Доктора сравнительного языкознания, вос токоведа николая федоровича катанова

190
НАСЛЕДИЕ  ХАКАССКОГО  УЧЕНОГО,  ТЮРКОЛОГА,  ДОКТОРА
ИСТОРИЯ  И  КУЛЬТУРА  ЕВРАЗИИ:  ПРОБЛЕМЫ  И  ПЕРСПЕКТИВЫ
Из  данного  материала  можно  сделать  вывод: 
в представлении алтайцев успех в деятельности, 
связанной  со  скотоводством,  во  многом  зависел 
от  воли  духов  и  божеств,  для  которых  и  испол-
нялись  эти  обряды.  Цель  этих  действий  –  уми-
лостивить  тех,  к  кому  эти  обряды  обращены, 
испросить  у  них  удачи  и  благополучия  для 
обеспечения  полноценной  жизнедеятельности 
и  повышения  материального  благосостояния, 
показателем, которого являлся домашний скот. В 
описываемых ритуальных действиях также есть 
и практическая сторона, например, в запрете не 
отдавать  молозиво  чужим,  что  способствовала 
формированию у скота здорового молодняка.
ПРИМЕЧАНИЯ
1.  История Сибири: В 5 т. Т. 1. Древняя Сибирь. –  
1-е изд. – Л., 1968. – С. 161.
2.  История  Сибири…  –  С.  195;  История  Респу-
блики  Алтай.  Т.1.  Древность  и  средневековье.  –  
Горно-Алтайск, 2002. – С. 169.
3.  Алтай  алкыштар  /  Сост.  К.  Е.  Укачина,  
Е. Е. Ямаева. – Горно-Алтайск. 1993. – С. 70.
4.  Сатлаев,  Ф.  А.  Коча-Кан  –  старинный  обряд 
испрашивания  плодородия  у  кумандинцев    // 
Религиозные  представления  и  обряды  народов 
Сибири  в  XIX  –  начале  XX  веках.  –  Л.,  1971.  –  
Т. 17. – С. 130–141.
5.  Потапов, Л. П. Алтае-Саянские этнографические 
параллели к древнетюркскому обряду жертвопри-
ношения  домашних  животных  и  их  историчес-
кое  значение  //  Ученые  записки  ГАНИИИЯЛ.  –  
Горно-Алтайск,  1974.  –  Вып  11.  –  С.  55;  Дьяко-
нова,  В.  П.  Алтайцы.  –  Горно-Алтайск,  2001.  –  
С. 179.
6.  Анохин,  А.  В.  Душа  и  её  свойства  по  представ-
лению телеутов // Сб. МАЭ. – Л., 1929. – Т. 8. –  
С. 258.
7.  Торушев, Э. Г. Обрядность в жизнеобеспечении у 
коренного населения Горного Алтая // Историче-
ский вестник. – Горно-Алтайск, 2007. – Вып. 1. – 
С. 119–120.
8.  Алтай алкыштар… – С. 108-109.
9.  Селезнев,  А.  Г.,  Селезнева,  Н.  А.  Занге-Ата 
и  Хазыр-Ильяс:  исторические  и  этнические 
аспекты  распространения  ислама  в  Сибири 
//  Этнографическое  обозрение.  2003.  –  №  6.  –  
С. 45–49.
10.    Анохин,  А.  В.  Материалы  по  шаманизму  у 
алтайцев. – Л., 1924. – С. 109, 125–126, 146–147.
11.  Алтай алкыштар… – С. 108–110.
12.  Шатинова,  Н.  И.  Семья  у  алтайцев.  –  Горно-
Алтайск, 1981. – С. 78–79.
13.  Там же. – С. 81.
14.  Там же. – С. 81.
15.  Торушев,  Э.  Г.  Религиозные  ритуалы  и  обряды 
в  быту  у  алтайцев  //  Сборник  материалов  науч. 
Конф.  с  межд.  участием  «Немецкие  исследова-
тели на Алтае», посвящ. 170-летию со дня рожде-
ния В. В. Радлова. – Горно-Алтайск, 2007. – С. 68.
16.  Ойротско-русский  словарь.  Издание  2-е.  /  Под. 
ред.  Н.  А.  Баскакова.  –  Горно-Алтайск,  2005.  –  
С. 97.
17.  Анохин, А. В. Указ. соч. – С. 528.
18.  Там же.
19.  Некоторые  кости  животных  в  ритуалах  алтай-
цев  //  Изучение  историко-культурного  наследия 
народов Южной Сибири. – Горно-Алтайск, 2007. 
– Вып. 6. – С. 128.
20.  Анохин, А. В. Указ. соч. – С. 265–266.
21.  Анохин,  А.  В.  материалы  по  шаманизму…  –  
С. 126.
22.  Тадина,  Н.  А.  Алтайская  свадебная  обряд-
ность  (XIX–ХХ  вв.).  –  Горно-Алтайск,  1995.  –  
С. 124–125.
23.  Торушев,  Э.  Г.  Земледелие  в  религиозных 
ритуалах,  обрядах  и  устном  народном  твор-
честве  алтайцев  //  Изучение  историко-куль-
турного  наследия  народов  Южной  Сибири.  –  
Горно-Алтайск, 2007. – Вып. 5. – С. 159.
24.  Галданова,  Г.  Р.  Ритуальная  пища  монгольских 
народов // Из истории хозяйства и материальной 
культуры тюрко-монгольских народов. – Новоси-
бирск, 1993. – С. 143.

191
СРАВНИТЕЛЬНОГО  ЯЗЫКОЗНАНИЯ  НИКОЛАЯ  ФЕДОРОВИЧА  КАТАНОВА
ИСТОРИЯ  И  КУЛЬТУРА  ЕВРАЗИИ:  ПРОБЛЕМЫ  И  ПЕРСПЕКТИВЫ
Э. В.  ЕНЧИНОВ
ВКЛАД  М. В.  ЧЕВАЛКОВА  В  СТАНОВЛЕНИЕ  ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ  КУЛЬТУРЫ  АЛТАЙЦЕВ
Изучение  и  первые  оценки  творчества  
М. В. Чевалкова, миссионера, переводчика, писа-
теля-просветителя  и  общественного  деятеля, 
получило начало еще при его жизни. Произведе-
ние  «Жизнь  Чевалкова»  (Чöбöлöптиҥ  jӱрӱми)  в 
силу  факта  «первородства»  в  алтайской  литера-
туре не могло быть пропущено, проигнорировано 
ни одним исследователем алтайской культуры, в 
том числе Духовной миссией.
Исследователи  культуры  народов  Горного 
Алтая,  такие  как  В.  В.  Радлов,  Г.  Н.  Потанин,  
Н. М. Ядринцев, В. И. Вербицкий, все в один голос 
отзывались о М. Чевалкове как об образованней-
шем человеке, лучшем переводчике и собирателе 
этнографического  и  фольклорного  материала.  
Н.  М.  Ядринцев  писал,  что  «мы  видели  здесь 
людей  с  выдающимися  способностями,  именно 
братьев Чевалковых, из которых один достиг свя-
щеннического  сана:  Отец  Михаил  своими  позна-
ниями  служил  для  многих  путешественников, 
а  именно  для  Принтца,  Потанина,  ориенталиста 
Радлова,  снабжая  их  материалами  из  области 
народного творчества алтайцев и их мифологии»
1
.
При жизни М. Чевалкова отдельные его про-
изведения,  басни  печатались  в  «Православном 
Благовестнике» (1894) в номерах: 5, с 9 по 16 и в 
21, также в «Томских Епархиальных ведомостях» 
(1897)  номер  22  и  6  (1899),  где  также  получали 
оценку  и  служили  делу  просвещения  народа.  
М. Невский, бывший тогда епископом Томским и 
Барнаульским,  со  страниц  «Православного  Бла-
говестника» в память о М. Чевалкове особо под-
черкивал поэтичность его стихов и рассказов
2
.
С  установлением  новой  советской  идеоло-
гии  и  началом  борьбы  с  «опиумом  для  народа» 
труды,  биография  первого  алтайского  писателя 
замалчивались, как и труды многих миссионеров, 
священников. Хотя отдельные стихи и басни на 
алтайском языке использовались в первых учеб-
никах  для  национальных  школ  «Ойрот  школа. 
Баштапкы кычырар бичик»
3
.
Творчество  М.  В.  Чевалкова  активно  начи-
нает  изучаться  только  с  60-х  гг.  XX  столетия, 
это  работы  Н.  А.  Баскакова,  С.  С.  Суразакова,  
Т.  С.  Тюхтенева,  З.  С.  Казагачевой,  В.  И.  Чичи-
нова.  На  рубеже  тысячелетий  изыскания  по 
творчеству  писателя  продолжили  Б.  Я.  Бедюров,  
Э. П. Чинина, Н. С. Модоров и др. Исследования 
вывели  из  забвения  имя  М.  В.  Чевалкова,  поло-
жили  начало  литературному,  языковому,  исто-
рико-этнографическому  анализу  произведений 
алтайского писателя.
В  2008  г.  состоялась  межрегиональная 
научно-практическая  конференция,  посвящен-
ная  190-летию  со  дня  рождения  М.  В.  Чевал-
кова,  по  результатам  которой  вышел  сборник 
научных  статей,  посвященный  просветитель-
ской,  литературной,  дипломатической  деятель-
ности сына своего народа
4
.
М. В. Чевалков родился в 1817 г. (по другим 
сведениям в 1819 г.) в селе Карасук «Кара-Суу», 
близ  г.  Бийска,  в  семье  Андраша  Чёбёлёка.  По 
рождению  мальчика  нарекли  Киприаном,  по 
крещению  –  Михаил.  Алтайцы  нередко  давали 
своим  детям  христианские  имена,  сказывались 
личные добрососедские отношения. Когда Миха-
илу исполнилось семь лет, семейство переезжает 
из Бачата (ныне Беловский р-н Кемеровской обл.) 
в Улалу. От своего друга Якова через игры, обще-
ние он воспринимает и учит русский язык. Обла-
дая  недюжинным  талантом  и  тягой  к  знаниям, 
Михаил  стремился  как  можно  больше  узнать  о 
грамоте.  В  этом  посильную  помощь  ему  оказал 
его  младший  брат  Ерок,  по  крещению  Адриан
5
, 
который учился грамоте в миссии.
В 16 лет Михаил становится толмачом (пере-
водчиком)  в  Алтайской  духовной  миссии  под 
началом отца Макария Глухарева. Интересно то, 
что его переводческая деятельность началась со 
случая, когда он правильно перевел слово «ибо» 
(тезе),  перевод  которого  вызвал  затруднения 
у  отца  Макария  и  других  служителей  миссии. 
Работая  переводчиком,  он  в  то  же  время  усер-
дно  занимался  хозяйством,  в  особенности  зем-
леделием,  обучался  кузнечному,  плотницкому 
и столярному мастерству, выделке кожи, приго-

192
НАСЛЕДИЕ  ХАКАССКОГО  УЧЕНОГО,  ТЮРКОЛОГА,  ДОКТОРА
ИСТОРИЯ  И  КУЛЬТУРА  ЕВРАЗИИ:  ПРОБЛЕМЫ  И  ПЕРСПЕКТИВЫ
товлению лекарств, даже занимался торговлей и 
рыбным промыслом
6
.
Живой  интерес  М.  Чевалкова  к  культуре, 
письму,  языку  способствовал  тому,  что  он 
активно помогал почти всем исследователям Гор-
ного  Алтая  в  деле  сбора,  обработки  и  перевода 
полевого  материала.  Предположительно  первые 
записи фольклорного материала и их переводы на 
русский язык были сделаны им по просьбе соби-
рателя  фольклора  народов  Сибири,  смотрителя 
Кузнецкого уездного училища Н. И. Ананьина в 
1847–1848 гг.
7
 М. В. Чевалков пишет, что 9 дней 
они  работали  (переводы)  в  Бийске,  а  через  три 
месяца, по приглашению Ананьина, он выехал в 
Кузнецк и находился там 2 месяца
8
. Помимо пере-
водов материалов, собранных Н. И. Ананьиным, 
М. Чевалков сам записал ему немало фольклор-
ных  произведений,  которые  он  отправлял  через 
миссию в Кузнецк. К сожалению, Н. И. Ананьин 
так и не опубликовал эти материалы.
В  1860–1861  гг.  М.  Чевалков  познакомился 
с  ученым-ориенталистом  В.  В.  Радловым,  пред-
ставлявшим  Русское  Географическое  Общество. 
Будущий  писатель  оказал  немало  услуг  моло-
дому ученому, являясь знатоком алтайской куль-
туры  и  искусным  переводчиком.  В.  В.  Радлов 
охарактеризовал  его  как  самого  образованного 
из  местных  жителей,  отмечая,  что  ко  времени 
их  знакомства  М.  В.  Чевалков  уже  проработал 
шесть лет переводчиком у отца Макария и при-
обрел за это время немало знаний
9
. Знакомство, 
переросшее в дружбу, оставило след не только в 
их судьбах, но повлияло на всю культуру народа, 
а  именно  способствовало  появлению  алтайской 
литературы. По просьбе В. В. Радлова М. Чевал-
ков  пишет  автобиографическое  произведение 
«Жизнь Чевалкова» (Чöбöлöптиҥ jӱрӱми), первое 
произведение  алтайской  литературы,  в  последу-
ющем  (1866  г.)  включенное  в  первый  том  труда 
В.  В.  Радлова  «Образцы  народной  литературы 
тюркских племен, живущих в Южной Сибири и 
Дзунгарской степи». К этому времени М. Чевал-
ков прослужил в миссии 25 лет и был награжден 
императором Александром II золотой медалью
10
. 
Произведение  «Чöбöлöптиҥ  jӱрӱми»  стало 
первым  литературным  опытом  начинающего 
писателя,  к  этому  времени  М.  Чевалкову  было 
уже сорок лет. В очерке он рассказывает о своей 
жизни, служению Богу, поездках по Алтаю, наро-
дах,  населяющих  его  горы  и  речные  долины. 
Ценным историческим материалом является опи-
сания  будничной  жизни  населения  Улалы,  бла-
годаря которым мы можем проникнуться духом 
того времени.
Рассказывая  о  своей  поездке  в  черневой 
Алтай,  М.  Чевалков  затрагивает  чрезвычайно 
сложный вопрос – процессы религиозной транс-
формации протекавшие в среде коренных жите-
лей Северного Алтая. Один из примеров хорошо 
иллюстрирует  эти  процессы,  так,  во  время 
рыбалки он повстречал двух путников, шедших 
в Чолышман за шаманом по имени Ниас по риту-
альной  необходимости  (очищение  от  скверны). 
Результатом  их  беседы  стало  то,  что  один  из 
путников  по  имени  Тибан  принимает  решение 
креститься, отказавшись от своих прежних рели-
гиозных  взглядов,  что  привело  к  серьезному 
конфликту  юноши  со  своим  окружением  и  род-
ственниками.  Последние,  обращаясь  к  юноше, 
указывали ему, что «он, Тибан, человек полезный 
для общества; мы хотели поставить тебя вместо 
отца твоего демичей; ты, кажется, удаляешься от 
нас; теперь, если ты окрестишься, то мы не родня 
тебе; конечно, твое сердце станет другим»
11
.
В  своем  произведении  им  были  записаны 
такие  исторические  моменты,  как  вхождение 
теленгитов в подданство России, с упоминанием 
таких  исторических  личностей,  как  зайсаны 
Мамыт,  Балык,  Чичкан
12
.  К  середине  60-х  гг.  
XIX в. как толмач и знаток М. Чевалков был широко 
известен  на  Алтае  широкому  кругу  людей  –  
от чиновников и миссионеров до исследователей 
и  путешественников
13
,  от  речных  долин  Гор-
ного  Алтая  до  сенатской  площади  Петербурга. 
В  1864  г.  он  в  качестве  переводчика  совершил 
поездку  вместе  с  петербургским  чиновником  
А.  Г.  Принтцем  к  теленгитам  в  Кош-Агач,  где 
встречались с зайсаном Чичкан`ом, который гово-
рил им, что «анбын (дань Китаю) объел здешний 
народ до разорения»
14
, на что М. Чевалков пред-
ложил  им  перейти  в  подданство  к  белому  царю  
и давать дань в одну сторону, чем в две, т. е. Рос-
сии  и  Китаю.  Итогом  дипломатической  поездки  
А.  Г.  Принца  и  толмача  М.  Чевалкова  стало 
добровольное  вхождение  чуйских  теленгитов  в 
состав русского государства в 1865 г.

193
СРАВНИТЕЛЬНОГО  ЯЗЫКОЗНАНИЯ  НИКОЛАЯ  ФЕДОРОВИЧА  КАТАНОВА
ИСТОРИЯ  И  КУЛЬТУРА  ЕВРАЗИИ:  ПРОБЛЕМЫ  И  ПЕРСПЕКТИВЫ
Интересным 
историко-этнографическим 
описанием  в  произведении  является  традици-
онный  зайсанский  суд  алтайцев,  нужно  под-
черкнуть,  что  М.  Чевалков  первый  упомянул  и 
описал  его  в  процессе,  констатируя  бытование 
традиционной  обычно-правовой  культуры  и 
практики в этносе
15
.
М. Чевалков в своем очерке правдиво описал 
быт,  нравы  алтайцев  того  времени,  род  занятий, 
художественно  передал  отдельные  картины  их 
жизни, где находим яркую народную речь, легенды, 
отражение исторических событий, происходивших 
в  жизни  алтайских  племен.  В  этом  отношении 
«Чöбöлöптиҥ  jӱрӱми»  является  не  только  литера-
турным  произведением,  но  и  ценным  материалом 
для историков, языковедов и этнографов
16
.
Спустя  почти  тридцать  лет,  в  1894  г., 
М.  Чевалков  переиздает  свое  произведение, 
дополнив  его  событиями,  произошедшими  с 
ним  с  1864  г.  Перевод  произведения  на  русский 
язык  осуществил  Макарий  Невский,  назвав  его 
«Памятное  завещание»  (Ундулбас  кереес),  опу-
бликованного в московском миссионерском жур-
нале  «Православный  благовестник»  №  5,  9–16, 
21.  Ко  времени  выхода  издания  М.  Чевалкову 
было  уже 74 года,  и  он  уже был  рукоположен  в 
сан  священника  (1877  г.).  Во  второй  редакции 
автор  переадресовал  произведение  своим  детям 
в  форме  «завещания»,  когда  как  первая  редак-
ция была адресована В. В. Радлову и выполнена 
в эпистолярном жанре (в виде писем). Оригинал 
произведения  «Ундулбас  кереес»  не  найден  до 
сих пор, и о нем мы можем судить только по име-
ющемуся переводу Макария Невского
17
.
В  70-х  гг.  XIX  в.  М.  Чевалков,  несмотря  на 
свой преклонный возраст, продолжал оказывать 
посильную  помощь  исследователям  культуры 
Горного  Алтая.  В  1879  г.  этнограф,  обществен-
ный  деятель  Г.  Н.  Потанин,  совершавший  экс-
педиционную  поездку  в  Монголию,  по  пути 
остановился  в  с.  Улалу.  Ученый  описал  встречу 
с М. Чевалковым в своем дневнике: «В Улалу я 
встретил священника Чевалкова и от него запи-
сал  много  сведений  по  этнографии.  Священник 
Чевалков,  старик  лет  60,  замечателен  своими 
знаниями  мира  алтайских  и  телеутских  веро-
ваний.  Он  известен  как  старый  деятель  миссии, 
потом он помогал Радлову в собрании сказок»
18
. 
Исследователь  записал  от  М.  Чевалкова  такие 
алтайские  сказки  как:  «Семь  братьев»,  «Царь 
зверей»,  «Чут»,  «Огонь»,  «Ерень  Чечен  и  Яра 
Чечен»,  легенду  «Гора  Шагшаг»,  которые  были 
опубликованы Г. Н. Потаниным в труде «Очерки 
Северо-Западной  Монголии»  (1883  г.),  в  этом 
издании  насчитывается  около  40  ссылок  на  
М. Чевалкова, что подтверждает, насколько цен-
ным информантом он был для исследователей.
Исследователь также отмечал что «о. Чивал-
ковъ… издалъ нъесколько брошюрок для чтенiя 
на  алтайском  языкъ,  сочиненных  имъ  самим»
19
.  
Г.  Н.  Потанин  имел  в  виду  «Поучительные  ста-
тьи  на  алтайском  языке»,  вышедшие  в  Казани 
в  1872  году,  «Поучительные  статьи  в  стихах  и 
прозе», опубликованные в 1881 г. также в Казани, 
и  «Поучительные  статьи  в  стихах  на  алтайском 
языке»  –  в  Томске,  1893  г.  В  его  произведениях 
были  запечатлены  черты  алтайского  героиче-
ского  эпоса,  благопожеланий,  пословиц  и  пого-
ворок. С другой стороны, тематика, содержание 
этих  произведений  были  обусловлены  русской 
дидактической  поэзией,  которая  создавалась  на 
основе  Библии  и  святоотеческого  предания
20
. 
Особенностью  поэтических  взглядов  М.  Чевал-
кова  было  то,  что  он  увидел  в  поэзии  мощное 
средство воспитания.
Общаясь со всеми исследователями Горного 
Алтая второй половины XIX в., М. Чевалков не 
только  обогащал  их  новыми  материалами,  но  и 
сам  воспринимал  «новые  миры»  русской  клас-
сической  литературы.  Проба  перевода  классика 
на  алтайский  язык,  в  частности  И.  А.  Крылова, 
мы  встречаем  в  труде  В.  В.  Радлова  «Образцы 
народной  литературы  тюркских  племен,  живу-
щих в Южной Сибири и Дзунгарской степи», это 
басня  «Ворон  и  лисица»  (Тӱлкӱ  биле  Карга).  За 
первым  переводом  последовали  «Петух  и  жем-
чужное  зерно»  (Пöтӱк  балу  жемчуг  тапканы), 
«Стрекоза и муравей» (Чегертки биле Чымалы), 
«Собачья  дружба»  (Эки  ийт)  и  др.  Интерес  
М.  Чевалкова  к  басне  исследователи  алтайской 
литературы объясняют своеобразием жанра, ино-
сказательностью и «образы» животных особенно 
импонировали  душевному  складу  алтайцев
21
. 
Обличая человеческие пороки, М. Чевалков стре-
мится  эзоповым  языком  показать  историческую 
действительность XIX в., социальное расслоение, 

194
НАСЛЕДИЕ  ХАКАССКОГО  УЧЕНОГО,  ТЮРКОЛОГА,  ДОКТОРА
ИСТОРИЯ  И  КУЛЬТУРА  ЕВРАЗИИ:  ПРОБЛЕМЫ  И  ПЕРСПЕКТИВЫ
несправедливость в обществе, бичевал жадность, 
лень, трусость, невежество.
Занимаясь  переводом  басен  И.  А.  Крылова, 
М. Чевалков сам начинает сочинять басни, темы 
и сюжеты он брал из повседневной жизни народа. 
Из-под  его  пера  вышли  «Сеноставка  и  ленивая 
Лягушка»  (Сыгырган  ла  jалку  Бака),  «Спор  чая 
с  вином»  (Аракы  ла  чай),  «Бабочка  и  Пчела» 
(Кöбöлöк ло Адару) и др. Центральными образами 
своих  произведений  он  ставит  человека  и  труд, 
как  основу  человеческой  жизни,  добродетели  и 
стремлении  к  нравственным  идеалам.  Куда  бы 
ни  отправлялся  М.  Чевалков  по  делам  миссии, 
он, помимо распространения религии, занимался 
просвещением  народа.  Он  брал  с  собой  басни  
И.  А.  Крылова  и  собственные  сочинения,  кото-
рые  читал  местным  жителям,  получая  востор-
женные отзывы.
Являясь  служителем  миссии,  поэт  также 
писал  и  переводил  басни,  поэмы  религиозного 
характера.  Так,  в  басне  «Тетерев  и  Курица» 
(Кӱртӱк  биле  Така)  говорится,  что  человек  во 
всей своей деятельности зависит от Бога и по его 
воле  способен  к  созиданию.  В  переводе  стихот-
ворения «Сквернословца гнушается Бог» (Баjыр 
тилдӱдеҥ  Кудай  jескинер)  он  через  духовную 
поэзию стремится приобщить алтайцев к церкви, 
к  ее  таинствам  и  обрядам
22
.  За  годы  службы  в 
миссии  он  принимает  активное  участие  в  пере-
воде Священного писания на алтайский язык, спу-
стя девять лет после его смерти в 1910 г. в Томске 
выходит первый полный перевод Евангелия.
Писатель  активно  ратовал  за  переход  к 
оседлости  и  занятию  земледелием.  Так,  в  поэме 
«Пахарь  и  Охотник»  (Кырачы  была  Аҥчы)  он 
противопоставляет  образу  Охотника  Пахаря, 
который занимается не только охотой, скотовод-
ством, но и строит дом, пашет землю, сеет хлеб, 
собирает  хороший  урожай  и  в  конечном  итоге 
живет  лучше,  чем  Охотник.  Проблему  перехода 
на  оседлость  и  восприятия  нового  культурного 
типа также встречаем в «Памятном завещании» 
миссионера.  При  встрече  М.  Чевалкова  с  жите-
лями  села  Ынырга  он  спросил  у  них,  пашут  ли 
они землю лошадьми, на что ему ответили, что 
они  продолжают  возделывать  землю  мотыгой, 
так как не умеют изготавливать плуг. В переходе 
на  оседлость  и  занятии  земледелием  он  видел 
возможность улучшить материальное положение 
рядовых людей.
Совершенно  новым  привнесением  М.  Чевал-
кова  в  алтайскую  культуру  было  религиозно-
музыкальное песнопение. Первым на это новатор-
ство  обратил  внимание  этнограф  и  композитор  
А.  В.  Анохин.  Он  отмечал,  что  «следуя  бессозна-
тельно  только  одному  творческому  инстинкту, 
протоиерей  Чевалков  разглядел  своей  идеей  тот 
обычный путь музыкального народного творчества 
и религиозной музыки, который видим в истории 
народов,  сменивших  свой  национальный  культ  на 
другой культ»
23
.
Протоиерей  Чевалков  допускал  в  своей 
церкви  песнопения  с  характерными  особенно-
стями  алтайского  национального  творчества.  В 
своем произведении он часто упоминал как учил 
церковным  песнопениям  своих  дочерей,  сосе-
дей, любителей музыки, тяга к музыке и пению 
свела  его  со  студентом  Михаилом  Андрееви-
чем  Невским,  читавшим  в  церкви  проповеди  и 
молитвы,  будущим  начальником  Миссии,  епи-
скопом  Бийским.  Впоследствии  они  совместно 
учили  пению  всех  желающих  не  только  на  рус-
ском  языке,  но  и  на  алтайском.  К  сожалению, 
новаторство со смертью своего зачинателя также 
умирает. Из его музыкального творчества сохра-
нилась лишь композиция «По земле ходя ушед-
ший»  (Jерге  пазып  паргандый),  ему  же  припи-
сывается  переложение  духовного  стиха  «Когда 
душа  предстанет  перед  судом»  (Сӱрӱнде  jаргы 
тӱжер  тушта)  на  музыку,  мелодию  для  кото-
рого он взял из народной алтайской песни «Пеш 
казак» (Пять казахов)
24
.
Главной  чертой  творчества  М.  Чевалкова 
являлась  просветительская  направленность. 
Поэт считал, что добиться благополучия народа 
можно  путем  усовершенствования  нравствен-
ных  начал  в  человеке.  На  всех  его  произведе-
ниях  лежала  печать  назидательности  и  поучи-
тельности
25
.
Умер  Михаил  Васильевич  Чевалков  в  воз-
расте  85  лет  23  августа  1901  г.  в  с.  Онгудай,  о 
чем  был  составлен  Урсульским  протоиреем  
К.  Соколовым  в  «Православном  благовестнике» 
за № 18 некролог: «23 августа с.г. в 12 часов дня 
в  Урсульском  стане  Алтайской  миссии  почил 
Михаил Чевалков»
26
.

195
СРАВНИТЕЛЬНОГО  ЯЗЫКОЗНАНИЯ  НИКОЛАЯ  ФЕДОРОВИЧА  КАТАНОВА
ИСТОРИЯ  И  КУЛЬТУРА  ЕВРАЗИИ:  ПРОБЛЕМЫ  И  ПЕРСПЕКТИВЫ
М.  В.  Чевалков  внес  не  только  неоценимый 
вклад  в  культуру  алтайского  народа,  но  и  стал 
первым  алтайским  писателем,  родоначальником 
письменной  алтайской  литературы.  В  его  твор-
честве  под  названием  –  «жизнь»  удивительным 
образом  переплелись  уважение  к  человеку  и 
самопожертвование,  собирание  фольклорного 
и  этнографического  наследия,  священное  писа-
ние и русская классическая литература, стихи и 
басни,  горести  и  радости  и,  конечно  же,  служе-
ние  Богу.  На  его  культурном  наследии  училась 
вся  алтайская  интеллигенция  начала  XX  в., 
как  М.  В.  Мундус-Эдоков,  П.  А.  Чагат-Строев,  
П. В. Кучияк, Л. В. Кокышев и мн. др.
ПРИМЕЧАНИЯ
1.  Ядринцев, Н. М. Сибирские инородцы, их быт и 
современное положение. – СПб., 1891. – С. 229.
2.  Православный Благовестник. – М., 1902. – Т. 1. – 
№7. – С. 296.
3.  Кырачы  ла  анчы:  улгер  //  Ойрот  школа.  Баш-
тапкы кычырар бичик / тургузачы М. В. Мундус-
Эдоков. – М., 1924. – С. 61–66.
4.  Наследие М. В. Чевалкова в современном осмыс-
лении  (сборник  материалов  межрегиональной 
научно-практической  конференции).  –  Горно-
Алтайск, 2008. – 152 с.
5.  Памятное  завещание  //  Памятное  завещание. 
Алтайская дореволюционная проза / сост. и автор 
предисл. Б. Я. Бедюров. – Горно-Алтайск, 1990. – 
С. 35.
6.  Очерки по истории алтайской литературы / ред. 
С. С. Суразаков. – Горно-Алтайск, 1969. – С. 7.
7.  Казагачева, З. С. М. В. Чевалков и его потомки // 
Наследие М. В. Чевалкова в современном осмыс-
лении  (сборник  материалов  межрегиональной 
научно-практической  конференции).  –  Горно-
Алтайск, 2008. – С. 18.
8.  Памятное  завещание  /  вступ.  ст.  Э.  П.  Чинина; 
сост.  А.  А.  Байдалин;  ред.  Г.  А.  Субботина,  
А. А. Байдалин. – Горно-Алтайск, 2007. – С. 54.
9.  Радлов, В. В. Образцы народной литературы тюрк-
ских племен, живущих в Южной Сибири и Дзун-
гарской степи / В. В. Радлов. – СПб., 1866. – 410 с.
10.  История алтайской литературы. Кн. 1 / Институт 
алтаистики  им.  С.  С.  Суразакова  РА  /  редколл.  
Р. А. Палкина (отв. ред.), Э. П. Чинина, С. Н. Тар-
банакова. – Горно-Алтайск, 2004 – С. 83.
11.  Памятное завещание… – Горно-Алтайск, 2007. – 
С. 72.
12.  Очерки по истории… – С. 9.
13.  Памятное завещание… – Горно-Алтайск, 1990. – 
С. 6.
14.  Памятное завещание… – Горно-Алтайск, 2007. – 
С. 99.
15.  Там же. – С. 59, 102.
16.  Очерки по истории… – С. 10.
17.  История алтайской литературы… – С. 85.
18.  Потанин, Г. Н. Очерки Северо-Западной Монго-
лии. – СПб., 1883. Вып. 4. – С. 2.
19.  Там же. – С. 649.
20.  История  Республики  Алтай.  Том  II.  Горный 
Алтай в составе Российского государства (1756–
1916 гг.) / НИИ алтаистики им. С. С. Суразакова; 
редколл.  Н.  В.  Екеев  (отв.  ред.),  Н.  М.  Екеева,  
З.  С.  Казагачева,  Н.  А.  Майдурова.  –  Горно-
Алтайск:  ОАО  «Горно-Алтайская  типография», 
2010. – С. 378.
21.  Костюхин, Е. А. Типы и формы животного эпоса. –  
М., 1987. – С. 11.
22.  История алтайской литературы… – С. 103.
23.  Казагачева, З. С. Указ. соч. – С. 15.
24.  Радлов, В. В. Указ. соч. – С. 213–214.
25.  История Республики Алтай… – С. 378.
26.  Православный Благовестник. – М., 1901. – № 18. – 
С. 51–53.

196
НАСЛЕДИЕ  ХАКАССКОГО  УЧЕНОГО,  ТЮРКОЛОГА,  ДОКТОРА
ИСТОРИЯ  И  КУЛЬТУРА  ЕВРАЗИИ:  ПРОБЛЕМЫ  И  ПЕРСПЕКТИВЫ
З. В.  АНАЙБАН

жүктеу/скачать 3,53 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: