История русской литературы XIX века. Часть 1: 1795-1830 годы

бурной или умиротворенной, и переживаний изгнанника-героя, исключительность которого 
подчеркнута его одиночеством. Поэма развивалась через цепь эпизодов и монологические 
речи героя. Роль женских персонажей по сравнению с героем всегда ослаблена. 
Современники отмечали, что характеристики героев и некоторые эпизоды сходны с 
характеристиками персонажей и сценами из поэм Байрона «Гяур», «Мазепа», «Корсар» и 
«Паризина». Несомненен также и учет Рылеевым пушкинских поэм «Кавказский пленник» и 
«Бахчисарайский фонтан», написанных значительно раньше. 
Поэма Рылеева стала одной из ярких страниц в развитии жанра. Это объясняется 
несколькими обстоятельствами. 
Во-первых, любовный сюжет, столь важный для романтической поэмы, отодвинут на 
второй план и заметно приглушен. Любовная коллизия в поэме отсутствует: между героем и 
его возлюбленной нет никаких конфликтов. Жена Войнаровского добровольно едет за 
мужем в ссылку. 
Во-вторых, поэма отличалась точным и подробным воспроизведением картин 
сибирского пейзажа и сибирского быта, открывая русскому читателю во многом 
неизвестный ему природный и бытовой уклад. Рылеев советовался с декабристом В.И. 
Штейнгелем о предметности нарисованных картин. Вместе с тем суровая сибирская природы 
и жизнь не чужды изгнаннику: они соответствовали его мятежному духу («Мне был отраден 
шум лесов, Отрадно было мне ненастье, И бури вой, и плеск валов»). Герой был 
непосредственно соотнесен с родственной его настроениям природной стихией и вступил с 
ней в сложные отношения. 
В-третьих, и это самое главное: своеобразие рылеевской поэмы состоит в необычной 
мотивировке изгнания. В романтической поэме мотивировка отчуждения героя, как правило, 
остается двойственной, не совсем ясной или таинственной. В Сибири Войнаровский оказался 
не по собственной воле, не вследствие разочарования и не в роли искателя приключений. Он 
– политический ссыльный, и его пребывание в Сибири носит вынужденный характер, 
определяемый обстоятельствами его трагической жизни. В точном указании причин 
изгнания – новаторство Рылеева. Это одновременно конкретизировало и сужало 
мотивировку романтического отчуждения. 
Наконец, в-четвертых, сюжет поэмы связан с историческими событиями. Поэт 
намеревался подчеркнуть масштабность и драматизм личных судеб героев – Мазепы, 
Войнаровского и его жены, их вольнолюбие и патриотизм. Как романтический герой, 
Войнаровский двойствен: он изображен тираноборцем, жаждущим национальной 
независимости, и пленником рока («Мне так сулил жестокий рок»). 
Отсюда проистекают колебания Войнаровского в оценке Мазепы – самого 
романтического лица в поэме. 
В одной стороны, Войнаровский верой и правдой служил Мазепе: 
Мы в нем главу народа чтили, 
Мы обожали в нем отца, 
Мы в нем отечество любили. 
С другой же – мотивы, заставившие Мазепу выступить против Петра, неизвестны или 
не полностью известны Войнаровскому: 
Не знаю я, хотел ли он 
Спасти от бед народ Украйны, 
Иль в ней себе воздвигнуть трон, — 
Мне гетман не открыл сей тайны. 

Это противоречие реализуется в характере – гражданская страсть, направленная на 
вполне конкретные действия, совмещается с признанием власти вне личных обстоятельств, 
которые в конечном итоге оказываются решающими. 
Оставаясь до конца тираноборцем, Войнаровский чувствует свою подверженность 
каким-то неясным для него роковым силам. Конкретизация мотивировки изгнания получает, 
таким образом, более широкий и многообъемлющий смысл. 
Личность Войнаровского в поэме значительно идеализирована и эмоционально 
приподнята. С исторической точки зрения Войнаровский – изменник. Он, как и Мазепа, 
хотел отделить Украину от России, переметнулся к врагам Петра I и получал чины и награды 
то от польских магнатов, то от шведского короля Карла XII. 
Катенин искренне удивился рылеевской трактовке Войнаровского, попытке сделать из 
него «какого-то Катона». Историческая правда была не на стороне Мазепы и Войнаровского, 
а на стороне Петра I. Пушкин в «Полтаве» восстановил поэтическую и историческую 
справедливость. В поэме же Рылеева Войнаровский – республиканец и тираноборец. Он 
говорит о себе: «Чтить Брута с детства я привык». 
Творческий замысел Рылеева был изначально противоречив: если бы поэт остался на 
исторической почве, то Войнаровский не мог бы стать высоким героем, потому что его 
характер и поступки исключали идеализацию, а романтически приподнятое изображение 
изменника неминуемо вело, в свою очередь, к искажению истории. Поэт, очевидно, сознавал 
вставшую перед ним трудность и пытался ее преодолеть. 
Образ Войнаровского у Рылеева раздвоился: с одной стороны, Войнаровский 
изображен лично честным и не посвященным в замыслы Мазепы. Он не может нести 
ответственность за тайные намерения изменника, поскольку они ему не известны. С другой 
стороны, Рылеев связывает Войнаровского с исторически несправедливым общественным 
движением, и герой в ссылке задумывается над реальным содержанием своей деятельности, 
пытаясь понять, был ли он игрушкой в руках Мазепы или сподвижником гетмана. Это 
позволяет поэту сохранить высокий образ героя и одновременно показать Войнаровского на 
духовном распутье. В отличие от томящихся в тюрьме или в изгнании героев дум, которые 
остаются цельными личностями, нисколько не сомневаются в правоте своего дела и в 
уважении потомства, ссыльный Войнаровский уже не вполне убежден в своей 
справедливости, да и умирает он без всякой надежды на народную память, потерянный и 
забытый. 
Между вольнолюбивыми тирадами Войнаровского и его поступками нет расхождения – 
он служил идее, страсти, но подлинный смысл повстанческого движения, к которому он 
примкнул, ему недоступен. Политическая ссылка – закономерный удел героя, связавшего 
свою жизнь с изменником Мазепой. 
Приглушая любовный сюжет, Рылеев выдвигает на первый план общественные мотивы 
поведения героя, его гражданские чувства. Драматизм поэмы заключен в том, что герой-
тираноборец, в искреннем и убежденном свободолюбия которого автор не сомневается, 
поставлен в обстоятельства, заставляющие его оценить прожитую жизнь. Так в поэму 
Рылеева входит друг свободы и страдалец, мужественно несущий свой крест, пламенный 
борец против самовластья и размышляющий, анализирующий свои действия мученик. 
Войнаровский не упрекает себя за свои чувства. И в ссылке он держится тех же убеждений, 
что и на воле. Он сильный, мужественный человек, предпочитающий мучения самоубийству. 
Вся его душа по-прежнему обращена к родному краю. Он мечтает о свободе отчизны и 
жаждет видеть ее счастливой. Однако в размышления Войнаровского постоянно врываются 
колебания и сомнения. Они касаются прежде всего вражды Мазепы и Петра, деятельности 
гетмана и русского царя. До своего последнего часа Войнаровский не знает, кого нашла в 
Петре его родина – врага или друга, как не понимает он и тайных намерений Мазепы. Но это 
означает, что Войнаровскому не ясен смысл собственной жизни: если Мазепой руководили 
тщеславие, личная корысть, если он хотел «воздвигнуть трон», то, следовательно, 
Войнаровский стал участником неправого дела, если же Мазепа – герой, то жизнь 

Войнаровского не пропала даром. 
Вспоминая о своем прошлом, рассказывая о нем историку Миллеру (большая часть 
поэмы – монолог Войнаровского), он живо рисует картины, события, эпизоды, встречи, цель 
которых – оправдаться перед собой и будущим, объяснить свои поступки, свое душевное 
состояние, утвердить чистоту своих помыслов и преданность общественному благу. Но те же 
картины и события побуждают Рылеева иначе осветить героя и внести убедительные 
поправки в его декларации. 
Поэт не скрывает слабости Войнаровского. Гражданская страсть заполнила всю душу 
героя, но он вынужден признать, что многое не понял в исторических событиях, хотя и был 
их непосредственным и активным действующим лицом. Войнаровский несколько раз 
говорит о своей слепоте и заблуждениях: 
Мазепе предался я слепо…<…> 
Ах, может, был я в заблужденье, 
Кипящей ревностью горя, — 
Но я в слепом ожесточенье 
Тираном почитал царя… 
Быть может, увлеченный страстью, 
Не мог я цену дать ему 
И относил то к самовластью, 
Что свет отнес к его уму. 
Свою беседу с Мазепой Войнаровский называет «роковой» и считает ее началом 
выпавших на его долю бед, а «нрав» самого «вождя» «хитрым». Он и теперь, в ссылке, 
недоумевает о подлинных мотивах предательства Мазепы, который был для него героем: 
Мы в нем главу народа чтили, 
Мы обожали в нем отца, 
Мы в нем отечество любили. 
Не знаю я, хотел ли он 
Спасти от бед народ Украйны 
Иль в ней себе воздвигнуть трон, — 
Мне гетман не открыл сей тайны. 
Ко праву хитрого вождя 
Успел я в десять лет привыкнуть; 
Но никогда не в силах я 
Был замыслов его проникнуть. 
Он скрытен был от юных дней, 
И, странник, повторю: не знаю, 
Что в глубине души своей 
Готовил он родному краю. 
Между тем выразительные картины, всплывающие в памяти Войнаровского, 
подтверждают его сомнения, хотя истина постоянно ускользает от героя. Народ, чье благо 
Войнаровский ставит превыше всего, клеймит Мазепу. 
Пленный батуринец смело бросает в лицо изменнику: 
Народ Петра благословлял 
И, радуясь победе славной, 
На стогнах шумно пировал; 
Тебя ж, Мазепа, как Иуду, 
Клянут украинцы повсюду; 

Дворец твой, взятый на копье, 
Был предан нам на расхищенье, 
И имя славное твое 
Теперь – и брань и поношенье! 
Рисуя последние дни Мазепы, Войнаровский вспоминает об угрызениях нечистой 
совести гетмана, перед взором которого являлись тени несчастных жертв: Кочубея, его 
жены, дочери, Искры. Он видит палача, дрожит «от страху», в его душу входит «ужас». И 
сам Войнаровский часто погружен в «думу смутную», ему тоже свойственна «борьба души». 
Так Рылеев, вопреки рассказам Войнаровского, частично восстанавливает историческую 
правду. Поэт сочувствует мятежному герою-тираноборцу и патриоту, но он понимает, что 
гражданские чувства, переполняющие Войнаровского, не избавили его от поражения. 
Рылеев, таким образом, наделяет героя некоторыми слабостями. Он признает возможность 
личного заблуждения Войнаровского. 
Однако собственно художественное задание Рылеева расходилось с этим выводом. 
Основная цель поэта состояла в создании героического характера. Бескорыстие и личная 
честность в глазах поэта оправдывали Войнаровского, оставшегося непримиримым борцом 
против тирании. С героя снималась историческая и личная вина. Рылеев перелагал 
ответственность с Войнаровского на изменчивость, превратность судьбы, на ее 
необъяснимые законы. В его поэме, как и в думах, содержание истории составляла борьба 
тираноборцев и патриотов с самовластьем. Поэтому Петр, Мазепа и Войнаровский 
изображались односторонне. Петр в поэме Рылеева – только тиран, а Мазепа и Войнаровский 
– свободолюбцы, выступающие против деспотизма. Между тем содержание реального, 
исторического конфликта было неизмеримо сложнее. Мазепа и Войнаровский действовали 
вполне сознательно и не олицетворяли собой гражданскую доблесть. Поэтизация героя, 
которому приписаны в поэме свободолюбие, патриотизм, демонические черты, придающие 
ему значительность и возвышающие его, вступала в противоречие с исторически правдивым 
его изображением. 
Декабристская 
романтическая 
поэма 
отличалась 
остротой 
конфликта 
– 
психологического и гражданского, неминуемо приводившего к катастрофе. Это 
характеризовало действительность, в которой погибали благородные, чистые духом герои, не 
обретавшие счастья. 
Поэма обнаружила в процессе эволюции тяготение к эпичности, к жанру повести в 
стихах, свидетельством чему было укрепление повествовательного стиля в поэме 
«Войнаровский». 
Его заметил и одобрил Пушкин, особенно похвалив Рылеева за «размашку в слоге». 
Пушкин увидел в этом отход Рылеева от субъективно-лирической манеры письма. В 
романтической поэме, как правило, господствовал единый лирический тон, события 
окрашивались авторской лирикой и не представляли для автора самостоятельного интереса. 
Рылеев нарушил эту традицию и тем способствовал созданию стиховых и стилистических 
форм для объективного изображения. Его поэтические искания отвечали раздумьям 
Пушкина и потребностям развития русской литературы. 

жүктеу/скачать 2,98 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: