Имени аль-фараби

298 
призму времени, в котором живет. В повестях А. Алимжанова 
«Познание» (1987-1990), А. Жаксылыкова «Окно в степь» 
(1987), «Прощание с таволгой» (1996), Р. Сейсенбаева «Дни 
декабря» (1980) автор является участником изображаемых 
событий и главным героем произведения. Соответственно свой 
рассказ он ведет в основном в настоящем времени. 
Повествование 
произведений 
писателей 
содержит 
множество монологов и диалогов. На их уровне наблюдается 
совпадение индивидуального времени-пространства автора с 
индивидуальными временами и пространствами героев.
Значительное место в прозе А. Алимжанова, С. Санбаева,
Р. Сейсенбаева, Б. Жандарбекова, А. Жаксылыкова отводится 
воспоминаниям, в процессе изложения которых позиция 
рассказчика приобретает ретроспективность. Ибо события 
произведений осмысляются, преломляясь сквозь призму 
прошлого. 
В ходе повествования автор иногда нарушает хронологию и 
сообщает, о том, что ожидает героя или происходит в его 
отсутствие. Тем самым он подчеркивает свою осведомленность 
и обособленность от описываемого действия. 
В этом плане творчество казахских прозаиков сближается с 
творчеством Д. Снегина, Г. Бельгера, М. Пака, М. Симашко. 
Границы индивидуального хронотопа повествователя в их 
произведениях часто варьируются. Так, например, изложение 
событий в повести Д. Снегина «Флами, или очарованные собой» 
(1997) осуществляется от первого лица в пространственно-
временной перспективе автора-героя-рассказчика. Глеб Ливнев 
дает характеристику окружающим его людям, отмечает явления, 
наблюдаемые в изображаемой действительности. Свой рассказ 
он 
ведет 
из 
будущего 
времени, 
сопровождая 
его 
комментариями, лирическими отступлениями. Вследствие чего 
наблюдается нарушение хронологической последовательности в 
изложении. Нередко герой забегает вперед. Так, характеризуя 
Аршалуйса Гукасьяна, Глеб отмечает: «Он зноен и порывист в 
споре, несдержан в выражении своего не всегда праведного 
гнева, но как никто отходчив, доверчив и открыт в дружбе. Эту 
дружбу мы пронесем незапятнанной до седых волос, и нас будут 
называть братьями. Но Боже, как он безалаберен! Кто бы мог 

299 
подумать, встречаясь с ершистым пареньком, что видит перед 
собой крупного специалиста-виноградаря, доктора наук и 
заботливого отца многочисленного семейства…» [114, с. 17]. 
Произведения А. Алимжанова, С. Санбаева, Р. Сейсенбаева, 
Б. Жандарбекова, А. Жаксылыкова включают множество 
риторических вопросов, восклицаний, обращений, личные 
замечания и комментарии героя-рассказчика относительно 
описываемых событий. Их использование позволяет, с одной 
стороны, сократить пространственно-временную дистанцию 
между автором и читателем, создать иллюзию диалога, с другой 
– проследить логику рассуждений повествователя, проникнуть в 
его внутреннее пространство, постичь его эмоциональное 
состояние. Пример тому – описание весны в Чингистау и дома 
Сакена в романе Р. Сейсенбаева «Если хочешь жить»: «Но 
последнюю неделю на зимовке потеплело. И опять же – 
коварное это тепло! Измучился отец: днем снег тает, а ночью 
мороз, вот тебе и гололед! И попробуй выгони по гололеду овец 
в степь…» [113, с. 74].
Повествование 
произведений 
писателей 
содержит 
многоточия. Они выполняют несколько функций. Во-первых, 
подчеркивают значимость момента, о котором рассказывает 
автор. Во-вторых, отражают дискретный характер хронотопа 
произведений. 
В-третьих, 
раскрывают 
неопределенность 
времени-пространства событий, тем самым позволяя читателям 
заканчивать авторскую мысль и доводить изображаемую 
ситуацию до логического конца. В-четвертых, помогают глубже 
постичь особенности душевного состояния рассказчика. 
Свидетельство тому – описание встречи героя с матерью в 
повести А. Жаксылыкова «Прощание с таволгой»: «Когда я 
подошел к родному дому, сердце забилось радостно и тревожно. 
Только теперь я понял, как соскучился по нему. Не утерпев, я 
толкнул рассохшуюся калитку и побежал к матери, которая 
развешивала белье на веревке. Мама испуганно оглянулась, 
всплеснула руками и, оттолкнув таз, поспешила навстречу. Лицо 
ее казалось не то смеющимся, не то плачущим. Мы обнялись…» 
[140, с. 66]. 
Риторические 
восклицания, 
вопросы, 
обращения, 
многоточия встречаются в произведениях Д. Снегина,

300 
Г. Бельгера, М. Пака, М. Симашко. Посредством них авторы 
выражают собственную позицию и отношение к изображаемым 
событиям, явлениям. 
В прозе казахских писателей наблюдаются обращения 
автора к читателю. Так, вспоминая о жизни в доме Жакиш, 
главный герой повести А. Алимжанова «Познание», от лица 
которого ведется рассказ, говорит: «…Там жила и семья 
младшей дочери бабушки – моей тети, которая, если помните, 
еще в юности, в горах, когда в дом ворвались бандиты, защищая 
своих родителей и сестру – мою маму, натравила на бандитов 
собак» [118, с. 249]. 
Читателю адресует свою речь автор в произведении
Д. Снегина «Флами, или очарованные собой». При этом 
повествователь не просто обращается к нему, а как бы 
переходит на его пространственно-временную позицию, 
пытаясь проникнуть в его внутренний мир, постичь его образ 
жизни и бытовой уклад. В таких случаях рассказ автора ведется 
во втором лице. «Ты не испытал, мой верный читатель, – 
говорит повествователь, – как пьянит и бодрит, как очищает и 
возвышает дух скошенная тобой и чуть-чуть повянувшая трава! 
Твоей вины в том нет. Ты постоянно видишь каменные громады 
жилищ, офисов, клубов, стада автомобилей; тебя окружают 
телевизоры, компьютеры, роботы и прочие «жучки»; тебе 
привычнее вонь бензина и технических масел и чужды ароматы 
ландыша и жасмина. Меня околдовывает и чарует степь, а тебя 
утомляет, когда ты пересекаешь ее в уютном мерседесе по 
федеральному шоссе по служебной надобности…» [114, с. 74-75]. 
Действие произведений А. Алимжанова, С. Санбаева,
Р. Сейсенбаева, Б. Жандарбекова, А. Жаксылыкова развивается 
в реальном и духовном планах. В ходе повествования авторы 
описывают действительность, в которой протекает жизнь 
героев, и передает их мысли, чувства. Так, роман Р. Сейсенбаева 
«Если хочешь жить» буквально насыщен воспоминаниями 
Бекена Искакова, Ерлана Кожакова, Кенжеша Нурболатова, 
Какена Мукашева. При этом реальный план нередко 
накладывается на духовный. В результате чего их хронотопы 
сливаются, как это происходит в начале романа. Описывая 
пробуждение Бекена, автор переходит на диалог Искакова с 

301 
сотрудниками главка и министерства, который, как выясняется 
позже, воспроизводит в своем сознании проснувшийся Бекен. 
Соответственно 
хронотоп 
духовного 
мира 
героев 
произведений 
писателей 
отличается 
условностью, 
относительностью. Его время обратимо. В пределах данного 
хронотопа совмещаются прошлое, настоящее и будущее 
изображаемых авторами лиц, их мечты и действительность. 
Аналогичным 
образом 
строятся 
повести, 
романы
Д. Снегина, Г. Бельгера, М. Пака, М. Симашко. Реальные 
события, изображаемые в них, осмысляются авторами сквозь 
призму сознания героев. Прозаики подробно описывают 
эмоциональный мир участников событий, разворачивающихся в 
их произведениях. 
Хронотоп в творчестве А. Алимжанова, С. Санбаева,
Р. 
Сейсенбаева, 
Б. 
Жандарбекова, 
А. 
Жаксылыкова 
характеризуется многомерностью. Он охватывает несколько 
планов: реальный, исторический, сказочный, религиозно-
мифологический, онейрический. Все они взаимосвязаны между 
собой и пересекаются на уровне образов автора, героев. Пример 
тому – роман Р. Сейсенбаева «Если хочешь жить».
Реальные события в данном произведении соединяются со 
сказочными. Герои романа обращаются к известным 
фольклорным 
образам, 
чтобы 
пояснить 
сложившуюся 
ситуацию, сделать ее более наглядной и указать возможные 
последствия. Свидетельство тому – беседа С.У. Байзакова с 
Кожаковым, Рожковым и Потаповым. Обсуждая идею Бекена 
Искакова, секретарь обкома партии проводит параллели со 
сказкой о голом короле. Он утверждает, что директор завода 
хочет поставить весь коллектив в смешное и нелепое 
положение, в котором оказался герой столь известного 
художественного произведения. Соответственно сказка служит 
зеркалом, отражающим действительность во всей ее полноте и 
многогранности. Вбирая в себя опыт предыдущих поколений, 
она связует прошлое и настоящее. 
Сказочное 
время-пространство 
пересекается 
с 
онейрическим временем-пространством. Это обусловливается 
их близостью. Сквозь сказку и видения преломляется 
реальность, приобретающая благодаря фантазии человека 

302 
причудливые очертания. Подтверждение тому – сон Кенжеша 
Нурболатова, известного в Казахстане архитектора. Ночуя в 
гостинице, он видит отца, который дарит ему сказочного 
тулпара. Кенжеш садится на коня и высоко взлетает. Он парит 
над землей.
Сон раскрывает особенности пространственно-временной 
позиции Нурболатова. Будучи талантливым архитектором, 
автором неординарных и грандиозных проектов, он фактически 
возвышается над людьми. Более того, духовно Кенжеш 
устремлен ввысь, в дали, которые недоступны многим людям. 
Он как бы творит сказку. Ибо претворяет в жизнь свою 
творческую фантазию и замыслы. 
Многомерность хронотопа раскрывается в повести
А. Алимжанова «Познание». Реальное время-пространство 
данного произведения охватывает события, развивающиеся в 
отеле «Топрабана», в его окрестностях и в городе Канди. Оно 
характеризуется относительной конкретностью. Ибо автор, 
указывая названия мест, которые он посещает, не дает точных 
обозначений временных промежутков протекающего действия. 
Исторический хронотоп связан, главным образом, с 
воспоминаниями героя об его отце. Он отражает события, 
происходившие в Казахстане в конце XIX века и в ХХ столетии. 
Называя точные даты, опираясь на реальные факты, 
статистические данные, герой описывает жизнь своего народа в 
годы Октябрьской революции, Второй мировой войны, в период 
правления Голощекина, Сталина, становления колхозов и 
совхозов. Им упоминаются явления, наблюдаемые в 
современном 
Казахстане. 
Автор 
описывает 
историю 
становления государственности на острове. Он затрагивает 
период захвата сингалов португальцами (XVI век), голландцами 
(XVII век), англичанами (XIX век), дискриминации, проводимой 
завоевателями по отношению к местному населению – ведам. 
Повесть насыщена историческими реминисценциями. Так, 
при описании комнаты в отеле, автор отмечает, что она была 
обставлена мебелью, «сработанной мастерами времен расцвета 
и величия Голландии», а на столе стояла «чернильница эпохи 
Наполеона Бонапарта». Поясняя цель своего визита на остров, 
герой указывает, что ожидает «известного писателя, 

303 
возглавившего афро-азиатское движение литераторов после 
ташкентской конференции 1958 года». Затрагивая вопрос о 
территориальных 
границах 
Казахстана, 
он 
упоминает 
«культурную революцию» в Китае, имена Аристая, Геродота, 
Конфуция.
Произведение содержит цитаты. В процессе повествования 
автор приводит слова реальных исторических лиц – Л. Троцкого, 
большевиков Сорокина, Тоболина. Он включает цитаты из книг 
М. Чокаева «Туркестан под властью Советов», П.Г. Галузо 
«Туркестан – колония». 
Обращение 
к 
событиям 
исторического 
прошлого 
Казахстана, трудам мыслителей и ученых античности и 
современности существенно раздвигает границы хронотопа 
произведения. На уровне авторского повествования происходит 
как бы диалог времен – прошлого и настоящего.
Сказочно-мифологический 
хронотоп 
вводится 
в 
произведение через легенду о Виджае, которую рассказывает 
Питер главному герою. Ее включение позволяет глубже постичь 
историю 
островного 
государства, 
понять 
некоторые 
особенности сингальской культуры и тем самым проникнуть в 
пространство их национального сознания. Сказки рассказывает 
герою в детстве его бабушка Жакиш, тем самым уводя своего 
внука в другой мир – мир волшебства и чуда. Более того, как 
отмечает автор, она нередко излагала ему поэмы Шакарима и 
Магжана, импровизируя и наполняя их содержание своими 
чувствами. Соответственно сказка способствует соединению 
хронотопов 
разных 
поколений 
людей, 
раскрытию 
мировосприятия человека. 
Онейрический 
хронотоп 
связан 
прежде 
всего 
с 
воспоминаниями героя. Размышляя о прошлом, он отмечает, что 
оно предстает «словно призрачный сон». В ходе повествования 
автор рассказывает о своих детских видениях. Например, говоря 
о смерти матери и сестер-двойняшек, он отмечает, что в тот 
день он спал в повозке, расположившись рядом с отцом. 
Укачанный в пути, герой неожиданно проснулся и увидел 
чудище, которое, как выяснилось позже, оказалось одним из 
быков, тащивших следовавшую за ними тележку. Однако с тех 
пор это «видение, похожее на сон», хранится в его памяти. Тем 

304 
самым 
онейрическое 
время-пространство 
подчеркивает 
относительность и условность хронотопа бытия людей, 
иллюзорность прошлого. 
Произведение А. Алимжанова пронизано религиозными 
мотивами. В процессе беседы с Саидом герой рассуждает о рае 
и аде, о переселении душ, о Священной и Вечной книге. Им 
упоминаются имена Аллаха и Адама. Рассказывая о 
Голощекине, автор сравнивает его с Азраилом. Говоря об 
истории островного государства, он характеризует религиозные 
воззрения сингалов, ведов. В его речи возникает образ 
основателя 
буддизма 
– 
Сидхартхи 
Гаутамы. 
Автор 
останавливается на культе духов «якка». Он рассказывает о 
Великом Охотнике, которого чтят жители островного 
государства. 
Обращение к религиозно-философским учениям Востока 
позволяет показать духовную преемственность поколений, 
проследить своеобразие буддистских и исламских концепций о 
мире и о человеке и тем самым раздвинуть пространственно-
временные границы произведения, подчеркнуть извечный 
характер затронутых автором проблем.
Многомерность 
присуща 
хронотопам 
произведений
Д. Снегина, Г. Бельгера, М. Пака, М. Симашко. Так, 
пространственно-временной континуум романа «Смеющийся 
человечек 
Хондо» 
включает 
реальный, 
исторический, 
религиозно-мифологический, 
онейрический 
планы. 
Они 
смыкаются с хронотопами героев. 
В реальном плане разворачиваются основные события 
произведения М. Пака. Он отражает быт героев. На протяжении 
повествования автор детально описывает жизнь корейских и 
русских семей. Большое внимание писатель уделяет их 
традициям, обычаям и нравам. Так, рассказывая о праздновании 
Рождества в деревне Александровка, автор отмечает: «Однажды 
утром корейцы наблюдали необычную картину. По деревне на 
санях разъезжала девушка, одетая в белую рубаху поверх 
шубейки, голову ей покрывал матерчатый убор с бумажными 
цветами и множеством шелковых лент, которые развевались на 
ветру. Вместо лошади сани волокли молодые парни, весело 

305 
выкрикивали «Уродилася Коляда накануне Рождества! Дайте 
нам дорогу! Расступитесь-ка!»» [115, с. 55]. 
Историческое 
время-пространство 
составляет 
неотъемлемую часть хронотопов героев. На его фоне 
развивается действие, изображаемое в произведении, протекает 
жизнь персонажей. Рассказывая о каком-либо событии, автор 
постоянно обращается к истории. Он упоминает реформы, 
проводимые царской властью, законы, принимаемые по 
отношению к переселенцам. Например, говоря о корейских 
беженцах, разместившихся в долине рек Могутай и Цымухэ, 
писатель указывает: «…В России наступали большие перемены 
после тяжелой Крымской войны, открывался простор для всех 
сфер человеческой деятельности, особенно для крестьянства. 
Уже шел четвертый год, как государь отменил крепостную 
зависимость…» [115, с. 69]. 
Включение в повествование романа исторических фактов 
углубляет реалистичность его содержания, раздвигает границы 
хронотопа. Герои произведения оказываются на стыке времен и 
пространств – прошлого, настоящего и будущего. Их судьба 
предстает как часть судьбы исторической.
Религиозно-мифологический план входит через образы 
богов-джансынов – Чонхатэджангуна и Чихаеджангун. Их 
фигуры устанавливает Вольгук возле своего дома в Корее и на 
краю дороги у самого въезда в русскую деревню 
Александровку. 
Являясь 
предводителями 
небесного 
и 
подземного 
миров, 
Чонхатэджангун 
и 
Чихаеджангун 
воплощают собой единство двух противоположных начал – 
высшего и низшего. Благодаря чему они охраняют людей от 
злых духов.
Следует 
отметить, 
что 
хронотопы 
джансынов 
переплетаются с хронотопом юноши Вольгука. Они – творения 
его рук. Вольгук вытесывает фигуры Чонхатэджангуна и 
Чихаеджангун из дерева, тем самым выражая свою связь с 
божественным миром. 
Интересен образ смеющегося человечка Хондо. Он несет в 
себе символическое значение. Во-первых, Хондо выступает 
посланником Бога, о чем свидетельствует его появление во сне 
Вольгука. Во-вторых, он становится своеобразным звеном, 

306 
соединяющим божественный мир и мир людей. В-третьих, 
показывает 
одухотворенность 
юноши 
Вольгука, 
его 
устремленность ввысь. В-четвертых, Хондо выражает оптимизм 
автора, веру героев в лучшее будущее. 
Религиозно-мифологическое 
время-пространство 
пересекается с онейрическим хронотопом. Образ Хондо 
возникает во сне Вольгука. И это не случайно. Связь религиозно-
мифологического и онейрического времени и пространства 
отражает основную идею восточной философии, согласно 
которой сновидения – «врата в бесконечность» [141, с. 11], 
дающие возможность человеку выйти за пределы своего 
индивидуального хронотопа и реального бытия и слиться с 
вечностью. 
На 
стыке 
реального, 
исторического, 
религиозно-
мифологического и онейрического хронотопов протекает жизнь 
героев повести Д. Снегина «Флами, или очарованные собой», 
романов Г. Бельгера «Дом скитальца», М. Симашко 
«Семирамида». 
Повествование произведений А. Алимжанова, С. Санбаева, 
Р. Сейсенбаева, Б. Жандарбекова, А. Жаксылыкова пронизано 
литературными реминисценциями. В их прозе упоминаются 
имена писателей, названия и герои художественных творений 
мировой классики. Так, Бекен Искаков в романе Р. Сейсенбаева 
«Если хочешь жить» часто думает о творчестве В. Шукшина. Он 
сравнивает его литературное наследие с кинофильмами, 
соотносит с жизнью. Козьмой Прутковым называет директора 
завода Ерлан Кожаков. К образу Дона Жуана обращается Бекен, 
принимая решение об участии в строительстве аккумуляторного 
завода. Во время разговора с Байзаковым Искаков цитирует 
строчки из стихотворения А.А. Блока. На Марка Твена 
ссылается Кожаков, беседуя с директором. О произведении 
Джека Лондона вспоминает Бекен, думая о смысле жизни. 
В повести А. Алимжанова «Познание» упоминаются имена 
известных писателей – А. Найманбаева, Ж. Аймаутова,
Ш. Кудайбердиева, М. Дулатова, М. Жумабаева, М. Ауэзова,
Э. Хемингуэя, А. Солженицына. Рассказывая об истории 
Казахстана XIX века, автор обращается к «Колоколу»
А. Герцена. Повествуя о трагедии народа, постигшей степь во 

307 
времена Голощекина, герой приводит цитату из стихотворения 
Т. Невадовской.
Литературные реминисценции широко используются в 
романе М. Пака «Смеющийся человечек Хондо». Так, в диалоге 
Ан Сандги и Ким Чержуна проводится сопоставление жизни 
переселившихся корейцев с жизнью Робинзона Крузо. Вольгук, 
уединившись в доме после рыбной ловли, читает произведения 
поэта Чон Чхоля. В кабинете Розанова на стеллаже лежит книга 
Виктора 
Гюго 
«Отверженные». 
Староста 
деревни 
Александровка Захарий Иванов получает в подарок от поручика 
стихотворения Жуковского, Плетнева, Дениса Давыдова. 
Стихи Гете, Абая, Пушкина становятся предметом 
постижения Гарри, героя произведения Г. Бельгера «Дом 
скитальца». К центральным образам романа Сервантеса, 
комедии Гоголя обращается Глеб Ливнев из повести Д. Снегина 
«Флами, или очарованные собой». Описывая спасение Юры 
Воскобойникова, он отмечает, что доктор Эльмарт Шмеринг 
«воинственно размахивал сачком, как Дон Кихот копьем при 
атаке на ветряную мельницу» [114, с. 87]. Характеризуя сцену, 
разыгравшуюся около паровичка «Кукушка», Глеб говорит, что 
он «не намеревался блеснуть в ней в роли Хлестакова»
[114, с. 30]. Рассказывая о своем детстве и юности, он 
указывает, что читал книги Короленко, Купера, Л. Толстого. 
Дюма, стихи Никитина, Сурикова, Кольцова, Дрожжина, 
Лермонтова, Пушкина. 
Соотнесение действительности, в которой разворачиваются 
события 
произведений 
казахстанских 
писателей, 
с 
художественной литературой позволяет глубже постичь 
события и явления, наблюдаемые в жизни героев. Оно 
подчеркивает единство искусства и бытия, духовного и 
реального миров. Литературные реминисценции раздвигают 
пространственно-временной 
континуум 
произведений 
писателей, придавая их содержанию особое звучание. Они 
выступают звеном, связывающим хронотоп действительности с 
вечностью. Литературные реминисценции способствуют более 
глубокому пониманию тенденций эпохи, изображаемой 
прозаиками. Они помогают писателям воссоздать колорит, 
духовную атмосферу, царившую в обществе затрагиваемого ими 

308 
периода, показать обусловленность частной судьбы, хронотопа 
отдельной 
личности 
общественным 
и 
историческим 
хронотопами.
Повествуя о жизни героев, об их мыслях и переживаниях, 
прозаики нередко акцентируют свое внимание на образе 
природы. 
Они 
описывают 
ее 
состояние, 
изменения, 
происходящие в ней в тот или иной промежуток времени. 
Образ 
природы 
выполняет 
в 
произведениях
А. Алимжанова, С. Санбаева, Р. Сейсенбаева, Б. Жандарбекова, 
А. Жаксылыкова несколько функций. Во-первых, он позволяет 
глубже раскрыть внутренний мир героев. Например, при 
описании поездки Бекена и Галии в горы. Солнечный день 
отражает их настроение, радость, охватывающую их от 
ощущения полноты и красоты жизни, взаимной любви. Во-
вторых, образ природы подчеркивает особенности пространства, 
в котором развиваются события произведений прозаиков, 
служит указателем временных параметров (смотрите, например, 
картину летней степи в повести А. Жаксылыкова «Окно в 
степь»). В-третьих, он противопоставляется городу. Говоря о 
величии гор, о журчании реки в романе «Если хочешь жить»,
Р. Сейсенбаев отмечает, что, в отличие от суеты, характерной 
для Алма-Аты, в горах царят умиротворенность и спокойствие. 
В-четвертых, 
природа 
выступает 
в 
произведениях 
казахстанских писателей символом вечности. В этом плане она 
в некоторой степени противопоставляется миру человека, 
преходящему 
и 
относительному 
по 
своей 
сути. 
Подтверждением тому являются следующие строки: «И 
муравей снова полз по тропинке, волоча соломинку, и шепот, и 
горы, и речка, и ощущение счастья, …бурного, как этот поток, 
вечного, как все вокруг…» [113, с. 15-16]. В-пятых, природа 
воспринимается писателями как воплощение божественного 
начала. Пример тому – повесть А. Алимжанова «Познание». В 
данном произведении изображается сингальский обряд 
обожествления природы. Автор рассказывает, с каким 
почтением и благоговением относятся жители Канди к водам 
Махавели Ганга. 
Значительное место образ природы занимает в творчестве 
Д. Снегина, Г. Бельгера, М. Пака, М. Симашко. Описывая 

309 
внутреннее состояние героев, окружающие их предметы, они 
проводят параллели с природой. Так, характеризуя реакцию 
Биена Мырзагельдина на содержание сказанной Глебом фразы, 
автор повести «Флами, или очарованные собой» говорит, что он 
«встрепенулся, как ловчий беркут в предчувствии охотничьей 
удачи». Воссоздавая образ паровичка «Кукушка», герой 
указывает, что «он талантливо подражал кукованию беспечной 
и наделенной даром пророчества птахе». Длинноносую 
масленку в руках Шурика Глеб сравнивает с болотным куликом. 
Христьян ассоциируется в сознании автора романа «Дом 
скитальца» с зимой, Давид – с солнцем. 
Проводя параллели между миром человека и миром 
природы, Д. Снегин, Г. Бельгер, М. Пак, М. Симашко показывают 
единство их хронотопов. По мысли прозаиков, жизнь людей 
неразрывно связана с пространственно-временным потоком 
окружающей их действительности. Более того, пейзаж отражает в 
произведениях писателей течение и ритм времени (например: 
«Прошла осень, прошла зима, прошла весна…»), углубляет 
психологизм (смотрите эпизод возвращения Че Илсу и Вольгука: 
«Плескалось серое море. Над горизонтом громоздилась гряда 

жүктеу/скачать 2,22 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: