Исполком Всемирного конгресса татар

155
154
Молитвенные собрания как публичные меропрития
И. Загидуллин
ка, потому что на нем фигурировали спиртные напитки и музыка.
Их старания не остались без последствий. Когда умерли старые
«баи» (хозяева), интересовавшиеся старинными обычаями и
преданиями, Сабантуй перешел в руки незначительных людей и
потому измельчал, и перестал привлекать к себе внимание более
значительных людей Казани»
12
.
В день весеннего равноденствия в аулах Астраханской, Тю-
менской, Омской губерний мусульмане проводили праздник Ђмђл.
В каждом регионе он имел свои особенности. Помимо гостева-
ния, проводились катания на подводах (у сибирских татар), со-
стязания (у астраханских татар)
13
.
Джиен – календарный праздник татар Среднего Поволжья –
проводился в период с конца весенне-полевых работ до начала
сенокоса. Этнографы выделяют различные схемы его проведения.
Классическим является проведение праздника деревнями одного
круга, когда селения в определенной очередности принимали го-
стей из соседних деревень, и в течение 3–5 дней устраивались
торжества с приемом гостей, молодежные гулянья и вечерние игры.
В этот период общественные богослужения удачно сочетались с
праздничными мероприятиями
14
. В конце XIX в. в селениях Ма-
мадышского уезда Казанской губернии в день приезда гостей чис-
ленность единоверцев на пятничной молитве в мечети оставляла
желать лучшего: большинство домохозяев были заняты празднич-
ными хлопотами. В ряде местностей джиен приурочивали к яр-
маркам, в этот период также справлялись свадьбы
15
.
По мере ухудшения экономического положения российского
крестьянства, народный праздник вызывал противодействие не толь-
ко со стороны консервативного духовенства, но и предпринима-
тельской элиты. В 1861 г., по ходатайству приходского духовен-
ства, казанское губернское правление приняло постановление «О
прекращении в Казанской губернии праздника Джиен», поддержан-
ное Оренбургским магометанским духовным собранием. Татарс-
ких купцов смущали неоправданно большие затраты крестьян, по-
рой отдающих последние средства на угощение гостей и празд-
ничные мероприятия в угоду традиции, что в конечном счете нега-
тивно сказывалось на благосостоянии хозяйств. Оренбургский муф-
тий (4 июня 1884 г. за № 1505) поддержал инициативу начальства
Казанской губернии об упразднении праздника Джиен как мероп-
риятия, «вредного в нравственном отношении и разорительного в
благосостоянии крестьян, особенно при неурожаях»
16
. Вторую не-
удачную попытку в 1886 г. под тем же предлогом предприняли ка-
го вреда.... Самая вредная вещь – когда религию предков путают
с обычаем, а обычай отождествляют с верой»
8
.
Православная церковь относилась к Сабантую и Джиену как к
пропаганде ислама и в 1830–1840-е гг. Вятская духовная консисто-
рия сумела временно отменить празднование Сабантуя. В 1830 г.
Синод уведомил императора Николая I об участии в Сабантуе «от-
павших» от православия крещеных татар, а также удмуртов, наме-
кая на желательность применения репрессивных мер на правитель-
ственном уровне. Однако российский государь запретил вмешиваться
в проведение праздника, чтобы «не возмущать мусульман»
9
.
В поликультурной среде Сабантуй имел свои особенности. Так,
в Пороховой и Адмиралтейской рабочих слободах Казани в сере-
дине ХIХ в. праздник проводился в воскресенье, в день отдыха
трудового люда. Для жителей Ново- и Старо-Татарских слобод,
праздник не ограничивался одним днем: в первой четверти XIX в.
он проводился от пятницы до пятницы – целую неделю (по свиде-
тельству К.Фукса, состязания собирали до 6 тыс. татар)
10
, в нача-
ле ХХ в. – несколько дней, один из которых приходился на пятни-
цу. Следующей особенностью следует назвать участие в празд-
ничном мероприятии русских чиновников и полиции в качестве
блюстителей порядка и горожан. Таким образом, в поселениях со
значительной татарской общиной Сабантуй становился заметным
в общественной жизни города событием. Естественно, в городс-
кой среде истинное предназначение праздника терялось, в то же
время он возмещал татарам традиционную праздничную форму
общения, полностью повторяя основные элементы Сабантуя и
дополняя его некоторыми новыми, связанными со спецификой
городской жизни (больше музыки, веселья, бойкая торговля про-
дуктами питания, проведение новых состязаний, например, го-
нок на велосипедах и др.). Городской Сабантуй начала ХХ в. вы-
годно отличался от деревенского присутствием женщин–мусуль-
манок. В городах национальный празник проводился под патро-
нажем татарской буржуазии, в начале ХХ в. его проведение пол-
ностью перешло в компетенцию мусульманских благотворитель-
ных или просветительско-культурных обществ, в Казани замет-
ную роль на этом поприще сыграл «Восточный клуб»
11
.
Употребление мусульманами спиртных напитков и появление
на празднике нетрезвых единоверцев являлись главной причиной
негативного отношения духовенства к празднику. По этому по-
воду газета «Кояш» в 1915 г. писала: «В одно время казанские
улемы (ученые, богословы) были против национального праздни-

157
156
Молитвенные собрания как публичные меропрития
И. Загидуллин
улицу, где на площади Юнусова в ожидании стояли 5–6 тыс. че-
ловек. Именно на этой площади происходило похоронное бого-
моление при похоронах известных в городе мусульман. После
совершения молитвы (Дженаза) похоронная процессия направи-
лась на мусульманское кладбище за Новотатарской слободой
23
.
Общественная религиозная активность мусульман достигала
апогея в период годовых праздников Фитр и Аид. Первому пред-
шествовал пост Рамазан. Вот как описывал современник отраже-
ние этого события, происходившее зимой 1893 г. (с 27 января по
26 февраля) в Малмыжском уезде Вятской губернии: «В это время
в татарских деревнях царит необыкновенное оживление. Наголо-
давшись и измучившись жаждою в течение долгого дня, татары
тотчас после вечернего намаза садятся всей семьей за стол и уто-
ляют свой разгулявшийся аппетит, затем подается самовар, за
которым и проводят чуть ли не целую ночь, собираясь целыми
компаниями. Тут поют песни, раздаются бесконечные рассказы и
смех. Во всех избах горят огоньки, везде царит ночное оживле-
ние, не свойственное деревням, населенным жителями других на-
циональностей. А тем временем в мечетях до поздней ночи мо-
лятся особенно усердные и богомольные старики; в освещенные
окна видны силуэты клонящихся степенных фигур …»
24
.
Ритуал годовых праздников был единым, заключался он в прове-
дении коллективной утренней молитвы (Гает намазы), в которой при-
нимало участие все мужское население, в том числе мальчики. Как
правило, идущие в мечеть собирались группами и громко, нараспев
произносили такбир – формулу возвеличивания Аллаха. Когда по-
зволяли погодные условия, богослужения нередко проходили под
открытым небом, недалеко от кладбищ; в непогоду – в мечетях. Жи-
тели поздравляли друг друга с праздником, затем шли на кладбище,
где каждый совершал намаз возле могил своих близких. Тем време-
нем женщины готовили дома праздничное угощение. К завтраку при-
ступали после возвращения мужчин. В праздничные дни (каждый
годовой праздник длился три дня) с поздравлениями обходили дома
родственников, соседей, по мере возможности каждый старался со-
звать гостей. В Курбан-байрам после праздничного богослужения
во дворах в присутствии духовного лица совершалось жертвопри-
ношение, как правило, барана. Мясом жертвенного животного уго-
щали гостей, часть раздавали бедным
25
.
Размах религиозных праздников во многом зависел от числен-
ности общины, ее экономического благосостояния, урожая хле-
бов, состояния торговли и других факторов. К примеру, так опи-
занские купцы А.Я.Сайдашев и М.И.Галиев
17
. По данным Р.Г.Ка-
шафутдинова, преследование праздника продолжалось до 1905–
1907 гг.
18
 Неудачная борьба местной администрации Казанской
губернии с Джиеном во многом была обусловлена отсутствием мер
наказания «против народного праздника».
Согласно российскому законодательству публичными прояв-
лениями религиозности признавались: 1) совершение крестных
ходов и публичных процессий с ношением икон и пением на ули-
цах и площадях; 2) употребление вне частных домов и молитвен-
ных зданий церковного облачения и монашеского и священного
одеяния; 3) открытое приглашение к богослужению и молитве (ко-
локольный звон, молитва-призыв муэдзина и др.). Запрещалось
совершение крестных ходов и публичных процессий на улицах
старообрядцами и «отпавшими» от православия сектантами
19
.
Несанкционированные (без уведомления и разрешения мест-
ной полиции) молитвенные собрания вне специально отведенных
для этого богослужебных зданий по закону запрещались
20
.
Относительно неправославных религиозных процессий в дей-
ствовавшем законодательстве содержались только указания о по-
рядке совершения крестных ходов, погребальных процессий и
паломничеств католиками в Западных губерниях, а также в Цар-
стве Польском. О каждом таком случае местную полицию уве-
домляло духовное лицо, сообщая о времени и месте предполагае-
мой процессии. В остальных же местностях империи предвари-
тельное заявление местной власти о месте и времени совершения
похоронного шествия, крестного хода и других религиозных про-
цессий, устраиваемых лицами, принадлежащими к неправослав-
ным конфессиям, требовалось только в городах. По мнению МВД
(1907 г.), заявления о проведении религиозных процессий долж-
ны были исходить не от духовенства, а от их организаторов
21
.
Показательно, что похоронная процессия мусульман не вхо-
дила в список публичного проявления религиозности. Между тем,
когда прощались со знатным членом общины или города, бога-
тым мусульманином
22
 или общественным деятелем, похоронная
процессия превращалась в заметное для поселения явление. Так,
известного в Санкт-Петербурге ахуна Атауллу Баязитова в пос-
ледний путь 23 апреля 1911 г. проводило около 2 тыс мусульман.
В событие, консолидировавшее городскую умму, превратились
похороны татарского поэта Габдуллы Тукая, состоявшиеся в Ка-
зани 4 апреля 1913 г.. После того, как тело поэта вынесли из Кляч-
кинской больницы, процессия направилась на Екатерининскую

159
158
Молитвенные собрания как публичные меропрития
И. Загидуллин
каравансарайской мечети в в Оренбурге
28
 и мечети в Санкт-Пе-
тербурге честь 300-летия правления династии Романовых
29
.
С появлением на арене общественно-культурной жизни мусуль-
ман благотворительных и просветительско-культурных обществ
наблюдается тесное переплетение светских и религиозных мероп-
риятий. Как правило, духовные лица принимали в этих мероприя-
тиях самое деятельное участие. Иногда наблюдалась автономность
в действиях некоторых национальных общественных организаций.
По закону правом проведения молитвенных собраний по слу-
чаю годовых праздников пользовались, прежде всего, следующие
категории частных и юридических лиц: приходское духовенство
зарегистрированной религиозной общины и мусульманские бла-
готворительные общества, уставами которых предусматривалась
организация подобных мероприятий. Например, в начале ХХ в.
«светские» мероприятия Мусульманского благотворительного
общества Санкт-Петербурга по случаю Курбан-байрама прово-
дились в помещении Общества, вмещающем около 150 человек;
на этих мероприятиях петербуржцы и гости – состоятельные му-
сульмане – делали пожертвования в кассу благотворительной орга-
низации
30
. С 1907 г. члены Общества стали ежегодно арендовать
помещение и проводить общественное богослужение по случаю
Рамазана и Курбан-байрама, приглашая при этом на роль руково-
дителя мероприятием общественного муллу Лутфуллу Исхакова,
преподавателя родного языка новометодной школы. Проповедь
на праздничных богослужениях читал известный теолог Муса
Бигиев
31
. В 1913 г. для проведения с 19 июля по 23 августа общест-
венных молитв по случаю Рамазана благотворительное общество
арендовало помещение по адресу: Демидовский переулок, дом №
4
32
. Попытки отдельных лиц и духовенства, обращающихся к вла-
стям с прошениями, остановить религиозные мероприятия Му-
сульманского благотворительного общества, успеха не имели.
Совершение общественных богослужений признавалось пре-
рогативой официально утвержденных духовных лиц.
Со ссылкой на свободу вероисповедания в империи, обществен-
ное богослужение в дни годовых религиозных праздников могла
официально проводить и незарегистрированная община, группа
мусульман, в том числе временно проживающих. В городах про-
живали лица, имеющие свидетельство ОМДС о присуждении ду-
ховного звания, что облегчало разрешение вопроса о руководи-
теле молитвы. Ежегодно по Морскому и Военному министерствам
утверждались дни религиозных праздников, в которые военнос-
сывал современник в 1860-е гг. праздничную культуру крупной и
богатой мусульманской общины Семипалатинска, имеющей 8 ме-
четей. В этот период город представлял собой «самую веселую,
самую пеструю, самую оживленную картину; ташкентцы, татары
и киргизы разгуливают по улицам в дорогих шелковых халатах;
женщины в парчевых, канфовых и шелковых платьях с золотыми
на груди вышивками и жемчугом (татарки, по обычаю, набелен-
ные и нарумяненные, с насурмленными бровями). Разъезжают они
по гостям, к родным и знакомым. Молодежь же и даже мальчики
лет 10–12 скачут на конях с дорогими седлами по улицам во весь
карьер. В домах идет угощение. В комнате на дорогих бухарских
и ташкентских коврах ставят столики вышиною с 1/2 аршина с
пилавом, казой («казы» – конские колбасы), жареною бараниной,
баурсаком (легкое крупитчатое тесто, вареное в масле). Продают
и пряники, сливочное масло, мед, фрукты и азиатские сласти. Пьют
чай и кумыс (а ныне от непрерывного общения с русскими появ-
ляются и вина). Бывает и «байга» (скачки) с призами, состоящими
из сукна, плису, ситцев, платков. Расстояние берется до 30 верст
от Семипалатинска, а скачут мальчики по 12–14 лет. Мета ста-
вится обыкновенно на степном выезде из города. Вообще семи-
палатинские татары и ташкентцы – народ трудолюбивый, деятель-
ный, показывающий добрый образец нашим русским»
26
.
В сельской местности характер большого торжества для всей
округи приобретало и установление минарета мечети. По свиде-
тельству Галимджана Баруди, в конце XIX – начале XX вв. на
установку минарета и полумесяца в селение съезжалось населе-
ние всей волости, за действиями мастеров наблюдали и мужчины,
и женщины. Совершалось праздничное богослужение, раздавали
милостыню; молодые невесты завязывали на полумесяце минаре-
та полотенца; молодцы, соревнуясь, поднимались по минарету и
доставали подарки. Праздничная атмосфера царила повсюду
27
.
В городских этноконфессиональных общинах каждый этап
строительства культового здания, т.е. закладка фундамента, ус-
тановление над минаретом полумесяца, открытие мечети стано-
вились крупными публичными мероприятиями для общины, важ-
нейшим фактором консолидации уммы и сопровождались обще-
ственным богослужением и сбором пожертвований. Торжествен-
ная закладка и открытие мечети, как правило, приурочивались к
пятнице, и событие происходило при стечении практически всех
мусульман поселения и даже при участии имамов из соседних го-
родов. Исключениями стали, пожалуй, торжественное открытие

161
160
Молитвенные собрания как публичные меропрития
И. Загидуллин
вании неопубликованного «высочайше» утвержденного 28 декаб-
ря 1820 г. Положения Комитета Министров министру внутрен-
них дел было предоставлено право рассмотрения в каждом от-
дельном случае возможности «заведения колоколов в христианс-
ких церквях». Этим правом силовое ведомство пользовалось в
Санкт-Петербурге и Москве. В начале ХХ в. оно стало анахро-
низмом. С молчаливого согласия властей разрешался созыв муэд-
зином мусульман к молитве, хотя в «Уставе духовных дел иност-
ранных исповеданий» об этом не сказано ни слова.
Во избежание недоразумений и в целях наиболее широкой реа-
лизации начал свободы вероисповедания для «инородцев» Мини-
стерство внутренних дел в 1907 г. посчитало необходимым возве-
сти в закон принцип «полной свободы» для открытого призыва к
молитве всеми способами, требуемыми культовым ритуалом всех
признаваемых в империи инославных и иноверных вероучений.
Поскольку духовные лица этих конфессий считались должностны-
ми лицами и пользовались особыми, присвоенными их званию, пра-
вами, они обладали правом совершения церковных обрядов «в пол-
ной мере»
35
. Окончательный вариант предложенного Министер-
ством внутренних дел проекта имел следующую редакцию: «Упот-
ребление колокольного звона и иных способов призыва молящих-
ся, а также повсеместное ношение духовными лицами церковного
облачения и монашествующего и духовного одеяний, соответствен-
но правилам их вероучения, дозволяется всем признанным законом
исповеданиям, а из допущенных в законном порядке вероучений
тем, коим право это предоставлено специальным законом». Винов-
ный в устройстве религиозной процессии или паломничества без
предварительного заявления в местную полицию, когда «такое за-
явление требуется законом, или употребление колокольного звона
или иных способов публичного призыва верующих к молитве, а
также ношение церковного облачения и монашествующего и ду-
ховного одеяний без разрешения властей должны были наказываться
штрафом не свыше 300 руб.»
36
.
В 1907 г. центральная власть впервые предприняла попытку уни-
фикации терминологии богослужебных зданий. Например, «част-
ными домашними молитвенными собраниями» должны были при-
знаваться собрания, «устраиваемые в частных домах, хотя бы и в
особо приспособленном к тому помещениях (часовни, молельни и
т.п.), и на которые собирается определенное число молящихся,
лично известных хозяину помещения. Такие собрания, если хозяин
и участвующие в них лица принадлежат к какому–то из признан-
лужащие-мусульмане могли быть освобождены от службы. Это
обстоятельство также способствовало и облегчало получение раз-
решения на проведение религиозного собрания в арендованном
помещении, на котором в качестве блюстителя порядка присут-
ствовал полицейский чиновник.
Например, в 1904 г. уполномоченный группой проживающих
в Санкт-Петербурге мусульман Хусаин Батырбаев обратился в
МВД о дозволении ежедневно в течение Рамазана (с 19 июня по
23 августа) собираться для отправления религиозных обрядов в
доме № 4 по Демидовскому переулку. Градоначальник разрешил
совершать общественный намаз, с учетом размеров арендован-

жүктеу/скачать 2,99 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: