Қ ұ р ы л т а й ш ы : Казақстан Республикасы Білім және ғылым министрлігі

13 Лувсанданзан. Алтан товч. УБ: 1990. -144 б. / Нацагдорж Ш. Чингис хааны Цадиг. – УБ: 1991. – С.160.
14 Бартольд В.В. Сочинения. – М.: 1973. – Т. VІІІ. – С. 525-526.
15 БНМАУ-ын түүх. Гурван ботийн І боть. – УБ: 1966. – С. 239.
16 Джамал ал-Карший. Ал- Мулхакат би – с – сурах / отв.ред. А.К. Муминов. Введение, перевод 
с арабского-персидского, комментарии, текст факсимиле Ш.Х. Воходова,  Б.Б., Аминова. – Алматы: 
Дайк-пресс, 2005. – С.123.
17 БНМАУ-ын түүх. Гурван ботийн дэд боть. – УБ: 1966. – С. 239. 
18 Амар А. Монголын товч түүх. – УБ: 1989. – С.158.
19 Ино Юувэй Эсэси. Бөрте Чинө. - Хөх хот. 1979. – С. 371.
20  Кляшторный  С.Г.,  Султанов  Т.И.  Казахстан  летопись  трех  тысячилетии.  –  Алма-Ата:  Рауан, 
1992. – С.185.
21 Пэң Да Яа. Хар Татарын тухай хэргийн товч. – Бейжиң - Хөх хот, 1989. – С. 48.
22 Материалы по истории Казахских ханств ХV-ХVІІІ вв. – Алма-Ата: Наука, 1969. – С. 227.
23 Шмидт Ю.А. Очерк Киргизской степи к югу от Арало-Иртышского Водораздела (Записки За-
падно-Сибирского отделения РГО). – 1894. – Т. 17. – Вып. 1-2. – С. 12-13.
24 Бартольд В.В. К вопросу о погребальных обрядах Тюрков и Монголов. - М.: Наука, 1968.
 – С. 388. 
25 Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений в пяти томах. – Алма-Ата: главная ред. казах.сов. энцикло-
педии, 1984. – Т. 1. – С. 190-197.
26 Егінбайұлы Ж. Археологические исследование комплекса Жошы-хана // Отан тарихы. –  2001. 
– №1. – С. 105.
27 Қадырғали Жалайыр. Шежірелер жинағы. – Алматы: Қазақстан, 1997. – С. 87.
28 Сайшаал Б. Чингис товчоон. Доод дэвтэр. - Хөх хот. – С. 919. 
29 Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. – М-Л: 1950. – С. 70. 
30 Су Би Хай. Қазақ мәдениетінің тарихы. – Алматы: ДЖҚҚ, 2001. – С.142. 
31 Орда Еженнің өмірбаяны туралы мына еңбектерден қараңыз: Түркі әлемнің көшбасшылары: 
Өткені мен бүгіні. І кітап. Ұжымдық монография. – Астана: Сарыарқа баспасы. 2011. – С. 103.
32 Соловьев С.М. История России. – Т.1. – С. 1345.
33 Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. – М-Л: 1950. – С. 250.
34 Гумилев Л. От Руси до России. – М: Аирис Пресс, 2000. – С. 187.
35 Вернадский В.Г. Монголы и Русь. пер. с англ. Е.П. Беренштейна, Б.Л. Губмана, О.В. Строгано-
вой. – М.: Аграф, 1999. – С. 391.  
36 Halperin Ch.J. Russia and the Golden Horde. The Monqol impact in medieval Russian history. 
- London. Ib. Tauris and Co LTD. 1987.
Резюме 
Автор пришел к заключению, которое ранее не озвучивалось, относительно времени рождения и 
смерти Жошы хана, а также  места его захоронения, выразив тем самым особое мнение по данному 
вопросу. 
На основании результатов своих исследований автор пришел к заключению, что Жошы хан родил-
ся в ноябре 1179 года и умер в последний месяц осени 1225 года в возрасте 46 лет согласно христи-
анской системе летоисчисления (по Григорианскому календарю) и в 47 лет - по Лунному календарю, 
кроме того, хан был захоронен тайно. Автор считает, что «Жошы мазары» (Могила Жошы) на горе 
Улытау  не  является  местом  его  первоначального  погребения;  существует  вероятность,  что  потомки 
установили его в честь хана-отца в конце XVI - начале XVII века, поэтому, по мнению автора, вопрос 
требует дальнейших исследований. 
Summary
Based on the research
 the author summarized that Jochi Khan was born in November 1179 and 
died in the last month of autumn 1225 at the age of 46 year old according to Gregorian calendar and 
47 – as per lunar calendar; besides, Khan was buried secretly. The author considers that “Jochi mazar” 
(Jochi’s burial place) on Ulytau Mountain is a not a place where Khan has been initially buried; there 
is probability that descendants raised it in honor of their Khan Father end of XVI – beginning of XVII 
centuries, so this issue still demands further detailed study.      
95

УДК 94 «04/15»
К.З. УСКЕНБАЙ
Заведующий отделом древней и средневековой истории Казахстана 
и сопредельных стран Института истории и 
этнологии им. Ч.Ч. Валиханова, к.и.н.
ДЖУЧИ В ДАШТ-И КЫПЧАКЕ
1
Аннотация
Статья посвящена изучению некоторых аспектов биографии Джучи, старшего сына Чингиз-хана. 
По мнению автора, пребывание Джучи в Дашт-и Кыпчаке следует датировать 1221–1225 гг. Первая 
дата это условный год основания его улуса на современной территории Казахстана, вторая дата уточ-
ненный год его смерти. Также рассмотрены возможные варианты этимологии его имени и обстоя-
тельства смерти. 
Ключевые слова: Джучи, Чингиз-хан, Дашт-и Кыпчак, монголы, источники, историография. 
Джучи, первенец Чингиз-хана, умер раньше отца и прожил не самую долгую жизнь, но в ней было 
много тайн и не ясных обстоятельств с момента рождения и до самой смерти. Поскольку биографии 
Джучи посвящено обстоятельное монографическое исследование казахского монголоведа Зардыхана 
Кинаятулы [1], здесь будет обращено внимание только на сюжеты из его биографии, связанные с исто-
рией Восточного Дашт-и Кыпчака. 
Если принять предположение, что Джучи родился в 1179 г.
2
 , то на момент смерти ему было сорок 
шесть лет. Джучи – уже сформировавшийся военный стратег и полководец, имевший к началу хорез-
мийского похода большой опыт военачальника, за плечами которого были далекие и победоносные 
походы в соседние регионы. Мусульманские авторы характеризуют его как «чрезвычайного храброго, 
отважного, мужественного и воинственного человека» [2, с. 13]. Вместе с тем, они склонны приписы-
вать Джучи качества и поступки, определенно ему не присущие. Вспыльчивым человеком с трудным 
характером предстает он со страниц более позднего (XVII в.) монгольского сочинения «Алтан тобчи» 
Лубсан Данзана [3, с. 231–233]; будучи в большей степени вольной компиляцией «Тайной истории», в 
части событий ХIII в., «Золотое сказание» наряду с этим содержит в себе более поздние (эпохи автора) 
вставки, имеющие легендарное, нежели историческое значение [4, с. 87]. Очевидно, события, связан-
ные с «отделением» Джучи, искажались в угоду идеологизации мудрого и сильного правителя, в лице 
которого выступает Чингиз-хан.
Таким образом, присутствие Джучи в Дашт-и Кыпчаке приходится на его зрелый возраст сложив-
шегося  политика  и  полководца.  Для  определения  степени  влияния  его  деятельности  на  конкретные 
политические события, протекавшие в регионе, необходимо выяснение времени его нахождения в кып-
чакском даште.
Утверждение власти Джучи в Дашт-и Кыпчаке, а соответственно начало его правления (вернее 
«наместничества»), находится в тесной связи с военными действиями монгольских войск в Хорезме. 
Разногласия, возникшие между двумя старшими сыновьями Чингиз-хана, Джучи и Чагатаем, по поводу 
дальнейшей судьбы столицы государства Хорезмшахов, не способствовали победоносному заверше-
нию ее осады. Узнав об этом, Чингиз-хан подчинил все монгольские войска, осаждавшие Ургенч, и 
самих царевичей своему третьему сыну Угедею [5, с. 187; 6, с. 216].
Данное решение Чингиз-хана, ставшее для сыновей приказом, по всей видимости, сыграло важ-
ную роль в развитии не только дальнейших отношений отца со своим старшим сыном, но и всех по-
следующих событий, приведших к формальному «отделению» Джучи со своим улусом и уже новым 
юртом (территорией).
1 
Работа выполнена в рамках темы ГФНИ №0075/ГФ «Развитие казахской государственности: эпоха монгольской 
улусной системы (начало XIII – конец XV в.)».
2 
Эту дату называет монголист Зардыхан Кинаятулы [1, 39-б.; 30, 102-б.]. По мнению А.Г. Юрченко «наиболее вероят-
ной датой рождения Джучи считается 1184 г.» [40, с. 251].
96

Осада Ургенча закончилась его падением в апреле–мае 1221 г.,
1
 сразу после этого Джучи через 
степь ушел в свой юрт на берега Иртыша [6, с. 219, 257; 7, с. 78–79, 95]. Согласно Рашид ад-дину, отец 
с сыном так и не встретились. Имя Джучи не упоминается в дальнейших военных операциях монголь-
ских войск. Чингиз-хан в сопровождении своих сыновей Чагатая, Угедея, Тулуя и полководцев во главе 
объединенного монгольского войска более года, до осени 1222 г., ведет военные действия на террито-
рии современных Хорасана (Восточный Иран), Афганистана и на берегах р. Инд, уничтожая остатки 
сопротивления отдельных отрядов хорезмийцев [7, с. 95, 109]. Джучи во всем этом не участвует, он за-
нимается устроением своего юрта и окончательным подчинением своей власти населения Восточного 
Дашт-и Кыпчака. Начало этого процесса следует отнести к 1221–1222 гг.
2
  Таким образом, присутствие 
Джучи в регионе можно определить серединой 1221 – осенью 1225 гг.
Не приходится говорить о каких-то существенных административно-территориальных и полити-
ческих  изменениях  на  территории  Казахстана,  отошедшей  в  ведение  Джучи  в  эти  годы,  в  силу  не-
значительности  свидетельств  источников,  хотя,  несомненно,  таковые  имели  место.  Можно  вполне 
определенно не согласиться с утверждением А.Ю. Якубовского [8, с. 70], что «сам Джучи в судьбах 
Золотоордынского государства не сыграл фактически никакой роли».
Анонимный автор «Шаджарат ал-атрак» писал, что после завоевания Хорезма, «он (Джучи – К.У.) за-
нял прочное положение в этой стране на престоле ханства, на троне управления государством» [2, с. 264].
При определении зоны распространения власти Джучи и границ его юрта, как и в любом другом 
случае, очень трудно дать точную территорию. Средневековые авторы, писавшие десятилетия и даже 
столетия спустя после смерти Джучи, не донесли до нас этих сведений. Простое перечисление раз-
личных регионов, зачастую при жизни самого Джучи еще не завоеванных, показывает низкий уровень 
информированности восточных авторов касательно данной проблемы.
Самые ранние сведения о владениях Джучи сообщает персидский историк Джувайни: «Когда во 
времена правления Чингисхана размеры царства стали огромны, он дал каждому удел для его местопре-
бывания, которое они называют юрт… Своему старшему сыну Туши он отдал область, простирающую-
ся от Кайялыка и Хорезма до крайних пределов Саксина и Булгара и дальше, где только касалось земли 
копыто татарского коня» [9, с. 30]. Рашид ад-дин ограничил территорию Джучидского юрта пределами 
реки Иртыш и гор Алтая, летовками и зимовками тех мест [7, с. 78]. Каирский ученый и государствен-
ный служащий ан-Нувайри (годы жизни 1279–1333 гг.) в своем сочинении «Нахайе ал-араб фи фанун 
ал-адаб», определяя территорию Улуса Джучи при жизни его основателя, писал: «По части земель и 
вод он (Чингиз-хан – К.У.) назначил ему (Джучи – К.У.) летовья и зимовья от границ Киялыка и земель 
Хорезмских до окраин Саксинских и Булгарских, крайних пределов, куда доходили кони их полчищ 
при их набегах» [10, с. 150]. Автор «Шаджарат ал-атрак», ссылаясь на «достоверные (мо’табар) книги 
истории», которые очевидно послужили источником и для ан-Нувайри, практически в тех же словах 
писал: «Хорезмский вилайат и Дашт-и Кыпчак от границ Киялыка до крайних [пределов] Саксина, Ха-
зар, Булгар, алан, башкир, русов, черкесов, до тех мест, куда доходили копыта татарской лошади, под-
чинялись Джучи-хану» [2, с. 264]. Упоминание в этих списках регионов и населения западнее Жайыка 
(Урала, Яика) является, конечно же, преувеличением, так как до середины 1230-х гг. власть Джучидов 
не распространялась на правобережье Жайыка [11, с. 20; 12, с. 124–125; 13, с. 86, 127: Прим. 105].
Таким образом, при определении территории Джучидского юрта и его улуса исследователям трудно 
дать точную, конкретную границу. Современные историки Золотой Орды при определении географии 
этого государства всегда указывали на ее проблематичность. Самый кропотливый исследователь исто-
рии Улуса Джучи М.Г. Сафаргалиев писал: «На основании имеющихся материалов XIV века террито-
рию Золотой Орды для этого периода (как и для более раннего – К.У.) можно определить лишь 
суммарно»  [11,  с.  26].  Другой  известный  специалист  по  этой  проблеме  и  предшественник  М.Г. 
Сафаргалиева, востоковед А.Ю. Якубовский писал: «Трудно установить точные границы Улуса Джучи, 
особенно по линии обширных степей, составлявших основную часть джучиева юрта» [8, с. 60–61; 14, 
с. 52]. Не внесло в этот вопрос ясности и специальное исследование В.Л. Егорова «Историческая гео-
графия Золотой Орды», тем более автор отнес образование Золотой Орды к началу 1243 г. [15, с. 27]. 
1 
Об этом см.: [41, с. 217; 42, с. 146–187]. Известный военный историк М.И. Иванин полагает, что в 1221 г., после за-
воевания Хорезма, Чингиз-хан сам отправил Джучи с частью войск на север от р. Сейхун (Сырдария) за реки Урал (Жайык) 
и Волгу, чтобы он ударил с востока по кыпчакам, тогда как отряды Джабе и Субедея должны были сделать это с западной 
стороны, но «по болезни или по другим причинам, Джучи не выполнил предначертания своего отца». См.: [43, с. 96, 297].
2 
Еще в 1872 г. немецкий историк Отто Вольф, автор книги «История монголов или татар», писал, что за Джучи за-
крепили кыпчакские степи «на великом курултае», а начало его улусу было положено в 1221 г., после того как Джучи занял 
Дашт-и Кыпчак (приводится по кн.: [44, с. 82]).
97

Отсчет истории Джучидского Улуса со времени после возвращения Бату из Западного похода, приня-
тый исследователем, представляется неверным. Здесь речь должна идти о возникновении улуса Бату, а 
не в целом Золотой Орды (Улуса Джучи). Более обоснованной представляется точка зрения М.Г. Сафар-
галиева, указывавшего на тот факт, что «начало западно-монгольскому государству – Джучиеву улусу, 
или Золотой Орде, было положено еще при жизни самого Чингиз-хана» [11, с. 19]. Более конкретно, 
образование Улуса Джучи исследователь связывал с выделением Джучи «лесных народов» в 1207–1208 гг. 
[11, с. 19, 28]. В соответствии с этим М.Г. Сафаргалиев определял и хронологию правления Джучи: 
1207–1227 гг. Однако здесь необходимо учитывать и другой момент, указанный им самим: «По смерти 
самого Джучи из его владения значительная часть отошла к Угедею, в связи с чем восточная граница 
Джучиева улуса переместилась к бассейнам реки Иртыша, и большая часть племен и народностей, 
перечисленных в «Сокровенном сказании» («Тайная история» – К.У.), перешла к потомкам Угедея…» 
[11, с. 28–29; 16, с. 92]. Иными словами, в середине 1220-х гг. происходит перераспределение улусных 
территорий и, таким образом следует отнести образование Улуса Джучи, в том виде, в каком он стал 
известен впоследствии, ко времени после хорезмийских событий. В этой связи интересно замечание 
Абулгази, что после завоевания Дашт-и Кыпчака Джучи «поселился в кыпчакском юрте. Из могольской 
[страны], – пишет автор «Шаджара-и туркмен», – он переселил сюда свою семью и все или (ел – К.У.), 
которые дал ему отец» [17, с. 44]. 
По мнению В.В. Трепавлова «формально Улус Джучи был основан в 1224 г.» [14, с. 9–10]. Внесен-
ные коррективы в хронологию событий, связанных с деятельностью Джучи, делают все же необходи-
мым изменение и этой формальной даты. С учетом того, что эта дата условна, можно утверждать: Улус 
Джучи был основан самим Джучи после возвращения из Хорезма в середине – второй половине 1221 г. 
Отступление об антропониме. Джучи, первенец
1
  Чингиз-хана и его старшей жены Борте, родил-
ся после или во время меркитского плена Борте. Современные исследователи разделились во мнениях 
об отцовстве Джучи, но именно с пребыванием Борте в плену, вернее с ее возвращением из этого плена 
связывается наречение Джучи. 
По словам Рашид ад-дина Борте родила своего сына Джочи/Джучи в пути: «ребенка назвали Джочи 
по той причине, что он неожиданно появился на свет» [18, с. 97–98, 115; 6, с. 68–69; 7, с. 65]. 
По словам более позднего автора Абу-л-Гази имя Джучи значит гость; «монголы на своем языке 
гостя, первый раз пришедшего называют словом «джучи». По такому обстоятельству дано этому сыну 
имя Джучи» [19, с. 59, 97–98].
В средневековых текстах имя Джучи пишется по-разному, в монгольских его именуют Джочи (Jöči); 
в тюркских Туши или Души с прибавлением титула хан; европейские авторы называют его Тоссукан. 
Первое  наиболее  обстоятельное  исследование  антропонима  Джучи  принадлежит  французскому 
исследователю П.Пеллио [20, с. 10–28]. Он изучил все формы написания и произношения этого имени 
в монгольских, китайских, персидских и европейских источниках и справедливо полагал (автор привел 
этому многочисленные подтверждения из источников), что имя Джучи было широко распространено у 
монголов XII–XIII вв., но он не пришел в какому-либо определенному заключению относительно его 
написания и произношения [20, с. 11]. Он установил, что европейское Тоссукан произошло от тюркско-
го произношения имени и состоит из двух слов – искаженного имени Туши и титула хан [20, с. 18]. 
В свою очередь английский востоковед Дж.Э. Бойл полагал, что тюркское произношение Туши 
являлось, скорее всего, тюркской формой монгольского имени Джочи или Джучи [9, с. 542]. Но еще 
П.  Пеллио  отмечал,  что  тюркское  произношение  Туши  или  Души  являются  собственно  тюркскими 
формами этого монгольского имени [20, с. 19]. Современный исследователь П. Голден
2
 , посвятивший 
специальное исследование имени Джучи: «Туши: тюркское имя Джочи», считает мнение Дж.Э. Бойла 
ошибочным, поскольку других примеров такого соответствия нет и если бы это произношение дей-
ствительно было вариантом прямой тюркизации монгольского имени, то имя Джучи звучало бы как 
Yoši (Йошы) [21, с. 145]. От себя добавлю, что это подтверждается и современным казахским произ-
ношением этого имени – Жошы, производного от монгольского Джочи. П. Голден приводит сведения 
ан-Насави, Плано Карпини, Джувайни, Джузджани, Бар Эбрея, грузинского анонима «Замт аагмце-
рели», Ибн Халдуна – во всех этих источниках имя старшего Чингизида передано как Души/Туши/
Тоши – 
  [21, с. 145–146]. П. Голден полагает, что тюркское Туши/Души является точным 
1 
Исследователи иногда считают Джучи первым ребенком Чингиз-хана и Борте, но Рашид ад-дин среди их совмест-
ных детей первой называет дочь Фуджин-беги [6, с. 70–71; 7, с. 64], также известную как Ходжин-беки или Хочин-беки. Об 
этом также писал Р.П. Храпачевский [45, с. 78].
2 
Пользуясь случаем, хочу выразить признательность господину П.А. Голдену за предоставленную им копию этой 
статьи.
98

переводом монгольского имени, которое указывает на обстоятельства рождения: «неожиданный гость» 
и представляет собой отглагольную именную форму слова туш – встречаться. В качестве глагола это 
слово означает стоять лицом к лицу, т.е. встречаться [21, с. 148]. В современном казахском языке слово 
тұс – 1) сторона, край (чего-либо); 2) направление; 3) противоположное место; 4) (какое-либо) время, 
момент, случай; примеры с этим словом: тұспа тұс – друг против друга; тұс болу – попадаться [22, 
с. 848].
Таким образом, тюркское слово Туши, также как и монгольское Джучи, по мнению П. Голдена, 
означает «встретиться лицом к лицу с кем-либо» и если бы монгольский антропоним означал просто 
«гость», то в тюркском языке переводился бы как қонақ, қонуқ, наиболее распространенный перевод 
слова «гость» [21, с. 149].
Следует отметить, что наряду с упомянутым П. Голденом трудом Ибн Халдуна в других арабских 
сочинениях имя Джучи также устойчиво писалось как Души – 
 
 Это труды ан-Нувайри, ал-Айни, 
Ибн Давадари [10, с. 129, 418, 477; 23, с. 96]. Также пишет это имя Байбарс [10, с. 83], но в публикации 
его текста 1987 г. дано написание Зуси – 
 [24, с. 109: Прим. 72]. В данном случае добавлена одна 
точка над первым зубчиком и не поставлены три точки над вторым. Следует, очевидно исправить на-
писание Були 
(
) у Ибн Касира на Дуси/Души или Туси/Туши
1
  [10, с. 274]. Среди арабских авторов 
монгольское написание Джуджи –
  
  встречается у ал-Умари
2
  [10, с. 222]. 
На написание имени Джучи у более поздних персидских авторов (написание ранних ан-Нувайри, 
Джувайни, Джузджани привел П.Голден) оказывали влияние с одной стороны колоссальная историо-
графическая традиция, отраженная в труде Рашид ад-дина, а с другой устная тюркская традиция. Так, 
например, если ученик Рашид ад-дина и продолжатель Джувайни Шихаб ад-дин ибн Фазлаллах (Вас-
саф) привел оба написания Туши/Джуджи=Джучи [2, с. 80, 86], то еще один младший современник 
Рашид ад-дина Хамдаллах Казвини писал Туши [2, с. 219]. В последующем написание Рашид ад-дина 
полностью вытеснило тюркское произношение. Написание Джуджи=Джучи используют джалаирид-
ский аноним «Тарих-и Шайх-Увайс»; оно господствует в тимуридской (Шами, Натанзи, Али Йазди, 
аноним «Муизз ал-ансаб» и др.) и шибанидской (Ибн Кухистани) историографии, а также во многих 
мусульманских сочинениях XVII–XVIII вв. Очевидно, уже в XIV в. прежнее тюркское имя старшего 
Чингизида  (Туши)  было  забыто,  а  в  XV–XVI  вв.  восторжествовало  исходное  монгольское  произно-
шение, которое и вошло в поздние тюркские сочинения. Анонимный автор «Таварих-и гузида-йи ну-
срат-наме» (начало XVI в.) называет его Йоджи [25, с. 33, 34, 37–39]. В другом сочинении первой по-
ловины XVI в. «Чингиз-наме» Утемиша-хаджи имя нашего героя пишется также: Йоджи/Йуджи. Один 
раз Утемиш-хаджи написал Йуджу 
 в остальных местах использовано написание Йуджи  
 
[26, с. 37а–б, 38б, 41б, 47б, 50б]. По всей видимости, именно это новое тюркское написание дошло до 
наших дней в современном казахском языке, претерпев трансформацию: Йуджи/Йоджи – Йожы – 
Йочи – Йошы/Жошы. 
В современной казахской историографии антропониму Джучи также было уделено внимание. По 
мнению монголоведа Зардыхана Кинаятулы распространенное объяснение имени Джучи (монгольское 
Зочин) как о госте, родившемся вне дома (на чужбине) не может быть единственно возможным. В роду 
боданчаров и прежде детям давали имя Джучи, неужели все они были рождены на чужбине? Или все 
они были «гостями» в роду боданчар? Ставит резонный вопрос автор. Он предположил два варианта 
объяснения: 1) сыну Темучжина могли дать имя в честь Джучи, сына Хутула-хана; 2) именем Джучи 
нарекали широкогрудых людей-великанов, отсюда и имя Джучи может быть истолковано как «широ-
когрудый», «великан». В монгольском языке железную наковальню кузнецов называют «дөшi», а грудь 
«чежi» [1, с. 40–41].
Год смерти. Составитель «Сборника летописей» оставил пропуск в месте, где должна была стоять 
дата смерти Джучи, надеясь впоследствии ее дописать [7, с. 79]. Впрочем, подобные пробелы в тексте 
вместо собственных имен, дат и даже целых глав встречаются неоднократно и свидетельствуют лишь о 
том, что Рашид ад-дин (или его помощники), видимо, надеялся заполнить их после, что, однако, в боль-
1 
 
 
 
 
 
2
 
 В труде другого арабского автора ал-Макризи по изданию М.М. Зийада (см.: [24, с. 300]) приведено Джу-
ши 
 так ал-Макризи соединил в одном слове монгольское и тюркское написание этого имени.
99

шинстве случаев, так и не было осуществлено. Зачастую эти лакуны, как правило, присутствующие во 
всех вариантах рукописи, лишают нас ценной информации, тем не менее, в данном конкретном случае 
сопоставляя различные данные, сообщаемые самим Рашид ад-дином можно обозначить дату смерти 
Джучи. В частности, Рашид ад-дин в рассказе о походе Чингиз-хана на тангутов в 1226 г. сообщает сле-
дующее: «Осенью года такику, который является годом курицы, соответствующего 622 г. х. [1225–1226 
гг. н.э.], Чингиз-хан выступил против области Кашин, которую называют Тангут. Он приказал Чага-
таю находиться на фланге войска в тылу орд; Джучи [уже] скончался, а Угедей находился при отце, 
Тулуй-хан вследствии того, что у Соркуктани-беги появилась оспа, несколько дней оставался позади, 
а после того присоединился к Чингиз-хану» [6, с. 230–231]. Поход на Си Ся начался глубокой осенью 
1225 г. [27, с. 647, 675]. Исходя из этого, можно утверждать, что Джучи скончался до осени 1225 г. 
Старший  современник  Рашид  ад-дина,  известный  чагатаидский  историк  Джамал  ал-Карши 
(1230/31 – начало XIV в.) в своем сочинении «ал-Мулхакат би-с-сурах» (завершено в начале XIV в.) 
заполнил, упомянутую у Рашид ад-дина, лакуну: «Туши (Джучи – К.У.) умер раньше своего отца – в 
622/1225 году» [28, с. 119].
Советский монголист Н.П. Шастина еще в 1957 г. в комментариях к «Истории Монгалов» Плано 
Карпини датировала смерть Джучи 1224 г. [29, с. 185: Прим. 68]. Осенью 1225 г. датирована смерть 
Джучи в работе современного исследователя проблемы Зардыхана Кинаятулы [30, с. 102].
Вместе с тем, историки, базирующиеся в своих исследованиях на поздних мусульманских источ-
никах, называют годом смерти Джучи 1227 г. [31, с. 525; 32, с. 80; 33, с. 185; 34, с. 126]. При этом в ка-
честве главного доказательства приводятся сведения, большей частью легендарные, анонимного автора 
«Шаджарат ал-атрак», а это сочинение, по мнению С.Л. Волина, «было составлено, во всяком случае, 
не ранее середины ХV в.» [2, с. 202]. Завершая рассказ о том, как Чингиз-хан получил весть о смерти 
Джучи, автор «Родословия тюрков» сообщил: «Через 6 месяцев после смерти Джучи Чингиз-хан так же 
распростился с миром» [2, с. 204]. Чингиз-хан умер в августе 1227 г., а значит, смерть Джучи по этому 
источнику приходится на февраль этого же года. В.В. Бартольд считал, что поэтический рассказ автора 
«Шаджарат ал-атрак» о том, как Чингиз-хану было передано известие о смерти его сына, конечно, не 
имеет исторического значения [31, с. 526], но принял, впрочем, его датировку смерти Джучи без вся-
кой критики. Эта же дата указывается и у некоторых других средневековых авторов. Предшественник 
автора «Шаджарат ал-атрак» персидский историк Хамдаллах Казвини в своих «Таварих-и гузиде», за-
конченных в 1330 г., практически в тех же словах сообщил о времени смерти Джучи [2, с. 91]. Другой 
персоязычный автор Кази Ахмад Гаффари в «Нусах-и Джехан-ара» (ХVI в.) привел следующее: «Умер 
он (Джучи – К.У.) в раби’ I года мыши, 624 г. (= 19 II–20 III 1227) за 6 месяцев до отца» [2, с. 210]. 
Ни один из указанных авторов не говорит о своем источнике и преподносит эту дату как общеиз-
вестный исторический факт. Между тем логика событий этих лет (1224–1227 гг.) противоречит подоб-
ному утверждению. Насколько известно, только В.В. Бартольд пытался внести в этот вопрос опреде-
ленную ясность. Он отмечал, что «известие о его (Джучи – К.У.) смерти было получено Чингиз-ханом 
уже в Тангуте, куда он выступил, по Рашид ад-дину, осенью 1225 г., по китайской истории – весной 
1226 г., после чего уже не возвращался в Монголию» [31, с. 526].
Вышеприведенные сведения Рашид ад-дина и Джамала ал-Карши ставят все точки над i, и дают 
вполне ясное представление о том, что в период подготовки последнего тангутского похода (вторая 
половина 1225 г.) Чингиз-хан знал, что его старшего сына нет в живых.
Обстоятельства смерти. Трения, возникшие между отцом и сыном, достаточно объективно об-
рисованные в «Джами ат-таварих» Рашид ад-дина, породили слухи о насильственной смерти Джучи. 
Ясно отразил это Джузджани в «Табакат-и Насири» сказав, что Джучи был «отравлен и убит доверен-
ными лицами Чингиз-хана» [2, с. 14–15]. Противник монголов Джузджани был заинтересован в «разду-
вании» этого слуха, показывая тем самым, что даже сын Чингиз-хана обвинил своего отца в жестокости 
и сумасшествии. Монгольский «официоз» не конкретизирует события, связанные со смертью старшего 
Чингизида. Первый летописец монголов и государственный чиновник ильханов Хулагуидского Ира-
на Джувайни в своей «Истории» сухо констатировал: для Джучи настал «предопределенный судьбою 
шанс». Продолжатель его «Истории», летописец Хулагуидов по прозвищу «Вассаф-и хазрет» (пане-
гирист его величества) своим цветистым и порой непонятным слогом писал о смерти Джучи: «Когда 
Джучи вернулся от Чингиз-хана, то вскоре (предпринял новый) путь, который был путем против (его) 
желания, в другой мир, а кроме него (этого пути) нет великой завесы (нет иного пути – К.У.)» [2, с. 84]. 
Более поздние тюркоязычные источники также не вносят определенности. Абулгази почти дословно 
повторил текст Рашид ад-дина [35, с. 141]. В другом месте он говорит лишь о том, что Джучи умер 
100

раньше отца [35, с. 178]. Широкоизвестную легенду о смерти Джучи во время охоты на стадо куланов 
(варианты: маралов, кийков) отразил в своем сочинении Утемиш-хаджи [26, с. 37б]. Различные вариан-
ты этой легенды, распространенные у многих тюркоязычных народов приведены в работе И.Б. Молдо-
баева [36, с. 139–144; 37, с. 16–18].
Автор этих строк, полагает, что можно отказаться от сведений Джузджани и предположить, что 
первенец Чингиз-хана умер своей смертью, его немолодой возраст и постоянные жалобы на болезнь 
лишь подтверждают это предположение [38; с. 25–36; 39, с. 44]. 

жүктеу/скачать 2,35 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: