экономиста
лишь тогда, когда
эта форма предстает перед
ним в готовом виде – как деньги. Тогда экономист пытает-
ся разделаться с мистическим характером золота и серебра,
подсовывая на их место менее ослепительные товары и все
с новым и новым удовольствием перечисляя список той то-
варной черни, которая в свое время играла роль товарного
эквивалента. Он и не подозревает, что уже самое простое вы-
ражение стоимости: 20 аршин холста = 1 сюртуку, дает раз-
гадку эквивалентной формы.
Тело товара, служащего эквивалентом, всегда выступает
как воплощение абстрактно человеческого труда и всегда в
то же время есть продукт определенного полезного, конкрет-
ного труда. Таким образом, этот конкретный труд становится
выражением абстрактно человеческого труда. Если, напри-
мер, сюртук служит не более как вещью, в которой осуществ-
лен абстрактно человеческий труд, то и портняжный труд,
который фактически в нем осуществлен, служит не более как
формой осуществления абстрактно человеческого труда. В
выражении стоимости холста полезность портняжного тру-
да сказывается не в том, что он изготовляет платье, следова-
тельно, – и людей
32
, а в том, что он производит вещь, в кото-
рой мы сразу видим стоимость, т. е. сгусток труда, который
ничем не отличается от труда, овеществленного в стоимости
32
* В
оригинале перефразировка известной немецкой пословицы “Kleider
machen Leute” (буквально: “платье делает людей”, а по смыслу: “наряди пень, и
пень хорош или: по платью встречают”). Ред.