Книга предназначена только для предварительного ознакомления!

 
77 
присутствовать на церемонии. В конце концов врач сдался, потребовав, чтобы Зейден 
оставался на месте во время процессии. 
После смерти членов совета Тиноза, Самиры и Виона, главы дома Силай, Зейден 
полностью распустил совет. Он учредил совет, предоставив места Вареку, Куину, 
Брэкстону, Кейду и даже Колтону. Затем он объявил всех людей гражданами Наджарии, 
закон вступил в силу незамедлительно. Как бы я ни ценила формальность этого, все, что 
меня действительно волнует, — это то, что пуристы больше не угрожают нам убийством. 
Большинство из них мертвы, но те, кто не умер, поселились в тюрьме на постоянное 
жительство. 
Несмотря на горячую просьбу Морган, Хаксли не была казнена. 
Хотя я не кровожадный человек, поскольку это противоречит моей природе 
целителя, я бы хотела, чтобы Зейден избавился от всех пуристов, которые еще живы. 
Мысль о том, что они могут сбежать, вызывает много бессонных ночей. 
Ну, это и мысли о Колтоне. 
После моего срыва он был очень осторожен, чтобы дать мне пространство. И это 
хорошо, потому что иногда мне все еще хочется ударить его. В остальное время я скучаю 
по нему. Я никому в этом не признаюсь, но это чувство все еще здесь, оно сжимает мое 
сердце и мне трудно дышать. К счастью, я, как всегда, занята в клинике. И сегодняшний 
день ничем не отличается. 
— Доброе утро, Брэкстон, — говорю я, входя в комнату.
Он опускает голову. 
— Натали. Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, сэр. 
— Ты уверена? 
Я перевожу взгляд на него, слегка хмурясь от его тона. Это почти заставляет меня 
волноваться. 
— Да, — говорю я, растягивая слово. — Почему ты спрашиваешь? 
— Разве я не могу навести справки о коллеге? 
Увидев недовольное выражение на его лице, я отпускаю это. 
— Конечно. Так что мне нужно, чтобы я сделала? 
— Проверь Акселя. 
— Да, сэр. 
Схватив планшет, заполненный медицинскими данными о каждом пациенте, 
прошлом и настоящем, я подхожу к телохранителю. 
— Доброе утро, — говорю я, откидывая его одеяло. — Как ты себя чувствуешь? 
— Очень хорошо, госпожа, — говорит он. — Я надеюсь вернуться к своим 
обязанностям в течение дня или около того. 
Я улыбаюсь ему.
— Притормози, солдат. Ты все еще не совсем здоров, но я знаю, что Морган будет 
чувствовать себя в большей безопасности, когда ты вернешься к ней. 
Его грудь раздувается от гордости, и он кивает один раз. 
— Похоже, твои раны хорошо заживают, — говорю я, меняя повязку. — Теперь это 
не займет много времени. — Нерешительно я накрываю его руку своей и нежно сжимаю. 
— Спасибо тебе за то, что спас мне жизнь. Я должна была поблагодарить тебя 
несколько дней назад, но… Ну, в любом случае, спасибо. 

 
78 
В уголках глаз Акселя появляются легкие морщинки, а его губы растягиваются в 
улыбке. 
— Всегда пожалуйста, госпожа. 
Есть ли какие-нибудь дравийцы, которые не были бы горячими? Ради всего святого. 
Я убираю руку, мои щеки пылают. 
— Можно просто Натали. 
Он берет меня за запястье, его взгляд прикован к моему. 
— Все хорошо, Натали. 
— Ты знаешь, как я ее называю? 
Я поворачиваю голову в направлении голоса Колтона только для того, чтобы 
обнаружить, что он шагает ко мне, его взгляд обсидиановый. 
— Я зову ее намори, — говорит Колтон, садясь рядом со мной. — Тебе не мешало 
бы запомнить это, Аксель. 
— Вы не ослабите моей признательности целителю, — говорит Аксель. — И вы 
можете называть ее как хотите, но Натали сама решает, откликаться на это имя или нет. 
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. 
Я аккуратно вырываю свою руку из хватки Акселя, бросая на него извиняющийся 
взгляд, а затем поворачиваюсь лицом к Колтону. 
— Нам нужно поговорить. 
Я не проверяю, пошел он за мной или нет. Войдя в один из пустых смотровых 
кабинетов, я прислоняюсь к стойке и жду. Колтон закрывает дверь, и мой желудок дрожит 
от нервов, когда мы остаемся наедине. Я избегала этого, насколько это было возможно, и 
все же я все еще здесь. Пока я остаюсь сильной, все будет хорошо. 
— Что ты здесь делаешь? — я огрызаюсь. 
— Намори, я хочу быть здесь. 
Я качаю головой.
— Не называй меня так. Ты потерял это право. 
Колтон ругается себе под нос, и я готова поспорить на деньги, что слышу слово 
«бл*ть». Я сжимаю губы, чтобы удержаться от улыбки. В этом нет ничего смешного, но 
стресс иногда проявляет себя странным образом. 
— Я буду называть тебя намори, независимо от того, ответишь ты на это или нет, — 
говорит он. — Потому что это то, чем ты являешься для меня, и ничто этого не изменит. 
Никогда. 
Я машу рукой в знак отказа, хотя то, что он называет меня — его сердцем, создает 
трещину в моей эмоциональной броне. Черт бы его побрал.
— Чего ты хочешь? 
— Мне нужно было увидеть тебя 
— И теперь ты это сделал и можешь уйти. 
Он делает шаг ко мне, и я прищуриваюсь. Он останавливается на секунду, но затем 
продолжает, пока не оказывается так близко, что я вижу тоску в его глазах. Я отступаю, но 
деваться некуда. Особенно когда Колтон кладет руки по обе стороны от меня, фактически 
загоняя меня в клетку. Он не прикасается ко мне, но с таким же успехом мог бы и 
прикасаться. Мое тело оживает от его близости, и это меня беспокоит. 
— Я просто хотел убедиться, что ты чувствуешь себя хорошо, — говорит он, его 
взгляд блуждает по мне. 

 
79 
— Почему все спрашивают меня об этом? — Я прищуриваюсь на него. — Я в 
порядке, правда. Теперь ты можешь идти. 
Он закрывает глаза и чуть наклоняется вперед, глубоко вдыхая. 
— Я так сильно скучал по тебе. 
Я не признаюсь, что чувствовала то же самое, потому что тогда он никогда не 
оставит меня в покое. Однако мое тело гудит от его близости, жаждет его прикосновений. 
Он ослабляет мою решимость с каждым мгновением, когда находится рядом со мной. 
— Этого не произойдет, — говорю я. — Ты солгал мне. Это непростительно. 
— Я сделал это, чтобы спасти твою жизнь! — Колтон хватает меня за плечи, прежде 
чем я успеваю отстраниться, его пальцы впиваются в мою униформу. 
— Каждая эмоция, которая проходит через тебя, отображается на лице, не оставляя 
никаких сомнений относительно того, о чем ты думаешь. Я люблю твою честность, правда 
люблю, но если бы я рассказал тебе о своих планах, ты бы выдала их, меня и себя. Я не 
мог рисковать, подвергая тебя опасности. — Он делает глубокий вдох и наклоняется, 
прижимаясь своим лбом к моему. — Я поступил правильно, и все же я страдаю из-за 
этого. Я не сожалею о своих действиях, намори. Ты жива благодаря им, но я? Я медленно 
умираю без тебя. 
— Пожалуйста, оставь меня в покое, — шепчу я. Я знаю, он слышит дрожь в моем 
голосе, но ничего не поделаешь. Его слова тронули меня, и если честно, он прав насчет 
меня. Я, вероятно, не смогла бы скрыть свои эмоции. 
— Ты никогда не избавишься от меня, — говорит он. Он скользит руками по моим 
плечам к шее, кладя большие пальцы мне на подбородок. — Я сделаю все, что 
потребуется, чтобы вернуть тебя. 
Я закрываю глаза, не в силах вынести выражение его лица, нежность в его взгляде. 
— Я отнял у тебя достаточно времени, но я не сдамся, — говорит он. Проведя 
губами по моей щеке, он отпускает меня и выходит из комнаты. 
Я смотрю на его удаляющуюся фигуру и опираюсь на столешницу, используя ее, 
чтобы удержаться на ногах. Как, черт возьми, я должна продолжать сопротивляться ему? 
К счастью для меня, остаток дня проходит гладко, и Брэкстон, и Аксель оказывают 
мне любезность, делая вид, что ничего не произошло ранее. Это помогает мне 
восстановить свой профессионализм, и я могу ухаживать за пациентами без того, чтобы 
мои щеки горели от смущения. 
— Ты можешь уйти на весь день, — позже говорит мне Брэкстон. — Я могу 
справиться с тем, что осталось. 
— Но у меня еще есть два часа до конца моей смены. Ты уверен? 
— Абсолютно, — говорит он. — Почему бы тебе не пойти отдохнуть? Последние 
пару дней были безостановочны, и я уверен, что твоему организму не помешала бы 
передышка. 
Я упираю руки в бедра. 
— Я сплю каждую ночь, к твоему сведению, так что не похоже, что я сильно устаю. 
— Я поджимаю губы, глядя на него с подозрением. — Что происходит? Я умираю от 
болезни или чего-то в этом роде? 
Брэкстон пристально смотрит на меня, и голубизна его глаз почти искрится, когда он 
смотрит на меня. 
— Ты далека от смерти. 

 
80 
— Тогда в чем же дело? 
— Ничего, — говорит он. — Прости меня за то, что я напрасно беспокою тебя. Я 
увижу тебя завтра? 
— Да, если ты не прикажешь мне остаться дома, — бормочу я. 
— Очень хорошо. Будь здорова. 
Принимая освобождение от работы таким, какое оно есть, я покидаю клинику в 
оцепенении. Я знаю, что Брэкстон заботится о моем благополучии, но его поведение 
граничит с неврозом. Во всяком случае, для него. 
Я отбрасываю эти мысли в сторону, отпираю свою комнату и проскальзываю внутрь. 
Сразу же мое обоняние наполняется сладким ароматом. Мой рот приоткрывается, когда я 
смотрю на сотни цветов, расставленных вокруг. Они такие же, как те, что Колтон вплел 
мне в волосы в день свадьбы Морган и Зейдена. Мои глаза щиплет от слез, когда я 
окидываю взглядом открывшееся передо мной великолепие. 
Я медленно прохаживаюсь по комнате, позволяя кончикам пальцев касаться мягких 
лепестков. Прежде чем я полностью обхожу все, мои глаза уже наполнены слезами, 
которые медленно стекают по щекам из-за этого вдумчивого жеста. 
Черт возьми, Колтон. 
Я собираю горсть цветов и ложусь на кровать, тихо плача, прижимая их к груди. И 
вот так я засыпаю. С ароматом, навевающим воспоминания о лучшем времени, когда мое 
сердце было целым. 
Звук звонка моего планшета заставляет меня проснуться и потянуться за ним с 
тяжелыми веками, опухшими от плача прошлой ночью. Я вхожу в систему и открываю 
ожидающее меня сообщение. 
Это от Колтона. 

жүктеу/скачать 1,14 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: