Монография Новосибирск 2015

31
Глава 3. Семито-индоевропейские параллели...
Между тем и в хеттском, и в прасемитских языках слово со значением «ди-
кое животное» уже теряет значение «зверя» и дается описательно: 
hu-u-i-tar 
‛животные степиʼ и 
baal hai
(иврит חי בעל) — ‛хозяин жизни’. В прасемит-
ских диалектах в процессе культурной эволюции корень *hi — *hai вошел 
в состав тетраграмматона — непроизносимого имени Бога יהוה, традиционно 
транслитерируемого как Яхве. Таким образом, древний общий для праиндо-
европейцев и прасемитов корень, обозначающий «живое», теряет значение 
дихотомии «живое — неживое» и приобретает в семитских языках одно-
значный смысл «жизнь», давший с очень ослабленным этимологическим 
значением современное имя Хаим (חיים), обозначает диких животных либо 
Божественную сущность. Последнее значение охватывает и покрывает все 
знаковые коннотации данного корня. 
Аналогично родственными оказываются и семы: др.-инд. 
aniti
‛дышит’; 
греч.ʼ
ανεμος 
‛дыхание’, ‛ветер’;
 
гот. 
uz-anan
‛выдыхать’;
 
лат. 
anima
‛дыхание’, 
‛душа’; ст.-слав. 
vonja 
‛запах’ и др. [Гамкрелидзе 1984: 466] и семит. *
anan
(иврит ענן) — ‛облако’. Во всех индоевропейских языках древнейшие корни 
показывают семиотическое ослабление в контексте архаической культуры язы-
кового ареала. Одушевление природы периода анимализма в развитии челове-
ка родового привело к метонимии в семе 
дух
и появлению смыслов
 
лат. 
animal
животное,
 
тох. В
 onolme — 
‛живое существо, человек’,
 
к греческой метафоре 
ανεμος ‛ветер’
 
[Гамкрелидзе 1984: 469]. По тому же пути знакового ослабления 
шли и прасемиты: тот же корень дал метафору *
anan
(иврит ענן) — ‛облако’, 
‛туча’ (ср. с греч. 
ветер
). 
Интересно, что в современном иврите слово 
люди
אֲנָשִים (*
anashim
) имеет 
корень נָשַם (*
nasham
) 
дышащий
,
 одухотворенный
. При грамматическом осла-
блении по законам семитских языков этот корень претерпел усечение (анало-
гично русским 
достоканъ 
— 
стакан 
[Фасмер 1986 (т. 3): 743],
дьбряньскъ-
Брянск 
[Фасмер 1986 (т. 1): 225]) и превратился в נָשִים
 
(*
nashim
) 
женщины 
и в 
אִיש
 
(*
ish
)
 человек
. Грамматическое ослабление-усечение привело к расшире-
нию значения до абстрактного 
человек
в значении 
родовой человек
. В даль-
нейшем при возникновении и развитии монотеизма эти слова слились фоне-
тически с ивритским שם (*
shem
) — имя; это слово — ритуальный эвфемизм, 
до настоящего времени заменяющий слова Элохим и Яхве в сакральных рели-
гиозных ритуалах, при чтении еврейских молитв. В наиболее ортодоксальных 
направлениях иудаизма и это слово заменяется на звук, близкий к «визжаще-
му» звуку «и», — семантическое ослабление достигает окончательного обну-
ления звуков. 
В архаичных социумах Ближнего Востока в древности шли сложные 
процессы формирования структуры общества. Эти процессы не могли не от-
разиться на лексиконе прасемитов. А поскольку в это же время происходили 
аналогичные процессы и в территориально соседних праиндоевропейских пле-

32
Pаздел I. Коды и письменность 
менах, то предположение о корреляции языков может быть вполне релевант-
но (что многократно подчеркивают в своем исследовании Т. В. Гамкрелидзе 
и Вяч. Вс. Иванов). Так, говоря о дифференциации категорий «смертный — бес-
смертный», они указывают на общую этимологию лексем 
manu
,
 men
— ‛чело-
век’ и 
mor
,
 mer
— смерть, мертвый’: ‛смертный = человек’ [Гамкрелидзе 1984: 
475]. Оба корня восходят к праиндоевропейской семе *
me
. Однако, без сомне-
ния, к этой же древнейшей семе восходит и семитский *
met
,
 
давший в иврите 
מָווֶת
 
(
mаvet
) — ‛смерть’, מֵת (
met
) — ‛умер’. Но если в индоевропейских языках 
знак-сема развивалась и дала огромные корневые гнезда, связанные с понятия-
ми и «человек» и «смерть», то в прасемитских диалектах понятие «человек», 
формировалось, приближаясь к категории «божественного» и сливаясь с ним. 
Слово 
met 
в современном иврите дало лишь качественные и относительные 
прилагательные, с ним связанные. И такое резкое семиотическое ослабление 
в отказе от оппозиции «смертный — божественный» до нулевой коннотации 
позволяет высказать предположение о более раннем зарождении монотеизма, 
чем предполагалось всеми исследователями истории иудаизма. Человек есть 
продукт божественной деятельности и несет в себе божественные атрибу-
ты — это представление зародилось в древнейший период родоплеменных от-
ношений на ранних стадиях формирования архаичных верований. Категория 
«бессмертие», принадлежащая только Богу, отразилась в семитском глаголе 
сказать
. 
В момент творения воды и земли говорить мог только Бог:
ויאמר אלהים יהי אור 
И сказал Бог: Да будет свет… [Быт., 1: 3]. 
Корень слова אמר (
amar
) — ‛сказал’ — содержит приставку отрицания «א» 
(в современном иврите אי) и корень מר (
mar
), что при слиянии дало семиотиче-
ское ослабление в виде 
смерть 
(
mar
)
→бессмертие 
(
amar
) 
→ сказал 
(атрибут 
бессмертного, т. е. Бога; ср. «В древнеиндийской традиции это — 
Amrta 
‛само 
обожествляемоеʼ» [Гамкрелидзе 1984: 476] 
→ сказать 
(современный глагол, 
атрибут человека). 
При дифференциации социума по критерию «свободный — несвобод-
ный» в праиндоевропейских общинах эта дихотомия формировалась по линии 
«пленный → чужой». Для «древнейшего индоевропейского состояния с отсут-
ствием специального обозначения ‛несвободногоʼ в хеттских текстах исполь-
зуется 
ŝaru
, буквально: ‛добычаʼ» [Гамкрелидзе 1984: 478]. Поскольку хетты 
и хеттское государство соседствовали с прасемитскими племенами, не будет 
некорректным предположить, что эта сема именно в значении «несвободный, 
чужой» дала в современном иврите слово זר (*
zar
) — ‛чужой’ при озвончении 
хеттского фрикативного звука 
ŝ
. Но при сохранении глухоты эта же сема поро-
дила корневое гнездо שר — שיר (*
shar
— *
shir
) со значением «служить, слуга». 
Такая картина социального членения, восстанавливаемая по лингвистическим 

33

жүктеу/скачать 8,6 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: