Жестокий принц

Ванна приготовлена и ждет, но успела остыть, и вода едва теплая.
Прислуга должно быть пришла и ушла. Тем не менее я забираюсь в ванну,
плещу водой в лицо.
Живя в Фейриленде, вольно или невольно замечаешь, что все здесь
пахнут вербеной или толчеными сосновыми иголками, высохшей кровью
или молочаем. Я, если не отмоюсь начисто, буду пахнуть, как пот из
подмышек и несвежее дыхание.
Когда Таттерфелл приходит зажечь лампы, я одеваюсь к лекции,
которая начинается ближе к концу дня и продолжается до глубокого вечера.
Натягиваю серые кожаные сапоги и тунику с вышитым шелком гербом
Мадока — полумесяц, повернутый набок и напоминающий чашу, с которой
стекает капля крови.
Внизу обнаруживаю Тарин за банкетным столом. Она одна, с чашкой
крапивного чая и пресной лепешкой. Сегодня ей не до веселья.
Мадок настаивает — возможно, из чувства вины или стыда, — чтобы с
нами обращались как с детьми фейри. Чтобы нас учили тому же и чтобы
мы получали то же, что и они. Похищенные дети попадали в Верховный
двор и раньше, но никто из них еще не воспитывался как джентри.
Нет, я, конечно, благодарна. Мне нравятся уроки. На вопросы отвечаю
умно и правильно, этого у меня никто не отнимет, даже если преподаватели
делают иногда вид, что считают иначе. Вместо щедрой похвалы получаю
разочарованный кивок. Принимаю и радуюсь — значит, я могу быть своей,
независимо от того, нравится им это или нет.
Раньше с нами ходила Виви, но потом ей стало скучно. Мадок
взъярился, но поскольку то, что нравится ему, безусловно, не нравится
Виви, вся его брань только укрепила ее решимость.
Она и нас пыталась убедить отказаться от занятий и оставаться дома, с
ней, но если мы с Тарин не в состоянии справиться с интригами детей
фейри без того, чтобы бросать уроки или бегать за поддержкой к Мадоку,
то как он поверит, что мы сможем управлять Двором, где столкнемся с теми
же интригами, но на более высоком и опасном уровне?
Помахивая корзинками, мы с Тарин выходим из дома. Покидать
Инсмир, чтобы попасть во дворец Верховного короля, вовсе не
обязательно, но мы идем в обход двух островков, Инсмура, Острова камня,
и Инсуила, Острова скорби. Все три соединены наполовину утопленными
каменистыми тропами и камнями, достаточно большими, чтобы можно
было перепрыгивать с одного на другой. Стадо оленей плывет по
направлению к Инсмуру в поисках лучшего пастбища. Мы проходим мимо
Озера масок и через дальний угол Молочного леса, пробираемся между

бледными, серебристыми стволами под выбеленными листьями. Оттуда мы
видим русалок и их братьев, мерроу, загорающих на солнышке возле
скалистых пещер. В предвечернем свете чешуя отливает янтарным блеском.
Все дети джентри, независимо от возраста, учатся у преподавателей,
собранных со всего королевства. Занятия проходят на территории дворца. В
одни дни мы сидим в какой-нибудь роще, выстеленной изумрудным мхом; в
другие занимаемся в высоких башнях или на деревьях. Мы узнаем о
движении созвездий по небосводу, о целебных и магических свойствах
трав, о языках птиц, цветов и людей, а также о языке фейри и о том, как
ходить по листьям и веткам, бесшумно и не оставляя следов.
Нас учат играть на арфе и лютне, стрелять из лука и фехтовать. На
практических занятиях по магии мы с Тарин только наблюдаем. В
перерывах все играют в войну на зеленой поляне под сенью деревьев.
Благодаря занятиям с Мадоком я опасный противник, даже с
деревянным мечом.
Тарин тоже неплоха, хотя тренировки в боевых искусствах ее больше
не привлекают. На Летнем турнире, до которого осталось всего лишь
несколько дней, мы проводим показательное сражение перед членами
королевской семьи.
При поддержке и содействии Мадока кто-то из принцев или принцесс
может произвести меня в рыцари и включить в состав своей личной
гвардии. Это уже какая-никакая власть, защита. И тогда, занимая такое
положение, я могла бы защитить и Тарин.
Ну, вот и школа. Принц Кардан, Локке, Валериан и Никасиа уже
растянулись на траве с другими фейри. Девушка с рогами лани — Поэзи —
смеется над чем-то, что сказал Кардан. Нас они не удостаивают даже
взглядом. Мы расстилаем одеяло, достаем тетради, ручки и чернильницы.
Какое облегчение.
Наш урок касается истории заключения мирного договора между
Орлаг, владычицей Подводного мира, и разнообразными королями и
королевами сухопутных владений фейри. Никасия — дочь Орлаг,
отправленная ко Двору Верховного короля на воспитание и обучение.
Красоте королевы Орлаг посвящено немало од, а вот ее личные качества,
если Никасия пошла в мать, восхваления вряд ли заслужат. На протяжении
всего 
урока 
она 
демонстрирует 
торжествующее 
злорадство 
и
самодовольную гордыню, откровенно кичась своим происхождением.
Потом наставник переходит к рассказу о лорде Ройбене из Двора Термитов,
и я теряю интерес. Мысли утекают в сторону от истории. Ловлю себя на
том, что продумываю комбинации: удар, выпад, защита, блок. Держу ручку,

как рукоять клинка, и забываю делать записи.
Солнце опускается к нижнему краю неба. Мы с Тарин достаем из
корзинок хлеб, масло, сыр и сливы. Я с жадностью намазываю масло на
хлеб, но, прежде чем успеваю откусить, проходящий мимо Кардан пинает
мыском сапога землю, и пыль летит на мой бутерброд. Другие фейри
смеются.
Поднимаю голову — он смотрит на меня с жестокой радостью, как
хищная птица, решающая, стоит ли проглотить маленькую мышку. На нем
расшитая колючками туника с высоким воротником, пальцы унизаны
тяжелыми перстнями. На губах заученная ухмылка.
Я стискиваю зубы и говорю себе, что если не буду обращать внимание
на его колкости и насмешки, то рано или поздно он потеряет ко мне
интерес. Отстанет. Надо лишь еще немного потерпеть, несколько дней.
— В чем дело? — с милой улыбкой спрашивает Никасия, подходя
ближе и кладя руку на плечо Кардана. — Пыль. Ты вышла из праха,
смертная, в него и вернешься. Кусай побольше.
— А ты заставь, — огрызаюсь я, не успев остановиться. Ответ так
себе, ничего особенного, но ладони начинают потеть. Вид у Тарин немного
испуганный.
— Знаешь, я бы мог. — Кардан усмехается, как будто ничто бы не
доставило ему бо́льшего удовольствия. Сердце быстро набирает ход. Если
бы я не носила на шее ниточку рябины, он мог бы напустить гламур,
заворожить меня так, что пыль показалась бы деликатесом. Лишь
репутация и положение Мадока заставляют моего обидчика колебаться. Я
не двигаюсь с места и не дотрагиваюсь до спрятанных под туникой бус,
которые, надеюсь, остановят действие чар и которые, если мне повезет,
принц не обнаружит и не сорвет с моей шеи.
Бросаю взгляд в направлении наставника, но старик пука уткнулся
носом в книгу.
Поскольку Кардан — принц, скорее всего, останавливать его никто
еще не смел. Я понятия не имею, насколько далеко он зайдет и что позволят
ему наставники.
— Ты ведь этого не хочешь, правда? — с притворным сочувствием
спрашивает Валериан и повторяет жест Кардана. Я и не видела, как он
подошел.
Однажды Валериан украл у меня серебряную ручку, и Мадок заменил
ее другой, украшенной рубинами, которую взял со своего стола. Валериан
тогда впал в такую ярость, что ударил меня в затылок учебным деревянным
мечом.

— Что, если мы пообещаем быть учтивыми с вами до конца дня, если
вы съедите все, что у вас в корзинках? — Он широко, с издевкой улыбается.
— Разве вы не хотите, чтобы мы стали вашими друзьями?
Тарин опускает глаза. «Нет, — хочу сказать я. — Нам не нужны такие
друзья».
Я молчу, не отвечаю, но и голову не опускаю. Смотрю на Кардана,
выдержав его взгляд. Мне нечего им сказать, нечем их остановить, и я это
знаю. Здесь я бессильна. Но сегодня, похоже, меня не душит злость от
собственного бессилия.
Никасия выдергивает заколку из моих волос, и одна косичка падает на
шею. Я шлепаю ее по руке, но она быстрее меня.
— Что это? — Никасия показывает всем золотую заколку с тремя
филигранными ягодами боярышника на конце. — Ты ее украла? Думала,
она тебя украсит? Думала, станешь такой, как мы?
Я кусаю губу. Конечно, мне хочется быть такой, как они.
Они красивы, как клинки, выкованные в некоем божественном
пламени. Им дарована вечная жизнь. Волосы Валериана сияют, как
полированное золото. Руки и ноги у Никасии длинные и совершенной
формы, губы розовые, как кораллы, волосы цвета холодной морской
глубины. Лисьеглазый Локк молча стоит за спиной Валериана с лицом,
выражающим натасканное безразличие. Подбородок у него заостренный,
как и кончики ушей. Самый красивый из них — Кардан с черными,
переливчатыми, как вороново крыло, волосами и скулами, заточенными
словно нарочно, чтобы резать девичьи сердца. Его я ненавижу сильнее всех
прочих. Ненавижу так, что порой забываю дышать.
— Ты никогда не будешь нашей ровней, — заявляет Никасия.
Конечно, не буду.
— Да перестань. — Локк беззаботно смеется и обнимает Никасию за
талию. — Оставь в покое этих несчастных.
— Джуд извиняется, — торопливо говорит Тарин. — Нам обеим очень
жаль…
— Пусть покажет, как ей жаль, — лениво тянет Кардан. — Скажи, что
ей не место в Летнем турнире.
— Боишься, что выиграю? — спрашиваю я, позабыв об осторожности.
— Турнир не для смертных, — холодно сообщает он. — Выйди или
пожалеешь.
Открываю рот, но меня опережает Тарин:
— Я поговорю с ней об этом. Это же всего лишь игра.
Никасия одаряет мою сестру снисходительно-великодушной улыбкой,

а Валериан ухмыляется, скользя оценивающим взглядом по ее округлостям.
Наши с Карданом взгляды встречаются, и я понимаю, что свой счет ко
мне он не закрыл.
— Почему ты так им дерзила? — спрашивает Тарин, когда веселая
компания удаляется, направляясь к уже накрытой площадке. — Огрызаться
просто глупо.
«А ты заставь…
Боишься, что выиграю?»
— Знаю, — отвечаю я. — Буду молчать. Просто… разозлилась.
— Ты бы лучше не злилась, а боялась, — советует Тарин и, покачав
головой, собирает остатки нашей еды. В животе урчит, но я стараюсь не
обращать внимания на голос голода.
Да, знаю, они хотят, чтобы я боялась. Не далее как сегодня, в ходе
подготовки к турниру, Валериан сбил меня подножкой, а Кардан успел
нашептать на ухо гадостей. Домой иду с синяками от падений и пинков.
Но запугивая меня, они не понимают вот чего: да, мне страшно, но я
боялась всегда, с того самого дня, как попала сюда. Меня растит человек,
который убил моих родителей и увез нас в страну чудовищ. Я живу со
страхом. Я позволила ему поселиться в моих костях и не замечаю его. Если
бы я не притворялась, что не боюсь, то забралась бы под покрывало в доме
Мадока и не вылезала бы оттуда.
Но я отказываюсь это делать. И не стану.
Никасия ошибается насчет меня. Я не стремлюсь выступить на
турнире не хуже других. Я хочу победить. Не желаю быть им ровней. В
душе я жажду превзойти их, стать лучшей.

жүктеу/скачать 1,34 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: