Е. В. Сенько неологизация в современном
жүктеу/скачать 2,27 Mb.
|
Senko-моногр
| демократическое движение, демлидер > демократический лидер, дорресторан > дорожный ресторан, инваспорт > инвалидный спорт, наццентр > национальный центр, цен-тробанк > центральный банк, трикоткань > трикотажная ткань.
217
Новообразования подобного рода представляют со-бой живую модель современных языков, позволяющую создавать компактные номинативные единицы, выполняю-щие компрессивную функцию. ряде случаев происходит материальное обновление бытующих моделей, что связано с изменениями в объектив-ной действительности; при этом может изменяться только один компонент сложносокращенного слова: бандгруппа, бандгруппировка, бандлидер, бандобъединение, бандфор-мирование; инокомиссия, иномарка, инопорт, иносоциаль-ный, инофирма, инофирмач, иноязык; оргмероприятие, оргпленум, оргпреступность, оргстроение. К аббревиации примыкает образование слов путем усечения производящего слова — существительного или прилагательного. В западных языках слов, образованных таким способом, достаточно много: ген — от генетика, кри-ми — от криминальный, ретро — от ретроспектива; лек-са — от лексема, морф — от морфема, терм — от термин. Усеченные слова вполне коммуникативно пригодны, в них оптимальное количество слогов, они понятны по значению, поэтому, проникая в русский язык, они приобретают все более широкие границы распространения. Определенное количество таких слов образуется и на русской почве, используясь в основном в разговорно-профессиональной речи: - афган > Афганистан ‘война в Афганистане с уча-стием войск Советского Союза’: Афган во мне, понимаете? И, наверное, навсегда (Сов. спорт, 7.11.1989); - беспредел > беспредельный (л’→л) ‘о невыноси- мых, попирающих человеческое достоинство условиях жизни’: Разобщенные в обычных условиях, ...мужики [за-ключенные], доведенные до отчаяния беспределом, начали 218
консолидироваться, создавать собственное ядро (Огонек, 1988, № 32); духи > душманы (ш→х): Никого не найти. А тут — окопы. За пятьдесят метров до первого увидели духа. Он был грязный и лохматый (Лит. газета, 1989, № 7); импровиз > импровизация: Однажды поставили ре-корд — 46 дней подряд каждый вечер был новый импровиз. Театр импровизации на самую что ни на есть злобу дня... (Комс. правда, 3.07.1986); стагнат > стагнация (ц→т) ‘тот, кто придержива-ется действий и взглядов, свойственных эпохе застоя’: Ка-жется, чего там тянуть — надо немедленно перестраивать экономику “по Шмелеву”. А кто этого не понимает — стаг-нат (Лит. газета, 1089, № 9), а также: лаг > лагерь, промиск > промискуитет ‘тот, кто имеет беспорядочные половые связи’, дикт > диктат, диссер > диссертация, мол > молодежный и т.п. В целом процесс развития усечения как способ обра-зования новых слов в современном русском языке активно поддерживается западноевропейскими параллелями. Положительно характеризуя различные типы слож-носокращенных слов, следует тем не менее заметить, что аббревиатуры создают определенные помехи в процессе коммуникации. “Аббревиатура подобна айсбергу. Видимая часть айсберга — буквы, слоги или части слов, по которым, используя свой речевой опыт и специальную осведомлен-ность, можно разгадать все содержание знака”30. Семантические особенности аббревиатурных инно-ваций обусловлены их ономасиологической природой. Формальная операция, результатом которой являют-ся сложносокращенные слова, диктует появление наимено-ваний особого характера. Если в сложных словах, несмотря 219
на семантическую компрессию и редукцию элементов ис-ходной конструкции, значение обычно мотивировано, а ба-зис и признак полнозначны, то в неологизмах — аббревиа-турах все указанные признаки сводятся до минимума. Не только от служебных показателей не остается никаких сле-дов, но и полнозначные исходные элементы редуцируются до неузнаваемости: их представленность в аббревиатурных новообразованиях варьируется от осколков морфем произ-водящих слов до их обозначения одной буквой: исполсек < исполнительный секретарь, нардеп < народный депутат, уе условная единица и т.п. Таким образом, при всем разнообразии типов аббре-виатур им всем присуще одно и то же свойство — переход от мотивированного наименования к демотивирован-ному. Следовательно, аббревиатурные инновации воз-никают как своего рода условные знаки — заместители, символы несколькословного наименования, что позволяет рассматривать аббревиатуры как номинации, находящие-ся вне системы ономасиологических структур. В этом отношении в ряду аббревиатурных знаков выделяются новые сложносокращенные слова типа байкдвижение, бандгруппа, теракт и т.п. При их формировании в роли ономасиологического базиса выступает основа полно-значного слова; ономасиологический же признак носит дефектный характер; он, скорее, подразумевается в но-минативной структуре неологизма, чем реально существу-ет. В этом плане обращает на себя внимание следующее суждение Е.С. Кубряковой: “По-видимому, особую зна-чимость имеет... в сложносокращенных названиях способ представления ономасиологического базиса... Признаки легче угадываются по отношению к точно обозначенному предмету”31. 220
Итак, аббревиатурные инновации демонстрируют не обычный семантический сдвиг между производящей и производной единицами, выражающийся в передаче но-вого значения в буквальном смысле слова, а сводящийся изменению в соотношении эксплицитных и имплицит-ных компонентов значения, к преобразованиям в степени расчлененности номинативного представления одного и того же. жүктеу/скачать 2,27 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|