XX–XXI ғғ. тоғысындағы тілдік өзгерістердің тарихи себебі

Г.П.Байгарина 
138 
Вестник Карагандинского университета 
«включается в идеологическую коммуникативную ситуацию и является составной частью публици-
стического дискурса, понимаемого как воздействующий (персуазивный) тип дискурса» [3]. Его отли-
чает отчетливо выраженная авторская интенция, поэтому он характеризуются яркой модусной семан-
тикой.  Модус  предстает  как  система  способов  обнаружения  позиции  говорящего  в  языке.  Позиция 
субъекта речи обнаруживает себя и в метаязыковых высказываниях, которые расцениваются как про-
явление языковой рефлексии. 
Под  языковой  рефлексией  понимают  тип  языкового  поведения,  предполагающий  осмысленное 
использование языка, т.е. наблюдение, анализ его различных фактов, оценку их, соотношение своих 
оценок с другими, нормой, узусом [4]. Рефлексия говорящего проявляется в разнообразной лингвис-
тической информации о слове, в выражении оценки со стороны субъекта речи. 
Языковая рефлексия может пониматься и очень широко: как осмысление всего, что имеет отно-
шение к употреблению языка и даже в целом — к языковой ситуации. И все-таки лингвистов больше 
интересуют не общие высказывания о каком-либо языке, а высказывания по поводу конкретных язы-
ковых выражений, творимых в рамках так называемой «стихийной лингвистики» [5]. Именно такого 
рода рефлексию в рамках «обыденной лингвистики» обнаруживаем в отклике на смерть Игоря Кваши 
известной актрисы Лии Ахеджаковой: «…настолько жизнь ожесточилась, перестала быть сентимен-
тальной, стала …не могу вспомнить эпитет… ну этот, от слова «выгода»… Вот: жизнь стала прагма-
тичной (Новая газета, №35, 13.09.2012). 
Само  явление  языковой  рефлексии  можно  отнести  к  числу  активно  обсуждаемых  в  последние  
десятилетия,  что  не  случайно.  По  мнению  исследователей,  коренные  изменения  в  политической  и 
экономической жизни, нашедшие отражение в публичной речи, обостряют языковую рефлексию. Ис-
следовательский интерес к метаязыковой рефлексии обусловлен тем, что рефлексивы выступают как 
источник информации об изменениях в русской языковой картине мира [6]. Кроме того, определен-
ный корпус метаязыковых высказываний позволяет создать лингвоментальный срез эпохи в различ-
ные периоды развития общества [7]. 
Есть  все  основания  отнести  метаязыковое  комментирование  к  характерным  свойствам  совре-
менного медийного дискурса. Языковую рефлексию можно связать и с таким явлением, как смысло-
вая 
неопределенность, 
которую 
считают 
специфическим 
свойством 
«информационно-
коммуникативного поля»: лингвисты говорят об устранении конкретной информации и «воцарении 
неопределенности», отмечают наличие не просто умолчания, а красноречивого умалчивания как ма-
нипулятивного сокрытия информации, в неопределенности видят основу «ухода от ответственности 
за информацию». Неопределенность считают отражением характера современной эпохи. Содержани-
ем категории неопределенности являются такие значения, как неизвестность, приблизительность, не-
ясность, неточность, а иногда и просто неинформативность сообщения о фактах и событиях, т.е. все 
то, что требует уточнения, комментирования, интерпретации. Следующий текстовый фрагмент: Наш 
сегодняшний  форум  призван  дать  мощный  импульс  глубокому  освоению  мирового  опыта  духовной 
практики гармонии окружающего мира, культуры и нравственности человека (Казахстанская прав-
да, №360, 19.10. 2012) является типичным примером расплывчатости формулировок медийного тек-
ста, который мог бы сопровождаться метаязыковым комментарием. 
Определяемые в качестве основных для механизма действия СМИ функции информирования и 
воздействия  объясняют  причину  конфликта  двух  тенденций,  наблюдаемых  в  медийном  дискурсе: 
стремление  к  понятийной  точности,  определенности  и  тенденцию  к  смысловой  неопределенности. 
Рефлексивы и направлены на снятие коммуникативных неудач, обусловленных неопределенностью. 
В  электронных  СМИ,  прежде  всего,  наглядно  представлен  тот  тип  языкового  поведения,  который 
предполагает  осмысленное  использование  языка:  мы  становимся  свидетелями  языковой  рефлексии 
коммуникантов, вызванной необходимостью выбрать из имеющихся вариантов более точное слово, 
которое  бы  адекватно  называло  то  или  иное  понятие,  например:  Не  хочу  сказать  слово  «показуш-
ный», но… лучше «пафосный». Этим отличается вахтанговская школа (Т/к «Совершенно секретно», 
15.10.2012). 
В центре нашего внимания явление метаязыковой рефлексии, вербализованное в текстах медий-
ного дискурса: актуальным по-прежнему представляется анализ того круга языковых явлений, кото-
рые подвергаются метаязыковому комментированию, а также характеристика функций рефлексивов в 
медиатекстах  рубежа  первых  двух  десятилетий XXI века.  В  работе  употребляется  термин  «рефлек-
сив» как ключевое понятие металингвистики. 

Современный медийный дискурс… 
Серия «Филология». № 4(68)/2012 
139 
В  медийных  текстах  отмечаем  широкое  использование  рефлексивов  в  функции,  которую,  по 
меткому выражению И.Т. Вепревой, можно назвать реакцией носителей языка «на словесное обнов-
ление современной эпохи» [8]. Такой реакцией может явиться синонимическая замена незнакомого 
слова, например: А знаменитое его весьма недвусмысленное высказывание в адрес высокопоставлен-
ного поклонника IT-технологий «Давайте работу e-gov (то есть электронного правительства) оце-
нивать по е-баллам (Новая газета, №10, 2012). Использование рефлексивов здесь объясняется стрем-
лением дать пояснение незнакомым языковым единицам, не вошедшим в широкую речевую практи-
ку.  Тем  самым  с  помощью  рефлексивов  восполняются  информационные  лакуны  адресата.  В  рус-
скоязычных  казахстанских  медиатекстах  могут  поясняться  не  освоенные русским  языком  слова  ка-
захского языка: От себя заметим, что, помимо чиновников, на суды в Казахстане влияет такая на-
циональная фишка, как «туысқандық» (родство) и приближённость к любой элите (Общественная 
позиция, №421, 2010). В других случаях автор прибегает к более развернутому толкованию незнако-
мого  слова,  например,  как  в  следующих  контекстах:  У  хеттов  народное  собрание  обозначают  два 
слова. Одно слово — это «тулия», буквально толковище. Другое слово — «панкос», обозначает объе-
динение воинов, потом парламент…(Новая газета, 20.09.2012). Долетел по лугам  утренней зари до 
херим (русское забор, кремль). Богатыри в хериме-кремле увидели, что у него орлиный взгляд…и дали 
ему  «хуурек» (буквально  лопата)  (Новая  газета. 04.10.2012). Весь  сюжет  исполнен  в  жанре  мокъю-
ментари (то есть псевдодокументалистики) (Новая газета, №36,20.09.2012). В приведенных примерах 
в  качестве  рефлексива  выступает  русский  синоним,  поясняющий  значение  соответствующего  агно-
нима. Рефлексив может представлять собой указание на основание для иноязычной номинации, на-
пример:  В  Южной  Корее  феномен  получил  название  «Чхонгечхон»,  по  месту  сбора  протестующих 
(Новая газета, №36, 20.09.2012). 
Использование рефлексивов в связи с употреблением не освоенных русским языком заимство-
ванных слов может расцениваться как стремление говорящего представить сообщаемую информацию 
более определенной. И в то же время метаязыковой комментарий может содержать отношение автора 
к заимствованиям, которые становятся модными в силу придания большой значимости обозначаемо-
му  ими  событию.  При  этом  в  состав  рефлексива  может  быть  заключена  неприкрытая  ирония,  не 
скрывающая отношение автора как к самому комментируемому слову, так и к событию, им обозна-
чаемому: В малаховской студии ожидалось грандиозное событие — вот-вот в прямом эфире будут 
названы  те  российские  города-счастливчики,  в  которых  пройдет  мундиаль — 2018. (Так  любовно, 
по-русски на испанский манер теперь принято называть грядущий чемпионат мира по футболу (Но-
вая газета, №39, 04. 10.2012). 
Отметим случаи языковой рефлексии, причиной которой явилось стремление автора напомнить 
широкой аудитории о событиях, имевших место в прошлом и известных, возможно, только в опреде-
ленных профессиональных кругах: Все началось с разоблаченной группировки контрабандистов (так 
называемое «хоргосское дело»), действовавшей на казахстанско-китайской границе в апреле 2011-го 
(Новая газета, №36, 20.09.2012). Рефлексив может служить уточнением значения некоторых профес-
сиональных слов: Мне приходилось слышать эту песню в исполнении контр-тенора (их еще называ-
ют кастратами) (ОРТ, «Достояние республики», 28.09.2012). 
Языковая рефлексия в основном осуществляется применительно к словам автора: говорящий да-
ет толкование тому слову или выражению, которое он сам использовал, однако в составе рефлексива 
может присутствовать и указание на то, что не автор, а описываемый объект речи сам себя так име-
нует,  например:  В  Рунете  сейчас  все  больше  народу  причисляет  себя  к  так  называемым Crammar 
nazi,  то  есть  к  тем,  кто  готов  «сортировать» людей  по  уровню  грамматической  полноценности. 
Участники движения…аттестуют они сами себя как «национал-лингвистов, лингвофашистов, гра-
мотей-опричников…» (Новая газета, №36, 20.09.2012). Здесь наличествуют два метаязыковых марке-
ра,  так  называемых  и  аттестуют,  оба  отсылают  к  лексикону  описываемого  объекта.  Кроме  того, 
так называемый относится к специализированным маркерам чуждости: тем самым автор обозначает 
свою позицию по отношению к так называемым Crammar nazi. 
Метаязыковым  комментированием  сопровождаются  и  авторские  неологизмы,  и  явления,  кото-
рые созданы в целях языковой игры: …его заигрывания с блогерами еще на первых порах неловкого 
«охомячивания» президента («сетевыми хомячками» называют особенно активных в комментиро-
вании  блогеров  и  стремительно  самоорганизующееся  интернет-сообщество  вкупе)  (Новая  газета, 
№10, 2012). Здесь же  дается оценка «сетевых хомячков»: Он еще в декабре будто принял решение, 
поставив на преданный ему пролетариат и вынося за скобки всяких там интеллигентов и сетевых 

Г.П.Байгарина 
140 
Вестник Карагандинского университета 
хомячков — болтунов и бездельников. В этом случае можно говорить об аксиологических рефлекси-
вах:  в  них  слиты  воедино  интерпретационный  и  аксиологический  компоненты,  причем  оценочный 
компонент  превалирует.  Негативное  мнение-оценка  наличествует  как  в  значении  самих  оценочных 
рефлексивов болтунов и бездельников, так и выражено с помощью специального маркера чуждости 
всяких там — это специализированный показатель умаления значимости. В нашем примере выска-
зывание метаязыкового характера, на письме заключенное в скобки, содержит выражение «сетевые 
хомячки». Кавычки являются показателями «чужого слова», что подчеркивается метаязыковым мар-
кером — называют. Рефлексив интерпретирует слово «охомячивание», которое, если воспользовать-
ся  словами  Анны  А.Зализняк,  создано  говорящим  ad hoc  в  данном  речевом  (письменном) акте,  как 
представляется, в целях языковой игры [9]. По нашим наблюдениям, совмещение интерпретационной 
и  аксиологической  функций  рефлексивов  является  типичным  для  их  употребления  в  современных 
публицистических медиатекстах, особенно общественно-политического характера. См.: Ведь кто бы 
ни  пришел  к  власти…,  ничего  не  изменится  в  жизни  За-мкадья,  как  презрительно  называют  всю 
Россию без Москвы некоторые утонченные обитатели столицы (Новая газета, №10, 2012). В каче-
стве метаязыкового маркера рефлексива выступает как — называют, оценочная же его составляющая 
эксплицитно выражена с помощью аксиологичского слова — презрительно. 
Отмечаем  метаязыковые  комментарии  и  применительно  к  жаргонным  словам,  характерным 
только для определенного социума: Новость …моментально облетела СМИ и блогосферу и казалась 
поначалу абсолютным «фейком», то есть стебом, приколом, и (простите орнитологи) форменной 
уткой (Новая газета, № 36, 20.09.2012). «Откинуться на Лазурку» — еще одна обиходная фраза оли-
гархов и чиновников… (Новая газета, №38, 27.09.2012). Как видим, метаязыковому комментированию 
здесь  подвергнуты  стилистически  маркированные  слова.  Метаязыковой  комментарий  может  соста-
вить содержательную основу медийного текста, каким, например, предстает газетный материал о хо-
де  слушаний  по  делу  Р.Абрамовича  и  Б.Березовского:  Слово  «крыша»  произносилось  без  перевода. 
Просто «krуsha». Вот как объяснял суду Абрамович: «Вас защищают, а вы платите за эту защиту. 
Это может называться «лоббированием», в России называется не иначе как крыша. …Свой ликбез 
проводил суду и Березовский, объясняя, что такое в российском контексте «кинуть»… . Это назы-
вается «кинуть» (Новая газета, №35, 13.09.2012). 
Именно в языке СМИ получают распространение номинации, которые являются отражением не-
которых  текущих  событий,  особенно  общественно-политического  характера.  Например,  в  связи  с 
майскими событиями на Болотной площади в СМИ стало мелькать выражение «рассерженные горо-
жане»: Но и рассерженные горожане должны иметь голову (ОРТ, 11.05.2012). Реакцией на это но-
вообразование и, соответственно, на понятие, стоящее за ним, явился следующий метаязыковой ком-
ментарий: 6 мая, во время разрешенного шествия по Болотной площади, протестующие граждане 
продемонстрировали, что могут на самом деле превратиться в «рассерженных горожан» (это не-
точное, 
явно 
преувеличенное 
 
определение 
придумал 
когда-то 
Владислав 
Сурков) 
(lenta.ru/articles/2012).  Однозначное  отношение  автора  рефлексива  к  прокомментированному  слово-
сочетанию подчеркивается употреблением частнооценочных слов неточное, явно преувеличенное. 
Рассмотренные случаи по объекту метаязыкового комментирования представляют собой «акты 
интерпретации фактов речи». Причем метаязыковой комментарий осуществляется как через толкова-
ние лексического значения слова, так и посредством оценки номинации. 
Отметим еще один тип рефлексивов, когда интерпретации может подвергаться денотат, стоящий 
за фактом речи. Как известно, в последние годы в медийном дискурсе частотным было слово «тан-
дем». И в настоящее время оно употребительно, однако в большинстве случаев ему сопутствует ком-
ментарий. На наш взгляд, это комментирование связано не со словом, а с тем, какой интерпретации 
подвергается денотат: Отчасти это было связано с самой конструкцией тандема (то есть разделе-
ния абсолютной власти (Новая газета, №36, 20.09.2012). В странное положение поставлены и тот и 
другой  член  дуумвирата. (Впрочем,  в  любой  тандем  «зашита»  управленческая  двусмысленность) 
(Новая газета, №38, 28.09. 2012). Или: Сетевая толпа — это уже не та толпа, про которую обычно 
говорят «стадо». Это умная, творчески заряженная толпа (Новая газета, №36, 20.09.2012). 
Мнение-оценка,  являющаяся  содержанием  рефлексива,  может быть  актуализирована  специаль-
ными  рефлексивными  маркерами,  такими  как  откровенно  говоря,  сказать  откровеннее,  по-русски 
сказать: А по-русски сказать, они оборзели. Мы, откровенно говоря, не подозревали, что это будет 
делаться с таким нахрапом и с такой наглостью…, что делает саму постановку острых проблем 
все более трудной, а сказать откровеннее — практически невозможной. Метаязыковое комментиро-

Современный медийный дискурс… 
Серия «Филология». № 4(68)/2012 
141 
вание здесь не связано с оценкой собственно языковой стороны высказывания, оно затрагивает скры-
тый его смысл. На поверхности же «градуальная коррекция, связанная с оценкой номинации как не-
адекватной обозначаемому по степени признака: говорящий считает, что номинация не в полной ме-
ре отражает степень серьезности, значительности, негативности обозначаемого явления [10]. В при-
веденных  рефлексивных  контекстах  присутствуют  не  нейтральные,  а  экспрессивные  операторы 
оценки, которые максимально воздействуют на аудиторию. В связи с этим подчеркнем, что медийные 
тексты  общественно-политического  характера демонстрируют,  как сознательно активизируются  оп-
ределенные свойства языка с целью его использования для воздействия на массовое и индивидуаль-
ное сознание и поведение. Это воздействие может осуществляться посредством «идеологической ин-
терпретации событий». В связи с этим лингвисты вводят понятие идеологической модальности, кото-
рая  строится  «на  противопоставлении  нейтральных  и  маркированных  в  политико-идеологическом 
смысле компонентов текста» [11]. В создании соответствующего «идеологического фона» участвуют 
и  рефлексивы.  В  рефлексивных  контекстах  отмечаем  взаимодействие  модального  и  иллокутивного 
компонентов:  оценочно-интерпретирующая  деятельность  субъекта  речи  реализуется  в  различных 
способах толкования того или иного события. Не вызывает сомнения тот факт, что информация, рас-
пространяемая  на  широкую  аудиторию,  должна  быть  объективной  и  достоверной.  Однако  распро-
странение  информации  предполагает  ее  интерпретацию,  комментарий,  оценку,  в  результате  инфор-
мация оказывается «помещенной» в нужный для автора идеологический контекст. Для массового ад-
ресата интерпретация подаваемой информации чаще оказывается более значимой, чем фактологиче-
ское ее содержание. Рефлексивы, с одной стороны, способствуют прояснению информации, а с дру-
гой — они участвуют в реализации одной из основных функций массовой коммуникации — интер-
претационной, предполагающей различные способы интерпретации того или иного события. Иными 
словами, они участвуют в выражении идеологической модальности. Такого рода рефлексивы, выра-
жающие мировоззренческие установки говорящего, обнаруживаем при уточнении не только недавно 
вошедших в русский язык слов, но и слов общеупотребительных, например: Вообще неуклонно воз-
растающий градус нетерпения пугает. «Нетерпение» — слово из народовольческих времен. Именно 
нетерпение стало спусковым механизмом индивидуального террора, а заодно и всей дальнейшей рос-
сийской  истории  (Новая  газета,  №6, 2012). В  приведенном  примере  метаязыковому  комментирова-
нию подвергнута не только сама языковая единица, но и явление, стоящее за ней, кроме того, с по-
мощью рефлексива выражено отношение к этому явлению. Аналогичное использование рефлексива 
наблюдаем и в следующем примере: Красный (регион) — это не значит коммунистический. Красный 
— это значит пассивный (Эхо Москвы, 15.10.2012). 
Абстрактность,  широта  и  сложность  значения  общественно-политической  лексики  может быть 
причиной  неадекватного  восприятия  заложенного  в  ней  смысла,  поэтому  понятна  необходимость  в 
комментировании подобных слов: ...что касается толкования слова «пропаганда», то в ходе приня-
тия  новой  статьи…его  можно  уточнить…(Новая  газета,  №15, 2012). Еще  в  большей  степени  это 
относится к словам, которые в связи с новыми политическими реалиями пополнили состав ключевых 
слов медийного дискурса XXI века. Их обозначают термином «ключевые слова текущего момента»: 
мировой  экономический  кризис,  политическая  и  экономическая  стабильность,  благосостояние  гра-
ждан, модернизация, инновационные технологии, борьба с коррупцией. Эта лексика амбивалентна по 
своей семантике, соотносится с референтом, по-разному трактуемым. Здесь представлены слова, со-
относимые с абстрактным референтом, или с широким кругом референтов, то есть обладающие ре-
ференциальной неопределенностью. Все это приводит к широкому разбросу в интерпретациях и, сле-
довательно, нуждается в комментарии, то есть в прояснении авторской позиции. Использование клю-
чевых  слов  в  медиатекстах  различной  идеологической  направленности  выявляет  вариативность  их 
содержательного наполнения, что проявляется в коннотативных характеристиках одних и тех же лек-
сем и в их синтагматических связях. Лингвисты говорят  в этом случае об идеологической полисе-
мии, которая является следствием возникновения групповых коннотаций, «выражающих интерпрета-
цию политической реальности с позиций той или иной социальной группы» [12]. «Идеологические» 
коннотации сопряжены с оценочными: на шкале ценностей «свой — чужой» «свой» оценивается по-
зитивно, а «чужой» — негативно. Все ключевые слова медийного дискурса входят в оппозицию по 
коннотативной маркированности, что подтверждается анализом слов-идеологем, отражающих ценно-
стные доминанты группового субъекта. Так, в официальном медийном дискурсе слово стабильность 
интерпретируется  как  «Это  наше  главное  завоевание,  это  наше  Все».  В  оппозиционном  дискурсе 
представлены  другие  синтагматические  связи  этого  слова:  стабильность  коррупции,  стабильность 

Г.П.Байгарина 
142 
Вестник Карагандинского университета 
бедности; всепоглощающая стабильность. Дискурс борьбы придает нейтральным словам «обвини-
тельные» коннотации. Такого рода языковые механизмы апеллируют к чувствам и настроению опре-
деленных  социальных  групп,  являясь  действенным  инструментом  для  манипулирования.  Однако  в 
обоих типах дискурса это мнение-оценка не собственно слова стабильность, а стоящего за ним де-
нотата. 
В  лингвистической  литературе,  посвященной  феномену  метаязыковой  рефлексии,  определен 
круг формальных показателей рефлексивов. В анализируемых медиатекстах метаязыковой коммента-
рий может и не содержать однозначных формальных маркеров, например: Никакой тебе «ходорков-
щины» — финансирование оппозиционных партий или общественной организации «Открытая Рос-
сия». Никаких политических амбиций (Новая газета, №38, 27.09.2012). Свобода — это в том числе и 
ограничения,  хотя  бы  внутренние.  Но  я  еще  раз  подчеркну,  свобода — это  и  ответственность 
(АиФ,  №42, 17.10.2012). Однако  в  большинстве  своем  рефлексивы  распознаются  по  метаязыковым 
маркерам, в функции которых выступают глаголы речи и сама лексема «слово»: На Руси власть во-
обще  любит  называть  русофобией  всякое  недоброе  слово  в  свой  адрес…(Новая  газета,  №38, 
27.09.2012). Такие метаязыковые показатели, как грубо говоря, мягко говоря, откровенно говоря, ска-
зать откровеннее, короче говоря, как говорится выступают в роли дискурсивных слов. Как известно, 
значение дискурсивных слов привязано к ситуативным и контекстуальным факторам. Они выполня-
ют  различные  функции,  среди  которых  композиционно-строевая — одна  из  самых  распространен-
ных: дискурсивные слова являются строевыми компонентами текста, они организуют дискурс. Они 
могут оформлять начало и конец высказывания — инициальная и финальная позиция речевого шага: 
короче говоря. Короче говоря, словом — служат выражением обобщения, вывода, итога предыдущей 
информации и тем самым способствуют когезии текста. Для нас важно подчеркнуть и рефлексивную 
роль дискурсивов. 
Таким образом, языковая рефлексия, являющаяся проявлением личностного начала в языке, мо-
жет  быть  отнесена  к  характерным  свойствам  медийного  дискурса.  Рефлексивы  в  медиатекстах,  за-
полняя информационные лакуны, способствуют взаимодействию коммуникантов (авторов медийных 
текстов и массовой аудитории), свидетельствуют об изменениях в словарном составе русского языка 
современной эпохи. Кроме того, они служат средством выражения мировоззренческих установок ав-
тора, участвуют в создании нужной для автора картины мира, выступая одним из средств манипули-
рования общественным сознанием. В целом же рефлексивы служат устранению смысловой неопре-
деленности медийного дискурса. 
 
 
Список литературы 
1  Кубрякова Е.С., Цурикова Л.В. Вербальная деятельность СМИ как особый вид дискурсивной деятельности // Язык 
СМИ как объект междисциплинарного исследования. — Ч. 2. — 2004. — С. 126–160. 
2  Лейчик В.М. Перерастание публицистического стиля в язык СМИ //Язык средств массовой информации как объект 
междисциплинарного исследования: Материалы II Междунар. науч. конф. — М., 2008. — С. 298–301. 
3  Клушина Н.И. Коммуникативная стилистика публицистического текста // Язык и дискурс средств массовой инфор-
мации в XXI веке. — 2011. — № 2. — С. 144–154. 
4  Шмелёва Т.В. Языковая рефлексия // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения. — Вып. I (VIII). — 
1999. — № 2. — С. 108–110. 
5  Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Стихийная лингвистика (folk linguistics) // Русский язык сегодня. — Вып. 1. — 2000. — 
№ 3. — С. 12, 13. 
6  Вепрева  И.Т.  Рефлексивы  как  источник  информации  об  изменениях  в  русской  языковой  картине  мира // Русский 
язык сегодня. — Вып. 1. — 2000. — № 1. — С. 26–35. 
7  Вепрева  И.Т.  Языковая  рефлексия  в  постсоветскую  эпоху. — М.:  ОЛМА-ПРЕСС, 2005 // [ЭР].  Режим  доступа: 
http://www.twirpx.com/file/34899/. 
8  Вепрева И.Т. О языковой рефлексии на словесное обновление современной эпохи // Русский язык сегодня. Активные 
языковые процессы конца XX века. — № 1. — 2003. — С. 416–425. 
9  Зализняк А.А. Семантика  кавычек // Тр. Междунар. семинара  «Диалог — 2007 по компьютерной лингвистике и ее 
приложениям // [ЭР]. Режим доступа: http://www.philology.ru/linguistics2/ 
10  Шейгал Е.И. Рефлексивы в политической коммуникации / Теоретическая и прикладная лингвистика. Аспекты мета-
языковой  деятельности. — Вып. 3. — 2002. // [ЭР].  Режим  доступа: http://tpl1999.narod.ru/aspekti_yazika_i_kommunikatsii/ 
index.html 
11  Добросклонская  Т.Г.  Лингвистические  способы  выражения  идеологической  модальности  в  медиатекстах // Вестн. 
Московс. ун-та. Сер.19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. — 2009. — № 2. — С. 86. 
12  Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. — М.: Гнозис, 2004. — С. 51. 

Современный медийный дискурс… 
Серия «Филология». № 4(68)/2012 
143 
Г.П.Байғарина 

жүктеу/скачать 2,98 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: