Казахи евразии: история и культура сборник научных трудов

 
271 
 
УДК 314.72 
 
Б.А. Тынысов 
Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского, 
Омск, Россия 
 
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ МЕЛКИХ КАЗАХСКИХ АУЛОВ И ДИНАМИКА 
ЧИСЛЕННОСТИ КАЗАХОВ ОМСКОГО ПРИИРТЫШЬЯ  
ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XX В. 
 
В  данной  статье  рассматривается  процесс  и  причины  количественного 
сокращения  небольших  казахских  аулов  путем  слияния  во  второй  половине  XX  в. 
Прослеживается  динамика  численности,  рассматриваются  внутренние  миграционные 
процессы, в ходе которых происходит увеличение доли городских казахов. 
Ключевые 
слова: 
Казахи 
Омского 
Прииртышья, 
административно-
территориальное устройство, миграция, численность. 
 
B.A.Tynysov 
DostoevskyOmskStateUniversity, 
Omsk, Russia 
 
THE DISAPPEARANCE OF THE SMALL KAZAKH VILLAGES AND 
POPULATION DYNAMICS OF THE KAZAKHS OF OMSK IRTYSH REGION 
IN THE SECOND HALF OF THE XX-TH CENTURY 
 
The article is dedicated to the integration process and causes of a quantitative reduction 
of  small  Kazakh  villages  in  the  second  half  of  the  20th  century.  Population  dynamics  is 
observed;  internal  migration  processes  are  considered  in  which  there  is  an  increase  in  the 
proportion of urban Kazakhs. 
Keywords:  Kazakhs  of  Omsk  Priirtyshje  (Irtysh  region),  administrative-territorial 
system, migration, population. 
 
Изменения в расселении казахов во второй половине  XX в. начинаются с 
1950-х гг. Это связано, прежде всего, с начавшимся освоением целинных земель. 
Новый  мощный  приток  переселенцев  на  этом  этапе  привел  к  формированию 
современного  национального  состава  на  территории  Омской  области.  На 
расселение  казахов  в  новых  условиях  заметное  влияние  оказали  мероприятия 
партии  и  правительства  по  укрупнению  мелких  колхозов  и  реорганизации 
машинно-тракторных  станций  в  1950-х  гг.  На  рубеже  1940-1950-х  гг.,  начиная с 
1947  г.,  в  соответствии  с  курсом  на  концентрацию  колхозно-совхозного 
производства  было  проведено  укрупнение  мелких  колхозов.  С  1950  по  1953  гг. 
число мелких колхозов уменьшилось с 255 тыс. до 94 тыс. [2, с. 132; 15, с. 246].  
Рассмотрим  процесс  исчезновения  мелких  казахских  аулов  немного 
поподробнее. После проведения районирования и работ по укрупнению волостей 
и  созданию  районов  Омской  губернии  в  1924  г.,  был  образован  31  район,  в 
последствие  то  добавлялись,  то  убирались  еще  несколько  [13,  с.  14].  Основная 
территория  проживания  казахов  находилась  преимущественно  в  юго-западных 
районах  Омской  области.  В  основном  это  районы  прежнего  Омского  уезда  – 
Борисовский (Щербакульский), Исилькульский, Москаленский, Ново-Уральский, 

 
272 
 
Одесский,  Павлоградский,  Полтавский,  Сосновский  (территория  современного 
Азовского р-на), Таврический.  
В этих районах в 1925 г. имелось около 280 однонациональных казахских 
аулов,  с  населением  примерно  от  20  до  150  чел.,  за  исключением  некоторых 
аулов,  численность  которых  превышало  250-300  человек  [9,  л.  88-101]. 
Наибольшее  количество  аулов  располагалось  в  Борисовском  (примерно  96), 
Полтавском (около 60), Таврическом (примерно 30) и Москаленском (около 30).  
К  1950  гг.  сохранилась  большая  часть  этих  населенных  пунктов,  за 
исключением  некоторых  аулов,  которые  были  слишком  малы  (примерно  4-20 
чел.)  и  присоединились  к  более  крупным.  С  этого  времени  начинается  процесс 
укрупнения  хозяйств,  или  ликвидация  мелких  бесперспективных  деревень.  Так, 
по  данным  переписи  1979  г.  было  ликвидировано  более  70  мелких  казахских 
населенных  пунктов,  учтенных переписью  1970  г.  (преимущественно  от  4  до  60 
чел.),  население  которых  разъехалось  по  населенным  пунктам  с  основным 
населением  других  национальностей,  по  крупным  казахским  аулам  или 
перебралось в город Омск. 
В  конце  XX  в.  в  юго-западных  районах  картина  однонациональных 
казахских  селений  выглядит  совершенно  иначе,  чем  в  1970-е  гг.  и  тем  более  в 
1930-е  гг.  По  данным  Статического  бюллетеня  о  сельских  населенных  пунктах 
Омской  области,  в  котором  содержатся  сведения  о  числе  постоянных  хозяйств, 
численности  постоянного  населения,  преобладающей  национальности  по  всем 
сельским  населенным  пунктам  во  всех  перечисленных  выше  районах  казахских 
аулов  осталось  примерно  42,  не  считая  тех,  где  имеется  население  других 
национальностей [12, с. 5-85].  
В  Азовском  национальном  р-не  (ранее  Сосновский  р-н),  в  современном 
виде, образованном из части Омского и Шербакульского р-нов, из прежних почти 
50  аулов  осталось  лишь  4,  из  которых  в  3-х  проживает  население  других 
национальностей.  В  Исилькульском  р-не,  из  прежних  более  20  аулов  осталось 
около 5, среди которых имеются крупные например, аул Каскат. Еще в 1930-е гг. 
на территории Москаленского р-на находилось около 30 аулов, сейчас их не более 
7.  На  территории  Павлогорадского,  Таврического,  Шербакульскго  (бывший 
Борисовский) р-нов в 1930-х гг. имелось наибольшее количество казахских аулов 
–  более  100.  В  нынешнее  время  на  территории  этих  районов  чуть  более  10 
казахских аулов [12, с. 5-85; 9, л. 88-101]. 
Такое положение было вызвано не только политикой правительства, но и 
переездом  сельского  казахского  населения  в  г.  Омск  или  другие  крупные 
близлежащие  населенные  пункты.  В  результате  этих  движений  происходит 
пополнение  городского  населения  за  счет  прибывших  из  села,  и  в  сельской 
местности происходит укрупнение некоторых населенных пунктов. 
Как  известно,  миграционное  движение  относится  к  числу  факторов, 
постоянно  воздействующих  на  демографическое  развитие  населения,  его 
численность,  половозрастной  состав  и  воспроизводство.  Интенсивность 
миграционных  процессов,  в  ходе  которых  деревня  отдает  часть  своих  людских 
ресурсов городу, формирует особенности динамики населения деревни и города. 
Во  многих  районах,  благодаря  именно  перемещениям  сельского  населения  в 
направлении города, население растет и происходит обновление самого сельского 
населения.  

 
273 
 
Вторая  половина  XX  в.  характеризуется  усилением  миграционного 
движения из деревни в город. Процесс урбанизации постоянно нарастал, особенно 
в 1960-е – 1970-е гг. Этот промежуток времени относят к той стадии урбанизации, 
когда  продолжается  концентрация  населения:  перемещение  его  из  села  в  город. 
Происходит  и  повышение  урбанизации  самого  села,  происходит  изменение 
ценностных ориентаций сельских жителей, когда их традиционный  уклад жизни 
для большинства перестает быть привлекательным.  
По переписи 1959 г. численность казахов Омского Прииртышья составила 
свыше  44  тысяч  человек,  по  сравнению  с  данными  переписей  1937  и  1939  гг., 
несмотря на то, что данные обеих переписей не совсем точны, а если говорить о 
переписи 1939 г., то довольно таки завышены, заметны значительные изменения 
(см. табл.). За этот период более чем в 2 раза происходит увеличение численности 
городского населения казахов: по переписи 1939 г. доля городских казахов – 2 423 
человек, по переписи 1959 г. – 5 696 человек [4, с. 64; 10, с. 13]. 
Во второй половине XX в. было проведено четыре Всесоюзных переписей 
населения  –  это  переписи  1959-го,  1970-го,  1979-го  и  1989-го  гг.  Данные 
переписей наглядно показывают рост численности казахского населения. 
 
Таблица 1.  
Изменение численности казахского населения Омской области  
в 1959 – 1989 гг. * 
 
Год 
переписи 
1959 
1970 
1979 
1989 
Всего 
населения 
Числ-ть 
% 
Числ-ть  % 
Числ-ть 
% 
Числ-ть 
% 
 
1644638 
100 
1823831  100 
1956799 
100 
2141909 
100 
Казахи 
44876 
2,8 
52703 
2,9 
61157 
3,1 
74991 
3,5 
* 
Составлено по: Национальный состав населения Омской области. Омск, 1990. С. 13. 14.; 
Итоги  Всесоюзной  переписи  населения  1970  года.  Т.  IV.  М.,  1973.  С.  108.;  Итоги  Всесоюзной 
переписи населения 1979 года. Т. IV. М., 1989. С. 292-295. 
 
Заметно  изменилось  соотношение  сельских  и  городских  казахов: 
увеличилась  доля  городских.  По  переписи  1959  г.  доля  городских  казахов 
составляла – 5 696 чел., сельских – 39 180 чел., по переписи 1989 г. городских – 32 
843 чел., сельских – 42 148 чел. [4, с. 64; 10, с. 13]. Наряду с тем, что происходило 
довольно  интенсивное  пополнение  рядов  городских  казахов  за  счет  села 
(численность  городских  казахов  за  30  лет  увеличилась  более  чем  в  5  раз),  в 
сельской  местности  численность  казахского  населения  не  уменьшалось,  а 
наоборот увеличивалась.  
Если  по  данным  переписи  1959  г.  казахи  занимали  третье  место  по 
численности  населения  (первое  место  –  русские;  второе  –  украинцы),  то  по 
данным  переписей  1970  и  1979  гг. казахи занимают  четвертое  место.  По  итогам 
переписи 1989 г. ситуация оставалась прежней: русские – 80% населения, немцы – 
6,3%,  украинцы  –  4,9%  и  казахи  –  3,5%.  В  дальнейшем  происходят  заметные 
изменения  численности  казахов  и  немцев,  причем  увеличение  первых  было 
обеспечено за счет естественного прироста, а убыль вторых – за счет эмиграций.  

 
274 
 
В  результате  изменяется  структура  населения  Омской  области  по 
национальному составу: немцы со 2-го места передвигаются на 4-е место, а казахи 
с  4-го  –  на  2-е.  Так,  по  данным  переписи  населения  2002  г.  численность 
казахского  населения  составила  81  618  (3,9%)  чел.,  русские  –  84%;  украинцы  – 
3,8%; немцы – 3,6% [11, с. 178]. 
Такие  изменения  связаны  со  многими  причинами  –  это  и  внутренний 
прирост  казахского  населения,  уменьшение  численности  немецкого  населения  в 
результате  довольно  интенсивной  эмиграции  в  период  примерно  с  1989  по  
1998 гг.,  уменьшение  численности  украинского  население,  что  обусловлено 
изменением  этнического  самосознания  большинства  украинцев,  особенно  в 
смешанных русско-украинских семьях.  
В  качестве  примера  приведена  таблица,  где  показаны  изменения 
численности казахского и немецкого населения Омской области.  
 
Таблица 2.  
Миграционный и естественный прирост казахов и немцев в Омской области  
в 1989-1998 гг., чел. * 
 
Год 
Прирост 
 
естественный  миграционный  естественный  миграционный 
 
1899 
немцы 
казахи 
1797 
- 2521 
1502 
973 
1990 
1589 
- 4342 
1520 
141 
1991 
1099 
- 5387 
1483 
- 134 
1992 
883 
- 7813 
1278 
- 1293 
1993 
369 
- 9655 
978 
- 1511 
1994 
399 
- 7760 
797 
- 623 
1995 
402 
- 10569 
874 
- 2 
1996 
308 
- 7167 
848 
669 
1997 
358 
- 4806 
687 
938 
Итого 
7204 
- 60020 
9973 
- 842 
Справочно- 
общая 
численность 
1989 
 
 
 
 
 
 
 
134200 
 
 
75000 
1998 
81383 
84122 
*  Источник:  Флоринская  Ю.Ф.  Проблемы  нового  российского  приграничья  (на  примере 
Омского участка российско-казахстанской границы) // Социологические исследования. 2003. № 4. 
С. 116. 
 

 
275 
 
Данная  таблица  наглядно  показывает  масштабы  сокращения  немецкого 
населения  и  прирост  казахского,  то  есть  действительно  мы  видим,  что  за  счет 
эмиграции  значительной  части  немецкого  населения  произошло  выдвижение 
казахского населения на третье, а затем втрое место по численности населения. 
По  данным  административно-территориального  деления  Омской  области 
приводятся  сведения  о  численно  преобладающих  национальностях  по  данным 
Всероссийской переписи населения 2002 г. В этом сборнике для каждого района 
(административной  единицы)  выделены  пять  наиболее  многочисленных 
национальностей.  
Казахи,  как  численно  преобладающая  национальность,  выделены  в 
большинстве районов Омской области: Азовском, Исилькульском, Марьяновском, 
Москаленском,  Называевском,  Нововаршавском,  Одесском,  Оконешниковском, 
Павлоградском, Русско-Полянском, Таврическом, Черлакском, Шербакульском р-
нах.  В  них  численность  казахского  населения  составляет  от  5,2%  до  18,9% 
населения  этих  районов.  В  остальных  -  Большереченском,  Горьковском, 
Калачинском, 
Колосовском, 
Кормиловском, 
Крутинском, 
Любинском, 
Нижнеомском,  Омском,  Полтавском,  Саргатском,  Тюкалинском  –  численность 
казахского населения колеблется от 1% до 3,4% населения районов [1, с. 28-150]. 
 
Источники и литература: 
 
1. Административно-территориальное 
деление  Омской  области  на 
01.01.2005 года: Стат. сб. / Омскстат. Омск, 2005. 192 с. 
2. Барсенков А.С., Вдовин А.И. История России. 1938-2002. М., 2003. 540 с. 
3. Всесоюзная перепись населения 1937 года. Краткие итоги. М., 1991.  
4. Всесоюзная перепись населения 1939 года. Основные итоги. М.:  Наука, 
1992. 
5. Итоги  Всесоюзной  переписи  населения  1959  года.  РСФСР.  М.: 
Госстатиздат, 1963.  
6. Итоги Всесоюзной переписи населения 1970 года. Т. IV. М.: Статистика, 
1973.  
7. Итоги Всесоюзной переписи населения 1979 года. Т. IV. М., 1989.  
8. Итоги  сельскохозяйственной  переписи  1920  года  по  Омской  губернии. 
Вып. 1. Омск: Губстатбюро, 1922.  
9. Исполнительный  комитет  Омского  губернского  Совета  рабочих, 
крестьянских и красноармейских депутатов // КУ Иса. Ф. 27. 
10. Национальный состав населения Омской области. Омск, 1990. 
11. Национальный  состав  населения  Омской  области  по  данным 
Всероссийской переписи населения 2002 года. Омск, 2005. 
12. Сельские  населенные  пункты  Омской  области:  Стат.  бюл.  / 
Омскоблкомстат. Омск, 2000. 86 с. 
13. Справка  об  изменениях  в  административно-территориальном  делении 
Омского Прииртышья (1917-1984 года) // Государственный архив Омской области 
и его филиал в г. Таре. (Путеводитель часть вторая). Омск, 1987. С. 10-19. 
14. Флоринская  Ю.Ф.  Проблемы  нового  российского  приграничья  (на 
примере  омского  участка  российско-казахстанской  границы)  //  Социологические 
исследования. 2003. №4. С. 116. 
15. Щетинов Ю.А. История России. XX век. М., 1998. С. 246.  

 
276 
 
 
УДК (902.7+94) 
 
В.В. Ушницкий 
Институт гуманитарных исследований и проблем 
малочисленных народов Севера СО РАН, 
Якутск, Россия 
 
КЕРЕИТЫ – ЗАГАДОЧНЫЙ НАРОД ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ 
 
Статья  посвящена  проблеме  этнической  принадлежности  кереитов,  кочевого 
племени  на  территории  Северной  Монголии  в  XI-XII  вв.  Историки,  лингвисты, 
этнографы  до  сих  пор  спорят  о  тюркских  и  монгольских  этнических  корнях  кереитов. 
Кереиты  и  кереи  активно  участвовали  в  этногенезе  казахов,  как  и  других  народов 
Золотой Орды. 
Ключевые  слова:  этнонимы,  этногенез,  кочевые  племена,  народы  Центральной 
Азии. 
 
 
V.V. Ushnitsky 
Institute of humanitarian researches and problems of 
small peoples of the North of the Siberian Branch of the Russian Academy of 
Science, 
Yakutsk, Russia 
 
KERAYIT - CENTRAL ASIAN MISTERIOUS PEOPLE 
 
This  paper  deals  with  the  problem  of  ethnicity  Kerayit,  a  nomadic  tribe  in  Northern 
Mongolia  in  XI-XII  centuries.  Historians,  linguists,  anthropologists  are  still  arguing  about  the 
Turkic  and  Mongolian  ethnic  roots  Kerayit.  Kerayit  Kurei  and  actively  participated  in  the 
ethnogenesis of the Kazakhs, like other peoples of the Golden Horde. 
Keywords: ethnonyms, ethnogenesis, nomadic tribes of Central Asia nations. 
 
Кереиты и найманы были самыми влиятельными племенами Монголии до 
возвышения Чингисхана. Центр  владений кереитов находился вдоль верховий р. 
Орхон; на востоке их территории ограничивались р. Тула, а на юге – р. Онгин. По 
проблеме происхождения кереитов, а также найманов и меркитов домонгольской 
эпохи  существуют  в  основном  две  точки  зрения.  Большинство  исследователей, 
опираясь  на  достоверные  монгольские,  персидские  и  китайские  источники, 
признают их монгольское происхождение, другие же считают их тюрками на том 
лишь основании, что кереиты, найманы и меркиты не включены Рашид-ад-дином 
в число «коренных» монгольских племен ХI-ХII в. 
В  начале  Х  в.  к  северу  от  киданьского  государства  складываются 
предпосылки для образования одного из первых монгольских государств – союзов 
племен,  представлявших  большую  потенциальную  опасность  для  Ляо.  В 
основном  источнике  по  истории  Киданьского  государства  –  Ляо  ши  –  по 
отношению  к  этим  племенам  применяется  собирательное  название  цзубу.  В 

 
277 
 
киданьских письменных источниках (Ляо ши, Цидань го чжи) четко различаются 
термины цзубу и шивэй, т.е. татары. 
Л.Л. Викторова  отождествляла  тюрков-шато,  название  которых  с 
китайского  переводится  как  «ворон»,  с  кереитами,  название  которых  также 
происходит от монгольского кэрэ – ворон [3, с. 197]. Следовательно, в древности 
ворон  был  предком-тотемом  некоторых  предков  саха,  как  и  кереитов.  В  то  же 
время  нельзя  не  заметить,  что  Е.И.  Кычанов  кереитов,  как  и  найман,  относит  к 
племенам «кыргызского великодержавия». 
Л.Л. Викторовой  была  высказана  гипотеза  о  том,  что  кидани  называли 
различные тюркоязычные племена, генетически связанные с тюрками и уйгурами, 
собирательным словом «цзубу» [3, с. 197]. Прежде всего, в состав «цзубу» входили 
кереиты  (центральная  группа)  найманы  (северо-западная  группа),  меркиты 
(северная  группа).  Киданьское  слово  –  иероглиф  «цзубу»  принято  выводить  от 
тибетского  «сог-по».  Весьма  любопытно,  что  под  этим  названием  тибетские 
источники обозначали сначала согдийцев, затем монголов [3, с. 80]. 
В  то  же  время  есть  мнение,  выводящее  этноним  кереит  от  слова  крест  – 
кириэс,  постольку  кереиты,  восприняв  несторианское  христианство,  присягнули 
кресту  и  массово  приняли  крещение.  В  языке  саха,  возможно,  сохранились 
реликты  той  древней  эпохи.  Слово  кэриэс  обозначает  память  об  ушедшем  из 
жизни, о предках. 
Рашид-ад-дин,  которому  нельзя  отказать  в  объективности  при  освещении 
событий  XIII  в.,  прямо  говорит  о  кереитах:  «Они  представляют  собой  род 
монголов; их обиталища есть по рекам Онону и Керулену, земля монголов» [12, с. 
127]. В другом месте «Сборника летописей» Рашид-ад-дин вновь отмечает: «Они 
(кереиты  – А.Г.) были славны многочисленным племенем, войсками и древними 
государями,  имели  сходство  с  монгольскими  племенами,  и  их  обычаи,  нравы, 
наречия и словарный состав (лугат) – близки друг другу» [12, с. 108]. Однако эти 
замечания  персидского  историка  некоторыми  исследователями  опускаются,  а 
приводятся  также  примеры  из  контекста,  где  термину  «тюркские  племена» 
Рашид-ад-дин  придавал  расширительное,  политическое  значение,  но  не 
этническое. 
В эпоху владычества монголоязычных киданей в Центральной Азии после 
уйгурского  господства  упоминается  группировка  цзубу,  в  которую  входили 
кереиты,  найманы  и  меркиты.  Центральную  группу  цзубу  исследователи 
отождествляют именно с кереитами, во главе которых известен вождь Мо-ко-сы, 
т.е.  Маркус  или  Меркуз,  Хурчаус,  Буюрук-хан  монгольских  и  персидских 
источников.  Этот  Меркуз  иди  Буюрук-хан  доводился  дедом  Тогорил  (Тоорил)  – 
хану  или  же  Ван-хану  кереитскому.  После  разгрома  Киданьской  империи  (Да 
Ляо) чжурчженями в 30-х гг. XII в. ведущая роль в Центральной Азии перешла к 
кереитам.  Кереитское  ханство  охватывало  земли  от  верховьев  р.  Селенги  на 
севере  до  излучины  р.  Хуанхэ  на  юге,  от  Хангайских  гор  на  западе  до  земель 
унгиратов и татар в районе Буир-Нора и Халхин-гола на востоке. Это пограничное 
состояние  кереитского  племени  диктовало  условие  постоянной  военной 
готовности  против  возможных  набегов  соседей.  Кереиты  и  монголы  Трехречья, 
занимавшие северную часть Монголии, были естественными союзниками против 
найманов Монгольского Алтая и меркитов Забайкалья и татар на юге  Монголии 
[1, с. 104]. 

 
278 
 
Историк  из  Внутренней  Монголии  Сайшиял  считает,  что  кереиты  были 
ветвью  татар  –  племени  тунгусского  происхождения.  «Татары  девяти  родов», 
кочевавшие по долинам рек Тола и Орхон, стали кереитским аймаком [13, с. 90]. 
В сочинении Карпини и Рубрука вместо кереитов упоминаются караниты. 
Вероятно, в этом можно  увидеть тождество этнонима  «кереит»  и «кара-ит», по 
Абульгази этноним «кереит» происходит от слова «кара ит» – «черная собака». 
Также любопытно, что Пелльо и Пейтнер видели в упоминаемых Марком 
Поло  меркитах  кераитов.  В.  Рубрук,  излагая  историю  Унка  брата  пресвитера 
Иоанна,  утверждает,  что  он  правил  народом,  именовавшимся  крит  и  меркит. 
Отсюда делается вывод, что народ крит (мекрит) есть кереиты [16, с. 159-160]. 
Г.А. Авляев  утверждает, что  сам термин  «кереит» (кэрэит, кэрээд и т.п.) 
объясняется  только  с  монгольских  языков  и  в  переводе  с  ойратского  (западно-
монгольского) и калмыцкого языков означает «вороны». Термин этот происходит 
от  ойрат-калмыцкого  слова  «кэрэ»  в  значении  «ворон»,  которое  во 
множественном числе оформляется как кереит, кэрää т, (на халха-монгольском – 
хэрэит) [1, с. 103]. 
Считается, что после ухода основной массы огузо-уйгурского населения на 
запад территорию Монголии с X–XI вв. постепенно заселяли монголы, вышедшие 
из  своей  прародины  –  Большого  Хингана  и  верховий  Амура.  Продвижение 
монголов  на  запад  «сопровождалось  вытеснением  и  ассимиляцией  местных 
тюркоязычных  объединений  и  группировок»  [8,  с.  171].  Как полагает  китайский 
исследователь  Илинчжэнь,  кереиты  и  найманы  были  все-таки  монголами,  но 
управлялись христианизированной тюркоязычной знатью [9, с. 178]. 
Имеется  также  гипотеза,  что  кeраиты  были  тюрками,  произошли  от 
тюркских  канглы  и  огузов,  и  их  язык  был  тюркским.  Относительно  их 
монголоязычия,  Пауль  Ратчневски  предполагает,  что  часть  киданей  осталась  и 
была  ассимилирована  кераитами.  Пауль  Ратчневский  подчеркивает  дружест-
венные отношения между кераитами и западными киданями, что иллюстрируется 
тем  фактом,  что  хан  кереитов  Тогрул  находит  убежище  в  Западной  Ляо.  Пауль 
Ратчневский  упоминает,  что  кераиты  приняли  несторианскую  веру,  и  что  дед  и 
отец Тогрула имели латинские имена Маркуз и Кириакис. 
Найманы  и  кереиты  прослеживаются  в  китайских  источниках  и  до 
киданьского  государства.  Китайцы  рассматривают  их,  а  также  онгутов  как 
потомков  разных  уйгурских  родов.  Точнее,  все  правящие  рода  восходят  к 
уйгурам, а остальная родовая композиция была разной, хотя и близкой по составу. 
Онгуты,  найманы  и  кереиты  китайцами  рассматривались  как  части  татар, 
известных по киданьским источникам как цзубу. 
Тюркское 
происхождение 
кереитов 
Грумм-Гржимайло 
считал 
сомнительным,  так  как  не  удалось  установить  их  преемственной  связи  с 
современными киреями в составе тюркских этносов. Так остатки кереитов, части 
той тысячи, которая, по приказанию Чингисхана, была из них собрана, вступили в 
XIV  в.  в  узбекский,  а  затем  и  в  казахский  союз  с  именем  керейт,  а  не  кирей,  а 
роды,  носившие  оба  эти  названия,  существовали  в  этом  союзе  одновременно. 
Некоторое сомнение в их тюркизме возбуждает также и указание «Юань-чао-ми-
ши» на их родство с монголами. Наконец, не отождествляет кераитов с киреями и 
«Цзинь Ляо Юань сань-ши-юй-цзэ» – «Словарь исправлений туземных названий, 
встречающихся в историях Цзиньской, Ляоской и Юаньской династий», изданный 
ученым  комитетом,  учрежденным  императором  Цянь-луном,  который  называет 

 
279 
 
киреев  –  цюй-линь,  а  кераитов  –  кэ-лэ  (хэрэ)  [4].  Таким  образом,  в  документах 
юаньской  эпохи  фигурируют  два  разных  народа/эля  -  кэрэиты  (ке-ле)  и  керей  
(целе). 
Кереитское ханство XII в., как найманское и меркитское, нужно отнести к 
типу  раннефеодальных  ханств,  в  которых  еще  были  живучи  родоплеменные 
пережитки.  Рашид-ад-дин  утверждал,  что  первоначально  родными  землями 
кереитов  были  Иртыш  и  Алтай,  на  основе  китайских  источников  выдвигается 
версия об их происхождении от канглы и огузов. Известно о тесной, а возможно, 
и  генетической  связи  канглов  с  кераитским  улусом  Тогрул-хана.  Представители 
канглийской знати, например, упомянутый в «Юань-ши»Кайранбай, служили при 
дворе кераитских ханов, а китайское сочинение «Менуэр-шицзы» прямо пишет об 
их  родстве:  «Кераиты  были  предками  канглы.  Западные  именовались  канглы, 
восточные кераитами» [7, с. 35-36]. 
Имена и титулы кереитских правителей являются тюркскими. Тогрул – это 
монголизированная форма тюркского имени Тогрил. Отец и дед Тогрула носили 
тюркский  титул  «буйрук»  («командир»),  титул  кереитской  принцессы,  Докуз-
хатун  –  тюркский,  так  же  как  титул  «Желтый  Хан»  под  которым  один  из 
кереитских  лидеров  был  известен.  Указание  Рашид-ад-Дина,  что  первоначально 
родными  землями  для  кереитов  были  Иртыш  и  Алтай,  намекает  на 
происхождение  кереитов  от  распавшегося  Кимакского  каганата.  Эти  территории 
были заселены киргизами до того, как их оттуда вытеснили найманы. Поэтому не 
исключается возможность того, что часть киргизов двинулась на восток из-за атак 
найманов, хотя основная часть племени была отброшена назад на Енисей [17]. 
П.М.  Мелиоранский  считал,  что  буюруками  назывались  «подчиненные 
хану  начальники  отдельных  отрядов,  которым  давались  иногда  и 
самостоятельные поручения, наместники хана и тому подобные лица. Выражение 
«внутренные  буюруки»  встречающееся  в  памятниках  рунической  письменности, 
он  интерпретировал  как  означающее  «адъютанты,  состоящие  при  особе  самого 
хана». В то же время, он допускал, что  «значение буюруков было большое», так 
как  им  приписывали  мудрость  и  понимание  нужд  государства  и  народа  и 
«мужество» [10, с. 99]. 
В то же время есть мнение Г. Дерфера, что человек с титулом буюрук стоял 
на вершине «общегосударственного правительственного кабинета» и применялся 
к  должности  –  премьер-министр,  великий  визирь,  рейхсканцлер.  Однако  он 
считал,  что  буюрук,  кроме  того,  «обозначал  в  общем  плане  всех  членов 
министерской  коллегии».  В  середине  VIII  в.  в  Уйгурском  каганате  было  девять 
«великих  буюруков»,  во  главе  которых  стоял  Ынанчу-бага-тархан.  Девять 
буюруков  участвовали  в  интронизации  Элетмиш  Бильге-кагана.  Буюруком  в 
известном памятнике из Суджи назван обладатель титулов тархан, огя и ярган. По 
китайским  источникам,  буюруки  командовали  войском  кагана,  поэтому 
пользовались  очень  большим  влиянием,  оттесняли  каганов  и  даже  захватывали 
престол [14, с. 96]. 
Первые  сведения  о  кереитах  дает  арабский  историк  Абуль  Фарадж, 
который  пишет  о  том,  что  царь  кереитского  народа  обратился  в  1007  г.  к 
несторианскому митрополиту Ебед-Иещу в г. Мерве (одном из городов Хоросана) 
с  просьбой  принять  его  в  христианскую  веру  вместе  с  народом,  насчитывавшем 
200  тыс.  человек.  В  XII  в.  члены  кереитской  королевской  семьи  продолжали 
носить  христианские  имена.  Этот  факт  на  Западе  явился  источником  легенды  о 

 
280 
 
пресвитере Иоанне. За два поколения до эры Чингисхана их хан, который называл 
себя  Маргуз  (т.е.  Маркус,  Марк)  Буйрук,  по-видимому,  стремился  к  гегемонии 
над  восточной  Гоби,  как  и  татары  и  короли  Цзинь  Пекина.  Но,  побежденный 
татарами,  он  был  доставлен  ими  в  руки  Цзинь,  и  приколочен  гвоздями  к 
деревянному ослу [5, с. 204]. 
Одним  из  самых  крупных  этнополитических  образований  в  Западной 
Сибири  было  объединение  тюркоязычных  племен  на  территории  Среднего 
Иртыша,  Тобола,  Ишима  и  Туры,  в  котором  главенствующую  роль  играли 
кереиты. Это отмечает и один из исследователей родоплеменного состава казахов 
Среднего жуза М.С. Муканов: «В начале XIII в. кереи бежали в степи Северного 
Казахстана  под  ударами  Чингисхана  ...,  жестокость  монголов  вызвала  бегство 
некоторой  части  кереитов  со  старых  кочевий.  Многочисленные  роды  кереитов 
двинулись  вниз  по  Иртышу,  от  его  истоков  вплоть  до  реки  Оми,  оседая  в 
различных местах долины Иртыша, а также на запад, вплоть до кочевий племени 
аргын и кипчак...» [11]. 
В  начале  XIII  в.  часть  кереев  (т.е.  кереитов)  родов  Ақсары  и  Күрсары, 
преследуемая  войсками  Чингизхана,  отошла  в  северные  степи  и  остановилась  в 
низовьях  реки  Ишим.  Во  главе  ишимских  кереев  находился  Тайбуга,  сын 
кереитского  Ван-хана.  С  именем  Тайбуги  сибирские  летописи  связывают 
постройку  древнего  города  на  реке  Туре  –  Тюмени.  В  XVI  в.  имшимские  кереи 
(Тайбугинские, Сибирские) входили в состав Сибирского ханства, а после распада 
ханства  часть  их  присоединилась к  барабинцам  и  башкирам,  но  основная  масса, 
вошедшая в состав казахской народности, осталась в Северном Казахстане [2]. О 
том, что предки казахских родов керей и уак начали заселять юг Западной Сибири 
еще в начале XIII в., свидетельствуют и некоторые памятники устного народного 
творчества казахов Омской области [6]. 
По  одной  из  версий  «Алтан  Тобчи»,  в  состав  древнеойратского  союза, 
видимо, входили и кереиты (в тексте  – «керед-гуд»). По данным Рашид-ад-дина, 
кереиты  имели  в  своем  составе  следующие  племена:  кереит,  джиркин,  конкаит 
(тунгкаит,  донгхаит),  сакаит  (сахаит),  тумаут,  албат  (элиат,  альмат).  Таким 
образом,  кереитский  племенной  союз  включал  в  себя  шесть  племен,  из  которых 
лишь  одно  сохраняло  собственно  имя  «кереит»,  и  оно  же  дало  название  всему 
союзу.  К  ним  следует  добавить  и  род  хиркун,  причисляемый  в  монгольских 
летописях  к  кереитскому  племени.  Следовательно,  кереиты  еще  в 
«домонгольский»  период  имели  смешанный  разнородный  состав,  в  котором 
собственно  кереиты  играли  доминирующую  роль,  определив  этнический  облик 
кереитского союза в целом. 
По  сведениям  «Сокровенного  сказания»  и  «Сборника  летописей»  Рашид-
ад-дина  видно,  что  остатки  кереитов,  меркитов  и  найманов  приняли  активное 
участие в формировании гвардейского корпуса тургаут-кешиктен. Наименования 
кереитских племен по списку Рашид-ад-дина, видимо, можно сопоставить с  уже 
известными  нам  племенами  предмонгольского  времени.  Так,  племя  тумаут  из 
Кереитского  ханства  напоминает  племя  тумат  XII  в.  и  хори-тумат  из 
«Сокровенного  сказания»,  обитавшее  в  Восьмиречье  (Сегиз-мурен),  откуда  они, 
по  нашему  мнению,  были  оттеснены  пришлыми  дербен-ойратами.  Название 
племени  сакаит,  сахаит  созвучно  тюркскому  этнониму  «саха»  или  «сахалар». 
Среди  донских  калмыков  в  станице  (аймаке)  Зюнгарской  имелся  ясун  сохад. 

 
281 
 
Термин «албат» или «альмат» весьма напоминает этноним калмыцкий «альмат» 
и казахский «албан». 
Кераиты становятся нам известными в начале XII в., хотя, возможно, они 
уже задолго перед тем занимали покинутую уйгурами центральную часть Халхи. 
Первый их государь, попавший на страницы истории, носил имя Мэргуз Буюрук-
хана. Он был схвачен татарами, выдан цзиньцам и замучен последними [15]. 
Считается,  что  торгауты  и  хошауты  образовались  из  воинских  частей 
Чингисхана – охраны, гвардии, отборных частей, которые были сформированы из 
кереев  после  разгрома  Кереитского  ханства  Тогрула.  Здесь  один  в  один  имеет 
место  обычная  история  происхождения  народа  из  войска  или  из  обособленной 
группы. 
Кераиты  были  частью  истреблены,  частью  распределены  между 
сподвижниками Чингиз-хана – мера, которая должна была бы повести к погибели 
племени,  если  бы  некоторой  его  части  не  удалось  спастись  бегством; 
впоследствии  эти  остатки  племени  приняли  даже  участие  в  коалиции  1204  г. 
против Чингиса [5, с. 105]. 
Имеются роды керейт и среди кундровских татар и алтайцев, а также кость 
хиреид  у  урянхайцев;  с  другой  стороны,  однако,  среди  бурят  имеется  род  убур-
кирей, который перекочевал из Халхи в Забайкалье в начале XVIII в. [15]. 
Этнонимы  кереит,  меркит,  найман  широко  распространены  в  составе 
ойратов,  калмыков-торгоутов  и  монголов  Ордоса.  Обобщая  сказанное  выше, 
можно  предположить  следующий  состав  Кереитского  племенного  союза 
домонгольской  эпохи:  монгольские  элементы  –  кереит,  хиркун  (?),  альмад  или 
албат,  дунгхоит;  тюрко-уйгурские  –  джиркин  (?),  сакаит,  самодийские  –  тумат 
(потомки дубо). 
Таким  образом,  кереиты  появляются  в  истории  Центральной  Азии  в 
татарский период – в X в. Они выделяются вместе с найманами из состава племен 
цзубу-татар. Кереиты активно участвовали в происхождении торгоутов – предков 
калмыков  и  кереев,  вошедших  в  состав  крымских  татар,  ногайцев  и  казахов, 
узбеков и башкир. Кереиты также обнаруживаются в истории Сибирского ханства 
и в этническом составе хакасов – енисейских кыргызов. 
 
Источники и литература: 
 
1. Авляев Г.О. Происхождение калмыцкого народа. Элиста: Калм. кн. изд-
во, 2002. 325 с. 
2. Валиханов  Ч.Ч.  Избранные  произведения.  А.Х.  Алма-Ата:  Наука,  1986. 
420 c. 
3. Викторова  Л.Л.  Монголы.  Происхождение  народа  и  истоки  культуры. 
М.: Наука, 1960. 224 c. 
4. Грумм-Гржимайло  Г.Е.  Западная  Монголия  и  Урянхайский  край.  Т.  II. 
Л., 1926. 523 с. 
5. Груссе  Рене.  Империя  степей.  История  Центральной  Азии.  Перевод  с 
французского Вилла Мирзаянова // [Электронный ресурс]. Za Nezavisimost Tatar. 
AZAT 
TATARSTAN 
SVOBODNIJ 
TATARSTAN. 
URL: 
http://www.mirzayanov.com/10481084108710771088108011031089109010771087107
71081.html (дата обращения: 15.08.2016). 
6. Кабульдинов З.Е. Фольклор казахов Западной Сибири как исторический 
источник // Исторический ежегодник. Омск, 2001. С. 158-163. 

 
282 
 
7. Кадырбаев А.Ш. Тюрки и иранцы в Китае и Центральной Азии XIII-XIV 
вв. Алма-Ата: Гылым, 1990. 158 c. 
8. Кызласов  Л.Р.  Ранние  монголы  //  Сибирь,  Центральная  и  Восточная 
Азия в средние века. Новосибирск: Наука, 1975. С. 170-178. 
9. Кычанов  Е.И.  Кочевые  государства  от  гуннов  до  маньчжуров.М.:  Изд. 
фирма «Вост. литер» РАН, 1997. 320 с. 
10. Мелиоранский П.М. Памятник в честь Кюль Тегина. СПб., 1899. 144 c. 
11. Муканов М.С. Этнический состав и расселение казахов Среднего Жуза. 
Алма-Ата, 1974. 200 с. 
12. Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т. I. Кн. I. М.-Л.: Наука, 1952. 221 c. 
13. Сайшиял.  Сказание  о  Чингисхане.  Перевод  со  старомонгольского 
Норпола Очирова. Улан-Удэ: Изд-во ОАО «Республиканская типография», 2006. 576 с. 
14. Угдыжеков С.А. Социальная структура раннесредневековых кыргызов. 
Абакан: Изд-во Хакасского госуд. ун-та имени Н.Ф. Катанова, 2003. 168 c. 
15. Хартог  Лео.  Чингисхан.  Завоеватель  мира.  М.:  Олимп:  АСТ:  Астрель; 
Владимир: ВКТ, 2008. 285 с. 
16. Юрченко  А.Г.  Христианский  мир  и  «Великая  Монгольская  империя». 
Материалыфранцисканскоймиссии 1245 г. СПб.: Евразия, 2002. 478 с. 
17. Paul  Ratchnevsky  «Genghis  Khan  -  His  Life  and  Legacy»,  translated  and 
edited  by  Thomas  Nivison  Haining,  Blackwell,  Oxford  UK  &  Cambridge, 
Massachusetts,  USA,  1999  (Cinggis-Khan:  Sein  Leben  und  Wirken,  Franz  Steiner 
Verlag GMBH, 1983). 
 
 
 
УДК 7 
 
Ж.Н. Шайгозова, М.Э. Султанова 
Казахский национальный педагогический университет им. Абая, 
Алматы, Казахстан 
 
СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО КАЗАХСТАНА В КОНТЕКСТЕ 
СБЛИЖЕНИЯ КУЛЬТУР: ПУТИ И ПОИСКИ 
 
Казахстанцы прикладывают значительные усилия для сохранения своего главного 
достояния – мира, межнационального и межконфессионального согласия, основанного на 
идее  мира,  достижимой  через  сближение  культур.  Думается,  что  эти  ценности,  их 
созидающий  конструкт,  обогащаясь  новыми  смыслами,  находят  достойное  отражение  в 
искусстве Казахстана XXI в. Раскрыты и охарактеризованы пути и поиски современного 
искусства  Казахстана  в  контексте  сближения  культур.  Осознавая  всю  масштабность 
современного искусства Казахстана, поле исследования ограничено последними десятью 
годами (2006-2016 гг.). 
Ключевые слова: современное искусство, Казахстан, сближение культур, идея мира. 
 
Zh.N. Shajgozova, M.E. Sultanova 
Abay Kazakh National Pedagogical University, 
Almaty, Kazakhstan 
 

 
283 
 
THE MODERN ART OF KAZAKHSTAN IN THE CONTEXT OF 
RAPPROCHEMENT OF CULTURES: WAYS AND SEARCHES 
 
Kazakhstan  citizens  make  considerable  efforts  for  preserving  their  main  property  – 
peace, the interethnic and interfaith concord based on the idea of peace achievable through the 
rapprochement of cultures. It is thought, its  values and creating construct, being enriched with 
new meanings, find worthy reflection in the art of Kazakhstan of the 21
st
 century.  
Authors  intend  to  reveal  and  characterize  ways  and  searches  of  the  modern  art  of 
Kazakhstan in the context of rapprochement of cultures. Realizing the vast scale of searches in 
the  modern  art  of  Kazakhstan,  we  set  limits  of  our  research  field  within  the  last  decade,  the 
2006-2016. 
Keywords: modern art, Kazakhstan, rapprochement of cultures, idea of peace. 
 
Современное искусство Казахстана настолько разнообразно, разнопланово 
и противоречиво, что порой трудно отследить какую-то его главную тенденцию. 
Сейчас  оно  узнаваемо  и  признаваемо  не  только  в  ареале  арт-рынка  ближнего 
зарубежья,  но  и  далеко  за  его  пределами,  благодаря  усилиям  как  самих 
художников,  арт-кураторов,  так  и  всеобщего  повышения  уровня  эстетики 
современной  жизни.  Расширение  и  укрепление  порой  чересчур  динамичных 
связей  в  мировом  пространстве,  несомненно,  влияет  на  создание  широкого 
разнообразия альтернативных ценностей в культурном поле, в поле искусства. 
На  наш  взгляд,  в  этой  ситуации  новое  поколение  вообще,  и  новое 
поколение  творческой  когорты  Казахстана  в  частности,  сталкивается  с 
необходимостью  морального  обновления  современных  цивилизационных 
синтезов, что требует высвобождения духовной энергии, активизации творческих 
возможностей,  и  поиска  новых  смыслов  культурных  ценностей,  обусловленных 
не  только  традициями,  но  и  потребностями  времени,  и  условиями,  в  которых 
развивается  культура.  Ярким  подтверждением  тому  является  современное 
искусство  Казахстана,  ведь  творческие  люди  уже  давно  ведут  активный  поиск 
взаимообогащения  креативного  потенциала  друг  друга  в  мировом  культурном 
пространстве, поиск катализатора дальнейшего развития искусства и своего рода 
фундаментальной  основы  «программной»  самоидентификации  культурных 
процессов,  происходящих  в  современной  реальности.  Художник  есть  человек, 
который  пропускает  современную  ситуацию  в  обществе  через  себя  и  создает 
некий  художественный  образ  современности.  Ведь  не  зря  говорят:  художник 
диагностирует настоящее и прогнозирует будущее. 
Такой  образ,  соединивший  несоединимые  половины:  Запад  и  Восток, 
черное  и  белое,  разрушение  и  созидание,  статичность  и  движение, 
прагматичность  и  созерцательность,  прошлое  и  настоящее  –  мы  видим  в 
творчестве  нашего  современника,  известного  казахстанского  художника 
Владимира Гвоздева, чей творческий псевдоним «Шеге» в переводе с казахского 
означает «гвоздь». 
Псевдоним  художника  метафорично  говорит  о  гвозде  как  соединяющем 
начале, о синтезе двух начал в его творчестве: западного и восточного. При этом 
символическое  назначение  Гвоздя  (Шеге)  может  нести  и  функцию  обязанности 
надзора  и  обеспечения  защиты,  что  в  переносном  смысле  означает  укрепление 
духа  в  эпоху  универсальной  культуры  в  недрах  хрупкого  мира  традиционной 
культуры.  Его  оружием  для  защиты  Гармонии  и  Мира  стал  язык  древней 
тюркской орнаментики. 

 
284 
 
В этом отношении примечательна картина Шеге «Поле тюльпанов» (2009). 
Думается,  прообразом  картины  стала  весенняя  степь,  в  начале  мая  практически 
полностью  до  горизонта  покрывающаяся  желтыми,  красными,  фиолетовыми  и 
белыми  тюльпанами  Шренка.  Так,  все  поле  картины  художника  усыпано 
раскрывающими  тюльпанами,  расположенными  вертикально  и  горизонтально 
вокруг  Мирового  Дерева  –  древнейшего  символа  евразийской  культуры, 
олицетворяя  собой  особый  гармоничный  мир  степи,  простое  человеческое  
счастье – жить в мире и согласии. В целом, мотив Мирового Дерева присутствует 
во многих работах художника - «Птицы на дереве» (2009) и «Аура дерева» (2010). 
На  первой  картине  на  дереве,  четко  централизованном  по  композиции,  сидят 
шесть разноцветных птиц – символов и посланников Неба. Само число шесть есть 
число,  характеризующее  чувство  привязанности  к  Дому,  Семье,  умение  жить  в 
Гармонии.  Возможно,  поэтому  наиболее  распространенная  казахская  юрта  – 
шестиканатная. 
На  желтом  фоне  степи  и  белых  облаков  второй  картины  художника  мы 
видим организованный в виде треугольника Космос – символ Мировой Горы, или 
Тумара,  архаичных  оберегов  в  степной  культуре,  туда  же  вписано  сакральное 
Мировое Древо с богатой кроной и могучим стволом. Сам по себе треугольник – 
это распространенная, классическая, форма, связывающаяся с идеей созидающей 
божественной силы, с активным мужским началом и потенцией. 
Работы  Шеге  очень  похожи  на  традиционные  казахские  ковры-алаша  и 
красочные  лоскутные  одеяла  –  курак  көрпе,  которые  тоже  являются  земными, 
вещными  аналогами  мировой  гармонии.  Здесь  цветовые  контрасты  и  различные 
геометрические  фигуры  творят  древний  евразийский  космогонический  миф. 
Вообще,  цвет  ала/пестрый  в  тюркской  среде  был  наиболее  почитаемым  после 
белого,  говоря  нам  о  своем  высоком  семантическом  статусе.  Это  такие  работы 
художника как «Три рыбака» (2014), «Колесо-солнце» (2009) и многие другие. 
В целом, у казахов до сих пор сохранились представления о традиционном 
искусстве  курак  көрпекак  образе  Вселенной,  космосе  в  миниатюре,  проекции 
звездного  неба.  Некогда  казахские  мастерицы,  сшивая  разноцветные  лоскутки, 
воплощали  в  материале  сакральную  связь  с  Богом  Тенгри,  который  из  разных 
объектов:  солнца,  луны,  радуги,  облаков,  дождя  на  заре  жизни  соткал  полотно 
жизни.  Так  и  Шеге  на  своих  картинах  воссоздает  из  разных  геометрических 
фигур,  цвета  и  символов  идеализированный  мир,  мир  прекрасной  евразийской 
культуры.  А  алаша  –  это  музыка  степей,  вернее,  ее  ноты,  которые  соединяясь, 
создают Целостность и Гармонию. 
Мотив  лоскутного  одеяла  прекрасно  обыгран  в  композиции  «Әжемнің 
таңы»  (2008)  другого  казахстанского  художника  Дужана  Магзумова,  где  оно 
находится  в  руках  у  пожилой  женщины.  Работа  посвящена  обыденному  и  при 
этом глубоко сакральному процессу - подготовке утренней трапезы Әже. На фоне 
мощного  дерева  –  земного  воплощения  Мирового  Древа-Байтерека,  белой 
кобылицы  и  күбі  (посуды  для  взбивания  кумыса)  Әже,  согнувшись  топит 
самаурын.  Яркие  тканевые  лоскутки  в  едином  полотне  корпе  означают  Акт 
Творения Мира, где каждый раз Великим Тенгри создается солнце, луна, радуга, 
дождь, облака, цветы и все вокруг. Так и Әже начинает свой день с акта творения. 
Она  каждое  утро  осуществляет  обыкновенное  волшебство,  соединяя  лоскутки 
сиюминутных  событий  в  жизненное  полотно.  Тем  Әже  хранит  жизнь  и  быт 
родного Көкше, а вместе с ним и Вселенную казахской культуры в целом. 

 
285 
 
Практически  все  пространство  картины  на  фоне  сиреневого  неба  и 
оранжевого солнца занимает курак көрпе у Мейржана Нургожина в одноименной 
работе  (2015),  которое  по  сюжету  висит  на  заборе.  На  нем  восседает  мальчик, 
играющий  на  сыбызгы  (тростниковая  флейта)  –  музыкальном  инстурменте 
пастухов,  с  помощью  которого  они  управляли  стадом,  вели  его  с  одного  места 
выпаса  на  другое.  При  этом  игра  на  сыбызгы  восходит  к  культу  священных 
тотемных  животных  и  магическим  функциям  музыки.  Так,  в  картине  через 
сыбызгы  и  мальчика,  играющего  на  нем,  которого  мы  рассматриваем  как  Вечно 
молодого  Тенгри,  через  прекрасную  магическую  музыку  и  образ  курак  көрпе 
визуальными средствами передается голос великий степи, ее чарующая мелодия и 
вечная гармония. 
Поэтичное  изображение  казахского  обряда  «Жеты  шелпек»  (Семь 
лепешек)  мы  видим  в  одноименной  работе  замечательного  казахстанского 
художника  Досбола  Касымова.  Интересен  ракурс  работы:  вид  сверху,  словно 
ангелы – аруахи, духи наших предков наблюдают и охраняют маленькую девочку, 
которая  заснула  у  стола  с  лепешками,  кусочками  рафинада,  баурсаками, 
конфетами и яблоками. Композиция выполнена в реалистичной манере, большую 

жүктеу/скачать 5,21 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: