которую следует считать наибольшей неудачей в
моей жизни. Без-
рассудные попытки вторжения на чужую территорию навлекли
на Японию ненависть двух великих азиатских наций. Я сгораю
от стыда, когда думаю о десятках тысяч людей, погибших из-за моих
непомерных амбиций.
Подобно государям всех эпох, я нашел причины, оправдывающие
мои заморские авантюры. Одной из
них стала необходимость найти
управу на европейских варваров. Испания и Португалия, выступая
от имени христианства, стремились покорить весь мир. Несколько
японских князей приняли христианство и предоставили католичес-
кой церкви земли, на которых появились европейские поселения.
Сам я не религиозен и в течение многих лет проводил политику то-
лерантности. Но когда новообращенные христиане принялись раз-
рушать буддийские храмы и святилища, а португальцы стали по-
хищать наших граждан, чтобы продавать в рабство, я объявил их аг-
рессивную, фанатичную веру вне закона.
Несмотря на такого рода конфликты, в
Японии наконец наступил
мир после более чем столетней смуты. Под моим руководством стра-
на постепенно набирала былую силу, и я был убежден, что мы
ни в чем не уступаем европейцам. Так почему бы и нам не заняться
расширением своей территории? Желание обессмертить свое имя
за рубежом питало мои честолюбивые замыслы и раздувало тщесла-
вие.
У
семилетней войны была еще одна более прозаическая причина:
новые земли были необходимы мне для того, чтобы удовлетворить
запросы моих неугомонных самураев. Во время стремительного воз-
вышения дома Тоётоми я сметал все, что стояло у меня на пути,
и не отказывал себе в
удовольствии демонстрировать щедрость, раз-
давая моим сподвижникам баснословные богатства, в том числе об-
ширные земельные угодья. Эта неумеренная расточительность ра-
зожгла неуемные аппетиты моих военачальников. Но когда процесс
объединения завершился, в
стране больше не осталось земель, ко-
торые можно было покорить и разделить между победителями.
Вместо того чтобы найти мирное решение этой проблемы, я обратил
взор на Корейский полуостров, а оттуда – на Китай.
На войне все так же, как в торговле: когда организация, привык-
шая к быстрому расширению, сталкивается с
обстоятельствами, за-
медляющими рост, ей следует изменить курс. Но я не смог заставить
себя измениться. Когда страна оказалась в моих руках, мне следова-
ло обуздать стремление моих солдат к завоеваниям. Вместо этого я
опрометчиво развязал войну против страны, которой совсем не знал,
язык и традиции которой были мне непонятны, чей гордый народ
оказал моим армиям беспримерное сопротивление, начав партизан-
скую войну.
Но что сделано, то сделано. Мои заморские авантюры провали-
лись, и никакими причинами мои действия оправдать невозможно.
История вынесет свой вердикт, но это
будет так нескоро, что я о нем
не узнаю. Единственным утешением для меня остается надежда,
что рассказ о моих ошибках принесет вам пользу, поэтому повторю
предостережение: чем больших успехов вы добиваетесь на лидер-
ском поприще, тем больше внимания следует уделять «секрету сдер-
жанности:
опасайтесь тщеславия.
Достарыңызбен бөлісу: