КАТЕГОРИЯ  ЗАЛОГОВОСТИ  В  ТЮРКСКИХ  ЯЗЫКАХ

76
НАСЛЕДИЕ  ХАКАССКОГО  УЧЕНОГО,  ТЮРКОЛОГА,  ДОКТОРА
АКТУАЛЬНЫЕ  ПРОБЛЕМЫ  ТЮРКСКОГО  ЯЗЫКОЗНАНИЯ 
день остается вопрос отнесения его к словообра-
зовательной  или  формообразовательной  катего-
рии. Дискуссии по этому вопросу были вызваны 
двояким  характером  залоговых  форм,  которые 
проявляют  себя  и  как  формообразовательная, 
и  как  словообразовательная  форма.  Мнения  о 
двойственной  природе  категории  залога  при-
держивался  крупный  российский  тюрколог  
С. Н. Иванов. Он считал, что в залоговой форме 
ее «лексическая, словообразовательная сущность 
проявляется  в  том,  что  аффиксы  производных 
основ  образуют  новые,  по  сравнению  с  исход-
ными  основами,  лексические  единицы,  характе-
ризующиеся новыми объектными связями (соче-
таемость  с  дополнениями).  Ее  грамматическая, 
словоизменительная  сущность  заключается  в 
том,  что  те  же  аффиксы  выражают  характери-
стику  субъекта  действия,  которое  обозначено 
исходной глагольной основой: одна и та же лекси-
ческая  единица  (исходная  основа)  получает  раз-
личную грамматическую модификацию в связи с 
различной квалификацией субъекта действия»
4
. 
Точки  зрения,  согласно  которой  тюркские 
залоговые  формы  имеют  словоизменительный 
характер, придерживается В. Г. Гузев. Исходя из 
«тезиса о связи типов языковых значений с фор-
мой их существования в языке», он считает, что 
«грамматическими  являются  те  значения,  кото-
рые  так  или  иначе  принадлежат  морфологии»
5
. 
Свою точку зрения на залог как на грамматиче-
скую  категорию  он  обосновал  тем,  что  множе-
ство отношений, выражаемых залоговой формой, 
имеют некий образ, «некую абстракцию, отвле-
ченную от множества более конкретных отноше-
ний», которую «следует признать как граммати-
ческое значение»
6
. 
В  традиционных  грамматических  исследо-
ваниях залог представлен в качестве глагольной 
категории, грамматический и лексический харак-
тер  которой  не  разграничены.  Такая  интерпре-
тация  залога  основана  на  попытках  свести  все 
формы,  характеризующие  соотнесенность  субъ-
екта с действием, в единую систему структурно 
однородных компонентов. При всех недостатках 
эта  трактовка  залога  была  широко  распростра-
нена.  Правда,  во  многих  исследованиях,  пред-
принятых в этом русле, в том числе и в моногра-
фии Л. Н. Харитонова «Залоговые формы глагола 
в  якутском  языке»,  залог  был  охарактеризован 
как  лексико-грамматическая  категория,  «зани-
мающая  промежуточное  положение  между  так 
называемыми формами словообразования и сло-
воизменения»
7
. Лука Никифорович при этом обо-
сновал  свой  подход  тем,  что  «формы  залога  по 
своей природе не могут иметь одно универсаль-
ное значение»
8
. 
Трактовка  тюркского  залога  как  лексико-
грамматической  категории  была  подвергнута 
критике  как  «хотя  и  очень  распространенная, 
но  все  же  лингвистическая  фикция,  основанная 
на  смешении  различных  ступеней  абстракции: 
лексического  и  грамматического»
9
.  На  примере 
каузативной глагольной формы И. В. Кормушин 
продемонстрировал, что «грамматическое и лек-
сическое взаимосвязаны, но невозможно опреде-
лить  зависимость  чего-либо  одного  от  другого. 
Каузативные форманты в глаголе устанавливают 
его сочетаемость с объектом, а далее отношения 
глагола  с  объектом  регулируются  лексическим 
значением глагола, тогда как внешне это выгля-
дит наоборот: типом объекта определяется лекси-
ческое содержание глагола»
10
. Другими словами, 
залоговый  формант  выражает  собой  сочетае-
мость  глагольного  предиката  высказывания  с 
типом  объекта,  которая  регулируется  согласно 
лексическому значению глагольной основы. 
Выше  было  сказано,  что  лексико-грамма-
тический  подход  к  категории  залога  был  обо-
снован  на  идее  о  модификации  грамматиче-
ского  значения  при  ее  речевой  реализации.  В 
результате  модификации  может  произойти, 
во-первых,  сужение  или  избирательность  типов 
объектов и обстоятельств залоговых отношений 
и,  во-вторых,  расширение  их.  Названные  типы 
семантической  модификации  глагольной  формы 
приводят к ее лексикализации. Например, лекси-
кализация  каузативной  формы  может  быть  свя-
зана как с сужением объекта каузации, так и с его 
расширением. К первому виду относится семан-
тическая модификация при образовании основы 
bildir=  ‘давать  знать,  извещать,  оповещать’  от 
bil= ‘знать; предполагать, считать, думать; уметь, 
мочь’. Второй вид модификации (или лексикали-
зации) каузатива приводит, по существу, к обра-
зованию  омонимичного  глагола.  Такие  случаи 
демонстрируют,  например,  тюркские  основы 

77
СРАВНИТЕЛЬНОГО  ЯЗЫКОЗНАНИЯ  НИКОЛАЯ  ФЕДОРОВИЧА  КАТАНОВА
АКТУАЛЬНЫЕ  ПРОБЛЕМЫ  ТЮРКСКОГО  ЯЗЫКОЗНАНИЯ
ayart=,  bindir=,  oynat=,  которые,  по  существу, 
представляют  собой  самостоятельные  единицы 
с  лексическим  значением,  в  которых  показатель 
каузативности оказывается нейтрализованным. 
Обсуждаемые  формы  с  лексикализованным 
значением, в которых модификации подвергается 
объектная  ориентация  глагола,  считаются  сло-
вообразовательными.  А  вот  выражение  отноше-
ния между субъектом и действием, свойственное 
всему ряду залоговых форм, является граммати-
ческим.  При  этом,  как  известно,  каждая  форма 
выражает  определенный  тип  этих  отношений. 
Это  обстоятельство  дает  право  исследователям 
считать каузатив, как и все остальные залоговые 
формы,  одновременно  и  словообразовательным, 
и словоизменительным.
11
 
С  поступательным  развитием  лингвистики, 
естественно,  развиваются  новые  направления 
тюркологических  исследований.  На  сегодняш-
ний день в тюркологии ведущей можно считать 
интерпретацию залога, согласно которой можно 
свести  «залогообразование  к  собственно  дери-
вации или приравнять его к ней»
12
. Такой подход 
основан  на  том  факте,  что  залоговым  формам 
исконно  присуща  словообразовательная  функ-
ция, «оставившая во всех тюркских языках глу-
бокие и неизгладимые следы»
13
. Как известно, в 
тюркских  языках  так  называемые  лексикализо-
ванные  залоговые  формы  составляют  широкий 
пласт глагольной лексики. Здесь важно добавить, 
что  в  якутском  языке  Л.  Н.  Харитонов  отметил 
употребление  «многочисленных  глаголов,  пред-
ставляющих  собой  непродуктивные  образова-
ния, формальное значение которых не совпадает 
с  залоговым  значением  и  не  воспроизводится  в 
современном языке в широких масштабах»
14
. 
Среди  тюркологов  широко  распространено 
мнение  о  словосочетательной  или  синтакси-
ческой  природе  залога.  По  признанию  многих 
исследователей, глагольная залоговая форма «не 
выражает  «залогового  значения»  вне  ее  связи 
с  другими  элементами  предложения.  В  этом 
состоит  принципиальное  отличие  залоговой 
формы  от  временных,  числа  и  т.  д.»
15
.  Данный 
подход  к  исследованию  категории  залога  пред-
полагает  исследование  его  в  качестве  лексико-
синтаксической категории, поскольку «залоговая 
парадигма каждого глагола определяется его лек-
сическим  значением:  различные  лексико-семан-
тические  классы  глаголов  имеют  различные 
наборы  залоговых  разрядов.  С  другой  стороны, 
каждый залоговый разряд характеризуется опре-
деленной  структурой  лексико-синтаксического 
окружения глагола»
16
. В последнее время, в связи 
интенсивным  развитием  семантических  иссле-
дований, материал по тюркскому залогу активно 
внедряется в соответствующие работы. «По при-
знанию многих современных лингвистов, основ-
ной  целью  семантического  исследования  явля-
ется  построение  правил,  по  которым  значение 
предложения выводится из значений его консти-
туентов». Такая цель, естественно, требует изуче-
ния  синтагматических  связей  залоговых  форм  с 
остальными компонентами высказывания. 
В  этой  связи  представляется  особенно  важ-
ной  работа  В.  М.  Наделяева  «Залоговость  в 
тувинском языке», в которой он предложил ори-
гинальную  для  тюркской  грамматической  тра-
диции  в  свое  время  трактовку  семантической 
категории  залоговости.  Точку  зрения  на  функ-
циональную  сущность  залога,  названную  “сло-
восочетательной”, он изложил еще в программах 
курсов  лекций  по  монгольскому  и  тувинскому 
языкам  в  период  своей  работы  (1947–1959)  на 
восточном  факультете  Ленинградского  госуни-
верситета. Свое толкование залогов он объяснил 
тем,  что  их  значения  “однозначно  проявляются 
только в синтаксических конструкциях, и именно 
в словосочетаниях; в связи с чем вводится поня-
тие залоговость, существенное для данной трак-
товки залогов”
17
. В любом вербальном словосоче-
тании,  выражающем  элементарную  процессную 
ситуацию,  он  отмечал  следующие  компоненты: 
сам процесс, агенс – носитель процесса, пациенс 
–  объект  воздействия  процесса.  В  элементарной 
усложненной  процессной  ситуации  он  выделял 
также побудитель прямообъектного процесса
18
.
В  последнее  время  исследование  тюркского 
залога  в  функционально-семантическом  аспекте 
получило  широкое  распространение.  В  рабо-
тах  такого  направления  каждая  грамматическая 
форма, в том числе и залоговая, получает харак-
теристику в системе способов выражения семан-
тической  категории  залоговости.  В  числе  работ 
такого направления можно назвать исследования 
В.  Г.  Гузева  на  материале  староанатолийского 

78
НАСЛЕДИЕ  ХАКАССКОГО  УЧЕНОГО,  ТЮРКОЛОГА,  ДОКТОРА
АКТУАЛЬНЫЕ  ПРОБЛЕМЫ  ТЮРКСКОГО  ЯЗЫКОЗНАНИЯ 
языка,  И.  В.  Шенцовой  по  шорскому  глаголу,  
Н.  И.  Поповой  на  материале  якутских  причаст-
ных конструкций. 
Что  касается  залогов  собственно  якутского 
языка,  то  здесь  можно  выделить  два  направле-
ния  исследований.  Во-первых,  известное  фун-
даментальное  исследование  Л.  Н.  Харитонова 
по  якутскому  залогу  было  ориентировано  на 
раскрытие его грамматической характеристики. 
Во-вторых,  известен  анализ  залоговых  кон-
струкций,  основанный  на  теории  синтаксиче-
ской  деривации,  предпринятый  Н.  И.  Поповой 
в  рамках  коллективного  исследования  «Курс 
якутской  грамматики».  Она  предложила  под-
ход к изучению якутского залога с точки зрения 
теории  валентностного  синтаксиса.  «В  основе 
такого  подхода  лежит  определение  синтакси-
ческой  деривации  как  преобразования  такого 
вида,  при  котором  производная  конструкция 
семантически  и  синтаксически  (но  не  лекси-
чески)  закономерным  образом  отличается  от 
исходной  конструкции»
19
.  В  исследованиях, 
проводимых в рамках НИР Института гумани-
тарных исследований СО РАН, рассматривается 
категория  залоговости,  системная  организация 
которой  определяется  характером  отношения 
понятия действия к его субъекту и объекту. На 
данный  момент  результат  анализа  лексических 
средств выражения каузативности показал, что, 
как в любой единице речевого общения, в кау-
зативной  ситуации  отражается  характер  связей 
всех  элементов  общения,  а  точнее,  характер 
отношения  действия  к  логическому  субъекту  и 
объекту  высказывания.  При  этом  для  выявле-
ния его семантической характеристики во главу 
угла  предпочтительно  ставить  сочетаемость 
элементов высказывания, в данном случае – гла-
гольного предиката с тем или иным типом кау-
зируемого  объекта.  Такой  подход  мотивирован 
тем, что достоверность любого семантического 
анализа  может  быть  достигнута  только  при 
учете  характера  сочетаемости  семантической 
единицы в пределах высказывания. 
В  целом  категория  залоговости  в  тюркских 
языках  представляет  большой  научный  интерес 
и требует дальнейшего глубокого анализа. 
ПРИМЕЧАНИЯ
1.  Плунгян, В. А. Общая морфология. Введение в 
проблематику. – М., 2000.  
2.  Плунгян, В. А. Указ. соч. – С. 199. 
3.  Залог  //  Лингвистический  энциклопедический 
словарь. – М., 1990. – С. 160–161. – С. 161. 
4.  Иванов,  С.  Н.  Родословное  древо  тюрок  Абу-л-
гази-хана. Грамматический очерк (Имя и глагол. 
Грамматические категории). – Ташкент, 1969. 
5.  Гузев, В. Г. Очерки по теории тюркского слово-
изменения. Глагол. – Л., 1990. 
6.  Гузев, В. Г. Указ. соч. – С. 40.
7.  Харитонов,  Л.  Н.  Залоговые  формы  глагола  в 
якутском языке. – М.-Л., 1963. 
8.  Харитонов, Л. Н. Указ. соч. – С. 10
9.  Кормушин, И. В. О пассивном значении кауза-
тивных  глаголов  //  Turcologica.  К  семидесяти-
летию академика А. Н. Кононова. – Л.: Наука, 
1976. – С. 73.
10.  Кормушин, И. В. Указ. соч. – С.73.
11.  Там же. – С. 72.
12.  Юлдашев,  А.  А.  Категория  залога  Сравни-
тельно-историческая грамматика тюркских язы-
ков: Морфология. – М, 1988, – С. 280.
13.  Юлдашев, А. А. Указ. соч. –  С. 272.
14.  Харитонов, Л. Н. Указ. соч. – С. 11.
15.  Сильницкий,  Г.  Г.  Глагольная  валентность  и 
залог  //  Типология  пассивных  конструкций. 
Диатезы и залоги. – Л.: Наука, 1974. – С. 54–72.  
16.  Сильницкий, Г. Г. Указ. соч. – С. 71–72.
17.  Наделяев, В. М. Залоговость в тувинском языке 
//  Морфология  тюркских  языков  Сибири.  – 
Новосибирск, 1985. – С. 3–64. 
18.  Наделяев, В. М. Указ. соч. –  С. 6.
19.  Попова, Н. И. Залоги в причастиях // Курс якут-
ской грамматики: морфологические и синтакси-
ческие конструкции. – Якутск, 2004. 

79
СРАВНИТЕЛЬНОГО  ЯЗЫКОЗНАНИЯ  НИКОЛАЯ  ФЕДОРОВИЧА  КАТАНОВА
АКТУАЛЬНЫЕ  ПРОБЛЕМЫ  ТЮРКСКОГО  ЯЗЫКОЗНАНИЯ
Н. Н.  ЕФРЕМОВ
ПАДЕЖНЫЕ  КОНСТРУКЦИИ  С  ЛОКАТИВНЫМ  ЗНАЧЕНИЕМ В  ЯКУТСКОМ  ЯЗЫКЕ  
(в  сопоставлении  с  хакасским  языком)
*
*
* Статья написана при поддержке РГНФ. Грант №12-14-14007а
Пространственные  (локативные)  отношения 
в  тюркских  языках  обозначаются  падежными, 
послеложными  и  наречными  конструкциями. 
При этом падежные структуры являются наибо-
лее  грамматикализованными  средствами  выра-
жения  обсуждаемых  отношений  –  ими  переда-
ются ситуативные локативные связи. 
В  данной  статье  рассматриваются  простран-
ственные конструкции с падежными показателями в 
якутском языке в сопоставлении с хакасским языком. 
В якутском языке пространственное значение 
обозначается винительным, дательным, орудным 
и  исходным  падежами.  В  хакасском  языке  оно 
выражается винительным, дательным, местным, 
исходным, направительным падежами
1
. 
В  соответствии  с  указанными  падежами 
локативные  конструкции  в  якутском  языке  раз-
личаются  на  следующие  структурные  типы: 
конструкции с дательным, исходным, орудным и 
винительным падежами. 
Известно, что падежные конструкции харак-
теризуются  как  монопредикативные  и  полипре-
дикативные,  из  которых  монопредикативные 
являются  наиболее  употребительными.  Поли-
предикативные используются в основном в худо-
жественных  текстах  для  описания  явлений,  где 
актуализируется  локализатор  в  виде  предика-
тивной пропозиции. В настоящей работе освеща-
ются  падежные  монопредикативные  конструк-
ции с локативным значением.
Конструкции с дательным падежом
Дательный падеж в якутском языке является 
многозначным. Им выражаются временные, про-
странственные, объектные (значение косвенного 
дополнения),  целевые,  причинные  значения,  а 
также отношение образа действия
2
. 
В  отличие  от  других  тюркских  языков,  в 
которых  дательный  падеж  обычно  используется 
при  выражении  динамических  пространствен-
ных  отношений,  а  статическое  локативное  зна-
чение передается местным падежом, в якутском 
языке оба эти значение обозначаются дательным 
падежом. Дело в том, что в якутском языке «про-
изошло объединение в одной форме (дательного 
падежа. – Н. Е.) значения местонахождения и дви-
жения  по  направлению  к  чему-л.  под  влиянием 
монгольского, в также эвенкийского и эвенского 
языков,  в  которых  имеется  аналогичный  падеж, 
выполняющий те же функции
3
. 
В  тюркских  языках  аффикс  дательного  падежа 
характеризуется тремя вариантами: -а – -ђа – -ка. Их 
этимология, по мнению некоторых исследователей
4
, 
связана со словом kap¿ ‘рука’, ‘направление’, ‘сторона’. 
В якутском языке вариант на -а отсутствует. 
Однако  в  диалектах,  например  в  речи  жите-
лей  Усть-Алданского  улуса,  при  использовании 
дативных  пространственных  конструкций  вме-
сто аффикса дательного падежа притяжательного 
склонения 1 л. ед. ч., который оканчивается на -р, 
можно встретить элемент -а в сочетании с конеч-
ным  согласным  -н.  Например:  дьиэбэн  ‘в  свой 
дом’  /  ‘в  своем  доме’;  дойдубан  ‘в  моей  родине’ 
/ ‘в свою родину’. Причину подобного явления в 
настоящее время объяснить сложно, так как оно 
встречается  в  речи  носителей  данного  говора 
нерегулярно и только у отдельных людей. 
Существует  предположение  о  том,  что 
дательный  падеж  на  -а  был  наиболее  грамма-
тичным  из  всех  пространственных  падежей
5
,  то 
есть  специализировался  в  выражении  локатив-
ных отношений. В таком ракурсе якутский диа-
лектный  формант  этого  падежа  на  -ан,  видимо, 
является  рудиментом  указанного  показателя  -а, 
который  в  данном  говоре  снабжается  дополни-
тельным элементом – постфиксом н.
В хакасском языке основное значение датель-
ного  падежа  –  обозначение  косвенного  объ-
екта, на который направлено действие или ради 
которого  оно  совершается.  Им  выражается  также 
направление действия, цель, конечный пункт
6
. 

80
НАСЛЕДИЕ  ХАКАССКОГО  УЧЕНОГО,  ТЮРКОЛОГА,  ДОКТОРА
АКТУАЛЬНЫЕ  ПРОБЛЕМЫ  ТЮРКСКОГО  ЯЗЫКОЗНАНИЯ 
Дативные конструкции якутского языка пере-
дают статические и динамические пространствен-
ные  отношения  ситуативного  типа.  В  хакасском 
языке  динамические  отношения  обозначаются 
структурами  в  дательном,  направительном  паде-
жах, а статические пространственные отношения 
выражаются  конструкциями  в  местном  падеже. 
Ср.: 
Як.  Оскуолађа  кэллим  (дательный  падеж)  ‘Я 
пришел в школу’.
Хак. Пеер зе пӱдiрiге килгем, чоохтап пирим 
сағаа, пос кöңнiнең (дательный падеж) – ‘Сюда, на 
строительство, скажу тебе, я приехал по собствен-
ному желанию’
7
.
Як. Дьиэђэ киириң (дательный падеж) – ‘Вхо-
дите в дом’. 
Хак.  Кiрiңер  тураза(а)  (туразар.  –  Н.  Е.) 
(направительный падеж) – ‘Входите в дом’
8
. 
Як.  Армияђа  бииргэ  сулууспалаабыппыт 
(дательный падеж) – ‘В армии вместе служили’.
Хак. Армияда хада служить полғабыс (мест-
ный падеж) – ‘В армии вместе служили’
9
. 

жүктеу/скачать 3,53 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: