Монография Новосибирск 2015
жүктеу/скачать 8,6 Mb. Pdf көрінісі
|
Глава 3. Семито-индоевропейские параллели... già sulla perida arena del leone di Giuda il furor! * — На ненавистный край обрушивается ярость Иудейского льва! ( пер . автора ). Любая мысль о порабощении, например, пленение евреев вавилонянами, воспринималась в Италии в те годы как напоминание о современном положе- нии Родины. И ‛левʼ в контексте Рисорджименто вновь приобретает значение «ярость», но это ярость благородная — символ борьбы за свободу. Нельзя пройти мимо и того факта, что в Книге Судей совершенно ничего не говорится о самом процессе убийства льва: «растерзал он его (льва) как терзают козленка». Деталь «…раздирающий пасть льва» появляется лишь в европейском изобразительном искусстве в десятках скульптурных, графиче- ских и живописных изображениях. Но на самом Ближнем Востоке семиоти- ческое ослабление этого корня затронуло и мифологический смысл лексемы. «В хеттской традиции <…> следует отметить мотив ритуальной ловли ‛волкаʼ и ‛льваʼ мифологическими существами: ‛Волка руками схватите, льва за пасть схватитеʼ» [Гамкрелидзе 1984: 508]. Очевидно, что эта хеттская словесная формула, во-первых, в каком-то близком по смыслу виде была известна и ев- ропейским племенам, и, во-вторых, проникновение библейских текстов в про- цессе христианизации Европы началось в очень раннем периоде, когда рассказ о Самсоне и льве легко ассимилировал с местными мифологическими сюже- тами. Не исключено и то, что европейские родоплеменные мифы и носящий следы древних мифов библейский рассказ могли происходить из одного ближ- невосточного и(ли) малоазиатского источника. На самом же Ближнем Востоке в израильской культуре Нового времени Львиные ворота (одни из восьми ворот Старого Города Иерусалима) имеют парные изображения львов по обеим сторонам ворот (см. рис. 20). Эти изобра- жения относятся ко временам правления мамлюкского правителя Бейбарса (аль- Малик аз-Захир Рукн ад-дунийа ва-д-дин Бейбарс аль-Бундукдари ас-Салих, 1223 или 1225–1277), который на месте современных ворот построил постоя- лый двор для мусульманских паломников. Лев был символом Бейбарса, слово барс составляло часть его имени. Но сейчас эти ‛львыʼ не несут уже никаких сакральных или хтонических смыслов, кроме коннотации экзотической древ- ности. Сам же Иерусалим во времена «английского мандата» в 1918–1948 гг. был взят под крыло «британского льва» и при губернаторстве фельдмаршала Эдмунда Г. Х. Алленби приобрел ‛льваʼ в виде эмблемы города. Таким образом, при сравнении культур Ближнего Востока и контактиро- вавшей с ней культурой европейской наблюдается ослабление смысла этого знака, который менялся от символа власти в Месопотамии, в Микенской куль- туре, Хеттской и Персидской империях до хтонического существа, символа * См. http://www.librettidopera.it/zpdf/nabucco.pdf. Либретто Темистокле Солера (итал. Temistocle Solera). 40 Pаздел I. Коды и письменность смерти в Греции, у семитских народов, в скифских и фракийских племенах. В Европе же ‛левʼ стал знаком сакральной верховной власти и символом го- сударственности (в таком значении он вошел в геральдику, аллегоричекую литературу и изобразительное искусство) или символом благородной борьбы (в музыке Джузеппе Ф. Фр. Верди). Семитский же знак, обозначающий «бо- жественность» ‛льваʼ — слово ариэль — обнулился до эмпатического звука в современных субкультурах (фантастика, мультфильмы) или в казуальных но- минациях (название стирального порошка), в которых «шекспировкий» смысл слова ариэль едва прослеживается в очень ослабленном виде в значениях «духа воздуха» или «моря», чистоты и свежести. В субкультуре ультраортодоксаль- ного восточноарабского мусульманства изображения льва, равно как и другие артефакты древности, стали олицетворять доисламское язычество и подвер- гаться уничтожению. «…древнейшие элементы в состоянии сохраняться и непосредственно переживаться даже в окружении, далеко ушедшем от тех жизненных усло- вий, которые доживают свой век в захолустьях», — отмечал Роман Осипо- вич Якобсон, имея в виду «захолустья» как явление консервативное в эт- нических культурах [Якобсон 1982: 12–13]. Это мнение как нельзя лучше характеризует процесс семиотического ослабления знака ‛левʼ как в линг- вистической сфере, так и в сфере культуры в процессах семиозиса (вну- тренней эволюции знака и при переходе его из одного культурного концепта в другой). Итак, с применением компаративистского и историко-культуроло- гического подхода в параллельном сравнении праиндоевропейских и евро- пейских культур с прасемитскими и современными ближневосточными реа- лиями открываются новые возможности датировки исторических явлений, в базисе которых лежит динамика «семиотического ослабления знака» и пер- спективы изучения древних и современных культур на основе уже известной информации. жүктеу/скачать 8,6 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|