Наследники и потомки
ГЛАВА 2 2.1 Причины кризиса традиционного кочевого хозяйства казахов в конце
жүктеу/скачать 12,69 Mb.
|
| ГЛАВА 2
2.1 Причины кризиса традиционного кочевого хозяйства казахов в конце XVIII – начале XIX вв. Общественно-политическая жизнь на территории Среднего жуза конца XVIII – начала XIX вв. по оценке исследователей представляется как процесс затяжного кризиса, приведший к распаду политической системы Казахского ханства и в дальнейшем потери своей независимости. К началу 80-х годов XVIII века в Казахском ханстве складывалась непростая ситуация. Традиционное казахское общество, ее политическая система на тот момент еще представляли собой единство различных институтов, пронизанных многочисленными каналами и узлами политической и социокультурной коммуникации. Для европейского кочевниковедения ХХ века характерно представление о том, что номады были вне цивилизации, что у них государственность возможно лишь во взаимодействии с оседло-земледельческими народами. В этой связи крайне ценной для нас является мысль А. Букейхана о том, что «на киргиз (казахов – А.К.) еще до настоящего времени удерживается в полной мере совершенно устарелый и неправильный взгляд как на кочующее племя. Но что значит кочевник? – отмечал автор, – можно ли назвать кочевниками киргиз, которые по 100–200 лет имеют зимовки, стойбища на одном и том же месте? Такой взгляд в высшей степени гибельно отражается на интересах киргиз, ибо он служит руководящим началом в политике переселения» [1, с. 251]. К тому же заметим, что казахи были не только кочевниками, на юге Казахстана занимались земледелием, развивалась городская культура. Опираясь на труды ученых, которые участвовали в экспедиции Академии наук в XVIII веке видно, что состояние хозяйства казахской общины было еще достаточно крепким. Приведем отрывок о состоянии хозяйства из записок путешествия академика Фалька. «Среди всех видов скота, коней киргиз ставит выше. Лошадь киргизу, как и башкиру, дает почти все, что ему нужно. Киргизское семейство может прекрасно существовать, если у него есть полсотни коней и прочего скота в соответствующей тому пропорции. Такой полсотни не насчитает у себя только ничтожное меньшинство; обыкновенно у киргиза лошадей гораздо больше; даже у рядового киргиза «черной кости» свободно может оказаться в владении и тысяча и даже две тысячи голов коней. Я уже упомянул, что у богатых киргизов считают во владений по 5 и даже 10 тысяч голов коней. Такие богачи не могут даже знать с точностью численность своих стад» [2]. Таким же ценным историко-этнографическим источником является труд Георги Г. И. «Описание всех в Российском государстве обитающих народов...». Приведем для примера эти интересные материалы «Табуны их состоят из лошадей, верблюдов, рогатого скота, овец и коз. От них они заимствуют свое пропитание и одеяние, так же как и самое благосостояние, и сия их слава купно с соучаствованием в советах доставляет им преимущественные места» [3]. Так, Георги Готлиб Иоган замечает, что даже у самого простого скотовода, редко бывает меньше 50 или 30 лошадей, в половину против того рогатого скота, 100 овец, нескольких верблюдов и от 20 до 50 коз: «В Средней же, особливо, орде есть, как слышно и такие люди, у которых табуны содержат в себе до 10 000 лошадей, до 300 верблюдов, от трех до четырех тысяч рогатого скота, около 20 000 овец, и больше 1000 коз. Имеющие по пяти тысяч лошадей и по соответствующему числу рогатого скота люди есть и в Малой орде» [2, с. 126]. Здесь считаю уместным привести отрывки из статьи К. Жапанова «Кочевые стойбища», опубликованные в Киргизской Степной газете. 1895.[4]. Последствия колониальной политики царизма, действительно,были неприглядны. Так, казахи Павлодарского уезда были вынуждены, арендовать земли у казаков, у офицеров и участки из свободных земель государства. Автор статьи задается вопросами: «Спрашивается, почему они у других арендуют земли, когда в пользование им предоставлены большие просторы земли? Почему они живут не на своих землях, а на арендуемых - платя за это деньги, которые достать киргизам (казахам – авторы) не особенно легко?» И сам же отвечает на поставленные вопросы, поскольку выселенным еще в начале века в «дикокаменную степь» казахам нет условий для ведения хозяйства: «Действительно, у киргиз много земли, но, к сожалению, по большей частью она голая степь. На сколько раздольна киргизская (казахская – авторы) степь, на столько она же бедна, в ней нет лугов, мала годных земель для хлебопашество и хороших пастбищ. Главный же недостаток киргизских (казахских – авторы) степей маловодность, только в некоторых местностях есть, или непостоянные речки, или стоячие воды, которые к середине лета совершенно высыхают и кочевать в таких местах нет возможности, поэтому киргизы (казахи – авторы) поневоле арендуют земли, чтобы не лишиться своего скота. О лугах и говорить нечего, ибо в степи их немного. К сожалению, при всем том еще многие места по отсутствию воды остаются необитаемыми. Правда, киргизы (казахи – авторы) в таких местах копают неглубокие кудуки (колодцы), в которых только весною бывает вода, в остальное время – нет» [4]. П. П. Румянцев определяя силу и авторитет института ханской власти по отношению к казахскому обществу периода с конца XVIII – первой половины XIX, акцентирует внимание на более возросшую роль аксакалов, биев и батыров: «Ханом мог быть только тюрэ, но без аксакалов, биев и батыров он был бессилен; мало того, ханскую власть он получал только тогда, когда его поднимали на кошму, т.е. когда он избирался названными выше вождями народа. Но в этом случае власть хана была очень ограничена; она, во-первых, распространялась лишь на один или несколько родов, в редких случаях, на одну из орд (Большая, Средняя, Малая), представляющих из себя уже как бы политический конгломерат из родов; во-вторых, и в этих пределах хан получает реальную власть только во время более или менее крупных военных действий. В мирное время правили народом фактически аксакалы, бии и батыры, они же предводительствовали и мелкими барантами, составлявшими, можно сказать, повседневное явление киргизской жизни» [5, с. 37–38]. Дальнейшее развитие этих отношений можно охарактеризовать как постепенный процесс кризиса традиционных потестарно - политических институтов, в условиях адаптации к новой политической реальности. Нарастание кризиса было предопределено множеством причин. Прежде всего, это было связано с активной земельной колонизацией России. В период ожесточенных войн казахов с джунгарами, китайцами Россия захватила все правобережье Иртыша, затем нижнее течение рек Ишим, Тобол и др. Царское правительство определило для себя курс последовательного присоединения всей территории Казахстана. Как известно, в 1734 году для закрепления присоединенных земель была создана Оренбургская экспедиция во главе с обер-секретарем сената И. К. Кирилловым. После смерти И. Кириллова в 1737 году Оренбургская экспедиция переименована в Оренбургскую комиссию. В 1735 году началось сооружение Оренбурга, с 1744 года он стал центром Оренбургской губернии.В 1748 году он также стал центром Оренбургского казачьего войска. По своей организации оно было близко к регулярным войскам, но наделено было земельными угодьями. Земли Яицкого казачества протянулись вдоль Жаика, на правом берегу, которого к 1745 году было выстроено 7 крепостей и 11 форпостов, к 1769 году по Яицкой линии проживало около 15 тысяч семейств казаков. На земле, которая считалось общевойсковой собственностью, казачество занималось земледелием, скотоводством и рыболовством. Постройка домов в междуречье Жаика и Едиля, а также по правобережью Жаика, привело к дальнейшему земельному ограничению для казахов, которым не разрешалось кочевать в районах казачьих хозяйственных построек. Только в 1740-1743 гг. на стыке Младшего жуза и Южного Урала были построены крепости: Воздвиженная, Рассыльная, Ильинская, Таналыкская, Уразымская, Кизильская, Магнитная и др. Все это делалось без согласия казахов, постепенно ссужало их исторические границы расселения. В начале 50-х годов XVIII века возникли Горькая, Иртышская, Колыванская, Ишимская, Орская и другие линии. В результате такой политики сформировалась сплошная непрерывная линия крепостей и форпостов от устья Яика до бассейна, протяженностью в 3,5 тысячи верст, заселенная исключительно казаками. Открытую политику колонизации проводил первый губернатор Оренбургской губернии генерал И. И. Неплюев. В 1752 году была построена новая линия военных укреплений из 10 крепостей и 53 редутов, соединивших Уйскую линию с Иртышской. Эта линия соединила Омскую крепость с Звериноголовской и была названа Ново-Ишимской. В результате русская граница была выдвинута на 50–200 верст в земли Среднего жуза. Это нарушало сложившуюся систему перекочевок, лишало казахское население пастбищ на правобережье Иртыша. «Российское средство к отвращению киргизских грабительств за границею состоит в линии, или стоящих рядом укреплениях. Где реки не составляют предела или рубежа, там от одного укрепления до другого натыканы в землю и загнуты прутья, дабы объезды могли по полостям оных приметить, были ли там киргизцы, которые обыкновенно приезжают верхом, и когда о том удостоверяются, то стараются их переловить» [6, с. 129]. Так казахи лишались своих исторических территорий по всему периметру Казахстана. Постройка военных укреплений дала возможность царскому правительству принять в 50-х годах XVIII века первые юридические акты, узаконившие земельные ограничения для казахов Среднего жуза. С. Д. Асфендиаров указывает: «Царизм усилил классовые противоречия в степи, воспроизвел их на более расширенной базе, а именно на базе колониального грабежа и эксплуатации, создавая себе опору в лице привилегированного военного казачьего населения и переселенческого кулачества, раздувая национальный антагонизм, ставя русское население на положение великодержавной нации, а казахов на положение бесправных людей, жизнь и имущество которых предоставлены в распоряжение завоевателей» [7]. В марте 1755 года Коллегия иностранных дел запретила казахам переход за Иртыш, а с 1764 года им разрешалось кочевать не ближе 10 верст от Иртыша и 30 верст в районе крепостей и форпостов. Известно, что межевые работы в Среднем жузе начатые в 1769 году Государственной комиссией дали возможность отвести земельных площадей сибирским линейным казакам и регулярным войскам до 10 верст земли с внешней стороны Сибирской линии, – на левом берегу Иртыша. Здесь были организованы казачьи разъезды, которые дали возможность продвинуть владения линейных казаков от 15 до 50 верст, где они занимались хлебопашеством, сенокошением, строили дома, занимались всевозможными промыслами [8]. Земельный фактор представлял собою наиболее животрепещущей силой во всей азиатской политике. Учреждение под таким названием специального департамента (Азиатского) при Министерстве иностранных дел России можно рассматривать как ее реакцию не только на расширение планов военно-политического продвижения вглубь обширной степи, но и на ускорение колонизации края, а также - вовлечение полезных ископаемых и других ресурсов к долгосрочным нуждам экономики России. Как отмечалось исследователями, мерилом богатства казаха было количество скота, так, А. К. Гейнс пишет: «Благосостояние этого народа главнейшим образом зависит от количества скота…. Аулы (собрание нескольких семейств с их кибитками в одном месте) со своими стадами должны для отыскания свежих пастбищ находиться в непрерывных передвижениях по всему обширному пространству степей. Понятно, что величина кривой, описываемой в кочевках киргизом, зависит от изобилия подножного корма на летовках и от многочисленности его стад. Чтобы дать понятие о размерах кочевок, достаточно упомянуть, что богатые киргизы, кочующие на р. Сыр-Дарье, доходят к середине лета до Троицка, т. е. в течение года их стада делают более 2000 верст» [9]. Между тем все это расстояние полностью принадлежало на протяжении десятки веков представителям родоплеменных групп Среднего жуза. жүктеу/скачать 12,69 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|