Ассоциативті эксперимент әдістемелі лингвистикалық зерттеулер

230
231
серия
 ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ. 2014. №4
ISSN 1811-1823. Вестник ПГУ
[3, с. 338]. Вогюэ также видит в типе князя Валковского влияние Сю и, как 
Валишевски, сближает образ Нелли с «привлекательными детьми» Диккенса 
[4, с. 241-242].
О сходстве сюжетов романов «Преступление и наказание» и «Юджин 
Арам» говорят и русские критики рубежа веков. «Известный роман Бульвера 
Литтона «Юджин Арам», – писал К. Ф. Головин, – произведение тоже очень 
крупное и до известной степени параллельное «Преступлению и наказанию». 
Арам – такой же бедняк, как и Раскольников, и, подобно ему, совершает 
убийство, чтобы приобрести средства на свои учебные занятия» [5, с. 101]. 
Признавая  Достоевского  великим  психологом-реалистом  и  отмечая 
очищающую нравственную тенденцию его творчества, западные критики и 
русские критики рубежа веков акцентировали внимание на тематических, 
сюжетных и образных совпадениях, то есть на том, что лежит на поверхности 
и  не  связано  с  логикой  их  философско-религиозного  осмысления.  Не 
учитывалось  то,  что  философско  –  религиозная  трактовка  Достоевского 
известных тем придавала им новое звучание и, следовательно, менялось 
идеологическое содержание и освещение образов в его произведениях.
В  русском  литературоведении  о  западном  влиянии  будут  говорить 
авторы темагических исследований, например, А. Порицкий в книге «Гейне, 
Достоевский, Горький», где он сопоставляет повесть Достоевского «Кроткая» 
с рассказом В. Гюго «Последний день приговоренного к смертной казни» 
[7, с. 344].
Подытоживая общую литературную ситуацию в вопросе литературных 
связей  на  рубеже  веков,  можно  сказать,  что  главным  недостатком 
компаративистики  того  периода  было  игнорирование  феномена 
трансформации известных мотивов и сюжетов как свидетельства творческого 
усвоения опыта мировой литературы.
От  ошибочной  установки  видеть  в  самом  факте  использования 
известных идей или мотивов непременно влияние, то есть в прямом смысле 
заимствование,  не  избавилось  до  конца  и  русское  литературоведение 
советского  периода.  Подобный  односторонний  взгляд  на  проблему 
проскальзывает порой и в теоретических работах. Так, в статье академика  
Б. Г. Реизова «Сравнительное изучение литературы» процесс сравнительного 
изучения  литературы  сводится  к  исследованию  именно  влияний  
[8, с. 170-217]. 
Основная тенденция в сравнительном литературоведении «Достоевский 
и западные писатели ХХ-го века» данного периода сложилась под влиянием 
трудов выдающегося литературоведа 20-х годов Л. П. Гроссмана. В работе 
«Библиотека Достоевского» исследователь утверждает, что роман «Отец 
Горио» О. де Бальзака представляет собой «пролегомены, необходимые 
к изучению «Преступления и наказания» [9, с. 48-60]. Гроссман возводит 
к  Бальзаку  не  только  истоки  метода  Достоевского,  но  и  некоторые  его 
мировоззренческие идеи. 
В  другой  своей  работе  «Поэтика  Достоевского»  исследователь 
выявляет сходство литературно-эстетических структур в романах Гюго и 
Достоевского: сходство композиционных приемов, повествовательной манеры 
(варьирование сцен, действий и персонажей, смешение повествовательных 
элементов, психологических портретов отдельных персонажей Достоевского 
и Гюго на материале романов «Преступление и наказание» и «Отверженные») 
[10, с. 116-143].
В  30-40-ые  годы  тема  «Достоевский  и  западная  литература  ХIХ-го 
века» фактически редуцировалась до констатации фактов или перечисления 
сходных тем и мотивов.
Эта тенденция не прерывалась и в 50-60-ые годы. Поэтому при наличии 
обширной библиографии по теме «Достоевский и западная литература ХIХ-
го века» в русском сравнительном достоеведении советского периода мало 
работ аналитического характера. 
Например,  о  сходстве  произведений  В.  Гюго  «Последний  день 
приговоренного  к  смертной  казни»  и  Ф.  М.  Достоевского  «Кроткая»  на 
тематическом уровне говорит Г. Фридлендер в своем известном сборнике 
«Достоевский и мировая литература» [11, с. 176-197]. 
Истоки  образа  сверхчеловека  с  его  ведущим  мотивом 
индивидуалистического титанизма в творчестве Достоевского известные 
исследователи Н. Берковский и вслед за ним Г. Фриндлендер находят в героях 
Ф. Шиллера (Карл Моор, Франц Моор, Фьеско, Валленштейн), Байрона, Нодье 
(Жан Сбогар, который прямо упоминается в черновиках «Преступления и 
наказания»  как  один  из  прообразов  Раскольникова),  в  сверхчеловеках 
Мэтьюрина, Гофмана, Бальзака, а также в западноевропейской философии 
первой половины 19го века от Карлейля до Бруно Бауэра и Макса Штирнера 
[12, с. 176-197].
В русском литературоведении советского периода также ставился вопрос 
о соотношении миросозерцаний Достоевского и Ницше. Творчество этих 
двух мыслителей часто рассматривалось как две стороны метафизического 
нигилизма ХIХ-го века, под которым имелось в виду отрицание, основанное 
на научном позитивизме, религиозных и философско – идеальных ценностей. 
При этом считалось, что «новатор» Ницше занимает позицию «за» нигилизм, 
а «архаист» Достоевский – «против» него [12, с. 251-289]. 
С  точки  зрения  исследователя  Ю.  Давыдова,  а  также  зарубежных 
литературоведов  второй  половины  двадцатого  века  Ницше  снимает  все 
иллюзии «прекрасной лжи» христианского мифа, а Достоевский вкладывает 
в  них  новый  смысл  и  новую  жизнь  [13,  с.  115-160]  ;  [14,  с.  24-34]  ;  
[15, с. 55-56] ; [16, с. 203-257] ; [17, с. 156-167].

232
233
серия
 ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ. 2014. №4
ISSN 1811-1823. Вестник ПГУ
Другой  характерной  особенностью  русского  сравнительного 
достоеведения советского периода является склонность к исключительно 
социологизированному подходу в трактовке литературных фактов.
Две  ведущие тенденции,  характерные для  русского сравнительного 
достоеведения  советского  периода:  темагический  и  структурно- 
типологический  подходы,  –  отразили  работы  20-х  годов  ХХ-го  века  : 
например,  статья  А.  С.  Цейтлина  «Преступление  и  наказание»  и  «Les 
Miserables» [18, с. 20-58]. 
Социологизированный  подход  присущ  и  единственному 
систематическому труду по проблеме «Достоевский – западная литература 
19 века», принадлежащему И. Мишину [19, с. 7].
Новый подход в сравнительно – типологическом литературоведении 
обозначил  М.  Храпченко,  который  заговорил  о  цели  типологического 
исследования как выявлении сущности явлений, а не их генезиса, «раскрытии 
тех  принципов  и  начал,  которые  позволяют  говорить  об  известной 
литературно-эстетической общности, о принадлежности данного явления к 
определенному типу, роду» [20, с. 15].
О сравнительном литературоведении как о методическом искусстве 
впервые  в  русском  литературоведении  советского  периода  заговорил  
Н. Я. Берковский [21, с. 160].
Переклички мыслей, идей, мотивов указанного типа исследовательница 
Эсенбаева Р.М. называет потенциальными катализаторами идей, т.е. некими 
творческими импульсами, вводя в сферу сравнительного литературоведения 
не  только  аспекты  сходства,  взаимовлияния,  но  и  отличия.  Подобные 
катализаторы идей творчества Достоевского исследовательница находит 
и в других романах Бальзака, например, в романе «Утраченные иллюзии», 
хотя все критики обычно привязывают роман Достоевского «Преступление 
и наказание» к роману «Отец Горио» [22, с. 21].
Близко  к  типологическому  методу  сопоставления  творчества 
Гюго  и  Достоевского  подошла  американская  исследовательница  
Н. Е. Браун в монографии «Гюго и Достоевский», в которой осуществлена 
фундаментальная попытка объяснить связь между поэтикой Гюго и поэтикой 
Достоевского.  Цель  исследования  Н.  Б.  Браун  –  раскрыть  те  средства, 
с  помощью  которых  материал  «Отверженных»  и  других  произведений 
Гюго  был  использован  и  трансформирован  в  романе  «Преступление  и 
наказание», то есть как этот материал был усвоен и использован для новых 
задач, поставленных Достоевским. Браун исходит из того круга параллелей, 
которые,  по  ее  утверждению,  уже  известны,  потому  что  объявлены  так 
или  иначе  самим  Достоевским.  Исходная  посылка  ее  методологии  – 
существующие вне контекста литературных произведений параллелизмы, то 
есть сходные темы, идеи и проблемы не «принадлежат» ни одному автору; 
они могут рассматриваться как части мира социальных, интеллектуальных 
и литературных идей человечества [23, с. 26].
Из  работ  конца  двадцатого  века  наиболее  замечательной  является 
статья Э. Клюса «Образ Христа у Достоевского и Ницше», созданная на 
материале «Легенды о Великом инквизиторе» Достоевского и философско 
– художественных произведений Ницше «Антихристианин» и «Генеалогия 
морали», в которой автор находит не только различие, но и принципиальное 
сходство  в  образах  Иисуса  Христа  у  Достоевского  и  Ницше,  а  самих 
писателей  рассматривает  как  моралистов  нового  типа,  как  религиозные 
натуры,  неудовлетворенные  современной  моралью  как  условной  и 
догматической [24, с. 471-500].
А.  Фришман  в  своей  статье  «Достоевский  и  Киркегор:  диалог  и 
молчание» рассматривает Достоевского и Киркегора как философов, которые 
заново освещают трагическое и парадоксальное христианство, в котором 
видят преодоление кризиса европейского сознания, как инициаторов не 
только нового видения христианства, но и поисков новых начал европейской 
культуры [25, с. 575-591].
Таким  образом,  общей  чертой  всех  перечисленных  работ  по  теме 
«Достоевский  и  зарубежная  литература  ХIХ-го  –  ХХ-го  веков»  можно 
назвать описательность в сопоставлении образов, мотивов, элементов фабул 
в творчестве зарубежных писателей и Ф. М. Достоевского.
В современную эпоху интерес к теме «Достоевский и западная литература» 
необычайно усилился, стал более масштабным, расширился список имен 
писателей, с которыми исследователи устанавливают типологическую близость. 
В течение последнего десятилетия появились работы Ерофеева В. В. «Найти 
в человеке человека. Достоевский и экзистенциализм.» [26, с. 287], Окишевой 
К.А. «Ф. М. Достоевский и О. Ф. Миллер : История взаимоотношений» [27, 
с. 1-21], Сеитовой М. Н. «Предъевразийство» Ф. М. Достоевского : Истоки 
и художественное воплощение» [28, с. 1-25], Педько Н. В. «Наследие Гете в 
творчестве Ф. М. Достоевского : структура и динамика персонажа» [29, с.1-20], 
Назирова Р. Г. «Достоевский и роман У. Годвина» [30, с. 94-102], Михновца Н. Г. 
«Прецедентные произведения и прецедентные темы, их место и роль в творчестве 
Ф. М. Достоевского» [31, с. 1-45], Васильевой Т. В. Роман Ф. М. Достоевского 
«Преступление и наказание» в интерпретации немецких переводчиков [32, с. 
1021], Михалевой А. А. «Герой-двойник и структура произведения : Э. Т. Гофман и  
Ф. М. Достоевский» [33, с. 1-31], Угрехелидзе В. Г. «Поэтика социально-
криминального романа : западноевропейский канон и его трансформация в 
русской литературе ХIХ века : «Большие надежды» Ч. Диккенса и «Подросток»  
Ф. М. Достоевского» [34, с. 1-30], Банах-Маникиной А. В. «Тема «случайного 
семейства» в творчестве Ф. М. Достоевского и ее рецепция в США» [35, С. 1-24], 
Хуснулиной Р. Р. «Английский роман ХХ века : Диалог с Ф. М. Достоевским» 
[36, с. 1-300].

234
235
серия
 ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ. 2014. №4
ISSN 1811-1823. Вестник ПГУ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1 Зайдман, М. М. Ф. Достоевский в западной литературе: Характеристика 
творчества и личности писателя в западной критике и научной литературе. 
2 – е изд. – Одесса : Книга, 1915. – 350 с.
2 Zabel, E. Literarische Streifzuge durch Russland. – Berlin : ZID, 1885. 
– 335 p.
3 Waliszewski, K. Litterature russe. – Paris : Lig, 1900. – 535 р.
4 Le roman russe par v – te E.M. de Vogue. – Paris : Liza, 1886. – 375 р.
5 Головин, К. Ф. Русский роман и русское общество. – Спб. : Русское 
книжное издательство, 1897. – 455 с.
6 Бороздин, А. К. Литературные характеристики. – Спб. : Литературное 
книжное издательство, 1907. – Т.2. – Вып.2. – С. 323 – 324.
7 Poritsky, А. Heine, Dostoevski, Gorkiy. – Leipzig : Vlados, 1902. – 344 s.
8  Реизов,  Б.  Г.  Сравнительное  изучение  литературы.  \\  Вопросы 
методологии литературоведения. М. – Л, 1966. – 350 с.
9 Гроссман, Л. П. Библиотека Достоевского. – Одесса : Книга, 1919. 
– 259 с.
10 Гроссман, Л. П. Поэтика Достоевского. – М. : Гос. Акад. худ. наук., 
1925. – 250 с.
11 Фридлендер, Г. Достоевский и В. Гюго. \\ Фридлендер Г. Достоевский 
и мировая литература. – М. : Сов. писатель, 1985. – 535 с.
12  Фридлендер,  Г.  Достоевский  и  Ф.Ницше.  \\  Фридлендер  
Г. Достоевский и мировая литература. – М. : Сов. писатель, 1985. – 535 с.
13 Давыдов, Ю. Два понимания нигилизма (Достоевский и Ницше).\\ 
Вопросы литературы. – 1981. – № 9, – с.115 – 160.
14  Jackson  Robert  Louis.  Nietzshe  and  Dostoevsky:  Counterpoint:  the 
Comparatist. May, 1982. – P. 24 – 34.
15 Clowes, W. Edith. The Revolution of Moral Consciousness: Nietzsche in 
Russian Literature. 1890 – 1914. – DeKalb Illinois: Northern Illinois University 
Press, 1988. – 312 p.
16 Miller ,C. A. Nietzsche’ s Discovery of Dostoevsky. \\ Nietzsche – Studien. 
1973. – vol. 2. – S. 203 – 257.
17  Loewen  Harry.  Freedom  and  Rebellion  in  Dostoevsky’  s The  Grand 
inquisitor and Nietzshe’s «The Antichrist». Crisis and Commitment. \\ Studies 
in German and Russian Luterature in Honour of J. W. Dyck. Waterloo: Ontario, 
University of Waterloo Press, 1983. – P. 156 – 167.
18 Цейтлин, А. С. «Преступление и наказание» и «Les Miserables»\\ 
Литература и марксизм. – 1928. – №5. – С. 20 – 58.
19  Мишин,  И.  Достоевский  и  зарубежные  писатели:  Основные 
проблемы творчества, традиции и новаторство. Учебное пособие. – Ростов 
н\Д : Издательство РГГУ, 1974. – 267 с.
20 Храпченко, М. Б. Художественное творчество, действительность, 
человек.//Храпченко  М.Б.  Собр.  соч.  в  4-х  т.т.  –  М.  :  Художественная 
литература, 1980-1982. – Т.4. – 479 с.
21 Берковский, Н. Я. Проблемы сравнительного литературоведения. 
\\ Вопросы литературы. – 1986. – № 5. – С. 160 – 166.
22  Эсенбаева,  Р.  М.  Стендаль  и  Достоевский:  типология  романов 
«Красное и черное» и «Преступление и наказание». – Тверь : ТГУ, 1991.  
– 199 с. 
23 Braun, N. B. Hugo et Dostoevsky. – Ann Arbor : Zeich, 1978. – 260 p.
24 Клюс, Э. Образ Христа у Достоевского и Ницше.\\ Достоевский в 
конце 20 века. – М. : Классика плюс, 1996. – С. 471 – 500.
25  Фришман,  А.  Достоевский  и  Киркегор:  диалог  и  молчание.  \\ 
Достоевский в конце 20 века. – М. : Классика плюс, 1996. – С. 575 – 591.
26  Ерофеев,  В.  В.  Найти  в  человеке  человека.  Достоевский  и 
экзистенциализм. – М. : ЗебраЕ. : Эксмо, 2003. – 287 с.
27  Окишева,  К.  А.  Ф.М.  Достоевский  и  О.Ф.Миллер  :  История 
взаимоотношений. Автороф. дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук. 
10.01.01. – Магнитогорск, 2010. – 21 с.
28 Сеитов, М. Н. «Предъевразийство» Ф.М. Достоевского : Истоки и 
художественное воплощение» взаимоотношений. Автороф. дис. на соиск. 
уч. степени канд. филол. наук. 10.01.01. – Магнитогорск, 2010. – 25 с.
29  Педько,  Н.  В.  Наследие  Гете  в  творчестве  Ф.М.Достоевского  : 
структура и динамика персонажа. Автороф. дис. на соиск. уч. степени канд. 
филол. наук. 10.01.01. – СПб, 2006. – 20 с.
30 Назиров, Р. Г. Достоевский и роман У. Годвина.// Назиров Р.Г. Русская 
классическая литература : сравнительно-исторический подход. Исследования 
разных лет. Сб. ст. – Уфа : РИО БашГУ, 2005. – С. 94-102.
31 Михновец, Н. Г. Прецедентные произведения и прецедентные темы, 
их место и роль в творчестве Ф.М.Достоевского. Автороф. дис. на соиск. 
уч. степени доктора филол. наук. 10.01.01. – Санкт-Петербург, 2007. – 45 с.
32  Васильева,  Т.  В.  Роман,  Ф.  М.  Достоевского  «Преступление  и 
наказание» в интерпретации немецких переводчиков. Автороф. дис. на соиск. 
уч. степени канд. филол. наук. 10.01.01. – Вологда, 2008. – 21 с.
33  Михалева,  А.  А.  Герой-двойник  и  структура  произведения  : 
Э.Т.Гофман и Ф.М.Достоевский». Автороф. дис. на соиск. уч. степени канд. 
филол. наук. 10.01.01. – М., 2006. – 31 с.
34  Угрехелидзе,  В.  Г.  Поэтика  социально-криминального  романа  : 
западноевропейский канон и его трансформация в русской литературе ХIХ-го 

236
237
серия
 ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ. 2014. №4
ISSN 1811-1823. Вестник ПГУ
века : «Большие надежды» Ч. Диккенса и «Подросток» Ф. М. Достоевского. 
Автороф. дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук. 10.01.08. – М., 2010. 
– 30 с.
35 Банах-Маникина, А. В. Тема «случайного семейства» в творчестве 
Ф. М. Достоевского и ее рецепция в США. 10.01.01. – Томск, 2006. – 24 с. 
36  Хуснулина,  Р.  Р.  Английский  роман  ХХ-го  века  :  Диалог  с 
Ф.М.Достоевским. Дис. на соиск. уч. степени доктора филол. наук. 10.01.03. 
– М., 2005. – 300 с.
Материал поступил в редакцию 03.11.14.
Е. И. Смольникова
Ф. М. Достоевскийдiң шығармашылығының шетелдік деректері
С. Торайғыров атындағы
Павлодар мемлекеттік университеті, Павлодар қ.
Материал 03.11.14 баспаға түсті.
Y. Smolnikova
Foreign sources of creative work of F. M. Dostoevsky
S. Toraighyrov Pavlodar State University, Pavlodar.
Material received on 03.11.14.
Бұл  мақалада  Ф.  М.  Достоевскийдiң  шығармашылығы  мен  
XIX ғ. батыс еуропалық жазушылардың әдеби байланысы және өзара 
әсерінің мәселелері қарастырылады. 
In  this  article  the  problems  of  literary  connections  and  mutual 
influences  of  western  European  writers  of  the  XIXth  century  and   
F. M. Dostoevsky are examined. 
ӘОЖ 811.512.122
Ж. С. Таласпаева, Ж. Т. Қадыров
к.ф.н., доценттер, М. Қозыбаев атындағы Солтүстік Қазақстан мемлекеттік 
университеті, Петропавл қ.
МАҒЖАН ПОЭЗИЯСЫНДА ҚОЛДАНЫЛҒАН 
СӨЗ-СИМВОЛДАР
Берілген  мақалада  автор  Мағжан  Жұмабаев  поэзиясында 
кездесетін  сөз-символдардың  қолданылу  ерекшеліктерін 
қарастырады, негізгі кілт сөздердің мәнін лингвомәдениеттанымдық 
және патриоттық тұрғыда талдайды.
Кілтті сөздер: эмоционалды-экспрессивтік әсерлілік, сипаттау, 
көріктеу, айшықтау, түйдектеу, Алаш, күн, от, ой, у, дерт, жел, 
өмір, өлім, жан.
Дарын табиғатының көрінісі бұлақтай мөлдір поэзиясынан көрінеді. 
Мағжан ақын қазақ поэзиясында кездесе бермейтін өрнек тауып, рухы мықты 
жалынды жырлар мен үлбіреген нәзік әуез әкелді. Ақынның өнер табиғатын 
зерделей білген жазушы Жүсіпбек Аймауытов: «Мағжан сыршылдығымен, 
суретшілігімен,  сөзге  еркіндігімен,  тапқырлығымен  күшті,  маржандай 
тізілген, торғындай үлбіреген нәзік үнді күйімен, шерлі, мұңлы зарымен 
күшті... нәзік сезімнің ақыны» деп терең де байыпты саралайды [1, 94 б.]. 
Мағжан нені айтса да, бейнелеп айтады. Ол үшін даланың тауы да, суы 
да, желі де ғажайып. Ақын өлеңдерінде адам мен табиғат астасып жатады. 
Қай шығармасында да Мағжан осы екі ұғымды бірлікте алып жырлайды. 
Бір өлеңінде анасына, жарына, жалпы адамға деген махаббатын туған жерге 
катысты сезімімен ұштастырып жатса, енді бір жырларында сол табиғаттың 
асыл жемісі – адамды бәрінен жоғары кояды. Бұған дәлел – «Сен сұлу» өлеңі. 
Өлеңде сұлулықтың көркіне көз тоймай, айналасына таңырқай көз салған 
ақынның бейнесі бар. Ол айрықша тебіреніс үстінде. Оның көңіліне қуаныш, 
мактаныш сезімін ұялататын кең даланы гүлге ораған көктемнің арайлы күні, 
күміс табақтай көкте жүзген сұлу Ай, жібектей есіп, жанды жадыратар Жел, 
асқар тау, көлде жүзген аққулар, көк аспанда нұрын шашып тұрған Күн. Ақын 
осы көріністің тамаша картинасын жасайды. Табиғаттың әр құбылысынан, 
туған жердің әр тынысынан сұлулықтың тамаша белгілерін көреді. 
Жыр дүлдүлі Мағжан Жұмабаев поэзиясының эмоционалды-экспрессивтік 
әсерлілігін одан әрі еселендіре түсу үшін сипаттау, көріктеу, айшықтау, 
түйдектеу тәрізді әдіс-тәсілдерді шебер қолданады. Әсіресе, өлеңдерінде Алаш, 
күн, от, ой, у, дерт, жел, өмір, өлім, жан т.б. сөз-символдар жиі кездеседі.

жүктеу/скачать 3,54 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: