Дипломный проект герменевтика литературного типа «маленького человека»: история и современность (тема выпускного проекта) по образовательной программе 5В020500 «Филология: русская»
Глава 2. Образ «маленького человека» в творчестве писателей конца XX века
жүктеу/скачать 414,5 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- «Человек свиты»
| Глава 2. Образ «маленького человека» в творчестве писателей конца XX века
Произведения, где освещается литературный тип «маленького человека» в конце XX века, намного отличаются от предшествующих текстов про маленького человека, рассмотренных выше. Это совершенно разные люди с уже другими проблемами, которые актуальны именно сейчас. Это не люди с неразделенной любовью или копящие вот уже много лет себе на одежду мечты. В произведениях конца XX века описываются жизни маленьких людей, которые, несмотря на укоры судьбы, продолжают жить дальше, находя какой-то смысл. Первое анализируемое нами произведение - повесть В. Маканина «Человек свиты» 1982 года. Писатель создает образ человека в стремительно меняющейся действительности. Центральной метафорой отчуждения личности в прозе Маканина становится выражение «самотёчность жизни». «Самотечность жизни» – это хаотическая логика повседневности, когда человек уже не контролирует свою жизнь, а превращается в щепку в безличном потоке бытовых сцеплений, зависимостей, обязанностей, ритуалов, автоматических действий. О таком духовном перекосе идет речь в повести «Человек свиты». В центре рассказа В. Маканина «Человек свиты» три основных персонажа: Дмитрий Родионцев, Вика Журавлёва и секретарь директора Аглая Андреевна. Они работают в одном из учреждений города. Их настоящее дело – это вести жизнь свиты. Аглая Андреевна в силу своей должности играет роль могущественного лица, с точки зрения Вики и Мити. Аглая Андреевна и директор – очень влиятельные люди. «Когда Аглая Андреевна звала их пить чай, всегда в приемной директора было солнце. Почти мистика: здесь не бывает непогоды. Светло, комфортно, а в фарфоровом чайнике свежий и горячий чай» [23, с. 2]. Попасть в приёмную, где всегда солнечно, пить чай с секретаршей, обсуждая всякое – это и есть счастье, райское место. Работники свиты чувствуют себя значимыми только в свите, рядом с начальством. Как справедливо отмечает Л. Аннинский: «Не верх, не низ. Середина. Маканин находит точный образ этой невесомой цепкости. Человек свиты. Человек тёртый, мятый, опытный, занимающий какое-то там «надцатое» место в «команде» начальника, отрабатывающий это место… Да, из-за пустого вроде бы места в этой новой реальности идёт борьба… Пустым местом, оказывается, можно кормиться, им можно жить, оно наполняется бытийной тяжестью – место в гигантской структуре, возведённой человеком в пустоте… Человек слабый безропотно отдаётся потоку»[24, с.11]. Мечта Вики и Мити – как можно дольше удержаться в «солнечной приёмной» секретарши. С тех пор, как Вика с Митей устроились сюда на работу, Аглая Андреевна приблизила их к себе. Однако это «солнечное местечко» не дает им никаких материальных выгод. Они изредка ездят с директором в командировки да ежедневно пьют чай с Аглаей. Для этих героев самое главное - ощущать себя людьми свиты. Эти ощущения создают видимость полноты жизни, собственной важности. Главный герой повести – Митя Родионцев, «человек свиты», уже привыкший быть под чьим-то покровительством. Мите страшно обрести свободу, стать самим собой. И именно под влиянием Аглаи Андреевны он чувствует себя невероятно счастливым и значимым. Без нее – он никто, так рассуждает сам Митя. Читатель застаёт Митю в тот момент, когда Аглая Андреевна довольно спокойно и тихо отстраняет его от свиты. Герой начинает выматывать себя размышлениями об отстранении. Потерять место в свите, которое принадлежало ему с того времени, как он только устроился сюда на работу, – большая трагедия для Мити. Он вспоминает время, проведенное в этом «солнечном местечке», вместе с Викой и Аглаей Андреевной. Вспоминает каждую секунду, каждую мелочь и старается понять, где же он допустил ошибку, в чем же его промах. Однако он не может понять, в чем его ошибка. Ведь все было просто прекрасно. Митя даже дарил Аглае Андреевне цветы нередко. Настолько он проник в поиски своего промаха, что эти мысли уже не дают ему покоя. Родионцев теряет самого себя. «Человек свиты» Митя Родионцев всегда будет стремиться примкнуть к какой-нибудь стае – в воровской ли шайке, в институтских ли междоусобицах или же в литературных группировках. Ему страшно обрести свободу, стать хоть какой- то личностью. Под крылышком у вожака всегда спокойней, даже проигрывать, даже унижаться, даже погибать. Такие, как Митя, иногда идут на большой риск во имя того, чтобы не стать личностью, чтобы не выйти из стаи, чтобы не совершить поступок… «люди свиты» отказываются от пьянящей свободы, от жуткой независимости. Они знают, что ползающего человека невозможно уронить» [25, с.113-114]. Митя Родионцев из тех людей, кто предпочитает всегда быть под чьим-то покровительством. Однако, зависимость от мнений чужих людей просто уничтожает человека. Узнав от Вики, что и ее отстраняют от свиты, пьяный Родионцев вдруг осознает, что никакого промаха нет и не могло быть. Ведь со стороны все-таки видней, а Вика ни разу не допускала ошибок в общении с Аглаей Андреевной. В конце у Мити появляется мысль о свободе. Он мучительно осознает свою значимость перед собой, что он сбился, что он человек и совершенно свободен. Это ему помогают понять молчаливые мужики в ресторане, пьяный юноша на улице, незнакомая женщина. В финале Митя – личность. «Переживая эту внутреннюю драму (а Маканин не опускается до иронии над своим «маленьким человеком»), Родионцев отдаляется от власти самотечности, начинает понимать её обесчеловечивающую силу и постепенно приходит к ощущению свободы как ценности… Собственно, весь рассказ «Человек свиты» оказывается о том, как трудно пробуждается в человеке «самотечности» инстинкт свободы» [26, с.248]. Писатель иронизирует над всеми героями, кроме Родионцева. «Я знаю: ничто не меняется к лучшему в духовном составе героя… Я знаю, что серединный человек не становится при этом ни выше, ни лучше, ни счастливее. Я только чувствую мгновенным уколом боли, что он – человек. И мне достаточно» [24, с.12]. Человек ни в коем случае не должен терять своих нравственных качеств. Первое, к чему мы должны приучить себя – это научиться уважать личность. Мы писали выше о персонаже рассказа А.П. Чехова «Человек в футляре» - Беликове. Если сравнить Беликова с главным героем повести Маканина, то можно заметить похожесть этих героев: люди среднего класса, с серой, обыденной жизнью, каждый из которых окрылен своей мечтой, целью или стремлением. Чеховские герои, продвигаясь к цели, теряют свою человечность. Их стремления перерастают в фанатизм, в смысл жизни. Концовка произведения всегда трагична. Оказавшись безработным, Родионцев начинает расклеиваться, но все же автор оставляет герою надежду на светлое будущее, не поставив точку в этой истории. Не случайно Родионцев осознает: «Мог бы и я прожить другую жизнь - совсем другую …» [23, с.3]. Проанализировав произведение В. Маканина, мы пришли к выводу о том, что «маленькими» людей делает не окружение, и даже не худшие обстоятельства, а они сами. Неуверенность в себе, невозможность сконцентрироваться на собственных желаниях и чувствах приводит к самоуничижению. Митя Родионцев был не самим собой и не признавал того, что не каждого может преследовать удача. Мысль о том, что можно вечно быть под чьим-то покровительством, убила в нем его самого. Был ли он по-настоящему Митей со своими изъянами и скверным характером? Принимали ли его окружающие с его постоянным невезением? Люди сами добиваются тех отношений, которых хотят от окружающих только своими действиями и собственными мыслями. Если каждый раз ставить под сомнение свою способность кому-то понравиться, можно лишиться себя, оборвать отношения со своим внутренним «я». Митя все время ограничивался чужими мыслями, всеми стереотипами, существующими, но не находил время прислушаться к самому себе. В финале автор не ставит точку в этой истории, но одно остается ясным для читателей: Митя Родионцев смог наконец-то понять сущность свободной мысли, что может жить своим умом и никогда не ограничиваться тем, что всем уже хорошо известно. Следующее произведение, которое мы попытаемся рассмотреть, - «Река Оккервиль» Т. Толстой, 1987 года. «Река Оккервиль» – это рассказ Татьяны Толстой, благодаря которому в восьмидесятые годы она вошла в литературу. У автора этого рассказа свой легко узнаваемый стиль, резко выделяющий ее на фоне других современных писателей. Она пишет действительно для того, чтобы высказаться, то есть сказать что-то своё, с полной ответственностью за это высказываемое. Это качество, которое сполна присуще Татьяне Толстой, чувство достоинства собственного слова. Кроме того, проза Толстой характеризуется яркостью, изощренностью повествовательной манеры, своеобразной сказочностью поэтики, праздничностью стиля, выражающейся в неожиданных сравнениях и метафорах. Творчество Толстой впитало в себя традиции русской прозы, поэзии, песен и фольклора, что заставляет читателя подключить к пониманию текстов весь диапазон своего охвата русской культуры. В центре рассказа Т. Толстой «Река Оккервиль» – человек с его душевными переживаниями, жизненными беспорядками, особенностями быта. Этот рассказ, написанный в 1987 году, затрагивает тему «Человек и искусство», влияния искусства на человека, взаимоотношения людей в современном мире, это раздумья о связи мечты и реальности. Рассказ построен на принципе «связываний ассоциаций», «сходства образов». Уже в начале произведения объединяется картина стихийного бедствия – наводнения в Петербурге и рассказ об одиноком, начинающем стареть Симеонове и его быте. Соответственно, у читателя возникает ассоциация с пушкинским «маленьким человеком» Евгением из «Медного всадника». Персонаж конца ХХ в. наслаждается одиночеством, чтением и прослушиванием редких граммофонных записей некогда известной, даже совершенно забытой певицы Веры Васильевны. В данном рассказе можно выделить три периода времени: прошлое, настоящее и будущее. Причем настоящее неотделимо от прошлого. Автор напоминает, что время циклично: «Когда знак зодиака менялся на Скорпиона, становилось совсем уж ветрено, темно и дождливо» [27, с. 11]. Петербург одушевлен, его образ сплетен из метафор, множества эпитетов, возвышенных деталей, где центральными стали изобретательный, но страшный Петр Первый и его слабые перепуганные подданные: «бьющий ветром в стекла город за беззащитным, незанавешенным холостяцким окном казался тогда злым петровским умыслом. Реки, добежав до вздутого, устрашающего моря, бросались вспять, поднимали водяные спины в музейных подвалах, облизывая хрупкие, разваливающиеся сырым песком коллекции, шаманские маски из петушиных перьев. Кривые заморские мечи, жилистые ноги злых, разбуженных среди ночи сотрудников» [27, с. 14]. Петербург – особенное место. Время и пространство хранят шедевры музыки, живописи и архитектуры. Город, стихия природы, искусство смешаны воедино. Герой рассказа - Симеонов, нелюдим, всю жизнь занимается коллекционированием пластинок с записями забытой, и, как ему кажется, давно умершей певицы Веры Васильевны, образ которой в подробностях создан его воображением. Возможно, он даже любит Веру Васильевну, которую никогда не видел. Каждый вечер он проводит у граммофона, такого же старинного, как героиня его мечты. Слушая ее песни, он воображает о всяком, тоскует о жизни, которой никогда не знал, о незнакомой женщине. Он предпочитает жить в этих грезах, отрицая реальность. Этому человеку не нужно создавать семью, иметь детей и хорошую жену, которая будет приглядывать за ним, готовя каждый день для него горячие блюда. Хотя нашего героя преследовала реальность на протяжении всей жизни. Были женщины в его жизни, он их приводил к себе домой, проводил с ними вечера, однако все не то. Просыпаясь, он не видел возле себя идеального образа. Была и Тамара, которая, возможно, могла бы быть ему верною женой, идеальной матерью их детей. Но Симеонов не из тех людей, которые живут в этом мире, зная свое предназначение. Ему нужна лишь она, Вера Васильевна, а точнее ее образ, построенный в его голове. Дальше выясняется, что Вера Васильевна жива, и Симеонов направляется на встречу с ней, ожидая увидеть тоскующую, нищую, доживающую свой век старушку. Симеонов достает с легкостью ее адрес и хочет увидеть свой идеал, образ, который он хранил в мыслях и чуть ли не обожествлял. Однако, встретившись с Верой Васильевной, он видит совершенно другую женщину, она не из его грез, далека от образа в его голове. Вера Васильевна - не подслеповатая, бедная исхудавшая и сиплая, как хотелось Симеонову. Это совершенно счастливая, жизнерадостная, смеющаяся женщина, которая еще не против выпить в компании. К тому же у нее сохранился ее дивный голос. Единственное, чем она недовольна, - это то, что у нее в квартире плохая ванна, и она решает осчастливить Симеонова тем, что будет пользоваться его ванной, хорошей. Это устраивает наиболее шустрый из ее поклонников некто Поцелуев. Финал рассказа таков: «Симеонов против воли прислушивался, как кряхтит и колышется в тесном ванном корыте грузное тело Веры Васильевны, как с хлюпом и чмоканьем отстает ее нежный, тучный, налитой бок от стенки влажной ванны, как с всасывающим звуком уходит в сток вода, как шлепают по полу босые ноги и как, наконец, откинув крючок, выходит в халате красная, распаренная Вера Васильевна, «Фу-ух. Хорошо»» [27, с.16]. Возможно, Симеонов раньше только и мог мечтать о том, что когда-нибудь сама Вера Васильевна будет купаться в его ванной. Однако, из того образа, что он себе выдумал в этой женщине, присутствовала только внешность и больше ничего. Встреча с Верой Васильевной разочаровала Симеонова. Попав на день рождения певицы, он увидел обыденность, отсутствие поэзии и даже пошлость в лице одного из многочисленных гостей певицы – Поцелуева. «Поцелуев торопился с чаем, а Симеонов заторможенный, улыбающийся, шел ополаскивать после Веры Васильевны, смывать гибким душем серые окатыши с подсохших стенок ванны, выколупывать седые волосы из сливного отверстия. Поцелуев заводил граммофон, слышен был дивный, нарастающий грозовой голос, восстающий из глубин, расправляющий крылья, взмывающий над миром, над распаренным телом Верунчика, пьющего чай из блюдечка над согнувшимся в своем пожизненном послушании Симеоновым, над теплой кухонной Тамарой, над всем. Ничему нельзя помочь, над подступающим закатом, над собирающимся дождем, над ветром, над безымянными реками, текущими вспять, выходящими из берегов, бушующими и затопляющими город, как это умеют делать реки» [27, с.16]. В рассказе, несомненно, представлен «образ маленького человека», в облике стареющего холостяка Симеонова. Симеонов принадлежит к тому типу людей, которые предпочитают реальности собственные фантазии: реальная жизнь с ее реальными заботами оскорбляет его эстетическое чувство. Поэтому воспоминания о жене и даже о детях, а тем более о быте - те воспоминания, которые могут радовать человека, оставить какой-то поэтический след в его душе, в восприятии Симеонова окрашены чем-то грубым, изображены как нечто обыденное. «Симеонов являет типовой образ «маленького человека» русской литературы, похожего на гоголевского Пискарева, фантазии которого о «перуджиновой Бианке» разбиваются бордельной прозой жизни понравившейся ему красотки, несмотря на все его наркотические попытки вернуть, адаптировать и загипнотизировать реальность. Аккумулировав это классическое предпочтение, Толстая делает оригинальный ход. У нее носителем романтической мечты является «простой человек», «слушатель», «читатель», воплощением же телесности и житейской грубости оказывается, наоборот, обожаемая им артистка. Конфликт между искусством и жизнью спроецирован в личность самого художника»» [26, с.332]. Отличительной чертой прозы Т. Толстой является то, что автор сопереживает своим героям, жалеет их. Сочувствует она и Симеонову, ищущему истинную красоту и не желающему принять реальность; Вере Васильевне, так рано потерявшей главное в жизни – сына, работу, не имеющей на старость лет элементарных бытовых удобств; Тамаре, приносящей любимому котлеты в банке и вынужденной «забывать» то шпильки, то носовой платок. Рассказ заканчивается, как и начинался, образом реки. «Поцелуев заводил граммофон, слышен был дивный, нарастающий грозовой голос взмывающий над распаренным телом Верунчика, пьющего чай с блюдечка, над всем, чему нельзя помочь, над подступающим закатом, над безымянными реками, текущими вспять, выходящими из берегов, бушующими и затопляющими город, как умеют делать только реки» [27, с.17]. Название рассказа символично. «Река Оккервиль» – название конечной трамвайной остановки, место, не изведанное для Симеонова, но занимающее его воображение. «Оно может оказаться прекрасным, где «зеленоватый поток» с «зеленым солнцем», серебристые ивы», «деревянные горбатые мостики», а, может, там «какая-нибудь гадкая фабричонка выплескивает перламутрово-ядовитые отходы, или что-нибудь еще, безнадежное, окраинное, пошлое» [27, с.8]. Подобно детям, которые больше времени проводят в мыслях, задающимися вопросами всегда, полных энтузиазма, мечтающих возможно о несбыточном, осознавая в глубине души, Симеонов также жил в собственных грезах, отвергая реальность. Должен был ли он разочаровываться в конце? Вера Васильевна – совершенно обычная старушка, которую еще не покинули ни чувство радости, веселья. Идеал – это всего лишь образ. Образ, который придумывает каждый для себя и существующий лишь в мыслях. Каждого, кто живет в грезах ждет разочарование. Для кого-то оно наступает рано, для другого позже. Возможно, было бы лучше для Симеонова, если Вера Васильевна осталась лишь образом в его мыслях, подобно конечной остановке «Река Оккервиль». Завершающим произведением данной главы является рассказ Л. Улицкой «Народ избранный» 1993 года. В рассказе «Народ избранный» она намеренно использует этот образ, чтобы обратить внимание людей на смысл, на значение в жизни общества «маленьких людей». Автор очень тонко подходит к написанию рассказа «Народ избранный». С помощью этого произведения писательница хотела достучаться до наших сердец, пробудить внутри нас ту боль и сочувствие, которые мы ощущаем при виде нищих, больных людей, не имеющих возможности проживать такую жизнь, которую они хотят в глубине своей души. Этот рассказ предназначен для того, чтобы люди обратили внимание на смысл, на значение жизни «маленьких людей». Главная героиня Зина – больная женщина, недавно похоронившая свою мать, ту единственную, которая заботилась о ней. Сама Зина, будучи больной, не может работать, и по совету своей покойной матери приходит к церкви просить милостыню, чтобы хоть как-то продолжать свое существование. Она простая, добрая, незлопамятная женщина. Раньше ей помогала ее соседка: приносила кое-что из еды, а потом перестала к ней ходить, так как Зина отказалась ей отдавать кофту матери, не потому что кофта по размеру подходит самой Зине, а из-за того, что она хотела оставить ее как память: «Месяц уже прошел с тех пор, как она похоронила мать; похоронные деньги, скопленные матерью, издержались, еще восемнадцать рублей пришлось доложить к поминкам из инвалидской пенсии. С деньгами Зинаида управляться не умела, мама все покупала, пока была здорова, а как заболела, так пошло все непонятно, и с едой стало плохо. До маминой смерти Марья Игнатьевна со второго этажа приносила то суп, то еще чего, а как мама умерла, Марья Игнатьевна перестала ходить к Зинаиде, потому что обиделась: хотела взять мамину кофту китайскую, а Зина не дала, пожалела. Не потому пожалела, чтобы себе оставить – Зина мамины вещи носить не могла, мама была сухая, как таракан, и росту маленького, а Зинаида была такой ширины, что в трамвай не влезала. Не дала кофту Зинаида потому, что это память была о матери, – китайского зеленого цвета, с обтяжными пуговицами и шерстью вышитыми цветами на плечиках»[28, c.1]. Однако Зина ни чуточку не обиделась на соседку. Это обстоятельство, описанное в начале рассказа, располагает читателя к ней, ведь в ней присутствовало то качество, которым многие были обделены – искренность. Автор уделяет большое внимание внешности персонажей. Они все были непривлекательны. Как может быть привлекательна нищета, безобразие, убогость. В этом все персонажи схожи: нелепое одеяние, неприятная внешность характеризовали как Зинаиду, так и Катю, и остальных нищих. И все же эти люди были неодинаковы. Одни – ненасытные, подлые. Им лишь бы денег набрать, да побольше и только себе. Другие нищие тоже не имели возможности обеспечивать себя. Они были больны и их другая половина нищих отстраняли, не давая возможности просить милостыню, хотя в них нуждались все нищие: «Она вышла из храма, бок все еще отзывался на старухин пинок, и вдруг – напасть какая-то! – еще одна старуха в клетчатом платке с жирной родинкой под глазом, из тех, что стояли на самом давальном месте, перед ступенями, набросилась на нее, вывернула ладонь так, что посыпались на землю набранные монеты: - А ты сюда боле не ходи, ноги тебе переломаем! – и стала толкать ее в спину корявой сумкой. Хромой старик поднялся с земли, зашел с другого бока и, черным словом обругав ее, замахнулся: – Давай, давай отсюдова! Зинаида зажмурилась и остановилась. Ноги у нее как будто отнялись, и она почувствовала, как горячо стало ляжкам и икрам. – Иди, иди, нечего тебе здесь делать, своих хватает! – гнала ее совсем уж крохотная старушонка в плешивой меховой шапке. Зинаида рада была бы убежать, да ноги не держали – подогнулись, и она осела на самой дороге, как огромная растрепанная курица, укрывая голову белыми и пухлыми руками»[28, c.2]. Жизнь в современном обществе создана для среднего класса, а те, кто не попадает под это определение, мешают. Во все времена люди стремились удалиться от той части жизни, что являют из себя больные, нищие люди. Большинство старались представлять себя успешными, богатыми, без бед и страданий. Однако такие, как Зина, выше обычных людей в моральном плане. Такие люди мудрее. Они выбиты из обычного ритма жизни, в котором каждый пытается удержаться как можно дольше. Эти люди ничего не требуют, не ропщут на судьбу. И этим Зина отличается от других нищих, которые лишь пекутся о том, как бы им набрать побольше денег. Нищие ведут конкуренцию за место возле храма, пытаясь выгнать Зину, которая обратилась к людям, потеряв мать и не имея возможности работать. Катя рассуждает о том, зачем Господь создает их: нужны они людям для того, чтобы, во-первых, задуматься о смысле жизни, чтобы, ценили то, что имеют и меньше жаловались на собственную жизнь, зная о том, что есть люди, живущие похуже их. Во-вторых, чтобы приблизить людей к Богу, ведь просят они ради Христа и Божьей матери: «Стою и злюсь, и так меня разбирает все больше и больше. И себя жалею – что калечная, что ни красоты, ну ничего не дал Бог… – Катя шмыгнула носом. Зина все крутила в руках свою тряпочку с самым жалостным видом. Катя короткопалой рукой ухватила за горло четвертинку, но не налила. – Вдруг слышу, позади меня железом звяк-звяк, я оглянулась – старуха сзади меня раскладушку раскладывает. Сбрендила, что ли, думаю я… И не смотрю в ту сторону больше. Потом времени несколько прошло, опять звень-звень. Я оглядываюсь, вижу картину, Зина, не поверишь. На раскладушке три подушки горкой, а в них упирается подбородком, лежит – не мышь, не лягушка, а неведома зверушка. Женщина завернута в одеялко детское, чуток не хватает ей на ноги, спеленута, как младенец, шнурками перевязана. Одно личико торчит из черного платка, а глаза огнем горят, ну точно боярыня Морозова, не знаешь ты, конечно, хорошую такую картину художника Сурикова. У меня память, Зина, такая, что увижу раз – как припечатано. Все помню. Вот, лежит, а глаза горят. Как будто меня прожгло всю. А старуха ее берет, как ребенка, взвалила на себя, а голову ее через свое плечо перевесила, не держится у нее головка-то, падает. Вся она как ребеночек семилетний, одеялка на все чуток не хватает, ножки в носках шерстяных торчат, крохотные, неходячие, и понесла ее старуха к исповеди. А я, Зина, иду за ней, как коза на веревке. Как держит меня она. Подносит ее старуха к священнику, тот молитвы долгие читает, я тогда ничего не знала, я уж потом все узнала, что читает да зачем. Теперь-то я всю службу наизусть знаю, до последнего слова, а тогда я ничего не понимала по-церковному. Он отчитал, а потом сразу к ней и говорит ей что-то. А она в ответ как мышь – писк, писк! Зина, а у меня внутри – с тех пор такого со мной не бывало, – внутри пошла такая почесуха, и в горле, и в груди, и в самом сердце, ну просто влезла бы рукой и ногтями бы драла, драла, сил просто нет. Это же надо, это же надо! Ведь ни ног, ни рук, ни голоса человеческого, как мешок ее таскают… И тут во мне как бы что-то треснуло и потекло… Заплакала я, Зина, аж брызнуло! Уж так мне ее жалко стало, не передать… – губы у Кати поползли, задергались, она высморкалась, вытерла глаза и строго продолжала: – Я потом, Зина, все про нее узнала, монахиня Евдокия она, а старуха, ее мать, тоже постриг приняла, в миру, понятно, живут, кому они в монастыре нужны. Вот уж кому злосчастье выпало! Господи, да за что? Вот тут меня и осенило, Зиночка! Ведь каждый человек, который на нее смотрит, одно думает: вот несчастье, хуже моего, хуже уж некуда, а мои-то обстоятельства куда ни шло, еще можно жить-то. Вот уж кого пожалеть надо, а не себя. Дошло тут до меня, Зиночка, зачем это Господь таких, как мы, немощных, уродов и калек, на свет выпускает! Понимаешь ты меня, Зиночка?» [28, c.15]. Свое предназначение Катя видит в том, чтобы ежедневно являть свое обнаженное страдание, тем самым как бы беря на себя и их страдания. И по этой причине этим нищим дано быть по-настоящему счастливыми. Героиня не очерствела в этих жизненных трудностях, наоборот именно эти нищие и инвалиды, которых она встречала, дали Кате возможность понять жизнь намного глубже. Она рассуждает о терпении, о счастье, о вере. Счастье не в достатке, не в красоте, а в смирении, в благодарности за жизнь, какой бы она ни была, в осознании своего места в жизни. Этот рассказ не только о «народе избранном», но и обо всех нас. Мы должны помнить слова Федора Михайловича Достоевского: «Страдание и боль всегда обязательны для широкого сознания и глубокого сердца. Истинно великие люди мне кажется должны ощущать на свете великую грусть» [29, с. 331]. Ведь в жизни все складывается не так, как хочется нам. Познав грусть, боль в душе, мы начинаем понимать, что из себя представляет настоящее счастье. Часто нам для того, чтобы продолжать жить, требуется мужество и терпение. Высшая мудрость, по мнению Улицкой, и состоит в том, чтобы научиться жить, несмотря на все невзгоды и неудачи в жизни. Будут и страдания, и боль, и одиночество, и чувство полной потери смысла во всем. Но, несмотря на все, люди должны суметь найти и в этих невзгодах счастье, свое предназначение и не переставать верить в лучшее, не завидовать чужому счастью, а быть счастливыми самим. Слова Кати очаровывают Зинаиду, после чего она погружается в сон, где видит рядом мать, нарядную и красивую, а ее ноги, совершенно здоровые, твердо стоят на земле. И, может быть, она впервые счастлива по-настоящему. Рассказ «Народ избранный» — это рассказ о нищих и инвалидах. Сюжет этого рассказа достаточно прост. Уже с первых строк звучит христианский мотив: действие происходит возле церкви в канун христианского праздника Сергия Радонежского, когда Зина впервые пришла просить милостыню. О счастье, о смысле жизни в рассматриваемом нами рассказе рассуждают не обыватели и прожигатели жизни, а нищие, просящие милостыню. И именно эти люди, юродивые, названы Улицкой избранными. Избранными Господом, потому что им ведомо, что такое истинное счастье. Они знают, что счастье не в красоте, не в материальных благах, а в том, чтобы быть благодарными Богу за самый великий дар — жизнь — какой бы она ни была. Одна из героинь рассказа — Катя — говорит: «Господь поставил, там и стой!» [28, c.12]. Катя характеризует нищих следующим образом: «Настоящий нищий… Божий человек. Господу служит! Он избранный народ, нищий-то» [28, c.14] . Но стоит сказать о том, что в рассказе дан не один «тип» нищих, они условно поделены автором на группы: попрошайки и нищие. И об этом в своих рассуждениях говорит Катя: «Ты на попрошаек не смотри, Зина, у них одна забота — денег набрать. А настоящий нищий, Зиночка, Божий человек, Господу служит! Он избранный народ, нищий-то!» [28, c.14]. Высшая мудрость, по мнению Улицкой, состоит в том, чтобы научиться верить в лучшее, уметь смиряться с неизбежными обстоятельствами, не завидовать чужому счастью, а быть счастливым самому, несмотря ни на какие невзгоды. Именно библейский контекст позволяет выделить в этом рассказе два основных мотива — заступничества и избранничества. Изучив произведения конца XX века, где ярко раскрыта тема «маленького человека», можно сделать следующий вывод. Весьма заметно, что эти герои схожи с «маленькими» людьми предшествующих произведений, но отличаются своим отношением к событиям, происходящих у них в жизни. Персонажи рассмотренных произведений имеют все шансы на счастливую жизнь. Они не живут в крайней бедности, имеют крышу над головой, также друзей и близких. Однако, гоняясь за несбыточной мечтой, за образами в своей голове, жалея себя, преуменьшая свои возможности, стремятся к нулю. Тот же Митя Родионцев, который имел семью, стабильную зарплату, дом, гонялся за вниманием совершенно чужого ему человека. Однако, этот урок на протяжении многих лет, который просто разочаровал, научил его самому важному - расставлению ценностей в жизни. Симеонов же, имевший вокруг себя стольких женщин, которые хотели о нем позаботиться, не выпускал из головы лишь один образ, который даже возможно не существовал в реальности. Живя этим образом, он позабыл о своей жизни. Дарил всего себя, свою огромную любовь этим мыслям, которые составляли в целом этот образ. Впоследствии, итог таков, что женщина из его грез существует в реальности, и она далека от образа, построенного в голове Симеонова, что очень его разочаровало. Нужно иметь много мужества, чтобы принять реальность такой, какая она есть. Персонажем завершающего произведения конца XX века является Зина. Эта женщина тоже была не одинокой, с нею была мать, которая всеми силами оберегала свою единственную больную дочь, не заставляя ее заниматься чем-либо. Однако Зина после смерти матери сталкивается с этой жизнью, с ее самой горькой участью, что представляют из себя больные, нищие люди, которые отталкивают Зину. Но и среди таких людей она находит подругу, которая смогла постоять за нее горой, после чего знакомит Зину с другой стороной реальности, поясняя, что и эта другая, пугающая, сторона не имеет острых углов, просто стоит поменять свое отношение к данным обстоятельствам. Эти герои отличаются друг от друга, начиная с социального положения, заканчивая их мечтами. Лишь одно объединяет их всех – одинаковый взгляд на жизненные трудности. Вывод таков, что жизнью надо довольствоваться, какой бы она ни была, и находить свое предназначение в данных трудностях. Итак, мы рассмотрели тип «маленького человека» конца XX века. Можно прийти к выводу, что эти люди выделяются своей терпимостью, сентиментальностью и все-таки решительностью, которая проявляется в конце. жүктеу/скачать 414,5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|