Исполком Всемирного конгресса татар

Институт истории им. Ш.Марджани АН РТ
Исполком Всемирного конгресса татар
Совет муфтиев России
Российский исламский университет
Совет по делам религий при Кабинете министров РТ
Мечети в духовной культуре
татарского народа
(XVIII в. – 1917 г.)
М а т е р и а л ы
Всероссийской научно-практической
конференции
г. Казань, 25 апреля 2006 г.
Казань – 2006

3
Предисловие
История ислама на территории современной России подразде-
ляется на два больших этапа. В средневековый период ислам имел
статус государственной религии в Волжской Булгарии (922–1236
гг.), Джучиевом Улусе (с 1313 г.), позднезолотоордынских сред-
невековых татарских государствах, получил распространение в
Сибирском ханстве. В российский период главной, судьбоносной
проблемой для существования ислама, превращенного первона-
чально в «гонимую», затем в одну из «терпимых» религий, явля-
лась интеграция в общеимперское социокультурное пространство.
Территория Российской империи представляла собой несколько
историко-культурных регионов, в которых процесс адаптации исла-
ма к местным условиям у народов, принявших мусульманство, про-
исходил не одновременно и под воздействием различных внутрен-
них (уровень общественных отношений и экономического развития)
и внешних факторов (российская власть и геополитика). Европейс-
кая часть России и Сибирь изначально являлись «периферийным»
мусульманским регионом, где расселялось множество этнических
групп с самобытной культурой, социальными и религиозными ин-
ститутами. В рамках единого правового и экономического простран-
ства происходили интеграционные процессы в области обществен-
ного уклада и культуры мусульман различных регионов.
Сегодня востребована выработка методологического подхода
к изучению ислама, позволяющего в историческом контексте по-
нять механизм функционирования ислама как идеологической (в
том числе религиозной) системы. В основе нового подхода лежит
взгляд о догматическом, этническом и региональном равнопра-
вии внутри исламского мира; признание регионального ислама как
единственно объективной формы его существования на основе
идеи общности и равноценности народов, внесших вклад в ис-
ламскую культуру
1
.
В современном обществе, в силу однобокого и предвзятого от-
ношения к исламу и мусульманской культуре царского самодер-
жавия и советской власти, сформировалось устойчивое мнение о
фанатизме и неполноценности исламской цивилизации. Между тем
сегодня востребован диалог культур и цивилизаций.
Российское законодательство определило мечеть главным сим-
волом устройства легальной махалли, разрешая молитвенные со-
брания исключительно в храме, утверждая при мечети мусуль-
манское духовенство и устраивая при них мектебе и медресе.
ББК 71.05:47.7
    М 55
Издание осуществлено при финансовой поддержке АН РТ
(грант № 01–1.6–51/2006(Г))
Редакционная коллегия:
И.К.Загидуллин (отв. редактор и составитель), Л.Ф.Байбула-
това, Н.С.Хамитбаева
Рецензенты:
д.и.н. Г.М.Давлетшин, к.и.н. К.Г.Ахсанов
Мечети в духовной культуре татарского народа (XVIII в. –
1917 г.). Материалы Всероссийской научно-практической конфе-
ренции (25 апреля 2006 г., г. Казань). Казань: Институт истории
АН РТ, 2006. – 312 с.
ISBN 5-94981-071-6
© 
Институт истории им. Ш.Марджани АН РТ,
     2006

5
4
Всероссийская научно-практическая конференция «Мечети в
духовной жизни татарского народа (XVIII в. – 1917 г.)» стала пре-
творением в жизнь предложения, высказанного участниками все-
российского форума «Татарские мусульманские приходы в Рос-
сийской империи» (Казань, 27–28 сентября 2005 г.) о необходи-
мости проведения ежегодных конференций, посвященных исто-
рии ислама в Российской империи
2
.
В выступлениях докладчиков социокультурный феномен ме-
чети раскрывается посредством рассмотрения ее как места со-
вершения религиозных ритуалов и собрания прихожан, центра
организации обучения и воспитания, знакового элемента в соблю-
дении гражданских прав этноконфессионального меньшинства
Российского государства в вероисповедальном измерении, объекта
попечения махалли и контроля властей, общественного архитек-
турно-культурного памятника и др.
И.К.Загидуллин
1
 Прозоров С.М. Ислам как идеологическая система / С.М.Прозоров; Ин-
т востоковедения, С.-Петербург. филиал. — М.: Вост. лит., 2004. – С. 377–
380.
2
 Татарские мусульманские приходы Российской империи: Материалы
всероссийской научно-практической конференции. Казань, 27–28 сентября
2005 г. / Сост. и отв. ред. И.К. Загидуллин. – Казань: Институт истории им.
Ш.Марджани АН РТ, 2006. – С. 302.
Независимо от этого культовые здания традиционно выполняли
функцию локального религиозно-духовного центра прихожан. Их
статус наглядно демонстрировал правовое положение конкретной
конфессии в государстве и являлся важным элементом в реализа-
ции гражданских прав подданных.
Духовно-нравственный аспект функционирования мусульман-
ского молитвенного помещения заключался, прежде всего, в совер-
шении пятивременных и праздничных молитв, в чтении Корана, в
организации обучения подрастающего поколения основам ислама,
в исполнении приходским духовенством своих обязанностей.
Общественно-политическая сторона исламского ритуала в бо-
гослужебном помещении было обусловлена отношением государ-
ства к общественной молитве как к социальному явлению, консо-
лидирующему мусульманское сообщество в духовном и социаль-
ном отношениях, а к мечети – как к нехристианскому обществен-
ному центру.
Возведение культового здания и его архитектурное оформ-
ление представляют третий аспект организации молитвенного
ритуала в мечети.
Четвертый – социальный – аспект существования мечетей зак-
лючался в разделении полномочий прихожан и органов власти в
организации религиозно-обрядовой жизни. Предоставив прихожа-
нам права выбора духовных лиц, места постройки, возведения хра-
ма, определения статуса мечети и записав за ними в обязательство
исправное содержание мечети и духовенства, государство остави-
ло за собой последнее слово при определении острой необходимо-
сти в организации общественной молитвы, назначении духовенства,
проверки легитимности коллективного решения прихожан, выра-
женного в общественном приговоре, контроля технической и про-
тивопожарной безопасности в местах общественной молитвы, вов-
лекая в это и Оренбургское магометанское духовное собрание. До
или после намаза прихожане обсуждали «мирские», иные злобод-
невные вопросы, не всегда связанные с делами махалли, и др.
Пятый аспект существования мечети связан с образователь-
ско-просветительской деятельностью духовных лиц. В молит-
венном помещении читали Коран. Порой молитвенные помеще-
ния становились местом обучения шакирдов. Как правило, рядом
с культовым зданием располагались медресе или мектебе, дом ду-
ховного лица.

6
7
Мечети татар Беларуси, Литвы и Польши...
Зорина Канапацкая
Мечети татар Беларуси, Литвы и Польши:
история и современность
Среди многих народностей, которые населяли земли Великого
княжества Литовского, татары образовали одну из наименьших
этническо-религиозных групп. Являясь мусульманами и осозна-
вая свое тюркское происхождение, по культуре они были близки
к славянам. Вместе с тем религия оставалась для татарского насе-
ления интеграционным фактором. Она объединяла татар в одну
религиозную общину, благодаря чему они сохранили свою этни-
ческую общность. Оторванные от мусульманских центров, тата-
ры остались в течение многих веков верными своей религии, при-
внося в нее определенные черты, взятые из давних доисламских
верований. Определенное влияние на религиозные обряды татар
имело многолетнее соседство с христианским населением.
К началу XIV века (в 1316 и 1319 гг. татары участвовали в
битвах Гедимина с Тевтонским Орденом) относится массовое
поселение татар на территории Великого княжества Литовского.
В это же время стали появляться первые мечети. Подлинным орга-
низатором татарского осадничества считается Великий князь Ви-
товт (княжил в 1392–1430 гг.), стремившийся расширить татарс-
кие колонии с целью создания обширной военизированной соци-
альной прослойки в Великом княжестве Литовском. Толерантность,
царившая в ВКЛ, позволяла татарам-мусульманам строить мече-
ти на отведенных им землях, открывать мусульманские школы-
медресе. В 1591 году на территории Речи Посполитой, куда с 1569
г. вошло ВКЛ, проживало около 100 тысяч татар, которые имели
почти 400 мечетей
1
.
Во время правления короля Сигизмунда III существовала прак-
тика заказов на строительство новых мечетей там, где их раньше
не было, т.е. на постройку храма необходимо было получить высо-
чайшее разрешение. К этой эпохе относится любопытное сведение
турецкого историографа султана Мурада IV Ибрагима Пэчеви,
жившего в конце XVI – начале XVII столетий. В своем сочинении
«История Отоманской империи с 1520 по 1630 г.» он пишет: «По
ныне находится в Польше шестьдесят селений татарских, и в каж-
дом селении по одной джамии, в которых читается хутба во имя
султана. Эти селения очень многолюдны и зажиточны, но чтобы в
каждом из них не было по несколько джамий и мечетей, неверные
(т.е. поляки) не позволяют уже там более оных строить»
2
. В начале
XVII века на возведение мечети требовалось разрешение не только
короля, но и согласие бискупа. Однако антимусульманские настро-
ения со стороны католической церкви, в частности со стороны ви-
ленского бискупа Бенедикта Войны стали следствием массовых
притеснений татар. Под угрозой смертной казни мусульманам зап-
рещалось иметь жен христианок, нанимать служителей христиан,
содержать дворянские имения по контрактам, строить новые мече-
ти и ремонтировать разрушившиеся. Известно, что видя такие ог-
раничения Турция впоследствии стала вступаться за литовских та-
тар. Адиль-Гирей-Хан убеждал Порту к принятию участия в судь-
бе литовских татар, и турецкие министры утверждали, что татары
по своему вероисповеданию находятся в зависимости от султана,
как верховного халифа правоверных.
Польское правительство тогда начало подозревать татар в из-
мене, но первый драгоман Турции польского происхождения Али
Бей, принявший мусульманскую веру, разуверил поляков, пред-
ставляя, что эти внушения Турции делались в том намерении, что-
бы возбудить татар против Польши, когда правительство будет
признавать их виновными
3
. Таким образом, в результате гонений
в XVII веке многие татары выехали в Крым, Турцию, и к началу
XVIII века их насчитывалось около 30 тысяч человек.
Это положение татар, наблюдавшееся в период царствования
Сигизмунда III, прекратилось с его смертью. Владислав VI воз-
вратил татарам их права и преимущества, которые были утверж-
дены властью Сейма. Наконец, в 1766 году польская конституция
разрешила мусульманам ремонтировать старые, а конституция
1775 года – возводить новые мечети.
К моменту третьего раздела Речи Посполитой (1795) на землях
Беларуси и Литвы находилось 23 мечети и 65 молитвенных домов.
Согласно списку, приведенному в монографии С. Кричинского,
больше всего мечетей было в Трокском повете, который в прошлом
был наиболее плотно заселен татарами
4
. Мечети были в основном в
деревнях. К наиболее древним относились приходы в Некрашун-
цах под Лидой (1415), в Ловчицах под Новогрудком (1420).
В начале XIX века количество мечетей, действовавших в бы-
лой Речи Посполитой, уменьшилось в сравнении с предыдущим
периодом. В Трокском повете мечети оставались только в Рей-
жах, Сорока Татарах, Винкшупах и Прудянах; в Виленском пове-
те – в Лукишках, Немеже; в Лидском – в Некрашунцах; Ошмянс-

9
8
Мечети татар Беларуси, Литвы и Польши...
З. Канапацкая
ком – в Довбучках; в Новогрудском повете – в Новогрудке и Лов-
чицах; в Минском – в Минске; Гродненском – в Багониках и Кру-
шинянах; в Брест-Литовском – в Студенцах. Все они, за исключе-
нием Прудянской (была разрушена французскими войсками в 1812
г.) и Студянской (сгорела в 1915 г.), сохранились до начала вто-
рой мировой войны, а некоторые существуют и сегодня.
После присоединения Речи Посполитой к России строитель-
ство и ремонт мечетей находились под строгим контролем рос-
сийских властей, о чем свидетельствуют документы Националь-
ного исторического архива РБ. К этому времени уже сложился
комплекс указов, регламентирующий строительство мечетей. В
1829 г. появляется циркулярный лист департамента государствен-
ного хозяйства и общественных построений Министерства внут-
ренних дел «О правилах постройки татарских мечетей»
5
. Позже
все требования по поводу строительства мечетей были объедине-
ны в «Уставе строительном» (1857 г.). В нем имеется отдельный
раздел, который так и называется «О построении магометанских
мечетей». Согласно статьям 260-265 «Устава», мечети разреша-
лось строить «не иначе, как по представлениям от приходов и
приходских чинов магометанскому духовному начальству… и с
утверждением начальства губернского» (ст.260); построить ме-
четь могли только те общины, где было не менее чем 200 мужчин-
мусульман, а мечеть и мулла находились на содержании у общи-
ны (ст.261); проекты зданий должны были утверждаться местны-
ми губернскими правлениями (ст.264).
В XIX в. существует уже сформировавшаяся мусульманская
община Северо-Западного края. Ее права и статус определялись
юридическими нормами бывшего Белорусско-Литовского государ-
ства, заимствованными Российской империей. На протяжении дли-
тельного периода своего существования община прилагала боль-
шие усилия в деле строительства новых и ремонта старых мече-
тей, т.к. именно они являлись центрами сохранения и развития
немногочисленного татарского этноса. Как результат этих стара-
ний, было появление мечетей (примерно в середине XIX века) в
двух местечках Игуменского повета – Узде и Смиловичах, а в конце
XIX в. (1883–1884 гг.) было получено разрешение на строитель-
ство приходов в Клецке и Копыле Слуцкого повета.
К началу ХХ столетия на территории Беларуси действовало
более 20 мечетей. Кроме вышеупомянутых поселений мечети
имелись в Слониме (с 1804 года, отстроена после пожара в 1882
году), Мире (построена до 1795 года, обновлена в 1840 году),
Видзах (с 1860–1865 годов), Мяделе (с 1840 года, отстроена за-
ново в 1930 году), Осмолове под Новогрудком (с 1834 года, пере-
строена в 1924–1925 годах). Молитвенные дома действовали в
Глубоком и Докшицах.
Хотя мечети строились еще со времен Великого князя Витов-
та, мы имеем представление только о мечетях XVIII – начала XX
в. Какой вид имели более ранние мечети, нам неизвестно, т.к. не
сохранилось иконографического материала раньше XIX в., а опи-
сания современников самые общие. Что касается мечетей XVIII
в., то их вид не сильно отличался от того, который они имели в
XIX в., потому как за этот период ремонты не могли значительно
его изменить.
Архитектура большинства белорусских мечетей была очень
скромной: «Строительство роскошных мечетей, – писал неизвест-
ный автор «Risale-i-Tatar-i-Lech» (Трактат о польских мусульманах)
в 1558 г., – связано с большими трудностями, потому как без раз-
решения правительства нельзя строить новые мечети». Все они были
небольших размеров, построенные из дерева, что объясняется не-
многочисленностью и экономической слабостью татарских общин.
Автор «Risale» характеризует их так: «Есть здесь у нас очень бед-
ные и низкие мечети, построенные из дерева наподобие мечетей,
находящихся в селах Румелии без минаретов и приютов, но зато
мечети есть в каждом большом городе (местности)…».
Мусульманские мечети строили в основном местные мастера.
Поэтому они были типичным образцом приграничного деревян-
ного зодчества. Некоторые напоминали своим видом костелы (Кру-
шиняны, Мир, Клецк, Некрашунцы, Ляховичи, Рейжи, Мядель)
либо православные церкви (Слоним, Студенцы, Сорок Татар, Но-
вогрудок, Ивье, Немеж). Мечети же, возводимые мастерами-ев-
реями, имели много схожих черт с окружающими их синагогами
(например, мечеть в Осмолове). Некоторые очевидцы проводили
даже аналогию с китайской пагодой (Багоники)
6
. Поиск некото-
рыми исследователями византийского или армянского влияния на
архитектуру мечетей не имеет под собой почвы. От мечетей му-
сульманского Востока, мечети татар Беларуси, Литвы и Польши
сохранили и принципы культовой организации пространства (на-
личие михраба, который показывал направление к Мекке, минба-
ра, мугиров с текстами Корана или изображениями известных во-
сточных мечетей). Это связано, в первую очередь, с отдаленнос-
тью белоруско-польско-литовских татар от мусульманского Вос-
тока, постепенным ослаблением связей с ним.

11
10
Мечети татар Беларуси, Литвы и Польши...
З. Канапацкая
Ивьевская мечеть
(парафия с 1882 г.).
Мечеть в д. Ловчицы (Новогрудский р-н., Гродненская обл.), 2002 г.
Имам Али Шегедевич у ворот Ловчицкой мечети. Май 2002 г.
Имам Ивьевской мечети
Исмаил Шегидевич.

13
12
Мечети татар Беларуси, Литвы и Польши...
З. Канапацкая
Скромной архитектуре мечетей и молитвенных домов соответ-
ствовало их внутреннее пространство. Обычно оно состояло из
зала для молитвы, поделенного на мужскую и женскую части, мих-
раба и мунбира, с которого мулла читал проповедь. Минареты
также были, но имели больше декоративное и символическое зна-
чение. Как правило, они напоминали башни, колокольни белорус-
ских костелов и церквей. Формы минаретов, близкие к восточ-
ным, имели только мечети в Минске и Ивье. Возможно, в ранних
мечетях не было минаретов, и о начале молитвы муэдин сообщал
с крыльца или ходил по улицам и созывал мусульман на молитву.
Интересно, что использовались и колокола, про что сообщает все
тот же автор «Risale…».
Особенности архитектуры и внутреннего убранства мечетей
Беларуси, Литвы и Польши можно понять, если глубже ознако-
миться с традициями организации религиозной жизни. Организа-
ционной единицей являлся приход, определенное количество та-
тарских селений, приписанных к конкретной мечети и жертвую-
щих на ее содержание. Крупная татарская община именовала себя
также джамиатом. В XV–XVIII веках джамиат играл важную роль
в жизни татар Польши, Литвы и Беларуси. Члены прихода перио-
дически собирались на общие собрания или съезды (если это было
в масштабах повета или воеводства) и решали различные дела.
П.Чижевский в «Аль-Фуркане» (пасквиле на татар, 1616 г.) писал:
«татары сеймы и съезды свои имеют…»
7
. Джамиату, прежде все-
го, принадлежала прерогатива избрания имамов и мулл. Джамиа-
ты выдавали различные аттестации и свидетельства, подтвержде-
ния дворянских (шляхетских) привилегий.
С присоединением земель Речи Посполитой к Российской им-
перии царское правительство упраздняет древнюю систему джа-
миатов. Татары вышеназванных земель отдаются в подчинение
мусульманского Таврического духовного правления. Для админи-
стративного управления на местах вводится система патроната.
Обычно патроном назначался кто-либо из татар, находившийся
на казенной службе и занимавший солидный чин. В масштабах
империи мусульманское исповедание находилось в ведении глав-
ного управления иностранных исповеданий. Это ведомство пред-
принимало попытки сдержать рост мусульманских приходов (Указ
от 23 августа 1756 г.), а также вводило ограничения на строи-
тельство мечетей (Указ от 2 августа 1870 г.)
8
.
Позже администрация возрожденного польского государства
пыталась восстановить у мусульман традиции самоуправления.
21 мая 1936 года был принят Устав о статусе обществ мусуль-
манских. Он не предусматривал ни институтов патронов мече-
тей, ни руководителей приходов: «Во главе мусульманской гми-
ны… стоит имам, защитником и помощником которого является
муэдин. Имам и муэдин избираются на общем собрании членов
данной гмины»
9
.
У татар-мусульман Северо-Западного края не было специаль-
ных учебных заведений по подготовке духовенства, поэтому дол-
жности имама и его заместителя занимали мусульмане, знакомые
с религиозными обрядами и ритуалами, которые умели читать
Коран. Однако данный титул имел употребление более как офи-
циальный. В мирском быту обычно пользовались титулом мулла,
молла (господин, защитник), который широко встречается в до-
кументах литовской метрики с XVI столетия: «мулла, поп татарс-
кий». Муллы крупных мечетей имели также титул хатып (пропо-
ведник). Кроме религиозных обязанностей, духовник также вы-
полнял обязанности общественного чиновника, но при этом не
получал зарплаты с государственной казны, а содержался за счет
вакуфа и пожертвований прихожан.
Татары Великого княжества Литовского стремились неоднок-
ратно добиться автономного религиозного положения. С. Кричин-
ский ссылаясь на сообщение трактата 1558 г. отмечает, что сле-
ды татарской автономности наблюдались во второй половине
XVII в. «…татары литовские, живущие по законам Корана в де-
лах о купле земли и тому подобных подчинялись местным земс-
ким сановникам»
10
. В XV–XVI вв. в структуре религиозной иерар-
хии ислама татары Беларуси выделяли низшего сановника, на уров-
не прихода, кади (судья), руководителя мусульманской провин-
ции, муфтия и главу исламского мира – халифа. Однако по доку-
ментам видно, что титул кади употреблялся крайне редко, в древ-
них актах он зафиксирован только один раз. В делах «мусульман
литовских» XVII–XVIII вв. фигурируют турецкие муфтии и уле-
мы. С. Кричинский приводит сообщение Ибрагима Пэчеви о том,
что в 1630 г. в Аккерман (Белгород) приезжал представитель
польских татар с предложением к тогдашнему муфтию о заклю-
чении религиозного договора, предусматривавшего права духов-
ной автономии, т.к. турецкие муфтии стремились на них распрос-
транять декреты своих судов и религиозных наказов (фетвы)
11
.
С распадом Российской империи связь с Таврическим магоме-
танским Духовным правлением прекратилась. Большинство татар
оказалось в Польше (около 6 тыс.). Они организовывали автоке-

15
14
Мечети татар Беларуси, Литвы и Польши...