Имени аль-фараби

149 
Данная категория разделяет поколения людей. Ибо каждое 
из них, по мысли С. Санбаева, дышит определенным временем и 
обладает собственным духом, влияющим на поведение 
общества, представления людей о своем бытии. Благодаря чему 
осуществляется эволюция, меняются эстетические взгляды 
человека. Так, например, раньше, утверждает писатель, было 
время легенд о подвигах дедов, а теперь на его смену приходит 
время рассказов о трудовых победах и достижениях людей. 
Более того, в доме каждого человека данная категория носит 
свой особый, специфический характер. Примером тому служит 
– эпизод из романа Р. Сейсенбаева «Мертвые бродят в песках». 
Рассказывая о жизни главного героя произведения, автор 
отмечает, что «после отъезда Корлан время в доме Насыра, и без 
того неторопливое, будто бы остановилось вовсе» [119, с. 565]. 
Обладая свойством динамичности, данная категория, 
считают прозаики, отличается изменчивостью. Каждое 
мгновение времени не похоже на предыдущее и последующее. 
Поэтому писатели, изображая жизнь героев, делят его на другое, 
новое. В их произведениях нередко соотносятся то и это время. 
Причем авторы не просто проводят параллели между прошлым 
и настоящим или ожидаемым будущим, но и отмечают их 
принципиальное различие. Так, например, в финале романа 
«Если хочешь жить» Р. Сейсенбаев утверждает, что Искаков, 
запустив первую очередь аккумуляторного завода, чувствует 
неизбежное приближение нового времени, которое потребует от 
него иных усилий и предельного напряжения. Более того, 
указательные местоимения подчеркивают дистанцию, лежащую 
между различными хронологическими периодами, между 
автором, героями и изображаемыми событиями. Пример тому – 
описание диалога героев романа Г. Бельгера «Дом скитальца». 
«Давид, – говорит автор …теперь, беседуя с Христьяном в 
другом краю земли, где вся жизнь была иной, с удивлением 
открывал для себя, переживал, чувствовал как бы заново то 
время, обозначаемое в разговорах «тогда»…» [116, с. 167]. 
Данная категория, по мнению писателей, – одушевленное 
понятие. Оно способно воспитывать, торопить, поджимать 
человека, выращивать поколения. Время довлеет над людьми, 
ставя их в зависимость от себя. Ибо, совершая любые действия, 

150 
они вынуждены считаться с ним. Времени, как и человеку, 
присущ страх. «Мир боится времени, – говорит А. Алимжанов, 
– а время – пирамид» [118, с. 159]. Оно имеет детей и 
спутников. По мнению автора романа «Возвращение учителя», 
все люди – порождение времени. А его спутниками являются 
вечные творения человечества. В романе в их роли выступает 
Сфинкс. 
Подобно людям, время может состязаться само с собой. Это 
происходит при смене календарных и суточных ритмов. По 
мысли Р. Сейсенбаева, день соревнуется с ночью, лето с осенью, 
весна с зимою.
Время способно решать, утверждает в своей дилогии
Б. Жандарбеков. Подтверждение тому – исход сражения в 
войнах, определяющийся порой долями минуты или секунды.
Как и люди, время может проявлять какие-либо чувства, 
желания, о чем свидетельствуют строки из романа
А. Жаксылыкова «Поющие камни»: «…Ночь спешила стать 
человеком, безумствуя в своих превращениях» [95, с. 51] и 
«Ночь пылала, бредила надо мной» [95, с. 87].
Время способно засыпать. На это свойство указывает 
прилагательное «уснулое», используемое главным героем 
произведения А. Жаксылыкова в ходе рассуждений о прошлом. 
Время, согласно концепции прозаиков, может судить 
человека. Оно показывает результаты и последствия поступков 
людей. Будущее, считают А. Алимжанов, С. Санбаев,
Р. Сейсенбаев, Б. Жандарбеков, А. Жаксылыков, Д. Снегин,
Г. Бельгер, М. Пак, М. Симашко, дает объяснение прошлому и 
выносит свой приговор. Оно помогает человеку осознать 
совершенные им деяния. Соответственно время играет роль 
своеобразного арбитра в отношениях людей, в столкновении их 
мировоззрений, подтверждением чему служит фраза, часто 
употребляемая героями произведений писателей. Изображаемые 
авторами лица утверждают, что годы, история покажут, кто из 
них прав и как завершатся разворачивающиеся в их жизни 
события. 
Время, по мнению писателей, может лечить душевные раны 
людей, притуплять их боль. Так, например, Р. Сейсенбаев в 
романе «Заблудившийся крик», характеризуя состояние Абылая, 

151 
находящегося в колонии, отмечает, что вначале юношу 
одолевали обида, злоба, отчаяние, возникшие вследствие 
несправедливого приговора суда. Но постепенно «время взяло 
свое», 
и 
он 
смирился, 
подчинился 
сложившимся 
обстоятельствам. Б. Жандарбеков, повествуя о смерти Зала, 
указывает, что годы, прошедшие со дня кончины певца, 
приглушили народную скорбь и отодвинули это событие в 
сторону, в небытие. 
Аналогичную мысль высказывают в произведениях
Г. Бельгер, М. Пак. Описывая судьбу немецкого и корейского 
народов, прозаики утверждают, что со временем боль, тоска 
людей по утраченной родине притупилась. На смену ностальгии 
у героев их рассказов, повестей, романов приходят вера и 
надежда. 
Время, по мнению казахстанских писателей, имеет свой 
облик. В зависимости от исторического этапа, который 
проходит в процессе развития общество, данная категория 
характеризуется определенными реалиями, обусловливающими 
законы бытия. Соответственно, чтобы достичь нового, люди, по 
мнению С. Санбаева, должны вступать в спор со своей эпохой. 
Время, считают прозаики, обладает духом, который 
определяет облик людей, влияет на процесс их эволюции. Так, 
например, герой романа А. Жаксылыкова «Поющие камни» 
утверждает, что современное человечество представляет собой 
кроманьонцев, модифицированных с учетом тенденций 
исторической эпохи, в которой оно живет.
Время в концепции А. Алимжанова, С. Санбаева,
Р. Сейсенбаева, Б. Жандарбекова, А. Жаксылыкова, Д. Снегина, 
Г. Бельгера, М. Пака, М. Симашко представляет собой единство 
прошлого, настоящего и будущего. Данные измерения 
взаимообусловливают друг друга и постоянно присутствуют в 
жизни людей. Прошлое влияет на настоящее, настоящее 
определяет будущее, мысли о грядущем направляют 
деятельность человека. Поэтому люди, считают прозаики, 
должны всегда помнить минувшее, брать из него уроки, чтобы 
правильно строить свой жизненный путь. Отсюда понимание 
времени как нравственного ориентира человека.

152 
Данная категория, по мысли писателей, выступает мерилом 
духовных качеств людей. Подвергая человека испытаниям, 
время проверяет его на прочность, стойкость, преданность 
идеалам. Более того, сами люди, как считает герой романа
Р. Сейсенбаева «Заблудившийся крик», оценивают себя сквозь 
призму собственного прошлого. Анализируя совершенные 
деяния, они определяют, насколько достойно живут и какое 
будущее строят.
В 
произведениях 
писателей 
наблюдается 
противопоставление прошлого и настоящего. Так, например, С. 
Санбаев соотносит их по степени освоенности человеком. 
Прошлое, по мнению прозаика, всегда загадочно и неизведанно, 
настоящее понятно, и оно расчерчено планами людей.
Интересную 
характеристику 
различным 
временным 
измерениям дает герой романа А. Жаксылыкова «Поющие 
камни». Рассуждая о своей жизни, он делит ее на прошлое и 
настоящее. Минувшее, согласно его точке зрения, представляет 
собой 
всего 
лишь 
образ, 
«вихревой», 
«долгий» 
и 
«неотступный», голос которого постоянно звучит в сознании 
Жана, и который швыряет в него камнями. Настоящее 
связывается героем с его пребыванием в больнице. Оно 
ассоциируется с врачами, медсестрами, лекарствами, хлоркой, 
пружинами кровати. Причем прошлое, в отличие от настоящего, 
имеет небо, которое, по мысли героя, крепится с помощью 
камней. Такое восприятие времени Жаном обусловливается 
особенностями его состояния. Под небом он понимает некий 
фундамент, служащий основой для дальнейшего выстраивания 
бытия. Поэтому к нему обращаются люди каждый раз, когда 
теряют ориентиры в настоящем. Более того, небо прошлого 
воплощает собой совокупность духовных порывов человека. 
Время в произведениях писателей калейдоскопично. 
Произошедшие в жизни героев события обычно выстраиваются 
в виде мозаики. Отсюда возникает «калейдоскоп минувших 
дней», из которого память аль-Фараби «выхватывает одно 
видение за другим» [118, с. 9].
Соответственно 
время 
неразрывно 
связано 
с 
воспоминаниями человека. Они в восприятии А. Алимжанова 
составляют неотъемлемый компонент данной категории. 

153 
Воспоминания – отпечаток прошлого, который остается в 
памяти людей.
Время в произведениях А. Алимжанова, С. Санбаева, Р. 
Сейсенбаева, Б. Жандарбекова, А. Жаксылыкова, Д. 
Снегина, Г. Бельгера, М. Пака, М. Симашко обычно 
имеет поступательное движение. Его стрела направлена из 
прошлого в настоящее и в будущее. Свидетельством тому 
являются такие высказывания С. Санбаева, как «время ушло 
вперед». Исключение составляет роман А. Жаксылыкова 
«Поющие камни».
В данном произведении проводится мысль о единстве 
категории времени. По мнению писателя, ее нельзя делить на 
«три части линейной шкалы», поскольку оно «циклично». 
На страницах своего романа А. Жаксылыков утверждает, 
что субъективные представления людей о бытии обусловливают 
дисгармоничность их жизни. «Мудрецы говорили, – отмечается 
в произведении, – что страдания человека зависят от его узкого 
эгоистического «я», обреченного на бесконечный подсчет всего 
и вся, и на дележку. Когда оно перестанет расщеплять единое 
Время и отделять себя от жизни Космоса, страдание 
прекратится само собой». Ибо время представляет собой 
«единую, хотя и разночастотную вибрацию» [95, с. 85-86]. Такая 
позиция писателя обусловливается влиянием идей восточной 
философии, синергетики, гетерологии. 
В прозе А. Алимжанова, С. Санбаева, Р. Сейсенбаева,
Б. Жандарбекова, А. Жаксылыкова, Д. Снегина, Г. Бельгера,
М. Пака, М. Симашко раскрывается дискретность времени. Оно 
делится на множество отрезков и промежутков. Практически во 
всех произведениях писателей наблюдается прерывистость в 
изложении событий. Повествуя о настоящем, авторы внезапно 
обращаются к прошлому, а затем вновь возвращаются к тому 
моменту, о котором первоначально вели речь. По такому 
принципу строятся романы «Возвращение учителя», «Медный 
колосс», «Саки», «Если хочешь жить», «Заблудившийся крик», 
«Мертвые бродят в песках», «Поющие камни», «Дом 
скитальца», «Семирамида», повести «Познание», «Флами, или 
очарованные собой», «Дни декабря», «Бегство», «Возвращение 
Казбека», «Гу-га». 

154 
Время в произведениях писателей циклично. Оно течет по 
кругу. Вследствие чего наблюдаются повторы в действиях 
героев. Наиболее очевидно цикличность времени проявляется в 
дилогии Б. Жандарбекова «Саки» на уровне смены правителей, 
дня и ночи, в чередовании междоусобиц, войн и мира между 
племенами и государствами. Данное свойство раскрывается на 
уровне фраз типа: «И снова брел по бескрайней степи одинокий 
путник» [117, с. 48]. 
Категория 
времени 
приобретает 
в 
произведениях 
казахстанских писателей определенную окраску, которая 
обусловливается прежде всего особенностями внутреннего 
мира, психологическим состоянием героев. В зависимости от их 
настроения, чувств и мыслей время может быть упоительным, 
отчаянным, страшным, счастливым, скучным, тревожным, 
томительным, трудным, худшим, страшным, нудным. Так, 
например, мгновения, проведенные с Анидой, кажутся Абу 
Насру прекрасными, светлыми. Период, в течение которого 
герой повести «Познание» живет с бабушкой и отцом, предстает 
в его памяти, как счастливый, радостный, безмятежный и 
беззаботный. Время его пребывания с мачехой он называет 
скучным. Тревожную ночь проводит, по словам Б. 
Жандарбекова, Спаргапис после встречи с массагетами.
Эмоциональная окрашенность времени определяется 
событиями, социальными процессами, развивающимися в жизни 
героев. Так, например, время в дилогии С. Санбаева «Медный 
колосс» 
предстает 
напряженным, 
тяжелым, 
странным, 
беспокойным, 
проклятым, 
долгожданным, 
трудным, 
интересным, хорошим, голодным, ошеломляющим, победным и 
т.п. Оно воспринимается автором как драматичное, что 
обусловливается сложностью, противоречивостью эпохи, в 
период которой осуществляется сооружение медеплавильного 
комбината.
Годы массовой гибели казахского народа воспринимаются 
героем повести «Познание», как трагические, страшные. В 
восприятии Учителя и его друзей время предстает как смутное, 
трудное, тягостное. Такая характеристика данной категории 
объясняется сложностью, противоречивостью бытового уклада 
средневекового Востока. Жизнь аль-Фараби, Бану, Санжара, 

155 
Тархана, Рудаки, Хасана, Зухейра весьма непонятна и 
непредсказуема из-за постоянной смены халифов, бесконечных 
междоусобиц и распрей.
Дни осады Вавилона Мадием, по словам Б. Жандарбекова, 
предстают в глазах Навуходоносора и его подданных черными. 
Соответственно данная характеристика времени является 
непостоянной. Она меняется в ходе чередования позитивного и 
негативного. 
Крутыми, безбожными, худыми называет времена Г. 
Бельгер, повествуя в своем романе «Дом скитальца» о судьбах 
спецпереселенцев и событиях Второй мировой войны. 
Трагическими кажутся дни героям М. Пака, покинувшим свою 
историческую родину. 
Окраска категории времени зависит от ассоциаций, 
вызываемых в сознании человека реалиями действительности. 
Например, в восприятии Жана, героя романа А. Жаксылыкова 
«Поющие камни», минуты предстают окропленными, ночь – 
фиолетовой. 
Окрашенность времени обусловливается в произведениях 
прозаиков деяниями людей. Так, бесконечные междоусобицы, 
захватнические войны придают смутный характер эпохе, 
изображаемой в романах Б. Жандарбекова «Саки», М. Симашко 
«Семирамида». Защитникам крепости Тейшебани, жившим в 
ожидании войска Мадия, дни кажутся томительными, поскольку 
они вынуждены бездействовать. Период правления Камбиза и 
Бардии, Б. Жандарбеков называет временем небывалых 
событий. Годы борьбы ассирийцев с ишгузами, предстают в 
дилогии «Саки» как кровавые, в силу огромного числа жертв, 
павших вследствие этой войны и жестокости Мадия по 
отношению к народам завоеванных государств. 
Нередко время соотносится с деяниями героев. Пример 
тому, эпизоды, в которых рассказывается о Спаргаписе, 
мечтающем возглавить массагетский трон. «Годы идут, – 
говорит автор, – а он… разве что чуть-чуть продвинулся к своей 
заветной цели» [117, с. 37]. 
Подобные 
сопоставления 
подчеркивают 
значимость 
времени в жизни людей. Они позволяют писателям раскрыть 
содержательность данной категории, что является важнейшим 

156 
показателем 
для 
бытия 
человека. 
Именно 
степенью 
насыщенности времени событиями, люди определяют место 
того или иного периода в своей жизни. 
Окрашенность хронологических периодов, изображаемых в 
произведениях прозаиков, обусловливается темпоральными 
ритмами. В частности, в зависимости от смены сезонов, время 
приобретает различную характеристику. Оно предстает 
ненастным, осенним, снежным, промозглым и т.п. Пример тому 
– дилогия С. Санбаева «Медный колосс». Лету, как указывает 
автор, присущи «жаркие, душные дни», осени – «холодные 
ночи» и т.п. Влияние темпоральных ритмов на категорию 
времени отмечает Д. Снегин в повести «Флами, или 
очарованные собой». Описывая лето в Семиречье, автор 
говорит, что наступили перенасыщенные зноем дни. 
Категория 
времени 
связывается 
писателями 
с 
биологическими ритмами человека. Отсюда использование 
сочетаний «время юности», «время старости» и т.п. Более того, 
в процессе повествования прозаики рассматривают данную 
категорию в единстве с физическим состоянием людей. 
Например, С. Санбаев, говоря о возведении медеплавильного 
комбината, употребляет выражение «минуты нечеловеческой 
усталости». А. Жаксылыков, описывая бытие главного героя 
романа «Поющие камни», отмечает, что в жизни Жана 
наступили «мутные», «запойные», «погромные» дни. 
В произведениях прозаиков раскрывается связь времени с 
социальными ритмами. Так, например, рассказывая о судьбах 
героев повести «Флами, или очарованные собой», Д. Снегин 
отмечает такие периоды, как «годы шумного подъема целинных 
земель», «переворотное время».
Время, согласно точке зрения А. Алимжанова, С. Санбаева, 
Р. Сейсенбаева, Б. Жандарбекова, А. Жаксылыкова, Д. Снегина, 
Г. Бельгера, М. Пака, М. Симашко, обусловливается 
психологическими ритмами людей. Свидетельством тому 
являются 
высказывания: 
«минута 
тупого 
измученного 
удивления», «в минуту прояснения», «в минуту сомнений и 
душевной борьбы» и т.д. 
Время делится в творчестве писателей на рабочее и 
нерабочее, неурочное, свободное. Пример тому – дилогия

157 
С. 
Санбаева 
«Медный 
колосс». 
Градация 
времени 
обусловливается прежде всего содержанием произведения 
писателя. Автор повествует о строительстве медеплавильного 
комбината. Более того, оно отражает особенности жизненного 
уклада людей, бытие которых с самого начала их истории 
связано с чередованием труда и отдыха. 
В произведениях прозаиков, особенно написанных в 1975-
1985 годах, наблюдается деление времени на личное и 
государственное. Примерами подобной градации данной 
категории служат романы Р. Сейсенбаева «Если хочешь жить», 
С. Санбаева «Медный колосс». Личное время связано с 
бытовым укладом отдельного человека. Оно замкнуто на его 
собственных 
интересах 
и 
распределяется 
человеком 
самостоятельно. Государственное время охватывает события, 
имеющие общественное значение. Оно влияет на особенности 
социального бытия. Государственным временем распоряжается 
не отдельная личность, а правительство. Группа людей, 
которым доверено управление страной, составляет план его 
рационального использования во имя благосостояния общества. 
Соответственно государственное время вбирает в себя личное 
время человека.
В романе А. Алимжанова «Возвращение учителя» данная 
категория делится на периоды в зависимости от культурных 
традиций, религиозных верований героев, их бытового уклада. 
Поэтому в повествовании употребляются выражения типа 
«время паломничества», «время намаза», «время сна», «время 
сбора урожая», время обеда и т.п. Такая градация упорядочивает 
жизнь людей, задавая им определенный ритм и устанавливая 
конкретные границы их частных хронотопов. 
В дилогии Б. Жандарбекова время отражает особенности 
бытового уклада изображаемых автором народов. Жизнь саков, 
персов, ассирийцев, вавилонян, египтян складывается из 
нескольких промежутков, обусловленных их традициями, 
проводимой царями политикой. Так, автор выделяет время 
молитвы, время сражений, время пира.
Данная категория характеризуется последовательностью. 
При изложении событий авторы используют выражения типа 
«первое время», «последние месяцы», «позднее время», 

158 
«ближайшее время», «час прощания», «пришло время самому 
возвращаться в Москву», «не ко времени вы затеяли все это», 
«долгожданная минута свободы», «в нужный час», в 
«последнюю неделю», «не базарный день» и т.п. Они позволяют 
понять, как развивается изображаемое в произведениях 
действие, подчеркивают, что бытие людей имеет определенный 
распорядок. Их жизнь делится на отдельные периоды, имеющие 
свою систему координат.
Интересно 
наименование 
временных 
промежутков, 
используемое А. Алимжановым в романе «Возвращение 
учителя». Повествуя об основных событиях произведения, автор 
употребляет такие сочетания, как «в год снежного барса», «в 
месяц быстрой лани». Включение подобных названий для 
обозначения временных периодов объясняется влиянием 
восточной 
культуры. 
Для 
нее 
характерно 
образное 
наименование важнейших параметров бытия человека. 
Следует отметить, что при характеристике данной 
категории С. Санбаев обращается к бытовым реалиям 
казахского народа. Он связывает понятие времени с образом 
коня. Так, например, кузнец Оспан, обращаясь к акыну 
Шашубаю, говорит: «Но ведь Вы, Шашеке, летели на скакуне 
вдохновения, а мы тащились на кляче будней» [120, с. 119]. Тем 
самым 
автор 
раскрывает 
особенности 
национального 
менталитета казахов, для которых конь является ключевым 
образом. Ибо без него немыслима жизнь кочевого народа. 
Время характеризуется в произведениях писателей 
звуковой окраской. Как утверждают прозаики, у каждой 
исторической эпохи есть свой голос, который раздается сквозь 
столетия и тысячелетия. Его особенности определяются 
деяниями людей, теми процессами, которые происходят на 
Земле. 
Время в понимании А. Алимжанова, С. Санбаева,
Р. Сейсенбаева, Б. Жандарбекова, А. Жаксылыкова, Д. Снегина, 
Г. Бельгера, М. Пака, М. Симашко вечно. Оно существует с 
самого начала возникновения мира. Сменяются поколения 
людей, но время остается неизменным. Оно пронизывает бытие 
и неподвластно воле людей.

159 
Время, согласно концепции А. Жаксылыкова, имеет 
всевидящее око. Ибо оно повсюду окружает человека и 
пронизывает его сознание и душу. Люди не способны мыслить 
вне временных параметров. Они связывают с данной категорией 
все аспекты и грани своей жизни и своего «я». В этом плане 
время, по мнению главного героя романа «Поющие камни», 
напоминает пожар, в незримые объятия которого попадает весь 
мир. Отсюда утверждение Д. Снегина о том, что время обмануть 
невозможно. 
Данная 
категория, 
по 
мысли 
А. 
Жаксылыкова, 
характеризуется туманностью. Сквозь время невозможно до 
конца проследить ретроспективный или перспективный взгляд, 
так как он будет теряться в «дымке» или в «пыли» минувших, 
грядущих лет. 
Рассуждая 
о 
сущности 
столь 
сложного 
понятия 
человеческого бытия, А. Жаксылыков приходит к заключению, 
что оно есть некая тайна. Стремясь постичь время, утверждает 
писатель, люди фактически пытаются приоткрыть его «дверь» 
или «врата». 
Загадочность времени отмечает в своих произведениях
Д. Снегин. Воссоздавая картины Семиречья, писатель 
указывает, что степь окутывали колдовские ночи. 
В творчестве Р. Сейсенбаева данная категория соотносится 
с категориями жизни, любви. Так, в романе «Заблудившийся 
крик» автор пишет: «Крутятся жернова времени, одна жизнь 
сменяется другой, но жернова стираются, а жизнь вечна, и 
любовь остается вековой загадкой…» [112, с. 286]. 
Сопоставляя разные философские понятия, Р. Сейсенбаев 
подчеркивает 
преходящий, 
относительный 
характер 
фундаментального параметра бытия. Время в его восприятии 
условно, иллюзорно. Оно уходит, канет в небытие.
Иллюзорность данной категории отмечается в романе
А. Жаксылыкова «Поющие камни». Она выражается, во-первых, 
в том, что время незримо. Человек не видит его, а лишь создает 
его образы в своем воображении. Именно поэтому главный 
герой романа только пытается, как отмечает он сам, представить 
течение времени. Во-вторых, оно – результат познавательной 
деятельности человека. Знания о времени строятся на гипотезах 

160 
и теориях, разработанных самими людьми. Его подлинная суть 
никому не известна. Соответственно, желая повлиять на ход 
времени, человечество изобретает средства, способные 
остановить лишь «иллюзию времени». В-третьих, оно 
неуловимо, мимолетно. Время невозможно поймать. Это 
своеобразный мираж, постоянно возникающий в жизни людей и 
ускользающий, как сон. 
Время связывается в сознании героев произведений Р. 
Сейсенбаева с небесным миром. Оглядываясь в прошлое, они 
нередко идеализируют его, наделяют особыми качествами, 
наполняют неожиданными оттенками. Так, например, герой 
романа «Заблудившийся крик» Тектыбай Абызулы, беседуя с 
заключенными, заявляет, что его военные годы, полные 
лишений, испытаний, тягот, были звездными. 
На страницах романа А. Жаксылыкова «Поющие камни» 
раскрывается идея о многомерности времени. В ходе 
повествования автор постоянно упоминает о том, что данная 
категория является сложной системой, состоящей из различных 
граней. «Я бегу, – говорит Жан, – задыхаясь в крике, и иные 
минуты непамятно как смывают меня в поток прошлого…»
[95, с. 85] или: «Я есть, и в то же время на другой временной 
волне меня уже нет, или – я существую в преобразованном виде 
и все эти гребни, где всплескиваются мои «я» есть ни что иное, как 
рябь на поверхности одного необъятного вала Времени» [95, с. 85]. 
Причем измерения данной категории человек способен определять 
и разграничивать лишь посредством разума. Впадая в 
бессознательное, он теряет грань между ними. Поэтому в «котле 
бреда» Жана времена кипят и смешиваются. 
Аналогичная ситуация может возникнуть, согласно точке 
зрения героя романа «Поющие камни», под влиянием факторов 
действительности. Так, свирепый тянь-шаньский ветер, считает 
Жан, путает время. 
Категория времени иногда приобретает в произведениях 
писателей национальный колорит. Так, например, жизнь 
главного героя романа А. Алимжанова «Возвращение учителя» 
протекает, по словам К. Рустемовой, в пределах арабского, 
персидского, кипчакского, греческого времени [13, с. 38]. 
Вспоминая о своей жизни в доме китайца, герой произведения 

161 
А. Жаксылыкова «Поющие камни» отмечает, что он кружит «на 
своей говорящей циновке над кромешной дунганской ночью» 
[95, с. 46].
Национальный колорит данной категории подчеркивает 
связь времени с местностью. Отсюда значимость понятия 
пространства, которое играет в произведениях писателей 
огромную роль. Оно, утверждает Г. Гачев, выступает 
доминирующим параметром мироощущения героев. Его 
характеристики служат для них жизненным ориентиром. 
Свидетельством тому являются слова Кахармана, обращенные к 
Беришу. Перед смертью, он говорит, чтобы сын всегда шел 
вперед, даже если идти придется по бездорожью. Тем самым 
герой романа «Мертвые бродят в песках» делает акцент на 
категории пространства. Это обусловливается по словам Г. 
Гачева, тем, что «казахский Логос ориентирован на горизонталь 
мира, как и естественно быть в космосе кочевника» [123, с. 26].
В понимании А. Алимжанова, С. Санбаева, Р. Сейсенбаева, 
Б. Жандарбекова, А. Жаксылыкова, Д. Снегина, Г. Бельгера,
М. Пака, М. Симашко оно представляет собой прежде всего 
мир, окружающий человека. Пространство, считают писатели, 
определяет границы, в пределах которых живут герои, 
развиваются события. Оно имеет географические наименования. 
Например, в дилогии Б. Жандарбекова «Саки», в романе
А. Алимжанова «Возвращение учителя» упоминаются названия 
древних государств и городов. В произведениях С. Санбаева,
Р. Сейсенбаева, А. Жаксылыкова, Д. Снегина, Г. Бельгера,
М. Пака, М. Симашко указываются наименования населенных 
пунктов, озер, горных вершин и сопок. 
Соответственно отличительными свойствами пространства 
становятся 
протяженность 
и 
определенность. 
Оно 
характеризуется наличием границ. Например, Б. Жандарбеков 
совершенно четко очерчивает территорию древних государств. 
Он описывает, куда текут реки, простираются поля 
изображаемых стран. Отсюда измеримость пространства.
Характеризуя места, в которые направляются герои, авторы 
обычно используют такие единицы, как метры, километры, 
версты. Однако в романах А. Алимжанова и Б. Жандарбекова 
встречаются иные параметры измерения пространства. В 

162 
частности, в «Возвращении учителя» упоминаются фарсахи, 
полфарсаха. В дилогии «Саки» основными единицами 
измерения пространства выступают небесные светила. По их 
движению 
древние 
народы 
определяют 
длину 
пути, 
пройденного ими расстояния. Так, например, Рустам, обращаясь 
к Арпаку, говорит: «Вы… дорогу в четырнадцать солнц 
проделали за шесть полнолуний» [117, с. 238]. 
Единицами 
измерения 
пространства 
в 
дилогии
Б. Жандарбекова являются также фарсанги. Автор использует 
их, когда стремится точно указать расстояния, разделяющие 
героев. Тем самым категория пространства отражает 
своеобразие мышления изображаемых прозаиками лиц. Она 
несет в себе приметы исторической эпохи, ставшей предметом 
постижения. 
Категорию пространства писатели связывают с понятиями 
Вселенной, дома, дороги, поля, степи, города, аула и т.д. 
Поэтому его границы постоянно варьируются в романе. Оно то 
сужается, то расширяется. Бывает беспредельным и измеримым, 
огромным и маленьким. Так, например, в дилогии С. Санбаева 
«Медный колосс» данная категория отличается масштабностью. 
При описании стройки автор постоянно воссоздает панораму 
окружающего мира. Рассматривая пространство, в котором 
разворачивается действие произведения, с высоты птичьего 
полета, он отмечает большую протяженность его территории. 
Отсюда частое употребление писателем прилагательных 
«огромный», «просторный». 
Рассмотрение пространства в глобальном масштабе 
наблюдается в романе Б. Жандарбекова, в повести Д. Снегина. 
Рассказывая о Спаргаписе, автор дилогии «Саки» использует 
словосочетание «в подлунном мире». Описывая степь, Д. Снегин 
указывает, что она была наполнена «вселенским сиянием».
Осмысление категории пространства в планетарном 
масштабе позволяет писателям глубже раскрыть внутренний мир 
героев, точнее определить особенности их пространственно-
временной позиции. В частности, Б. Жандарбеков подчеркивает 
неоднозначность, неординарность личности будущего царя 
саков. Д. Снегин выявляет необычность сложившейся ситуации. 

163 
Пространство делится, по мнению прозаиков, на 
внутреннее и внешнее. Такая градация обусловливается тем, 
что данная категория – параметр человеческого бытия. 
Внутреннее пространство связано с сознанием, памятью, 
воображением и душой человека. В его пределах 
осуществляется движение мыслей, чувств, переживаний, 
воспоминаний героев. Границы внутреннего пространства 
неопределенны и условны. На уровне своего сознания, 
воображения герои легко перемещаются из прошлого в 
настоящее и в будущее, из реального мира в мир фантазии и 
мечты. Внутреннее пространство способно сужаться и 
расширяться. Это происходит в зависимости от предмета 
размышлений героев, их ассоциаций, реакций, смены 
состояний. Границы их внутреннего пространства сжимаются, 
когда они думают о своей частной жизни, и раздвигаются, 
когда они рассуждают о судьбе народа, государства, 
человечества. Яркий пример тому – романы С. Санбаева 
«Медный колосс» и Р. Сейсенбаева «Если хочешь жить».
Внешнее пространство – это мир, в котором происходит 
изображаемое писателями действие. По сравнению с 
внутренним, оно имеет достаточно четкие границы, всегда 
конкретно.
Внешнее и внутреннее пространства, по мнению писателей, 
взаимообусловливают друг друга. Характеризуя душевное 
состояние героев, прозаики нередко проводят параллели с 
окружающим их миром. Сквозь призму внутреннего 
пространства оцениваются, преломляются и осмысляются 
события реальной действительности. Более того, следуя своим 
чувствам, порывам и идеям, герои воздействуют на мир, в 
котором они живут, преобразовывая и изменяя его (например, 
строительство 
царями 
городов, 
возведение 
различных 
необычных сооружений в дилогии «Саки», в романе 
«Возвращение учителя», сооружение комбината, завода в 
романах «Медный колосс», «Если хочешь жить», освоение 
целины в повести «Флами, или очарованные собой»). 
В зависимости от помыслов людей, пространство, в 
котором они живут, может быть жестоким и добрым. 
Подтверждением тому служат следующие слова из дилогии

164 
С. Санбаева «Медный колосс»: «И мальчику рядом нужен… не 
столько взрослый, а мудрый, очеловеченный мир, который 
создали вокруг себя седые, как лунь, …Байторе и Байшолак, и 
степь, и река, и легенды» [122, с. 228-229]. Более того, автор 
романа постоянно акцентирует внимание на том, что 
Прибалхашье по мере осуществления плана, разработанного 
строителями, проектировщиками, инженерами, приобретает 
иной облик. На месте сопок появляются котлованы. В степи 
возникают новые населенные пункты. В свою очередь природа 
края накладывает отпечаток на пространство сознания героев. 
Ее медные залежи становятся объектом преданий, легенд, песен, 
размышлений жителей Прибалхашья. 
Следует отметить, что в некоторых случаях условность 
присуща внешнему пространству. По мнению писателей, имея 
четкие географические координаты, оно в то же время может 
быть безграничным. Свидетельство тому – употребление 
высказываний типа «бескрайняя степь».
Внешнее пространство, согласно концепции А. Алимжанова, 
С. Санбаева, Р. Сейсенбаева, Б. Жандарбекова, А. Жаксылыкова, 
Д. Снегина, Г. Бельгера, М. Пака, М. Симашко, может быть 
замкнутым и открытым. Примерами первого являются города, 
дома героев, лабиринты подземелий и базара. Ко второму 
относятся степь, поле, дороги. Соответственно это свойство 
определяется 
прежде 
всего 
наличием 
пределов, 
ограничивающих движение. 
Замкнутость и открытость внешнего пространства влияют, 
по мнению писателей, на внутреннее пространство героев. Так, 
саки, по словам Б. Жандарбекова, в большинстве своем наивны 
и доверчивы, в то время как жители древних государств хитры и 
непредсказуемы в своих поступках. Изощренной коварностью и 
умением плести сложные интриги отличается от степных 
вождей Спаргапис, который воспитывается при царском дворе. 
Замкнутостью и открытостью характеризуется внутреннее 
пространство человека. По мысли прозаиков, люди могут жить, 
ограничиваясь мыслями либо о своем прошлом, либо о 
настоящем. В этом случае пространство их сознания, души, 
памяти, воображения будет закрытым и иметь определенные 
пределы. Однако, если человек постоянно углубляет свои 

165 
знания, находится в поиске истины и устремлен в грядущее, то 
его мир размыкается. Отсюда понимание открытости 
пространства как способности к преобразованиям, изменениям 
под влиянием тенденций и веяний времени. Следовательно, 
данная категория носит относительный характер. Пространство 
может быть бескрайним, безбрежным. Его безграничность 
обусловливается восприятием героев. Под влиянием эмоций в 
их сознании складывается несколько иная, отличная от 
реальности, модель действительности. Так, например, Баян из 
романа Р. Сейсенбаева «Заблудившийся крик», вспоминающей 
свое прошлое, смерть бабушки, мужа, кажется, будто она 
ощущает присутствие некоего безграничного пространства, в 
котором она затерялась, подобно маленькой песчинке. 
Ощущения героини связаны с чувством одиночества. 
Безбрежностью характеризуется пространство при его 
глобальном 
изображении. 
Стремясь 
раскрыть 
суть 
общечеловеческих проблем, писатели нередко рассматривают 
их 
в 
планетарном 
масштабе. 
Отсюда 
бескрайность 
пространства, ибо границы вселенной пока неизвестны 
человечеству.
Данной категории, считает А. Жаксылыков, присуща 
иллюзорность. Ее границы условны и зыбки. Вследствие чего 
поле в романе «Поющие камни» способно сливаться с 
небосводом, а глаза Жана одновременно могут отражать высь и 
глубь. 
Пространство в произведениях А. Алимжанова, С. Санбаева, 
Р. Сейсенбаева, Б. Жандарбекова, А. Жаксылыкова, Д. Снегина, 
Г. Бельгера, М. Пака, М. Симашко обладает свойством 
принадлежности. Оно может быть чужим и своим, родным. 
Данное качество определяется несколькими факторами. Во-
первых, тем, насколько человек комфортно ощущает себя в нем. 
Во-вторых, степенью освоенности пространства человеком, 
длительностью его пребывания в нем. Оно является своим, если 
герой хорошо знает место, в котором он находится. Чужим 
выступает пространство, не известное действующему в 
произведении лицу, вызывающее у него душевный дискомфорт 
или удивление, недоумение. В-третьих, психологическим 
состоянием людей (сравните, например, восприятие мира 

166 
людьми в моменты радости и печали). В-четвертых, оно 
характеризует личное пространство человека по отношению к 
пространству другого.
Часто при описании данной категории прозаики 
используют указательные местоимения «это» и «то». Они 
отражают 
местоположение 
героев, 
демонстрируют 
упорядоченность, присущую пространству, степень его 
приближенности к выбранной точке отсчета.
Данная 
категория 
характеризуется 
цветовой 
окрашенностью. Например, в повести «Познание» и в романе 
«Возвращение учителя» А. Алимжанова в пространстве 
доминируют белые, черные, зеленые, красные и синие тона. 
Цветовая гамма отражает особенности внутреннего мира героев, 
их отношения к действительности. Так, встреча Бану и Абу 
Насра в розовом саду не случайна. Зеленый, белый и красный 
цвета растений указывают на чистоту, возвышенность их 
чувств. Черный цвет, сопровождающий образы темницы, 
лабиринта, эпохи, раскрывает мировосприятие главного героя 
романа и его оценку происходящих событий. Оттенки синего 
цвета возникают в произведениях А. Алимжанова на уровне 
описания неба. Они отражают устремленность героев ввысь, их 
мечту о прекрасном будущем. Белый цвет в повести «Познание» 
появляется в связи с воспоминаниями автора о событиях 
«малого Октября». По его словам, в ту пору «кругом лежала 
белая мгла» [118, с. 242]. Данный цвет выступает символом 
траура. Он выражает скорбь людей. 
В произведениях Р. Сейсенбаева пространство, в котором 
разворачиваются изображаемые писателем события, окрашено в 
желтые, золотистые, голубые, синие, белые, серые, черные, 
зеленые тона. Они раскрывают оттенки настроения героев. Так, 
золотистый, голубой, красный, зеленый цвета отражают радость 
героев. В них окрашен мир вокруг Галии и Бекена Искаковых, 
когда они наслаждаются величием гор и музыкой весны. Белый 
цвет ассоциируется с первым снегом, облаками, плывущими по 
небу. Он символизирует чистоту помыслов героев, их высокие 
порывы. Серый, черный тона сопровождают жизнь Баян, 
Абылая в момент испытаний, невзгод. Синий – цвет неба, на 
которое часто смотрят герои писателя. Он отражает 

167 
бездонность, таинственность пространства, неизвестность, 
ожидающую героев, символизирует свободу. Желтый цвет 
характеризуется в произведениях писателя двойственностью. С 
одной стороны, в него окрашены тюльпаны, покрывающие 
склоны гор, на которых отдыхают счастливые герои романа 
«Если хочешь жить»; с другой – выжженная солнцем степь, 
которую созерцают в тяжелые минуты жизни герои романа 
«Заблудившийся крик». Соответственно семантика желтого 
цвета варьируется. Он выражает радость, тепло, свет и тоску, 
разлуку, душевную боль. 
Определенной цветовой гаммой характеризуется категория 
пространства в дилогии С. Санбаева. В ходе повествования 
автор подробно описывает степь, небо, солнце, озеро, сопки. 
При этом в цветовой палитре мира, окружающего героев, 
доминируют красный, золотистый, желтый, бурый, голубой, 
синий, белый, темный, черный оттенки. Сочетание данных 
красок не случайно. Они позволяют глубже постичь психологию 
героев, уловить настроение автора, понять особенности 
изображаемой местности. Так, красный, золотистый, желтый, 
бурый цвета связаны с образом меди, которую добывают в 
Прибалхашье. 
Их 
частое 
упоминание 
в 
авторском 
повествовании показывает значимость данного металла в жизни 
героев. Они символизируют мечту, надежду людей, их веру в 
будущее и в укрепление собственного государства. Именно 
поэтому в красный цвет окрашены солнце, тюльпаны, 
воспринимаемые Заутбеком, как посланцы недр земли. Желто-
бурой предстает степь. Золотистыми кажутся героям дилогии 
вершины сопок на рассвете. Голубой, синий – цвета неба. Они 
воплощают стремление героев ввысь, в грядущее. Белый цвет, 
во-первых, подчеркивает туманность, неопределенность бытия 
(например, безбрежная, клубящаяся белым паром степь); во-
вторых, переплетается с образом снега и показывает холодность 
мира, по отношению к строителям рудника; в-третьих, 
ассоциируется с чистотой помыслов людей, их желанием 
сотворить что-то полезное и мудрое (смотрите, например, 
этимологию названия местности Ак-Олен). В темные и черные 
оттенки в романе окрашен кибиточный городок. Они указывают 
на особенности мировоззрения и бытового уклада его жителей. 

168 
Ибо кибиточный городок в основном населяют бедные, ищущие 
лучшей доли люди и представители старого мира, противники 
разворачивающихся в степи преобразований. Соответственно 
темный, черный цвета воплощают, с одной стороны, трудности 
бытия героев, отчаяние, пронизывающее пространство их 
сознания, с другой – недоброе начало в человеке, тянущее его 
назад, в прошлое, вниз. Данные оттенки связываются в 
произведении с образом шахт. В этом плане они подчеркивают 
глубину пространства. Черной предстает в дилогии сырая земля. 
Она нередко контрастирует с желтой степью, что несет в себе 
символический смысл. Ибо, черная земля, которую копают 
строители комбината, воплощает собой мрак, окутывающий их 
дорогу к будущему, к желанной цели. Желтая степь 
ассоциируется с медью, являющейся объектом мечтаний героев, 
конечной целью их пути. 
В 
описаниях 
пространства, 
на 
фоне 
которого 
разворачиваются события дилогии Б. Жандарбекова «Саки», 
преобладают черный, синий, красный цвета. Их семантика 
позволяет глубже постичь своеобразие эстетических взглядов 
писателя, его отношения к изображаемому действию. Так, 
черный цвет выступает символом противоречий, охватывающих 
сакские племена. Он отражает особенности мировоззрения 
вождей, их помыслы и желания. Примечательно, что совет 
старейшин собирается возле Черных гор. В данном случае этот 
цвет служит воплощением силы, темной, грозной, перед 
которой необходимо объединяться. Синий – ассоциируется с 
небом. Он – символ светлых порывов героев, их устремленности 
к божественному миру. Красный цвет связан с образом крови. 
Он возникает в романе при описании сражений. По словам 
автора, красными цветами усыпано поле, на котором 
встречаются войска Томирис и Кира. Кровью покрывается степь 
после их битвы. Соответственно красный цвет – воплощение 
трагедии, боли, утраты, гибели. Он – предвестник беды. 
Определенную окраску имеет пространство в романе
А. Жаксылыкова «Поющие камни». С одной стороны, оно 
предстает в синих, зеленых, темных цветах и в светящихся 
оттенках, с другой – несет в себе экспрессию. Оно изображается 
автором как умиротворенное, романтичное, полное согласия, 

169 
мутное, холодное. Следовательно, окрашенность пространства 
обусловливается в романе писателя состоянием внутреннего 
мира героев и прежде всего Жана. 
На цветовой гамме данной категории акцентируют 
внимание в своих произведениях Д. Снегин, Г. Бельгер, М. Пак, 
М. Симашко. Например, рассказывая о возвращении Илсу и 
Вольгука со скудным уловом, автор романа «Смеющийся 
человечек Хондо» отмечает, что вокруг них «плескалось серое 
море», и «над горизонтом громоздилась гряда темно-фиолетовых 
туч». Повествуя о любви Глеба и Августы, Д. Снегин 
подчеркивает розовые и сине-голубые тона окружающего их 
пространства. Бело-серым предстает мир, в котором развиваются 
события романа Г. Бельгера «Дом скитальца». Темные оттенки 
доминируют в повести М. Симашко «Гу-га». Соответственно 
цветовая гамма данной категории определяется психологическим 
настроем героев произведений писателей. 
Пространство бывает, по мнению прозаиков, тихим и 
шумным. Это свойство обусловливается наличием в нем звуков, 
голосов, мелодий. Так, например, пространство, в котором 
живут герои романов Р. Сейсенбаева, проникнуто музыкой. В 
нем слышатся голоса людей, пение птиц, шум городов, 
строящихся предприятий, гул автомобилей.
Песнями, мелодиями, исполняемыми на музыкальных 
инструментах, пронизано пространство романа А. Алимжанова 
«Возвращение учителя». В нем постоянно раздаются голоса 
людей, животных, слышен шум ветра, бурлящих рек. Лишь 
изредка 
пространство 
произведений 
А. 
Алимжанова 
погружается в тишину. Это происходит в минуты уединения 
главного героя, его раздумий. Отсюда способность пространства 
вбирать в себя разные хронотопы. На его уровне осуществляется 
полифония. 
Звуками сражений, музыкой сказителей, голосами и плачем 
героев, шелестом ветра наполнено пространство дилогии Б. 
Жандарбекова «Саки». Причем при его описании автор 
акцентирует внимание как на действительности, в которой 
разворачиваются основные события, так и на внутреннем мире 
изображаемых лиц. Характеризуя мысли героев, он отмечает 
особенности их эмоционального состояния. Нередко на уровне 

170 
сознания Томирис, Рустама, Кира, Дария возникают 
риторические восклицания и вопросы. Автор прослеживает 
реакцию героев на явления окружающей их реальности. Такая 
насыщенность внутреннего и внешнего пространства позволяет 
воссоздать атмосферу той эпохи, передать состояние героев, 
напряженность мира, в котором протекает их жизнь. 
Шумом ветров, машин и работающих станков, взрывами, 
топотом 
коней 
пронизано 
пространство, 
в 
котором 
разворачивается действие дилогии С. Санбаева «Медный 
колосс». Звуки подчеркивают населенность и заполненность 
пространства. 
Голосами, звуками природы, города насыщен мир, 
окружающий героев рассказов, повестей, романов А. 
Жаксылыкова, Д. Снегина, Г. Бельгера, М. Пака, М. Симашко. 
Пространство, 
в 
котором 
развивается 
действие 
произведений писателей, наполнено запахами. В ходе 
повествования 
авторы 
подробно 
описывают 
ароматы, 
издаваемые степными травами, цветами (например, в романах 
«Мертвые бродят в песках», «Саки», «Поющие камни», «Дом 
скитальца», в повести «Флами, или очарованные собой»).
Пространство, по мнению прозаиков, делится на пустое 
(пустынное) и заполненное (населенное). Это свойство 
обусловливается наличием людей и воздвигнутых ими 
строений. Так, ощущение пустоты вызывают пространства, на 
которых располагаются заброшенные дома, могилы. Именно 
такое чувство возникает в душе Абылая, героя романа
Р. Сейсенбаева «Заблудившийся крик», при виде местности, в 
которой раньше жил батыр Кушикбай и находился аул уаков.
С. Санбаев, сопоставляя прошлое и настоящее, указывает, что 
раньше степь балхашского края была малонаселенной, а теперь 
вдоль озера и сопок протянулся тысячный кибиточный городок, 
везде стоят машины, оборудование. 
Пространство в произведениях писателей бывает мертвым. 
Например, Абылаю, герою романа «Заблудившийся крик», 
кажется, что все земные радости проходят мимо него, и его 
жизнь гаснет, погружая его в иное измерение, где нет ничего 
столь близкого и родного ему. Соответственно мертвенность 
пространства порождается гибелью живого. Она связана с 

171 
одиночеством человека, его отчуждением от общества, 
действительности, привычного образа и уклада бытия. 
Пространство в творчестве казахстанских прозаиков 
предстает как разоренное, оскудевшее. Данное качество оно 
приобретает вследствие бездумной деятельности человека, 
когда он крушит и уничтожает все вокруг себя. Пример тому – 
роман Р. Сейсенбаева «Мертвые бродят в песках», повесть
Д. Снегина «Флами, или очарованные собой». 
В 
зависимости 
от 
географических 
особенностей 
пространство в произведениях писателей делится на водное, 
степное, лесное. Так, в дилогиях С. Санбаева «Медный колосс», 
Б. Жандарбекова «Саки», в повестях Д. Снегина «Флами, или 
очарованные собой», М. Симашко «Гу-га», А. Жаксылыкова 
«Окно в степь» объектом изображения становится степь. В 
романе Р. Сейсенбаева «Мертвые бродят в песках» доминирует 
водное пространство. Образ леса возникает в произведениях
Г. Бельгера «Дом скитальца», М. Пака «Смеющийся человечек 
Хондо». 
Категория пространства, по мысли писателей, несет в себе 
ценностное содержание. Ее значимость в жизни людей 
обусловливается 
целым 
рядом 
факторов. 
Во-первых, 
конечностью человеческой жизни. Являясь параметром бытия, 
оно переплетается с биографией людей. Во-вторых, отношением 
человека к миру, его впечатлениями и ощущениями. Вызывая в 
душе героев положительные эмоции, пространство становится 
своеобразным символом, хранителем, залогом их счастья, 
благополучия. Отсюда значимость такого образа, как дом. 
Ассоциируясь с негативным, пространство порождает в душе 
героев отрицательные эмоции, желание покинуть его и забыть 
(например, колония для Абылая в романе Р. Сейсенбаева 
«Заблудившийся крик», лесоповал для спецпереселенцев в 
романе Г. Бельгера «Дом скитальца»). В-третьих, данная 
категория в сознании героев писателей иногда воплощает собой 
характеристику реального, подлинного бытия. Свидетельством 
тому служат следующие строки из романа Р. Сейсенбаева 
«Заблудившийся крик»: «Время, пространство, счастье, любовь 
– все теперь пролетало мимо, и жизнь гасла…» [112, с. 197]. В-
четвертых, степенью свободы человека. Ибо люди ценят такое 

172 
пространство, в котором можно перемещаться без ограничений, 
преобразовывать его по своему усмотрению и в любой момент 
покидать его или, наоборот, возвращаться в него. Им обычно 
выступают дом, квартира изображаемых авторами лиц.
В ходе повествования писатели нередко акцентируют 
внимание на столь значимых параметрах пространства, как верх 
и низ. Яркий пример тому – дилогия С. Санбаева «Медный 
колосс». Автор описывает развивающиеся в произведении 
события с высоты, показывая панораму стройки, и вместе с 
героями погружается в шахты, углубляясь в недра земли. 
Будучи параметром действительности, данная категория 
характеризуется динамичностью. По мысли писателей, она 
претерпевает изменения, причиной которых становятся 
календарные и суточные ритмы природы, деятельность 
человека. Более того, пространство, по мнению А. Жаксылыкова 
подвижно. Свидетельством тому служат следующие слова: 
«Темно-зеленым пожаром бушевало поле, качалось и 
всплескивалось от горизонта до горизонта…» [95, с. 69]. Оно 
способно удаляться и приближаться. В нем есть множество 
закоулков. Пространство напоминает собой ленту, которая 
изгибается, унося главного героя произведения А. Жаксылыкова 
в различные измерения. Оно способно пениться и кружиться 
под давлением ветра. 
Пространство, согласно точке зрения писателей, бывает 
ровным, кривым. Это обусловливается, с одной стороны, его 
формой, с другой – точкой, из которой ведется наблюдение за 
ним. Так, по словам повествователя произведения Д. Снегина 
«Флами, или очарованные собой», его окружало «необозримое 
ровное пространство, покрытое вплоть до горизонта розово-
белой соляной коркой» [113, с. 71]. 
Данная 
категория 
характеризуется 
объемностью. 
Пространство имеет толщину, глубину. В него можно 
заглядывать. Герои произведений А. Алимжанова, С. Санбаева, 
Р. Сейсенбаева, Б. Жандарбекова, А. Жаксылыкова, Д. Снегина, 
Г. Бельгера, М. Пака, М. Симашко часто во время бесед смотрят 
в пространство. В него можно погружаться и в нем можно 
исчезать. Подтверждением тому служат следующие строки из 
романа Р. Сейсенбаева «Заблудившийся крик»: «Он понимал, – 

173 
сделав еще какой-то крохотный шаг, он окончательно 
растворится в этом пространстве» [112, с. 197]. 
Данной 
категории, 
считают 
писатели, 
присуща 
многомерность. В пространстве, по их мнению, наблюдается 
несколько уровней или сфер. Они характеризуют различные 
явления бытия, демонстрируют иерархичность модели мира, в 
котором живут люди. 
Категория пространства, утверждает А. Жаксылыков, 
характеризуется многоплановостью. Свидетельством тому 
служат следующие слова Жана: «Мои странствия за пределами 

жүктеу/скачать 2,22 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: