Дьуон-Дьангхай Сардаана Викторовна
жүктеу/скачать 21,85 Kb.
|
1 2
|
РЕЛИГИОЗНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ТЮРКОВ В XI ВЕКЕ НА МАТЕРИАЛЕ «КУТАДГУ БИЛИГ» ЮСУФА БАЛАСАГУНСКОГО Дьуон-Дьангхай Сардаана Викторовна ассистент кафедры философии, Северо-Восточный Федеральный университет им. М.К. Аммосова, РФ, г. Якутск «Кутадгу Билиг» – это первое большое сочинение классической тюркоязычной поэзии. Памятник представляет особый интерес, поскольку является в истории мусульманской Центральной Азии первым известным нам литературным произведением, написанным на тюркском языке. Появление его во второй половине XI в. знаменует начало новой эпохи в истории развития тюркской литературы и поэтики. Данное сочинение появилось на территории Восточного Караханидского государства с центром в Кашгаре, которое образовалось в 1040 г. после распада централизованного Караханидского государства на два каганата – Восточный с центром в Кашгаре и Западный с центром в Самарканде. Автором памятника считается Юсуф Баласагунский - уроженец города Баласагун, получивший титул хасс-хаджиба за написание «Кутадгу Билиг» от караханидского кагана [1. С. 7-11]. Он написал свое сочинение на караханидско-уйгурском (бограхановском, кашгарском, хаканском) литературном наддиалектном языке, сформированном на базе древнеуйгурского литературного языка [4. С. 13-19]. Язык памятника свидетельствует о значительном усвоении арабской и персидской лексики. Содержание памятника «Кутадгу Билиг» свидетельствует о знакомстве автора с арабо-персидской литературной традицией [6. C. 88-102]. Например, Юсуф Баласагунский упоминает в своем произведении Алп Эр Тонга, имя которого является тюркизированным вариантом Афрасияба – легендарного авестийского правителя Турана, героя древнеиранской эпической традиции, информация о котором дошла в древнеиранском письменном памятнике «Авесте». Памятник «Кутадгу Билиг» был создан в период утверждения ислама в качестве господствующей и набирающей силу религии в государстве Караханидов [2. C. 110-120]. Юсуф Баласагунский в своем сочинении затрагивает типические аспекты суфизма, которые разделялись многими богословами-суфиями. В сочинении можно обнаружить общие для арабо-персидской и суфийской мистической метафорики образы. По всей видимости, автор был знаком с идеями суфизма. Так, в «Кутадгу Билиг» известным востоковедом Е.Э. Бертельсом было обнаружено заимствование нравоучительных рассуждений о нежелательности вступления суфием в брак суфийского мистика Ибрахима ибн Адхама (ум. 776–777 гг.), легенды о котором были распространены в среде тюрков и изложены в «Сказании об Ибрахиме ибн Адхаме» («Кысса-йи Ибрахим ибн Адхам») [5. С. 181-182]. В «Кутадгу Билиг» описан аскетический образ жизни одного из персонажей – Одгурмыша, – который является дервишем. Суфийский отшельник ведет рассказ о сущности и пороках мира, дает достаточно подробное описание своего образа жизни, обсуждает с другим персонажем различные вопросы этического характера. Из содержания памятника можно заключить, что описанный в сочинении дервиш следует предписаниям Корана, находится в отрешении и в удалении от всего мирского, избегает каких-либо отношений со светскими властями, проповедует культ бедности и охвачен эсхатологическими настроениями. В «Кутадгу Билиг» дервиш видит смысл и цель жизни человека в возвращении к трансцендентному источнику – Богу. Бог представлен как Единый и Единственный Творец мира и человека, первопричина и единственный источник подлинной и вечной реальности и истины. Бог является источником света, который можно выдержать и увидеть только духовным зрением. Данный свет является светом Божественной любви. Автор памятника использует при описании взаимоотношений между Богом и человеком распространенное в арабо-персидской поэзии и суфизме уподобление взаимоотношений между суфийским мистиком и Богом любовным взаимоотношениям между влюбленными: Он первый меня возжелал, возлюбил, Дарю ему ныне ответный я пыл. От века и вечно желанный ему, Теперь я стремлюсь лишь к нему одному. И как же, скажи, не любить мне творца, И как не искать его в поте лица?[1. C. 363, 300, 42] В «Кутадгу Билиг» любовь к Богу требует очищения души дервиша от стремления к соблазнам [1. С.364] и подразумевает «стирание» свойств любящего, его отрешение от собственных атрибутов, принятие им сущности Возлюбленной и полное растворение в божественном бытии. В «Кутадгу Билиг» также присутствует мотив любовных взаимоотношений в описании отношений между человеком и миром множественных вещей, уподобление человека и мира возлюбленным. Однако, если любовь Бога к человеку является подлинной, то любовь мира к человеку по своей сущности не в состоянии быть таковой. Земной мир уподобляется «невесте», «красавице» с весьма вздорным характером, которая сначала соблазняет человека, завлекает в свои сети, а затем, пресытившись любовью человека, отворачивается от него и убегает: Прикрасившись, манит он, словно любя, А сердце отдашь – он обманет тебя [1. C. 394] В «Кутадгу Билиг» можно обнаружить распространенную и развитую впоследствии в суфизме метафору человека как зеркала. В «Кутадгу Билиг» люди могут выступать по отношению друг к другу в качестве зерцал. Это означает, что человек имеет возможность видеть в другом человеке свой образ: Кому сердце верит, тот – словно зерцало, Взгляни на него – твоя суть в нем предстала. Муж добрый – зерцало для видящих взоров: Исправь, приглядевшись, и нрав свой и норов!..[1. C. 418] Впоследствии данная концепция человека как зерцала была развита и раскрыта Ибн ал-‘Араби, Махмудом Шабистари [10. C.63]. Данная концепция описывала мир как бесконечную последовательность зерцал, которые по- разному отражают мир, человека и Бога. В рамках данной концепции мир выступает как зерцало, человек выступает как зерцало, Бог выступает как зерцало. Целью всего этого множества зерцал является отражение абсолютного Бытия Бога во всей полноте. В каждом существе можно наблюдать отражение Бога. В мире множественных вещей как в мире теней можно наблюдать отблески этого отражения. В «Кутадгу Билиг» данная концепция изложена не в столь развитом виде: лишь в одном месте памятника можно обнаружить данную метафору человека как зерцала и людей как зерцал по отношению друг к другу. Путь и смерть дервиша описывается метафорой восхождения по лестнице. Высокую лестницу, брат, видел я, И это, толкую я, - знак бытия. Всю лестницу доверху я одолел, То значит – пришел моей жизни предел [1. C. 450] В «Кутадгу Билиг» в данном месте используется излюбленный в суфизме образ достижения высшей ступени лестницы как достижения высшей святости и испытания блаженства от лицезрения источника Вечной Истины и Света – Бога. Таким образом, в интересующем нас памятнике «Кутадгу Билиг» можно отчетливо выявить элементы суфизма. Автор памятника определенно точно был знаком с традицией суфизма. Однако, следует отметить, что автор, будучи знатоком арабско-персидской литературной традиции, мог в приведенных образах приводить идеи суфизма не столько как религиозную парадигму, сколько как эстетическую парадигму внутри поэзии. жүктеу/скачать 21,85 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|
1 2