И основы анализа

Прошлое героини — это ее первая любовь, случившаяся в окку­
пированном Невере в конце Второй мировой войны. Она,
француженка, полюбила немца, т.е. врага страны, нации. Их 
чувство попрало так называемую политическую целесообразность, 
патриотический долг, жесткие условия текущего исторического мо­
мента. Но эта любовь была необходима им двоим — 18-летней 
французской девушке и 23-летнему баварскому юноше просто для 
того, чтобы жить. Там, в Невере (как тут в Хиросиме), тоже насту­
пило утро, полное радостного нетерпения. Она примчалась на берег 
к месту назначенной встречи, чтобы бежать со своим единственным 
на его родину и там обвенчаться... Он еще дышал, смертельно ра­
неный... Потом был позор, унизительное заточение в подвале роди­
тельского дома, болезнь... И отъезд в Париж, где легко растворить­
ся в толпе. С тех пор уже 14 лет эта, по определению героини, 
«жалкая повесть» держит ее душу в плену. 
Эпизоды фильма, репрезентирующие драматическое прошлое в 
Невере, не связаны хронологией. Они «инкрустируют» плоскость 
событий настоящего в Хиросиме сложным узором дискретных 
аудиовизуальных образов и поначалу едва уловимы. Так, впервые 
образ Невера вспыхивает случайно в разговоре героев на
мин 
картины, связуя первую и вторую «главы», ночь и утро. 
Он;
Где ты была раньше? 
Она:
В Париже. 
Он:
А до Парижа? 
Она:
В Невере. Во французском городке Невере... 
Буквально через минуту, когда она с любовью посмотрит на 
спящего в ее гостиничной постели японца, на экране
мгновенный кадр-вставка (рука мужчины, неестественно откинутая 
за спину) как результат
(японец лежит в той же позе). 
Взгляд героини быстро обратится в глубь себя и на мгновение она 
отстранится от окружающей реальности. Дальше пробегут как ни в 
чем не бывало еще несколько минут счастья здесь и сейчас. А потом 
снова Невер возвратится в резком монологе героини перед тем, как 
уехать на съемки: 
Она:
Невер — моя молодость, Невер — мое безумие... Я никог­
да не вернусь в Невер... По ночам мне снится Невер... Это было 
тотчас после войны... мало-помалу забылось. 
Лишь в четвертой «главе» фильма на 36-й минуте начнут просту­
пать более отчетливые внятные черты таинственного княжеского го­
родка и существенные детали той далекой любовной истории. Весь 
эпизод выстроен как зеркальный парафраз первой вступительной 
167 

части картины. Только эротизм сцены более сдержан за счет крупных 
планов лиц героев. Ее монолог подкреплен аудиовизуальным обра­
зом города Невера, вернее «образом» счастья той любви. «Вьющая­
ся» быстрая мелодия сопровождает секвенцию свиданий: раз за ра­
зом фигурка героини устремляется вперед среди «уснувших» 
пейзажей — навстречу любви. 
В пятой «главе» драматическая история любви в Невере получа­
ет окончательное оформление через предельную субъективацию 
«воспоминаний чувств» героини. Ее подсознание прорывается 
вовне живой болью минувшего, которое замещает собой объектив­
ную реальность: она обрушивает свои слова и эмоции не на японца, 
сидящего напротив за столиком, а на того немецкого юношу, «глаза 
которого забыла, руки которого забыла...». Придя в себя после 
долгого, психологически изнурительного монолога, она вдруг нахо­
дит утешение, прильнув к груди японца: «Как хорошо порою не 
быть одной». Ее одиночество в этом мире поистине космическое, 
хотя она и окружена мужским
девочка, ты 
умерла там — в Невере... от любви» —
фра­
за-приговор, утверждающая гибель (испепеление) души героини. 
Ее неприкаянное, бесприютное существование — вне дома — 
отчетливо означено в шестой части, когда она ночью возвращается 
в отель и тут же стремится прочь, останавливается и вновь бредет 
по пустынным коридорам к своему номеру. Здесь она, умывая лицо, 
как заклинание твердит одну и ту же мысль: «Видишь, я тебя забы­
ваю... Я уже забыла тебя». И в данной ситуации «Ты» — есть 
синтез образа обоих мужчин — возлюбленного из прошлого Невера 
и из настоящего Хиросимы. Хотя присутствие прошлого здесь вы­
дает лишь музыкальная тема «Невер», но уже в следующей седьмой 
«главе» ночные улицы Хиросимы, светящиеся рекламными огнями, 
«сплетаются» с застывшими серыми площадями Невера. И эта же 
двойственность «зияет» в ее парадоксальной мысли: «Ты моя 
смерть, ты мое наслаждение». 
Прошлое преследует ее так, как и японец, то исчезающий из 
пространства кадра, то внезапно возникающий прямо перед герои­
ней. Он просит ее остаться в Хиросиме — в объятьях его любви 
предать забвению Невер. Ее молчаливые ответы поначалу «начине­
ны» внутренним монологом («Бедная, жалкая девочка...»). Но по­
том все слова иссякают... Диалог ведут лишь музыкальные темы 
Невера и Хиросимы, то истаивая в потоке вокзального шума, то 
вновь кристаллизуясь в соперничестве за приоритетную роль. 
В финальной десятой «главе» герои снова встречают утро в ее 
номере отеля, пристально глядя друг другу в глаза: 

жүктеу/скачать 9,72 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: