тропология сводится к монадологии. Ведь для настоящего
человека существенными являются не какие-то состояния
его души, а реальные предметы во внешнем мире; первич
но он направлен именно на них, и лишь невротик уже не
ориентирован, как нормальный человек, на предметы,
а интересуется лишь своими состояниями.
120
В основе всего этого лежит в конечном счете точка зре
ния или, точнее, ложное понимание психики человека как
сферы, в которой господствует принцип баланса и равнове
сия, одним словом, постулирование принципа гомеостаза
как регуляторного принципа. «Основные мотивационные
тенденции, постулируемые Фрейдом, мыслятся им гомео-
статически, то есть любую деятельность Фрейд объясняет
как средство восстановления нарушенного равновесия.
Однако опирающееся на современную ему физику пред
положение Фрейда, что устранение напряжения есть пер
вичная и единственная тенденция живого существа, про
сто не соответствует действительности. Рост и размноже
ние представляют собой процессы, не поддающиеся объ
яснению через призму принципа гомеостаза» [10]. Итак,
принцип гомеостаза не имеет объяснительной силы даже
в биологическом измерении, не говоря уже о психологиче-
ски-ноологическом. Например, творящий человек «пола
гает свой продукт и произведение в действительности, ко
торую он воспринимает положительно, тогда как приспо
сабливающийся человек в своем стремлении к равнове
сию воспринимает действительность отрицательно» [10].
Полемическую и критическую позицию по отношению
к принципу гомеостаза занимает также Гордон Олпорт:
«Мотивация рассматривается как состояние напряженно
сти, которое ведет нас к поиску равновесия, покоя, при
способления, удовлетворения или гомеостаза. С этой точ
ки зрения личность — это не более чем наши привычные
формы разрядки напряжения. Конечно, эта формулиров
ка полностью согласуется с исходной посылкой эмпириз
ма, что человек по своей природе — пассивное существо,
способное лишь получать впечатления от внешних целей
и реагировать на них. Эта формула, приложимая к успеш
ному приспособлению, терпит неудачу при объяснении
природы личного стремления. Отличительной чертой та
кого стремления является его сопротивление равновесию:
речь идет не о снятии, а о создании напряжения» [11].
Влечение и смысл
Вторым уязвимым местом антропологии с исключите
льно психодинамической и психогенетической односто
ронней ориентацией, наряду с постулированием стремле
ния к наслаждению вместо стремления к ценностям, в дей-
121
ствительности свойственного человеку, является принятие
направленности человека на смысл за детерминирован
ность его поведения влечениями. С точки зрения экзистен
циального анализа перед желанием стоит осознанный
долг, а с точки зрения психодинамики за осознанным же
ланием стоит неосознаваемая необходимость. С точки
зрения экзистенциального анализа человек стоит перед
лицом ценностей, а с точки зрения психодинамики за его
спиной стоят влечения, «Оно». Любая энергия с точки зре
ния психодинамики — это энергия влечений, побудитель
ная сила; любая сила — это внутренняя сила.
В действительности, однако, человека не побуждают
влечения, а притягивают ценности. Лишь насилие над
языком допускает применительно к ценностям такие вы
ражения, как «влекомый» или «движимый» ими. Ценно
сти не толкают меня, а притягивают. Я выбираю свободу
и ответственность ради осуществления ценностей, я реша
юсь на осуществление ценностей, я открываю себя миру
ценностей, но влечение, внутренняя побудительная сила
здесь ни при чем. Конечно, не только психическое, но и ду
ховное имеет свою динамику; эта динамика основывается,
однако, не на побуждении влечений, а на стремлении
к ценностям. Это духовное стремление к смыслу включает
в себя на психическом уровне влечения как источник
энергии.
Попытаемся с помощью сравнения пояснить, какую
ошибку делает психодинамика в отношении энергии вле
чений, питающей — но не более чем питающей —
духовную жизнь. Каким видит город чистильщик стоков?
Он не видит ничего, кроме водопроводных и газовых
труб, а также электрических кабелей. Это все, что он ви
дит в городе, пока он находится в канализационной систе
ме, перемещается в «городском чреве» лишь среди энерго
носителей, питающих культурную жизнь города. Но куль
турная жизнь не состоит из газа, воды и электрического
тока.
Психодинамик также видит только «чрево», только
психический фундамент духовной жизни *. Он видит лишь
динамику аффекта (стремление к наслаждению!) и энерге
тику влечений (побудительную силу!). Но духовная жизнь
* Не кто иной, как Фрейд, понимал психоанализ именно так. «Я
остановился лишь на первом этаже и подвале всего здания», писал он
Людвигу Бинсвангеру.
122
не состоит из наслаждения и влечения, которые не явля
ются тем, что по-настоящему существенно для человека.
То, что по-настоящему существенно, все-таки молча
ливо подразумевается даже психоаналитиком. Ведь в той
мере, в какой психодинамическое вмешательство в кон
кретном случае оказывается по-настоящему действенным,
это совершается обходным путем посредством экзистен
циальной перестройки *, на основе экзистенциального
переворота. Ведь психодинамик никогда не является толь
ко лишь психодинамиком — он всегда еще и человек.
Выше говорилось, что с психодинамической точки зре
ния за осознанным желанием стоит неосознанная необхо
димость. В этом смысле цели, которые ставит себе «Я»,
являются лишь средствами достижения целей, которые
реализует «Оно», причем реализует за спиной «Я», через
его голову. Все человеческие мотивы неизбежно выглядят
в таком свете ненастоящими, да и человек в целом пред
стает невзаправдашним. Все культурные устремления,
будь они теоретической или практической, эстетической,
этической или религиозной природы, одним словом, все
духовные устремления выглядят простой сублимацией.
Если они действительно сублимация и ничто иное, тог
да духовное в человеке — это всего лишь ложь, самооб
ман **. Для психодинамики за всем кроется что-то еще; от
сюда и происходит стремление психодинамики к разобла-
* Само собой разумеется, что экзистенциальная перестройка как
таковая, то есть как экзистенциальная, в том виде, в каком экзистенциа
льный анализ непосредственно и целенаправленно фиксирует ее, по ме
ньшей мере в такой же степени, как и так называемый перенос, выходит
за рамки чисто интеллектуальных, рациональных процессов. Она коре
нится в эмоциональном и приводит в движение тотальные проявления
целостного человека.
** См. у Арнольда Гелена: «Обрести чувство собственного достоин
ства, необходимое, когда человек берет на себя ответственность за дело,
нельзя, находясь под внушением, что внутреннее продуманное формиро
вание собственных мотивов — это лишь самообман, за которым скры
вается просто целесообразный объективный процесс, который и имеет
место «в действительности». Это процесс обретения наслаждения или
какой-либо другой целесообразный для «Эго» механизм. Можно и не
отождествлять себя с этими взглядами, и принимать свои решения все
рьез... Ведь человек дискредитирует себя, если он определяет себя как
личность, осознающую себя жертвой самообмана, в которой «на самом
деле» происходит нечто совсем иное, осуществлению чего служит этот
самообман» [12].
123
чениям. В сущности, это «разоблачающая» психотерапия.
Разоблачение неистинного должно оставаться сред
ством для того, чтобы на расчищенном месте было лучше
видно истинное. Если же разоблачение становится само
целью и не останавливается ни перед чем, даже перед
истинным, то оно оказывается на самом деле вовсе не са
моцелью, а также лишь средством, которое служит на
правленности психолога на обесценивание того, с чем он
имеет дело. В этом проявляется циничная, нигилистиче
ская установка.
Перед чем человек несет ответственность
Выше речь шла о том, что ответственность, которую
экзистенциальный анализ помещает как раз в центр свое
го поля зрения, не сводится к простой свободе постольку,
поскольку ответственность всегда включает в себя то, за
что человек каждый раз несет ответственность. Как выяс
няется, ответственность подразумевает (также в отличие
от простой свободы) еще что-то сверх того, а именно то,
перед чем человек несет ответственность. Пока же, одна
ко, мы стоим перед вопросом, содержится ли вообще в че
ловеческой ответственности это «перед чем». Пока я не
включил в рассмотрение «перед чем» человеческой ответ
ственности, я имею право говорить лишь то, что данный
человек в состоянии отвечать за свои поступки, что ему
может быть что-то вменено в ответственность, но не то,
что он ответствен за них; ведь ответственность человек
всегда несет не только за что-то, но и перед чем-то.
Достарыңызбен бөлісу: |