Мифопоэтические аспекты творчества в. С. Высоцкого
Параграф второй “Топос дороги как элемент художественного мира”
жүктеу/скачать 194,5 Kb.
|
| Параграф второй “Топос дороги как элемент художественного мира” посвящен рассмотрению данного топоса как элемента пространственно-временной организации художественного мира и как метафоры жизненного пути. В раннем творчестве Высоцкого дорога выступает специфическим топосом, которому принадлежит герой-разбойник (“Позабыв про дела и тревоги…”). Автор использует романтические возможности образа разбойника, сознательно противопоставляющего себя социуму.
Движению по дороге, устремленному вперед и вдаль, противостоит движение по кругу. Замкнутое или закругленное художественное пространство обладает анормальными, гибельными качествами. Движение по кругу является иллюзией движения и связано с отсутствием социальной свободы. В мифопоэтической картине мира движение по кругу было связано с сакральным, заданным порядком. Высоцкий же, проверяя на состоятельность эту модель в современном бытии, разоблачает ее абсурдный и профанный характер. Мотив незавершенности пути у Высоцкого связан с образом Художника, который воплощен в таких традиционных для русской поэзии персонажных вариантах как поэт, пророк, Христос (“Две просьбы”, “О фатальных датах и цифрах”, “Из-за гор – я не знаю, где горы те…”). В художественном мире Высоцкого предпочтение отдано одному типу движения – без дороги. На хаотическом перемещении в пространстве с целью поиска неназванного, но чрезвычайно важного выстроена “Моя цыганская”, где профанируются не только социум (кабак) и состоятельность сакрального, но и основополагающие элементы самого бытия (гора, поле, дорога) – его горизонталь и вертикаль. Состояние “все не так” тотально. Все упомянутые важнейшие пространственные компоненты мира оказываются топосами разрушенного, гибельного мира. Разрушенный мир диктует привязанность героя Высоцкого к бездорожью. Подобная топология хаоса обусловлена не только “персональным мифом” поэта, но и русской поэтической и фольклорной мифологемой “воли” как ненаправленной, хаотичной свободы. Противопоставление себя социуму сопровождается пространственным отмежеванием от него, выраженным в поэзии Высоцкого в мотивах ухода или побега. Причиной последнего является в раннем творчестве несостоятельность женского персонажа или отсутствие свободы, в зрелом – неудовлетворенность окружающим социумом. Цель перемещения носит идеальный, возвышенный характер: звезда, счастье, открытое пространство, воля и чистота, удача и исцеление. Все эти ценностные мотивы существуют в предельном пространственном отдалении, в заведомо необжитых людьми местах. Поиск героя Высоцкого обречен на безуспешность, идеал недостижим. “Край, где светло от лампад, // <…> // Где поют, а не стонут…” для лирического героя может находиться лишь за пределами жизни. Кроме того, сама дорога может выступать пространством, в котором герой проверяется на человечность (“Дорожная история”). Автор пытается найти в пути истинно человеческие законы сосуществования людей. Вариантом конца пути является переезд за границу, который у Высоцкого, в совершенном согласии с традициями русской литературы оказывается несостоятельным. “Заграница” (как эмиграция) в художественном мире Высоцкого, как и в русской классической литературе, сближается с понятием смерти, что не является коннотативной характеристикой качества “заграничного” мира. Сам по себе он не хуже мира родного, и даже вызывает интерес лирического героя, но он ничем не лучше мира родного (“Пророков нет в отечестве своем, – // Но и в других отечествах – не густо”). В позднем творчестве поэта констатируется невозможность обретения идеала путем смены хронотопа (“Я – в бега, но сатану // Не обманешь…”). Дорога, спасая от негативных социальных отношений, обладает “побочным эффектом” разделения друзей и любимых. Также с неизбежными потерями связана у Высоцкого дорога / путь как образ Судьбы (“Песня о новом времени”). жүктеу/скачать 194,5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|