ҚАЗАҚ ТЫЙЫМ СӨЗДЕРІНІҢ ТӘЛІМДІК МӘНІ

 
 
56 
қасиеттердің  көрсеткіштері:  адамдық,  қайырымдылық,  үлкенді 
құрметтеу,  сыйлау,  көргенсіздікті  тыю,  өтірік  айтпау.  Сол  себепті 
адамзат  өмір  сүріп  отырған  қоғамындағы  екі  жақты  тепе  -  теңдік 
болып  табылатын  жағымды  және  жағымсыз  әдеттердің  ара  жігін 
ажырату  үшін  жақсылық  насихаттaлып,  жаман  әрекеттерге  тыйым 
болуы қажет [2,14].  
Адам қоғамының барлық түрінде де тыйымдар қажет. Тіршілік 
болған соң ақ та, қара да кездеседі. Осы кереғарлықты шешуіміз үшін 
құқықтық  нормалар  сияқты  тыйым  сөздерді  шешуші  құрал  ретінде  
пайдалана  аламыз.  Ізгі  тәрбие  құралы  болып  табылатын  тыйым 
сөздерді  мазмұнына,  тәрбиелік  мәніне  қарай  зерттеуші  ғалымдар 
бірнеше  топқа  бөлген  екен.  Мысалы:  А.  Құралұлы  тыйым  сөздерді 
былайша топтастырған: адамның әрекетіне, әйелге қатысты, балаға, 
малға, киімге,  қару жараққа,  өлікке, аңшылыққа,  тамаққа қатысты 
тыйым сөздер.  
І. 
Кәкенова: 
адамгершілік, 
имандылық, 
эстетикалық, 
патриоттық,  экологиялық  тәрбиеге  байланысты  айтылатын 
тыйым  сөздер  десе  [2,13],  Е.  Сағымбаев  үлкен  екі  топқа  бөлген: 
біріншіден, адамның түрлі қарым-қатынасына байланысты; екіншіден, 
табиғаттағы  тылсым  күштерінен,  аруақтың  қаһарынан,  пәле-жаладан 
қорғануға арналған тыйым сөздер [2,1]. 
Осының  ішінен  біз  төрт-түлік  малға  қатысты  тыйым  сөздерге 
тоқталғымыз  келеді.  Халық  байлығы  жасыл  жайлау  мен  үйір-үйір 
болып  жайылып  жүрген  төрт  түлік  мал  болған.  Малды  жол  жүрсе, 
жауға  шапса,  мал  бақса,  көлік  ретінде;  ризалығын,  алғысын  білдіру 
мақсатында сый ретінде; ас ретінде қолданған. Қазақ халқы төрт-түлік 
малдың қадірін жан жақты білген, өзінің өміріне тірек еткен. Мәселен, 
жеті қазынаның бірі болып табылатын  – жүйрік атты алатын болсақ, 
оның  көмегімен  Исатай,  Махамбет,  Қасым,  Наурызбай,  Қабанбай 
сияты  қазақ  батырлары  елін,  жерін,  тілін,  ділін,  салт-дәстүрін,  әдет-
ғұрпын қорғаған. Төрт-түлік малдың қадірін, өзгелерге қарағанда, дәл 
қазақ  халқындай  жақсы  білетін  әрі  қадірлейтін  халық  кемде  кем 
шығар. Бұған дәлел ретінде бізге жетіп отырған төрт-түлік мал жайлы 
жүздеген  тыйым  сөздерді  келтіре  аламыз.  Оларды  да  өз  ішінен 
бірнеше топқа бөліп қарастыруға болады. 
1)  Жас  малға  байланысты:  «Жас  малдың  мүйізі  шығар  кезде 
оны  сипамайды»  –  мүйізі  қисық  болады.  «Жас  малдың  арқасын 
сипамайды» – өспей қалады. «Жас малдың тістерін санамайды» –  мал 
өлім  -  жітімге  ұшырайды.  «Жас  бота  тұрған  киіз  үйдің  белдеуіне 
бөтен  адамның  атын  байлатпайды»  –  егер  бөтен  адам  ботаны  көріп 
қойса, көз тиеді. 

 
 
57 
2)  Мал  тұратын  орынға  байланысты:  «Ораза  кезінде  малдың 
орнын  ауыстырмайды»  –  иесі  өкпелейді.  Мал  қорада  дәрет 
сындырмайды»  –  малдың  желіні  іседі,  сүт  қайтады.  «Түн  ішінде 
қорадағы малды санамайды» немесе «Қораның ішінде ысқырмайды» –  
мал  жусап  жатқан  қорада  бақ  жатады,  тыныштықты  бұзса,  мал 
тыныштығы  бұзылады.  «Мал  қораның  үстіне  шығуға  болмайды» 
сөзінің  мәні:  қораның  үстіне  мінгеде  әртүрлі  дыбыстар  шығып  мал 
үркиді,  қораның  ішіндегі  тыныштық  бұзылады.  «Мал  қораға  түн 
ішінде шала жанған от алып кіруге болмайды» – себебі, жарық дұрыс 
түспегендіктен қораға кіріп келген адамнан мал шошып кетеді немесе 
отты үрлеп қалғанда шоғы түсіп қора өртеніп кетуі де мүмкін. 
3)  Малға  пайдаланылатын  құрал–саймандарға  байланысты: 
«Малдың  алдына  бос  ыдыспен  шықпайды»  –  сүті  азаяды.  «Мал 
әбзелдерін  лас  жерге,  аяқ  астына  тастамайды»  –  тазалықтың  кепілі. 
Лас жерде әбзелдер кірлеп қалады, аяқ астында жатқан кезде біреулер 
басып кетіп сынып қалады.  
4) Мал бағатын адамның іс–әрекетіне байланысты: «Малшыға 
көктемде  далаға  жалаң  аяқ  шығуға  болмайды»  –  отарына  суық  тиіп 
ауырады. «Малшылар беті қолын жумай мал шығармайды» – ұйқысы 
ашылмай  ұйықтап  кетуі  мүмкін,  сол  кезде  малға  ұры  түссе  немесе 
қасқыр  келседе,  байқамай  қалады.  Сол  себептен  «мал    өлім-жітімге 
ұшырайды»  дейді.  «Малшы  мал  бағатын  таяғын  басқа  біреуге 
бермейді» – басқа адамның жағымсыз энергиясын өзіне тартып алады. 
Таяқты  жоғалтып  алуы  мүмкін.  «Қой  баққанда  ысқырмайды»  –  бұл 
сөздің мағынасы: Ысқырып жыланды ғана шақырады. Яғни, ысқырған 
кезде  жылан  келуі  мүмкін,  сол  кезде  оттап  жатқан  малдың 
тыныштығы  бұзылады,  жан–жаққа  шашырап  кетеді.  «Малға  теріс 
қарап  мінбейді»  –  адам  теріс  қарап  тұрған  сәтте  артында  не  болып 
жатқаның көрмейді. Мал орнынан жылжып  немесе теріс тұрып алуы 
да  мүмкін.  Сол  мезетте  адам  денесін  мерт  қылып  алады.  Сонымен 
қатар:  «Малдың  жанында  отырып,  тізеге  салып  ағаш  сындыруға 
болмайды»  –  малдың  аяғы  сынады.  «Он  екі  мүшесінің  бірі  кем  адам 
қойға  қошқар  жіберуіне  болмайды»  –  қозылар  сондай  болып  туы 
мүмкін.  «Қойдың  мүйізін,  жүнін  өртемейді»  [3]  –  қорадағы  қойдың 
сүйегі  сырқырайды.  «Малдың  кемшілігін  айтпайды»  –  мал  ауырады 
немесе  сүт бермей қояды.  «Түн  ішінде  мал  бермейді»  – сол  берілген 
малмен  бірге  малдың  құты  да,  сол  үйдің  байлығы  да  кетеді.  «Бөтен 
адамға  таңертен  мал  шығаруға  болмайды»  –  бөтен  адамды 
танымағандықтан, мал үркіп, тұрған жерінен шықпайды немесе жан–
жаққа  қашып  кетеді.  «Сойылған  малдың  қанын  түлік  көзінше 
төкпейді»  –  мал  оны  көріп  иіскей  бастайды.  Үркіп  орнына  тұрмай 

 
 
58 
қояды. Сүт бермей қоюы да мүмкін. «Ат құйрығын кеспейді»  – адам 
өлгенде  ат  тұлдап,    құйрығын  кеседі,  соған  ұқсамасын  деген  ойдан 
туған тыйым сөздер де бар.  
Тұжырым шығарудың өзі қаншалықты даналықты, білімділікті, 
зеректілікті  қажет  ететіндігін  білеміз.  Егерде  төрт  түлік  малдың 
қасиетін  жан-жақты  меңгермеген,  қадірін  түсінбеген  халық  болатын 
болсақ,  төрт-түлік малға  қатысты осыншама  тұжырым  шығара  алмас 
едік.  Мұндай  тыйымдар  естіп,  біліп,  өсіп  келе  жатқан  жастарымыз 
төрт-түлік жайлы толығымен ақпарат ала отырып, не істеп, не істеуге 
болмайтынын  жітік  білетін  болады.  Малды  өз  көзімен  көрмеген, 
қолымен  ұстамаған  адамның  өзі,  төрт-түлікке  қатысты  тыйым 
сөздерді біле отырып малдың қадірін түсінері сөзсіз.  
Сонымен қатар, төрт-түліктің «ағын да» қадір тұтқан халықпыз. 
Ақ  деп отырғанымыз бұл: сүт, айран, қымыз, қатық, шұбат, тағы сол 
секілді  сүт  тағамдары.  Аққа  қатысты:  «Ақты  баспа»,  «Ақты  төкпе», 
«Жерге  төгілген  сүтті  баспа»,  «сүтті  үрлеп  ішпе»  деп  жатамыз. 
Өйткені  төгілген  ақты  баспау  мал  желінінің  ісіп  кететіндігімен,  ал 
сүтті  үрлеп  ішуге  болмайтындығы  сүттің  майлығы  азаяды  деп 
түсіндірілген. Осындай сөздер арқылы ата-бабаларымыз жас баланың 
санасына  қоршаған  орта,  табиғатқа  деген  ізгі  сезімдерді  ұялатуды 
көздеген.  Ал  баланың  жас  кезінен  жүрегінен  орын  алған  мұндай 
мейірімділік сезімдер оның тұла бойында өмір бойы сақталары сөзсіз. 
Себебі, мал өзінің төлін алғашқыда сүтімен асырайды, адам баласыда 
анасының  ақ  сүтімен  өседі.  Ал  өзіне  күш  беріп,анасының  мейірімін 
алғашқыда «ақ» арқылы сезген әрбір адам баласы ешқашанда «ақтың» 
қасиетін, қадірін ұмытпайды.  
Сонымен,  қазақ  халқының  тыйым  сөздері  -  санада  сақталған, 
ауыздан  -  ауызға  таралып,  сөзбен  өрілген  дала  заңы.  Көзі  жеткен 
ақиқаты мен таным тереңдігін танытар түсінігі [4,43]. 
Тыйым сөздер – халықтық тәлім тәрбие, үлгі-өнеге, ақыл-кеңес 
берудегі тәрбие құралдарының бірі. «Тыйымсыз елдің жастары дуана» 
деп  айтылатын  қазақ  мәтелінің  астарында  қоғамдық  тәжірибеден 
туындаған  ой  тұжырым  жатса  керек.  Демек,  тыйым  –  халықтық 
педагогиканың құрамдас бөліктерінің бірі. 
 
Әдебиет 
1. Сергелтаева, К. Халық тағлымы адастырмас сара жол / К. Сергелтаева.  // 
Этнопедагогика.- 2007.- №6. 
2.  Кәкенова,  І.  Тыйым  сөздер  –  тәрбиенің  өлшемі  /  І.Кәкенова.  //  Тәрбие 
құралы.- 2009.- №3. 
3. Қазақтың тәлімдік ойлар антологиясы. Т.2. - Алматы: Сөздік — Словарь, 
2007.  

 
 
59 
4. Салқынбай, А. Тіл. Таным. Білім. /А.Салқынбай. - Алматы, 2008. 
 
 
 
МЕЖДУНАРОДНЫЕ КНИЖНЫЕ СВЯЗИ РУССКОГО 
ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА В XIX - НАЧАЛЕ XX В. 
 
А.С. Ильясова  
ПГПИ, г. Павлодар 
 
Императорское  Русское  географическое  общество  (ИРГО), 
созданное в Санкт-Петербурге в 1845 г. распространяло свои издания 
не  только  на  территории  Российской  империи,  но  и  за  рубежом. 
Установлению  его  обширных  зарубежных  связей  способствовало 
распространение печатной продукции преимущественно посредством 
обмена.  
Уже  в  первые  годы  функционирования  общество  уделяло 
особое  внимание  распространению  сведений  о  своей  деятельности, 
как в России, так и за рубежом. В 1845-1850гг. ИРГО, возглавляемое 
одним  из  его  организаторов  известным  русским  мореплавателем, 
географом и исследователем Ф.П. Литке, сотрудничало с парижскими 
Географическим и Геологическим обществами, а также с директором 
издания  «Annales  forestieres»,  чему  способствовала  активная 
деятельность 
писателя, 
переводчика 
и 
путешественника 
Э.М.Голицына, 
располагавшего 
обширными 
контактами 
с 
французскими  учеными-географами.  Напротив,  общество  пришло  к 
выводу  о  невыгодности  взаимодействия  с  бывшим  библиотекарем 
Лондонского  географического  общества,  директором  Веймарского 
географического института Фрорипом [1].  
В  целях  упорядочения  деятельности  ИРГО  по  обмену  и 
безвозмездной рассылке изданий другим научным учреждениям были 
разработаны соответствующие правила, согласно которым решения о 
вступлении  в  обмен  или  о  бесплатной  рассылке  повременных  и 
отдельных  изданий  принимались  на  заседаниях  Совета  ИРГО. 
Обязанности по бесплатной рассылке или обмену изданий за текущий 
год  возлагались  на  секретаря  общества.  Бесплатная  рассылка 
осуществлялась  согласно  специально  разработанному  списку 
приоритетности учреждений. В числе первых в этом списке значились 
«фундаментальные библиотеки и библиотеки Кабинетов географии и 
физической  географии  университетов  и  других  вузов,  имеющих 

 
 
60 
кафедры  географии;  ...специальные  географические  общества  и 
общества изучения местных областей» [2].  
Основанием  для  вступления  в  книгообменные  связи  являлось 
содержание 
предлагаемых 
изданий, 
их 
полезность 
для 
Географического  общества.  С  учреждениями,  не  имевшими 
постоянных  периодических  органов,  ИРГО,  как  правило,  не 
сотрудничало.  Если  поступление  изданий  от  организации  -  партнера 
по  книгообмену  прекращалось,  то  ИРГО  приостанавливало  высылку 
своих  изданий  и  направляло  соответствующее  письменное 
уведомление.  За  надлежащим  обменом  следил  библиотекарь, 
докладывавший обо всех нарушениях секретарю общества [3].  
ИРГО  стремилось  к  расширению  своих  книжных  контактов, 
хотя предпочтение отдавало собственным отделам и подотделам, а не 
иностранным 
обществам. 
Активизации 
международных 
книгообменных  связей  способствовало  участие  ИРГО  в  1857  г.  в 
Венском  статистическом  конгрессе  и  четвертом  Международном 
статистическом  конгрессе  в  Лондоне.  Важную  роль  в  развитии 
книгообмена  имел  и  выпуск  изданий  ИРГО  на  иностранных  языках. 
Так, в «Отчете» ИРГО за 1860 г. отмечалось, что в истекшем году (как 
впрочем,  и  во  всех  предыдущих),  годовой  отчет  был  переведен  на 
французский  язык  и  разослан  всем  состоящим  с  ИРГО  в  обмене 
иностранным научным обществам и учреждениям. Подобная практика 
рассылки  «Отчетов»  свидетельствует  об  информированности 
зарубежных  научных  кругов  о  развитии  географической  науки  в 
России и деятельности ИРГО [4].  
В  1860  г.  ИРГО  состояло  в  обмене  с  22  зарубежными 
учреждениями,  в  числе  которых  были  географические  общества  в 
Лондоне,  Вене,  Женеве  и  Франкфурте-на-Майне,  Геологическое 
общество  в  Вене,  Историко-географический  институт  в  Рио-де-
Жанейро,  Стокгольмская  академия  наук,  Смитсоновский  институт  и 
Обсерватория  в  Вашингтоне,  Общество  Северных  антиквариев  в 
Копенгагене, Сербское общество словесности, Военное министерство 
Голландии,  а  также  губернатор  штата  Арканзас  в  США  и  директор 
береговой  описи  («Coast  survey»)  в  Вашингтоне  и  др.  Учитывая 
количество организаций (32), состоявших в книжных связях с ИРГО в 
этот  период,  можно  говорить  о  том,  что  зарубежные  партнеры 
составляли  значительную  часть  партнеров  по  книгообмену  (около 
41%) [5].  
В  1863  г.,  помимо  вышеперечисленных,  в  число  учреждений  и 
обществ,  состоящих  в  обмене  с  ИРГО,  вошли:  Амстердамская  и 
Брюссельская  академии  наук,  Университет  в  Христиании  (столица 

 
 
61 
Норвегии), 
Кентерберийский 
филологический 
институт 
(Великобритания),  Институт  инженеров  в  Гааге,  Венская  и 
Брюссельская  обсерватории,  географические  общества  в  Париже, 
Берлине,  Бомбее,  Общество  германских  ориенталистов,  Общество 
любителей  землеведения  в  Лейпциге,  Прусское  и  Гамбургское 
статистическое 
бюро, 
Шведский 
статистический 
комитет, 
Французское  морское  и  колониальное  министерство,  Депо  морских 
карт  и  планов  во  Франции,  Нидерландское  топографическое  бюро 
Военного министерства, Министерство торговли Великого герцогства 
Баденского  и  др.[6]  К  1915  г.  контакты  ИРГО  значительно 
расширились  и  оно  уже  обменивалось  книжной  продукцией  с  75 
зарубежными  учреждениями  [7].  Таким  образом,  количество 
зарубежных  партнеров  по  книгообмену  увеличилось  по  сравнению  с 
1860 г. почти в 3,5 раза.  
На  развитие  зарубежных  книжных  связей  ИРГО  существенное 
влияние  оказала  Комиссия  по  международному  обмену  изданий, 
образованная  в  США  при  Смитсоновском  институте  еще  в  1849  г. 
Русская Комиссия была основана при Министерстве просвещения 22 
апреля  1877  г.  и  стала  национальным  центром  книгообмена.  ИРГО, 
как  и  другие  научные  общества  и  учреждения  России,  для  рассылки 
зарубежным  партнерам  направляло  свои  издания  в  эту  Комиссию. 
Значительную  долю  зарубежных  партнеров  по  книгообмену  ИРГО 
составляли американские организации и учреждения. Например, из 42 
посылок, 
направленных 
в 
Комиссию 
по 
международному 
книгообмену ИРГО в 1901 г., 22 предназначались партнерам из США 
[8].  
Участие  в  обмене  книжной  продукцией  с  зарубежными 
обществами  принимали  и  филиалы  ИРГО.  Среди  них  Кавказский, 
Оренбургский,  Туркестанский,  Восточно-Сибирский  и  Западно-
Сибирский,  Приамурский  отделы,  Читинское  и  Троицкосавско-
Кяхтинское  отделения  Приамурского  отдела  ИРГО,  Общество 
изучения Амурского края.  
Активно  сотрудничал  со  многими  иностранными  научными 
учреждениями Оренбургский отдел ИРГО. В 1905 г. отдел состоял в 
обмене  с  32  иностранными  учреждениями.  Среди  них  15 
географических  обществ,  в  том  числе  Африканское  географическое 
общество  в  Италии,  Общество  коммерческой  географии  в  Гавре, 
Географическое  общество  в  Париже,  Географический  отдел  в 
Лиссабоне,  Американское  географическое  общество  в  Вашингтоне  и 
Географическое общество Тихого океана в Сан-Франциско; а также с 
Аргентинским  географическим  институтом,  Королевским  восточным 

 
 
62 
институтом  в  Ватикане,  Музеем  океанографии  в  Монако, 
Геологическим  обществом  в  Вашингтоне,  Колониальным  обществом 
в  Брюсселе,  Главным  статистическим  управлением  провинции 
Буэнос-Айрес  и  др.  В  1915  г.  отдел  состоял  уже  в  обмене  с  50 
зарубежными учреждениями и в зону  охвата его книжных контактов 
стала  входить  Южная  Африка  (Южно-африканский  музей  в 
Кейптауне) [9].  
Через  Комиссию  по  международному  обмену  изданиями 
регулярно  высылал  свои  «Записки»  и  «Отчеты»  Западно-Сибирский 
отдел  ИРГО,  состоявший  в  книжных  связях  с  библиотекой 
Парижского  университета  и  Чикагским  университетом,  со 
Смитсоновским  институтом,  Географическим  и  Геологическим 
обществами  в  Вашингтоне,  Музеем  естественной  истории  в  Нью-
Йорке  и  Национальным  музеем  в  Монтевидео,  с  Зоологическим  и 
Антрополого-этнографическим  музеями  в  Дрездене,  Статистическим 
комитетом в Праге и др.[10] 
 Книгообменные контакты с другими странами поддерживали и 
дальневосточные  филиалы  географического  общества.  Читинское 
отделение Приамурского отдела ИРГО в 1897 г. состояло в обмене со 
Шведской археологической академией в Стокгольме, Смитсоновским 
институтом  в  Вашингтоне  и  Венским  музеем  [11],  а  впоследствии  с 
библиотекой Императорского университета в Токио [12].  
Негативно  на  развитии  зарубежных  книгообменных  связей 
сказались события периода революции 1905-1907 гг., Русско-японской 
и Первой мировой войны. В 1902-1906 гг., например, был полностью 
прерван  книгообмен  Читинского  отделения.  В  годы  Первой  мировой 
войны  была  практически  прекращена  деятельность  Комиссий  по 
международному обмену изданий, и к 1916 г. контакты всех отделов 
ИРГО  с  иностранными  обществами  были  прерваны  вплоть  до 
окончания гражданской войны.  
Вышеприведенные 
факты 
являются 
лишь 
краткой 
иллюстрацией  зарубежных  связей  ИРГО  в  XIX  -  начале  XX  в., 
основной формой которых являлся обмен научной информацией через 
взаимообмен  печатными  изданиями,  результатами  экспедиционной 
деятельности,  а  также  участие  в  международных  конгрессах  и 
выставках.  Существовали,  кроме  того,  специфические  формы 
контактов,  такие  как  активное  членство  иностранных  граждан  в 
работе  отделов  ИРГО  и  русских  ученых  в  зарубежных  научных 
обществах,  что  способствовало  установлению  межличностных 
книжных  связей.  Развитие  более  или  менее  регулярных,  но  весьма 
плодотворных  зарубежных  связей  оказало  благотворное  влияние  на 

 
 
63 
деятельность  научных  обществ.  В  зону  охвата  книжных  контактов 
ИРГО  входили  страны  Северной  и  Южной  Америки,  Европы,  Азии, 
Южной Африки. Очевидно, что благодаря столь обширным книжным 
связям  ИРГО  сведения  о  его  научной  деятельности  и  развитии 
географической  науки  в  России  широко  популяризировались  среди 
мировой научной общественности.  
 
Литература 
1.  Семенов-Тян-Шанский  П.П.  История  полувековой  деятельности  ИРГО. 
1845-1895. - СПб., 1896. - Т.1. - С.18. 
2. ГАОО Ф.86. Оп.1. Д.23 Л.1-2. 
3. ГАОО. Ф.86. Оп.1. Д.111. Л.151;  
4. Отчет ИРГО за 1860 г. -  СПб., 1860. - С.60-61.Там же. С.39-41. 
5. Отчет ИРГО за 1863 г. - СПб., 1864. - С.119-120. 
6. Отчет ИРГО за 1915 г. - Петроград, 1916. - С.29-30. 
7. ГАОО Ф.86. Оп.1. Д.33 Л.1-2. 
8. Известия ООИРГО. - Оренбург, 1906. - Вып.20. - С.17-21;  
9. Известия ООИРГО. - Оренбург, 1916. - Вып.25. - С.40-48. 
10. ГАОО, Ф.86, оп.1, Д.28, Т.1, Л.171; Т.2. Л.393-407об; Д.147. Л.11; Д.154. 
Л.37; Д.170. Л.74; Д.182. Л.9, 20, 70, 87. 
11. Подробнее см.: Вишнякова Н.В. История русской книги в США (конец 
XVIII в. - 1917 г.).  - Новосибирск, 2004. - С.72-73. 
 
 
 
ИСТОРИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ ПАМЯТНИКОВ 
ПИСЬМЕННОСТИ ТЮРКОВ 
 
П.М. Кабулова 
ПГПИ, г. Павлодар 
 
Древнетюркское  письмо,  или  рунический  орхоно-енисейский 
алфавит,  является  самым  первым  и  древнейшим  алфавитом  и 
системой  письма  в  истории  тюркоязычных    народов.  Письменные 
памятники – десятки надписи на камне, керамике, бронзы, найденные 
археологами,  неоспоримые  свидетельства  высокой  цивилизации 
древних  тюрков.  Без  познания  своего  прошлого  нет  объективного 
сознания настоящего и построения будущего 
Изучения тюркской культуры, духовного наследия древнейших 
и  древних  цивилизации  долгое  время  представляло  собой  закрытую 
по  известным    идеологическим  и  политическим  причинам  тему.  [1] 
Памятники  древнетюркской  письменности  –  исключительно  ценный 
источник  по  языку,  истории,  этногенезу,  географии,  письменной 
культуре древних тюрков. 

 
 
64 
Особенно  широкое  применение  и  распространение  это  38  - 
буквенное  письмо  получило  среди  тюркоязычных    племен  и 
народностей  Южной  Сибири,  Центральной  и  Средней  Азии      в  тот 
исторический  период,  когда  они  входили  в  состав  крупнейших 
центральноазиатских  государств  раннего  средневековья  -  Тюркского 
Каганата,  Западно-Тюркского  каганатов,  Восточно-Тюркского  и 
Древнехакасского  государств  6-8  веков.  По  своей  жанровой 
принадлежности 
памятники 
орхоно-енисейской 
письменности  
подразделяются  на  несколько  видов.  Прежде  всего,  это  историко-
биографические  тексты,  представляющие  собой  как  мемориальные, 
так  и  прижизненные  восхваления  заслуг  и  героических  поступков  
выдающихся  личностей  из  числа  тюркской,  уйгурской  и  кыргызской 
знати,  членов  Каганского  рода,  составленные  их  ближайшими 
родственниками  или  ими  самими.  Это  также  эпитафийная  лирика  – 
намогильные  надписи  Енисея  и  Семиречья  (современная  территория 
Кыргызстана),  охарактеризованные  тюркологом  С.Е.  Маловым  как 
«кладбищенская  поэзия  древнетюркской  эпохи».  [7]  Сегодня,  уже 
бесспорно  то,  что  большие  рунические  тексты  Монголии  и  Енисея 
являются  не  только  важными  историческими  документами,  но  и 
выдающимися  литературными  произведениями  всех  тюркоязычных 
народов.  Особенно  показательны  в  этом  отношении  три  самые 
большие  рунические  тексты:  надпись  в  честь  Бильге-кагана  и  его 
брата  полководца  Кюль-тегина,  датированная  732  -  735  годами,  а 
также  советника  первых  каганов,  второго  тюркского  каганата 
Тоньюкука,  датируемая  716  годом.  В  этих  надписях  на  орхоно-
енисейских стелах содержится очень богатый материал для изучения 
истории,  идеологии  и  культуры.  Они  содержат  рассказ  о  жизни  и 
подвигах  правителей  и  полководцев,  излагаемый  на  фоне  общей 
истории  Тюркского  государства  и  сопровождается  политическими 
декларациями.  Автором,  начертавшим  надпись  на  стелах  Бильге–
кагана, был Йолыг – тегин, родич Бильге кагана. 
Первые  сведения  о  памятниках  древнетюрксой    письменности 
стали  еще  известны    в  конце  17-начале  18  вв.,  а  систематическая 
публикация и научное изучение их началось  19 в. и продолжается в 
настоящее время. 
Памятники  Кюль-Тегину  и  Бильге  кагану  были  открыты  Н.М. 
Ядринцевым в 1889 году в урочище Кошо-Цайдам, в 400 км. Западнее 
Улан-Батора    Стеллы  с  надписями  находятся  на  расстоянии  около 
одного  километра  друг  от  друга  и  входят  в  комплекс  других 
погребальных сооружений. В «малых надписях», которые является не 
только  введением,  но  и  резюме  «больших»,  Бильге–каган,  кратко 

 
 
65 
упомянув о дальних походах, совершенных им «для блага тюркского 
народа»,  предостерегает  внимающих  ему  против  «злобных  людей», 
польстившихся  на  богатые  дары  китайского  императора    и 
советующих тюркам переселиться на юг, т.е. подчиниться Китаю.[5] 
Вот уже более ста лет не утихает научная полемика по вопросу 
о происхождении и исторической эволюции древнетюркского письма. 
Так  в  конце  19-  начале  20  вв.  в  научных  кругах  широкое 
распространение  получила  гипотеза  о  том,  что  за  основу  букв 
древнетюркского  алфавита  взято  начертание  тюркских  тамг  – 
родовых  тюркских  знаков,  символов.    [3].  Еще  в  1957  г.  А.С. 
Аманжолова  привлекли  писаницы  ущелья  Утеген    Чу-Илийского 
нагорья  (в  62  км  от  Узун  –  Агача).  Расшифровке  к  изучению 
наскальных  рисунков  была  посвящена  его  статья.  Все  рисунки 
изображений  автор  делит  на  пять  больших  групп.  Изучая  их, 
приходит  к  выводу,  что  они  относятся  к  периоду  когда  люди 
одомашнивали 
лошадь. 
Родиной 
двугорбого 
верблюда, 
сохранившегося ныне только в Монголии, является Центральная Азия 
и Восточная Европа; в древности дикий двугорбый верблюд обитал в 
бассейне  р.  Или.  Хорошо  знали  древние  обитатели  –  козлов,  горных 
баранов,  архаров,  джейрана,  лисиц.  Вместе  с  рисунками  на  скалах 
встречаются  тамги,  высеченные  в  древнетюркские  времена  (5-8вв). 
Тамгообразные  знаки, по мнению автора,  в некоторой степени могут 
служить свидетельством  при высечении этнической принадлежности 
аборигенов данных мест. [3]. 
Непосредственно  к тамгам возводили генезис знаков тюркского 
письма  А.Вамбери,  А.А  Шифнер,  Н.А.  Аристов,  Н.Г.Малицкий. 
Датский  ученый  профессор  В.  Томсен,  которому  в  1893  г.  впервые 
удалось  найти полный ключ  ко  всему  алфавиту  орхоно  - енисейских 
надписей  и прочитать текст некоторых памятников, считал, что этот 
алфавит восходит в своей  основе  к финикийскому через посредство 
одного  из  ответвлений  арамейского  и,  что  большая  часть  знаков 
может  быть  соотнесена  с  пехлевийскими,  т.е.  со  знаками 
среднеперсидского  курсива.  Вместе  с  тем  он  допускал,  что 
древнетюркский  алфавит  мог  быть  наполнен  частью  знаков  иного 
происхождения.  О.Доннер  видел  связь  тюркской  графики  с 
арамейской  через  графику  букв  легенд  парфянских  монет.  [2]. 
Казахский  ученый  тюрколог    и  историк    письма  А.С.Аманжолов 
доказывает близкую связь этого письма, с одной стороны, с ранними 
типами  древнегреческого  алфавита,  с  другой  стороны  –  с 
северосемитско-финикийским  и  южносемитскими    алфавитами.  Это 

 
 
66 
приводит его к заключению, что древнетюркский сложился не позже 1 
тысячелетия до н.э.[2]. 
Отрицание  собственного  письма    у  Тюркоязычных  народов 
было  влиянием  европоцентризма,  который  долгое  время  не  желал 
признать  культуру,  историю  тюрков.  Не  умаляя  значение  трудов 
ведущих  ученых  Европы  и  России,    все  же  нельзя  не  упускать    и 
влияния  здесь  определенной  политики,  которая  довлела  на  сознании 
ученых того времени. Но истина всегда оказывается победительницей. 
Так  советский  ученый  Е.Д.  Поливанов  уже  в  двадцатые  годы 
утверждал,  что  алфавит  был  создан  в  тюркоязычной  среде  и  был 
создан  значительно  раннее  того  времени,  когда  он  использовался    в  
памятниках. 
Признание 
Е.Д. 
Поливановым 
существования 
собственной  письменности  у  тюрков  до  7  века  было  значительным 
поворотом в дальнейшем исследовании данной письменности.  [5].      
Сегодня  уже  многие  склонны  к  предположению,  что  язык 
рунических  надписей  был  в  7-10  веках  единым  и  стандартным 
литературным  языком,  которым  пользовались  различные  тюркские 
племена,  говорившие  на  своих  языках,  диалектах-огузы,  уйгуры, 
киргизы,  кимаки  и  др.  начиная  с  9-го  века,  в  городах  Восточного 
Туркестана развивалась древнеуйгурская письменность. Сами авторы 
называли  язык,  на  котором  писали  –  «тюркским».  И  действительно, 
язык  этих  памятников  как  литературный  язык  явился    прямым 
наследником    языка  рунических  памятников,    лишь  незначительно 
отличаясь  от  него  в  грамматическом  отношении.  Наука    может 
предположить,  что,  таким  образом,  в  раннем  средневековье,  на 
огромном  евразийском  пространстве,  от  Монголии  до  Алтая,  и 
Сибири  бытовало  два  вида  древнетюркской  письменности  – 
руническая и курсивная (древнеуйгурская) и продолжала сохраняться 
согдийская. [5]. 
Памятники  рунических  надписей  на  самой  территории 
современного Казахстана разноречивы. Сама  руническая эпиграфика 
встречается  крайне  редко,  и  С.Е.  Малов  определил  роль  Казахстана 
как  «окраина»,  рунического  письменного  ареала.  В  этом  же  ряду 
выделяется надпись на малой серебряной чаше, найденной в кургане 
Иссык. Пока нет полного прочтения иссыкской надписи, состоящей из 
25  знаков.  Есть  два  мнения.  Одно  из  них  утверждает,  что  она 
выполнена  на  древнетюркском  языке.  Исходя  из  этого,  тюркологи 
предлагают  разное  чтение  иссыкской  надписи.  Другая  точка  зрения 
принадлежит  группе  специалистов  из  института    востоковедения 
города  Санкт-Петербурга:  И.М.  Дьяконову,  В.А.Лифшиц,  и 
С.Г.Кляшторному.  «Надпись  процарапана  на  нижней  части  чаши  с 

 
 
67 
внешней стороны, и по-видимому, была сделана  много позднее, чем 
сама  чаша.  Надпись  состоит  из  двух  строк,  содержащих  25  или  26 
знаков…Некоторые знаки, по крайней мере, до восьми - девяти из 16-
17,  напоминают  буквы  арамейского  алфавита,  в  том  числе  и  те  его 
варианты,  которые  засвидетельствованные    для  всего  первого 
тысячелетия  до  н.  э.,  пытались    учесть  все  известные  письменности 
того  периода,  не  ограничиваясь  5-4  вв.  до  н.э  -  наиболее  вероятной 
археологической  датой  Иссыкского  комплекса.  Однако  не  удалось 
интерпретировать  надпись  по-арамейски  или  видеть  в  ней  памятник 
одного  из  известных  до  сих  пор  письменностей  арамейского 
происхождения.  Это  мнение  специалистов  уже  дает  право  говорить, 
что  саки  Семиречья    владели  собственным  письмом,  изобретенным 
возможно  на  основе  арамейского.  Свидетельства  происхождения 
письма  сакско-семиреченского  происхождения  являются  две  еще 
эпиграфические  находки  из  Семиречья.  Одна  из  них  на  дне 
миниатюрного  каменного  сосуда,  найденного  в  одном  из  курганов 
могильника  Каратома,  раскопанного  в 1968  году.  Относят  к 4-3  веку 
до н.э. Вторая находка необработанный трехгранный камень. Камень 
был  обнаружен  в  1963  году  в  могильнике  Актас  в  насыпи  кургана, 
датируемого 4-3 в в н.э.[6]. 
Далее С.В. Киселев предполагает, что из Семиречья руническое 
письмо  попало  в  Восточный  Туркестан  к  племени  ягма,  которое 
оставило  рунические  документы  на  бумаге;  от  ягма  письменность 
заимствовали  карлуки,  а  от  них  –  енисейские  кыргызы.  Орхонские 
тюрки  восприняли  руническое  письмо  непосредственно  у  западных 
тюрков, но древнейшие тексты 6-7 веков на Орхоне еще не выделены. 
Если  гипотеза  Киселева  о  семиреченском  центре  происхождения 
древнетюркской  руники  представляется  весьма  интересной,  то 
намеченный им путь передачи алфавита на Восток не подтверждается 
проводимыми 
фактами. 
Восточнотуркестанские 
памятники 
рунического письма никак не могут быть приписаны ягма и отнесены 
к  6-8  вв.  Они  совершенно  отличны  по  своему  облику  как  от 
семиреченских,  так  и  от  енисейских  надписей  и  твердо  датируются 
временем  не  раннее  середины  9  в,  т.е.  временем  массового 
переселения  в  Восточный  Туркестан  уйгур,  сохранявших  традиции 
рунического письма. [5]. 
После 
завоевания 
Востока 
арабским 
халифатом 
и 
распространения  мусульманской  культуры,  древнетюркские  языки, 
естественно претерпевали влияние арабского, персидского языков. Но 
история тюркоязычной словесности оставила два крупных памятника. 
Это  дидактичекая  поэма  «Кутадгу  билик»,  Юсупа  Баласагунского. 

 
 
68 
Поэма  была  написана  в  1069-1070  гг  в  городе  Кашгаре.  Второй 
памятник  древнетюрксой  письменности  «Диван  луга  тат-тюрк» 
(Сборник  тюркских  наречий),  написан  в  1072-1074  гг  Махмудом 
Кашгарским.  Литературный  памятник,  каким  является  «Кутадгу 
билик»  занимает  почетное  место  в  истории  мировой  тюркологии. 
Вообще,  сочинение  имеет  три  варианта  рукописи:  1  -  венская, 
написана  уйгурскими  буквами,  эта  рукопись  15  века  из  Герата,  2  - 
каирская, написана арабскими буквами, и хранится в Ташкенте. 
А.Н.Кононов  справедливо  указывал,  что  созданию  поэмы 
предшествовали  политические  смуты,  сотрясавшую  в  ту  пору 
Караханидскую 
державу. 
Ю.Баласагунский 
видимо 
ощущал 
необходимость  создания  некой  морально-этической  нормы  для 
общества.  Но  самое  главное,  эта  эпоха  караханидов,  тюркская 
династия,  несомненно,  имеет  большое  значение.  Эта  эпоха  оставила 
нам великолепный памятник  тюркской письменной культуры – поэму 
Юсуфа Баласагунского «Кутатгу билик». 
В  целом  ученые  письменные  памятники  разделяют  по 
формированию  языка  основных  тюркских  племен  и  по  эпохам.  К 
одной  из  них,  среднетюркской  письменности  11-15  вв.  относится 
классический труд багдадского ученого, тюрка по происхождению М. 
Кашкарского  «Словарь  тюркских  языков»  и  «Кутатгу  билик»  Хас 
Хаджиба  Ю.  Баласагунского.  Более  поздними  памятниками  является 
«Диван  и  Хикмат»  собрание  сочинений  суфийского  проповедника 
Ходжа Ахмета Яссави середины 12 века и «Либат ал-хакаик» Ахмеда 
Юкнаки,  ученика  Ахмета  Яссави  середины  12-  13  вв.  Они  относятся 
территориально к району Сырдарьи  с основным  населением огузов, 
затем кипчаков, входивших в 11 веке в орбиту влияния караханидов, 
перешедших  позднее  во  владение  Хорезма.  Памятники,  написанные 
на  огузо-кипчакском  языке,  являются  «Диван  и  Хикмат»,  «Огуз–
наме» и «Кодекс куманикус». Именно они отражают как нельзя полно 
книжную культуру тюркских народов средневековья.[6]. 
Следует  отметить,  что  на  территории  Казахстана  в  городе 
Астане  в  Евразийском  университете  имени  Л.Н.  Гумилева 
установлена  копия  памятника  Куль-тегина.  Этот  памятник  был 
изготовлен по заказу правительства Казахстана в Японии, к 10-летию 
Независимости Республики Казахстан.  Это говорит о том что, через 
долгие  годы  забвения,  наконец,  сама  нация  смогла  смело  заявить  о 
существовании и своей древней подлинной культуры.  

жүктеу/скачать 2,14 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: