешь,- Аллочке с её двумя великими хахалями легко жить 
на этом свете? Или, может быть, Мадонне? Да разве в славе 
истинная награда гениального поэта? Истинная награда поэта 
в том, что его творчество стало достоянием народа! Что он 
сумел обогатить народную душу! Сделал людей зорче, мудрее, 
чище и, безусловно, умнее. И народу совершенно безразлично , 
кто в действительности все это создал - Петр Степанов  или 
Сергей Кадушкин!  Он впитал в себя творение любимого  
художника, вырос на нем духовно, как это , заметь, - произошло 
и со мной, с твоим другом,  и наслаждается им! И разве он, 
народ, не прав? Прав! Народ,--он  всегда прав, а ,особенно,- наш 
народ! Запомни это.
 

--А тебя, Серега, я ненавижу не меньше чем себя! А, быть может, 
и больше! Ненавижу твою жирную, самодовольную, 
самовлюблённую , наглую, фальшивую рожу! Мечтаю 
выскочить на  улицу и заорать: Люди, кому вы рукоплещите!? 
Кого вы почитаете кумиром!? Это же пустая кукла, 
порождённая моей глупостью,  моим талантом, моей 
слабостью! Это ведь я , да- да, я выстрадал каждую строчку! Я!!!
--Успокойся, непризнанный гений ,Серёга скоро умрет, и твоё 
жалкое тщеславие тогда расцветет пышным цветом на 
поруганной могиле твоего друга. А сейчас иди и продолжай 
добросовестно и напряженно трудиться. И всё время помни- 
ради кого ты работаешь…. Господи , если бы я умел рифмовать! 
Да я бы уже три такие полки накатал этих нетленок!... Слушай, 
а может быть, тебе нужно просто отдохнуть, а? Ты скажи , я 
организую этот отдых в лучшем виде , не хуже чем этот всем 
осатаневший рекламный 
«Секс –тур»! Если нужны деньги –одолжу…Послушай , хороший 
анекдот мне сегодня бармен рассказал: -Тампакс- доставка с 
установкой! Смешно , правда! Да улыбнись, ты…
--Да нет, всё же это  внутри!... Всё внутри!...
--Тогда только один выход, Петя, --надраться до зелёных 
человечков и провести ночь в холодном вытрезвителе с 
номерком на большом пальце левой ноги. Очень помогает! 
Просто очень! Пробовал лично на себе!...Так что иди и пей. 
Захочешь, скажи. Составлю компанию. Степанов тяжело встал с 
дивана и медленно, шаркая ногами, пошел к двери. Кадушкин 
перехватил его, обнял, поцеловал в щеку и, пропуская перед 
собой в открытую дверь, на несколько секунд приостановил 
его.
--Петя мне только что в башку пришла отличная мысль: жизнь 
человеческая- это же тот же футбол, в ней нужна не только 
физическая , но и моральная подготовка! Ну?! Как тебе?…
 

--Публикуй. Из твоих уст это будет мировая классика…. 
Прощай…
Серега подошел к столу и, обмакнув перо « Уточка»,-подарок 
музея старины, в чернильницу -« Непроливайка»- из того же 
музея, старательно высунув кончик языка от усердия , потея с 
непривычки, записал на чистом листе свою гениальную мысль. 
Старательно и осторожно промокнул написанное тяжёлым  
малахитовым клякспапиром из настольного прибора князя 
Потемкина и буркнул вслед ушедшему Петру:
--Ничего, ничего… в страданиях они еще лучше пишут… А эту 
свою  мысль я завтра же отправлю в « Новый мир», пусть 
публикуют, сукины дети…И на первой странице,… как 
автограф…
Сладкая тяга ко сну и чувство хорошо проделанной, нелегкой 
работы сморили гения. И он был очень недоволен, когда через 
пару часов его растолкала Тамара и передала телефонную 
трубку.
--Кто там еще? 
--Не разобрала, по- моему Люська, только голос у неё какой –то 
странный. Уж не случилось ли чего?
--Да чего там может случиться… Зря сказала , что я дома… 
Алло? Кадушкин на проводе. Люся, что случилась?.Да брось 
ты… Не может этого быть… Он же только пару часов назад у 

жүктеу/скачать 0,93 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: