Имени аль-фараби
жүктеу/скачать 2,22 Mb. Pdf көрінісі
|
| понятной вселенной длились целую вечность» [95, с. 65] и: «Сон
клубится, веет запредельно» [95, с. 78]. Точку зрения А. Жаксылыкова разделяет М. Симашко. В своем романе «Семирамида» он пишет: «Потеряв себя, она летела в беспредельность» [124, с. 111]. Данная категория осмысляется Р. Сейсенбаевым в связи с миром бытия и инобытия. Так, характеризуя состояние Айши, лежащей в туберкулезной клинике, автор отмечает, что она «открыла глаза, но они… глядели в какое-то другое, нездешнее пространство» [112, с. 156]. Тем самым он подчеркивает, что между двумя мирами существует граница, переступив которую, человек оказывается в совершенно ином измерении. В произведениях Р. Сейсенбаева наблюдается такое явление, как мистика пространства. Ярким примером тому служит описание состояния Абылая, главного героя романа «Заблудившийся крик». «…Странно, – отмечает автор, – временами ему казалось, что он знает эту степь с детства, что он давным-давно сроднился с нею, никогда не ведая другой жизни, жизни шумных городских кварталов, школы, института, вечерних прогулок по берегу шумного Иртыша» [112, с. 124]. Пространство, считают писатели, способно таять. Это происходит в тех случаях, когда оно исчезает вдали или в тумане в силу своих огромных размеров. «Абылай впервые с ужасом думал об отце, – пишет Р. Сейсенбаев в романе «Заблудившийся крик», – выдержит ли он эту горестную весть о том, что его сын получил новый срок, и надежда на их близкую встречу тает, как таяло в знойном мареве пространство той желтой степи, на которой они бежали от погони…» [112, с. 144]. 174 Данная категория в понимании А. Жаксылыкова неразрывно связана с человеком. Так, по словам Жана, по мере его взросления небо над его головой тоже росло. Оно становилось шире и глубже, и звезды на нем сияли ярче. Более того, в зависимости от деяний людей оно может быть ядовитым. Пространство, утверждают писатели, содержит в себе тайну. «Степь, – говорит Д. Снегин в своей повести «Флами или очарованные собой», – …колдовала, завлекала космическим безлюдьем и космической ширью. Она была одна во всей Вселенной» [114, с. 23]. Соответственно загадочность пространства обусловливается его динамичностью, многогранностью, емкостью, недостаточной изученностью и освоенностью человеком. Данная категория предстает в романе А. Жаксылыкова «Поющие камни» как одушевленное понятие. Оно способно двигаться (например: «Поле вслед за ветром порывалось куда- то…» [95, с. 87]), исполнять мелодию (смотрите: «…кружась …над ночью, озвученной симфонией поля-джугары» [95, с. 46]), беситься (например: «Поле словно взбесилось в метельных черных бушующих волнах» [95, с. 83]), сходить с ума (смотрите: «…пространство окончательно сходит с ума, тенями, призраками, силуэтами скача и несясь над какими-то хмарными ущельями…» [95, с. 23]). Пространство, считают писатели, неразрывно связано с категорией времени. Их единство проявляется прежде всего в общности их свойств. Пространство и время, утверждает А. Жаксылыков, имеют глубину. Им присущи определенные запахи, позволяющие отличать прошлое от настоящего. Связь времени и пространства раскрывается на уровне внутреннего мира героев произведений. Размышляя о жизни, они воспринимают мир в его целостности, в совокупности всех понятий и параметров. Свидетельством тому служат рассуждения Абылая, героя романа Р. Сейсенбаева «Заблудившийся крик». Описывая его душевное состояние, автор отмечает, что «жизнь степи, с ее неизменным многовековым укладом, со множеством звуков, красок, линий, назойливо напоминали ему, что нет ничего в мире дороже и значительней, чем пространство, время, свобода» [112, с. 124]. 175 Единство данных категорий проявляется на уровне их единиц измерения. Говоря о времени, авторы иногда используют параметры, присущие пространству. Например, в повести «Дни декабря» Р. Сейсенбаев применяет фразу: «До рассвета было еще далеко» [125, с. 16]. М. Симашко, излагая события произведения «Гу-га», говорит: «До обеда еще далеко…» [126, с. 342]. Нередко в произведениях казахстанских писателей используются такие единицы, как «минут тридцать ходьбы»; «полчаса ходьбы», «два дня пути» (например, в дилогии С. Санбаева «Медный колосс»). Тем самым авторы подчеркивают взаимосвязанность пространства и времени. Единство данных категорий отмечает Б. Жандарбеков. Рассказывая о Зале, автор говорит: «…Пройдя через толщу веков и огромные расстояния, имя древнего певца-сказителя переиначилось» [117, с. 539]. Связь времени и пространства отражается в дилогии Б. Жандарбекова на уровне выражения «в предрассветную блекло-туманную пору», поскольку в нем, с одной стороны, отмечается временной промежуток (время перед рассветом), с другой – характеризуется цветовая гамма степного пространства (блекло-туманное). Единство данных категорий раскрывает Г. Бельгер. Характеризуя чувства Давида Эрлиха, его отношение к прошлому, автор отмечает, что тот, вспоминая о минувших годах, обозначает их словом «дома». Осмысление времени и пространства в единстве показывает их взаимообусловленность. Писатели подчеркивают, что оба они значимы при воссоздании действительности, описании бытия людей. Следует отметить, что в романе А. Жаксылыкова «Поющие камни» раскрывается идея множественности времени- пространства. Согласно концепции писателя, хронотоп гетерогенен, ибо он присутствует в каждом мгновении, движении бытия. Соответственно существует несколько «я» человека. Люди в представлении автора одновременно есть и их нет или они «существуют в преображенном виде», так как время и пространство едины, синхроничны и сингулярны. 176 Таким образом, категория хронотопа осмысляется в прозе казахстанских писателей как фундаментальный параметр бытия. Время и пространство пронизывают сознание героев произведений, составляют предмет размышлений авторов и действующих лиц. При этом их отличительной особенностью выступает двойственность. Ибо, с одной стороны, категории хронотопа присущи конкретность, измеримость, с другой – она характеризуется относительностью и условностью. Более того, время и пространство приобретают в произведениях прозаиков национальный колорит. Писатели соотносят их с реалиями быта казахского и восточного народов. Это обусловливается мировоззрением писателей, своеобразием национальных культур, под влиянием которых формировалось их творчество, тенденциями развития общества, веяниями исторической эпохи. Представления казахстанских прозаиков о времени и пространстве определили своеобразие построения их произведений. жүктеу/скачать 2,22 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|