П. М. Кольцов А. С. Тасмағамбетов

Грин  полемичен  по  отношению  к  ортодоксальному  католицизму  и  он 
далеко  не  первый  английский писатель,  вставший в  такую  творческую  позицию. 
Самый яркий пример -  это  замечательная эпическая поэма великого английского 
поэта,  деятеля  буржуазной  революции  XVII  века,  Джона  Мильтона  -  
«Потерянный  Рай»  /1663/.  Она  построена  на  христианском  мифе  об  изгнании 
Адама и Евы,  первых людей,  из  Рая за ослушание  и нарушение  запрета срывать 
плоды  с  дерева  познания  и  зла.  Библейский  миф  здесь  однозначен:  люди 
лишились Рая и вечной жизни и молодости,  стали смертными,  и это величайшее 
несчастье.  Бог суров,  но справедлив,  а Сатана -  искуситель -  губит благополучие 
людей и обрекает их на страдания.  Теперь  Рай и спасение  души -  дело  каждого 
человека  и  не  всем  суждено  этого  достигнуть,  в  то  время  как  до  грехопадения 
Рай был дарован людям и они могли жить в нем спокойно и безгрешно.
Однако,  сохраняя  сюжет  библейского  мифа,  Мильтон  переосмысляет  его, 
расставляя  иные  акценты.  У  него  Бог  -   «небесный  король»,  он  справедлив,  но 
излишне  суров.  Сатана  -   бунтарь  и  мятежник,  похож  на  Кромвеля,  лидера 
буржуазной  революции,  которой  посвятил  свою  жизнь  Мильтон.  Адам  и  Ева 
конечно  опечалены утратой Рая,  но главное для них -  их любовь,  привязанность 
друг к другу и истинное супружество.  Каждый из них говорит, что Рай для него -  
там, где другой, Адам готов в поте лица зарабатывать хлеб для своей семьи,  а Ева
-   в  муках  рожать  детей.  Даже  показанные  им  картины  будущих  бед,  которые 
натворят на земле эти дети, не отвращают Адама и Еву от них.  Их кредо теперь -  
трудолюбие, терпение и любовь.
Также переосмысливал библейские мотивы и английский поэт конца XVIII 
века  Уильям  Блейк,  родственный  Грину  по  тяготению  к  парадоксам  и 
иронически  перевернутым  афоризмам.  Его  книги  носят названия,  которые  тогда 
звучали  кощунственно:  «Бракосочетание  Неба  и  Ада/  1793/,  «Пословицы  Ада» 
/1974/.
Библейские  образы  и  мотивы  пронизывают  всё  творчество  Блейка  и 
воплощены  им  в  его  поэтических  опытах  с  большой  силой  выразительностью. 
Образы  Священного  писания  вдохновляли  его  и  давали  пищу  его  фантазиям, 
хотя порою и сочетал их со смелой и противоречивой трактовкой.
В  конце  XIX  века  были  и  другие  примеры  использования  библейских 
мотивов  в  племической,  иронической,  не  принятой  в  литературной  традиции 
форме.  Это  было  характерно  для  некоторых  пьес  Бернарда  Шоу,  для  романа 
Этель  Лилиан  Войнич  «Овод»  /1897/.  Его  герой,  рожденный  в  Италии 
англичанин  Артур  Бертон,  становится  борцом  за  свободу  своей  родины  против 
австрийского 
владычества, 
активным 
членом 
революционно-религиозной 
организации  «Молодая  Италия»,  связывает  всю  свою  жизнь  с  этой  целью  и 
гибнет, казненный врагами.
Он  погибает  в  тридцать  три  года,  как  и  распятый  Христос.  Его  герой, 
рожденный  в  Италии  англичанин  Артур  Бертон,  становится  борцом  за  свободу 
своей  родины  против  австрийского  владычества,  активным  членов  организа 
революционно-религиозной  организации  «Молодая  Италия»,  связывает  всю 
свою  жизнь  с  этой  целью  и гибнет,  казненный врагами.  Он погибает в  тридцать 
три  года,  как  и  распятый  Христос.  Его  настоящим  отцом  оказывается  кардинал 
Лоренцо  Монтанелли,  которого  убеждают  подписать  смертный  приговор 
революционеру  -   в  противном  случае  в  дни  религиозного  праздника  его 
соратники  нападут  на  тюрьму  и  попробуют  освободить  его,  из-за  чего  могут 
погибнуть  люди.  Монтанелли  подписывает  приговор,  а  затем  во  время 
богослужения  проклинает  тех,  кто  убедил  его  пожертвовать  сыном  во  имя

спасения  других:  именно  так  поступил  Бог-отец,  обрекая  на  муки  сына. 
Религиозные  мотивы  и  образы  причудливо  сочетаются  в  романе  Войнич  с 
революционной романтикой.
Грэм  Грин  использует в  сюжетах  своих романах такое  же  переосмысление 
истинных  и  ложных  побуждений  героев,  следующих  канонам  своей  религии, 
которой они преданы всей душой.  В романе «Суть дела» / «The Heart of the Matter, 
1948/  главный  герой  -   начальник  английской  полиции  в  колониальной  стране 
Скоби  снискал  необычное  для  своего  поста  прозвище  «Скоби  Справедливый». 
Скоби -  католик,  и он  бережет свою  душу:  он  добр  и склонен к состраданию,  он 
благороден  и  честен.  В  коррумпированной,  нищей  стране  он  едва  ли  не 
единственный,  кто  не  берет  взяток  и  честно  выполняет  свои  обязанности.  Он 
состоит  в  католическом  браке:  между  ним  и  его  женой  Луизой  давно  уже  нет 
любви, но Скоби считает своим долгом заботиться о ней и жалеет ее.
Это  и  приводит  его  к  первому  греху.  Луиза,  женщина  эгоистичная  и 
неприятная,  изводит мужа придирками:  ее раздражает его поведение и личность. 
Она  сообщает  ему,  что  серьезно  больна  и  ее  может  спасти  лишь  лечение  в 
Лондоне.  На самом  деле  она преувеличивает свои небольшие недуги -  ей просто 
хочется  поехать  в  Англию.  Ради  спасения  жены,  как  он  полагает,  Скоби 
поступается своими принципами:  он  берет крупную  сумму  денег для  ее поездки 
у темного  дельца.  Ему  приходится  потом  закрывать  глаза на его  неблаговидные 
дела,  в  результате  которых  погиб  человек.  Это  мучает  его  и  он  считает  себя 
виноватым.
Во  время  отсутствия  жены  Скоби  принимает  участие  в  спасении 
пассажиров  затонувшего  судна,  которые  долго  скитались  по  морю  в  шлюпке. 
Больница  полна  ранеными,  полуживыми  от  холода,  голода  и  жажды  людьми, 
среди  которых  находится  юная  Хелен.  Этот  рейс  был  ее  свадебным 
путешествием,  ее  молодой  муж  погиб,  а  сама  она  измучена  и  не  хочет  жить. 
Скоби  окружает ее  заботой,  пытается  вернуть  к жизни  и  между  ними  возникает 
кратковременная любовная связь,  в  которой превалирует не  страсть,  а нежность. 
Эта  связь  прерывается,  когда  ему  удалось  вылечить  Хелен  и  обустроить  ее.  Но 
вернувшаяся Луиза,  полная ревнивых подозрений,  настаивает,  чтобы муж пошел 
на исповедь к их духовнику,  отцу Ранку,  от которой Скоби пробовал уклониться. 
Скоби  подчиняется,  но  щадя  Луизу  и  Хелен,  ничего  не  говорит  о  факте 
супружеской  измены.  Утаенный  на  исповедь  грех  -   тяжкий  проступок  для 
католика,  принимая  причастную  облатку.  Скоби  «почувствовал  вкус  вечного 
проклятия  у  себя  на  языке»  [1,  C.  115].  Как  и  в  первом  случае  им  двигало 
сострадание, но он себя не прощает.
Измученный тяжкими сомнениями,  Скоби решается покончить с собой.  Но 
самоубийство  -   смертный  грех  для  католика  и  позор  для  его  семьи.  Поэтому 
Скоби  маскирует  его  под  несчастный  случай:  ведет  дневник,  где  описывает 
симптомы  своей  сердечной  болезни  и  прием  сильнодействующего  лекарства,  к 
которому он будто  бы  прибегает.  От большой дозы этого лекарства он погибает. 
Внешне  это  выглядит,  как  результат  неграмотного  самолечения.  Но  Луиза  зато 
заподозрила  истинную  причину  его  смерти  и  сообщила  о  своих  подозрениях 
священнику.
Их  финальный монолог несет в  себе  нравственный итог того,  что  описано 
в  романе.  Вопреки  ожиданиям  Луизы,  готовой  чернить  мужа  и  после  кончины, 
священник отказывается от осуждения:  ведь правда никому из  них не известна и 
не  людям  обвинять  ушедших  «Глубина  гриновской  иронии  подчеркивает  и 
усиливает  пародоксальность  ситуации,  -  пишет  В.В.  Ивашева.  -   Защитницей

католической  догмы  выступает  Луиза,  в  то  время  как  Ранк,  ее  духовной 
наставник,  не  только  отстаивает  право  Скоби  на  прощение,  но  и  высказывает 
сомнение  в  справедливости  католических  представлений  о  грехе  и  его 
искуплении»  [  2,  C.  111].  Нравственная  ситуация  четко  обозначена  Грином: 
жена,  которая должна защищать мужа и которая во  многом  повинна в  ситуации, 
а в  которой тот оказался -   обвиняет его,  а католический священник вместо того, 
чтобы осудить -  проявляет мудрость и понимание.
Грин  подминает  здесь  вопрос,  который  затрагивался  многими  другими 
авторами  в  книгах,  где  речь  идет  о  религии:  человек,  которого  заботит  лишь 
спасение  своей  души  -   вынужден  пренебрегать  бедами  других,  а  если  он 
приходит им на помощь,  то не всегда находит силы и возможности позаботиться 
и своем спасении.
Эта  дилемма  трудно  разрешима  и  Скоби  не  смог  с  нею  справиться.  Его 
честность,  доброта  и  порядочность  заставляют  его  заботиться  о  счастье  близких  -  
более,  чем  о  своем  и  вопреки  своим  принципам.  Противоречие  между  канонами 
религии,  не  терпящим  послаблений  и  исключений,  и  велением  его  сердца 
оказываются для него непреодолимыми. Не справившись с этим, он ищет путь ухода 
из  жизни.  Автор  подчеркивает,  что  хотя  согласно  католической  догме,  ни  один 
человек не должен брать на себя ответственность за жизнь и счастье других людей -  
это подвластно лишь провидению, но истинно нравственные люди всё равно делают 
это  и  спасают  других,  уповая  -   по  словам  отца  Ранка  в  финале  романа  -   на 
понимание и прощение всевышнего.  Глубина и сила этого романа Грина нисколько 
не заслоняются временем и конфликт остается актуальным и важным.
В  романе  Грина  «Конец  любовной  связи»  /  «The  End  of the  Affair»  1951/ 
конфликт,  связанный  с  драмой  религиозного  сознания,  столь  же  глубок  и 
насыщен раздумьями автора.  История «любовной связи»  - на самом деле история 
страстной  и  нежной,  всепоглощающей  любви  двух  людей,  рассказана  героем, 
писателем  Бендриксом.  Обстоятельства,  при  которых  он  потерял  Сейру, 
любимую  и  любящую  его  женщину,  окутаны  тайной,  почти  детективной. 
Действие  происходит  в  годы  войны  в  Лондоне,  растерзанном  фашистскими 
бомбардировками.  Однако  в  эти  страшные  дни  влюбленные  нашли  друг  друга. 
Бендрикс  свободен,  а  Сейра  замужем  за  дипломатом,  который  служит  за 
границей.  Бендрикс -  атеист, а Сейра- ревностная католичка.  Но ни эти различия, 
ни суровые  буди войны и воздушные тревоги не  в  силах омрачить  силу чувства, 
которое  они  переживают.  Он настолько  нужны  друг  другу  и счастливы,  что  всё 
остальное теряет для них значение.
Всё кончилось в день,  когда у дома, где проходили их любовные свидания, 
взорвалась  бомба.  Взрывная  волна  разметала  весь  первый  этаж.  Бендрикса 
придавило  выбитой  дверью,  засыпало  осколками  стекла,  он  на  какое-то  время 
потерял  сознание,  но  когда  очнулся,  то  оказалось,  что  он  не  получил  серьезных 
повреждений.  Сейра,  бывшая  в  момент  взрыва  на  втором  этаже,  вообще  не 
пострадала.  Но  Сейра  вдруг  исчезает,  не  объяснившись  с  возлюбленным, 
который так ее больше и не увидел.
Он ищет  Сейру  и позже  выясняет,  что  она покинула Англию  и укрылась  в 
доме  знакомых,  где пребывала в состоянии душевного смятения, искала помощи у 
священников,  а  потом  умерла  от  сердечного  приступа.  Бендрикс  терзается 
вопросом -  почему  она  его  покинула,  погубив  их любовь  и себя?  Он подозревает 
шантаж со стороны ее мужа и другие причины, но ответ оказывается совсем иным.
Ответ получен  им,  когда  ему  передают  дневник  Сейры,  который  она  вела  в 
последние месяцы своей жизни.  Оказалось, что в тот роковой день, спустившись на

грохот  взрыва  со  второго  этажа,  она  увидела  своего  любимого  лежащим  под 
обломками  и  битым  стеклом,  окровавленного  и  бездыханного.  Она  воззвала  к 
Богу  и  дала  обет:  если  он  останется  жив,  то  она  готова  никогда  его  не  видеть. 
Ведь  несчастье  на  него,  как  она  полагала,  возможно  навлекло  то,  что  она 
нарушила  с  ним  святость  своего  католического  брака.  Тут  же  Бендрикс 
пошевелился и, убедившись, что с ним всё в порядке,  Сейра исполняет свой обет, 
хотя это и приводит ее к ранней гибели.
Ирония  Грина  в  прояснившейся  истине  очевидна:  соперником  Бендркса 
оказывается  не  муж  Сейры,  и  не  какой-то  не  известный  ему  мужчина,  который 
чудился  его  ревнивому  воображению,  а  сам  Господь  Бог.  На него  и  обрушивает 
атеист  Бендрикс  свой  гневный  монолог:  «Я  хотел  очень  простого  и  легкого  -  
иметь  возле  себя  Сейру  на  весь  остаток жизни.  Но  ты  ее  отнял.  Ты  разрушаешь 
наше  земное  счастье,  как косарь уничтожает мышиное  гнездо,  Я  ненавижу тебя, 
как если бы ты существовал»  [ 3, C.  259]
В советской критике роман получал однозначно антирелигиозное толкование 
романа:  утверждалось,  что  это  «приговор  религии»  [4,  C.  258],  а  Бендрикс  -  
«двойник самого Грина»  [4, C.  258].  Сюжет романатрактовался в духе заблуждения: 
«Героиня книги Сейра дает во время бомбежки Лондона нелепый обет и, попав под 
влияние  католических  священников,  раздираемая  противоречиями,  теряет  силы  в 
борьбе с собою и в конце концов умирает» [4,  C. 258].
Думается,  что  философская  посылка  романа  сложнее.  Бендрикс,  хотя  и 
симпатичен автору и ему переданы некоторые суждения самого  Грина,  но  он всё 
же  герой романа,  а не  автор.  В  обете,  данном  Сейрой,  нет ничего  нелепого,  а ее 
жертва  трагична.  В  считанные  секунды  она  сделала  свой  выбор,  оценив  жизнь 
любимого 
выше 
своего 
счастья, 
а 
как  оказалось 
потом, 
и  жизни. 
Гуманистическое начало конфликтов  Грина выходит здесь,  как и в романе «Суть 
дела» на первый план.  Своим поступкам Сейра положила конец понятию «affair», 
вынесенному  в  заглавие  романа,  и  утвердила  слово  «love».  Критицизм  по 
отношению к некоторым обрядам,  церковным картинам и изваяниям, жестокости 
и  натуралистичности  того,  что  на  них  изображено,  присутствует  в  романе.  И 
Бендрикс,  и Сейра воспринимают со смятением жестокость  «намалеванных ран» 
[3,  C.  156].  Но  объективно в  разрушенном войною  Лондоне можно  было увидеть 
картины  пострашнее  этих,  и  жестокость  реальности  делает  жестокость  мифа 
непридуманной.  Роман  сложен  и  Грин  вложил  в  него  свои  сомнения,  но  в  нем 
наряду с сомнениями в религиозных установках, есть и их утверждение.
В  романе  «Сила  и  Слава»  /  «Власть  и  Слава/  «The  Power  and  the  Glory», 
1940/ действие  происходит в  Мексике  в  середине  30-х  годов  XX  века,  в  период 
мексиканской  революции  и  подъема  антифеодального  и  антиклерикального 
движения.  Стоящий  у  власти  Карденас-дель-Рио  начал  проводить  частичную 
экспроприацию  помещичьих  земель,  а  католическое  духовенство,  служившее 
опорой 
феодального 
мексиканского 
общества, 
объявил 
вне 
закона. 
Революционная  власть  создает  народную  милицию,  которая  в  поисках 
католических  священников,  спасающихся  от  ареста  и  гибели,  прочесывает  всю 
страну.  На  этом  фоне  изображена  погоня  Лейтенанта,  представляющего 
светскую  «власть»  и  «силу»  /power/  за  Священником,  которого  крестьяне 
прозвали «последним  священником»,  так как все  его  собратья уже  уничтожены. 
Священнику удается  длительное  время скрываться и  избегать  ареста,  скитаясь  в 
горах,  по  колючим  зарослям  леса,  по  всей  стране,  но  в  конце  концов  он 
настигнут,  арестован и казнен.  Это бегство и составляет основу романа.

Фигуры  двух  противостоящих  сил  символичны  -   не  случайно  они  не 
названы  по  имени.  Каждый  из  них  осуществляет  свою  миссию:  Священник 
спасается,  Лейтенант  -   ловит  его.  Они  сошлись  не  столько  в  политическом, 
сколько в нравственном поединке.
Священник  -   немолодой,  измученный,  зависимый  от  алкоголя  слабый 
человек,  которого  его  прихожане  называют «whisky priest»  -  «поп-пьяница».  Из- 
за  своей  слабости  он  был  наказуем  церковными  властями  и  с  точки 
ортодоксальной церкви является грешником и потерявшим репутацию пастырем. 
Он кажется недалеким и слабовольным, но он добр и лишен эгоизма, что наконец 
и  позволяет  ему  в  длительных  испытаниях  преодолеть  свои  слабости,  страх 
смерти  и  пойти  навстречу  другим  страдающим  людям.  В  тюремной  камере  он 
ощущает чувство товарищества, ранее ему не известное,  и его внутренний облик 
обнаруживает обаяние и человечность.
Лейтенант  народной  милиции,  напротив,  не  имеет  слабостей,  служит 
своему  делу  преданно  и  верно,  действует  решительно  и  сурово.  Ненависть  к 
священникам  родилась  у  него  в  детстве,  во  время  долгих  церковных  служб  и 
пожертвований,  когда  бедные  крестьяне  оставляли  в  храме  последние  трудовые 
гроши, отнимали их у своих детей.  Нежность к детям смягчает суровый дух этого 
человека:  он  убежден,  что  все  деяния  революции  -   для  того,  чтобы  дети  жили 
лучше,  чем  те  люди,  которые  бедствуют  в  Мексике  сейчас.  Он  надеется,  что  у 
«новых  детей  будут  новые  воспоминания»  Эта  идея  как  бы  освящает 
решительную  силу  его  действий  и  оправдывает  его  непреклонность  в  его 
собственных глазах.
Но  Грин понимает и дает понять читателю,  сколько  жестоких и страшных 
деяний  свершалось  на  земле  из  идеальных  побуждений:  ради  грядущих 
поколений,  ради будущего  детей,  ради потомков  и счастья человечества.  Убивая 
людей по всей стране, многие из которых честно служили в храмах и не являлись 
стяжателями,  такие,  как Лейтенант,  искренне  полагают,  что  делают благое  дело. 
Однако  и  бездействие  и  инертность  порою  тоже  губительны.  Размышления 
Грина  об  этом  сложны  и  противоречивы,  но  их  философская  глубина 
несомненна.
Повествование  отличает  ритм  и  манера  притчи,  жития,  повествования  и 
мытарства  первых  христиан.  Фигуры  обобщены  и  в  них  выделено  главное.  Рай 
на  том  свете,  о  котором  говорят  священники  пастве,  и  рай  на  земле,  который 
обещают  крестьянам  революционеры,  для  Грина  равно  утопичны.  Здесь 
библейские  образы  воплощены  с  большой  силой  и  выразительностью  и  с 
большим  обобщением,  чем  в  других  романах,  но  мысли,  развиваемы  писателем 
последовательно от романа к роману, обретают почти афористическую ясность.
Библейские  мотивы  и  тема  католицизма  слиты  в  романах  Грина  с 
нравственным  исканиями,  муками  и  верой  человека.  Это  придает  его  романам 
особый колорит, свойственный его писательской манере.
Литература:
1.  Грэм Грин «Издательство иностранной литературы»,  «Суть дела»,  -  М.,
1961.
2.  Ивашева  В.В.  Английский  роман  последнего  десятилетия.  -   М.: 
Сов.писатель,  1962.
3.  Грэм  Грин,  Собрание,  сочинений,  Художественная,  литература,  -  М, 
1993, Конец, одной, любовной, связи,
4.  Ивашева  В.В.  Английская  литература  XX  века.  -   М.:  Просвещение, 
1965-1967.
5.  ГрэмГрин «Сила и слава».- «Иностр.лит.»,  1987,  1.

М.В.  Чечетко, Ж .Б.  Султанова 
Грэм  Г рин ром андары ндағы  таурат м отивтері
Мақалада таурат  жэне  католиктердің күш  жігерлерінің игерушілік  мэселесі  жэне үздік 
агылшын  жазушының,  XX  ғасырдағы  Грэм  Гриннің  агылшын  дүниежүзілік  эдебиетінің 
классикалық романдарында қарастырылады.  Жазушы өзінің романдарын, романның жанрында 
философиялық,  элеуметтік-психологиялық,  саяси  жағынан  шыгарады,  бірақ  оларда  өткір 
адамдық  мәселелер  әрдайым  қарастырылады,  жэне  олар  жиі  діни  бағыттағы  кейіпкердің 
католицизмдігімен байланыстырады.  Одан басқа, Грин,  сияқты  басқада агылшын  авторларына 
Джон  Мильтон,  Уильям  Блейк,  Э.Л.  Войнич  таураттық  себептерді  өзінің  туындысының 
арқауларына  пайдаланады.  Осы  бір  көркем  мақам  мен  әңгімеле  оның  айрықша  көрінісін 
сомдайды.
Түйін сөз:  библиялық себептер, дін, католицизм, миф, символика, көңіл, атеист, сенім.
M.V.  Chechetko,  Zh.B.  Sultanova 
Biblical motifs in the novels  of G raham  Greene
The  problem  of the  use  of biblical  and  Catholic  motifs  in  novels  famous  English  writer  , 
classical  Russian literature  of XX  century world  ,  Graham  Greene  .  The writer  creates  his novels  in 
the  genre  of the  novel  political,  philosophical,  socio-psychological  ,  but they  are  invariably  present 
acute  moral  problems  and  often  they  are  associated with  the  religious  consciousness  of characters  - 
with Catholicism . In addition, Greene , like other English authors - John Milton , William Blake , E.L 
Voynich  -  uses  biblical  themes  in the  subjects  of their works.  It  gives  a  special  coloring  his  artistic 
style and narrative.
K ey words:  biblical themes, religion, Catholicism, myth, symbolism, love,  atheist, faith.
УДК:  8 1 0  
А.Г.А буханова,  к.ф.н.,  доцент ЗКГУ им.М.Утемисова 
E-m ail: abukhanova_alma@mail .ru 
Б .Б .У тегал и ева,  магистрант ЗКГУ им.М.Утемисова 
E-m ail: bibi_1977@mail.ru
М Е Т А Ф О Р И Ч Е С К О Е  О Б О Г А Щ Е Н И Е  К О Н Ц Е П Т О С Ф Е Р Ы  
«М А Т Е РИ Н С Т В О » В К А ЗА Х С К О Й  И  А Н Г Л И Й С К О Й  Я З Ы К О В Ы Х  
К А РТИ Н А Х  М И РА
А ннотация. 
В  статье 
рассматриваются  вопросы  обогащения  концептосферы 
«Материнство»  средствами  индивидуальной  образности  поэтических  текстов  и  паремий. 
Концепт  и  метафора  взаимосвязаны:  они  оба  имеют  как  ментальную,  так  и  чувственную 
природу.
К лю чевы е  слова:  концептосфера,  концепт,  языковая  картина  мира,  индивидуально - 
авторская  образность,  языковая  актуализация,  метафора,  индивидуальное  и  национальное 
сознание.
В  лингвистической  литературе  до  сих  пор  не  существует  единого  мнения 
по  вопросу  определения  концепта  [9,  С.  35-52].  В  связи  с  этим  вопросы 
определения 
и 
изучения 
концептов 
предоставляются 
открытыми 
для 
исследования,  а  вопрос  их  обогащения  средствами  индивидуальной  образности 
поэтических  текстов  и  паремий  является  мало  изученным.  Особое  место  в 
языковых картинах народов мира отводится концептосфере «Материнство».
В  центре  концептосферы  «Материнство»  находится  концепт  «Мать». 
Данный  концепт  включен  в  список  универсальных  понятий,  которые  были 
установлены  на  базе  межъязыковых  исследований  и  которые  могут  выполнять 
функцию  «самоочевидных  элементарных  концептов»  [4,  С.  272].  Образ  матери 
как  важнейший  элемент  культуры  многократно  проинтерпретирован  в  мировой 
живописи,  музыке,  скульптуре,  литературе.  Вместе  с  тем,  своеобразие  любой 
национальной 
культуры 
подразумевает 
существование 
в 
ней 
своих

представлений,  специфической  атрибутики,  обрядов,  верований,  связанных  с 
этим явлением  и обусловленных уникальностью  каждого  этноса.  В  этом  смысле 
казахская и английская культуры не стали исключением.
Концепты,  актуализирующие  концептосферу  «Материнство»,  составляют 
ядро (центр) индивидуального и национального сознания всех народов мира.
Объектом  данного  исследования являются лексические,  фразеологические 
единицы, паремии,  вербализующие концептосферу «Материнство»  в казахском и 
английском языках.
Предметом  исследования  являются  особенности  языковой  реализации 
концептосферы «Материнство» в английском и казахском языках.
Следует  отметить,  что  в  вербализации  концептосферы  «Материнство»  в 
разных  языках  имеются  отличия,  связанные  с  различным  пониманием  разных 
этносов  роли  матери в  семье,  обществе,  ее  возрастных  отличий,  ее  отношения  к 
детям и детей к ней.
Обогащение  концептосферы  «Материнство»  происходит,  в  частности,  за 
счет использования метафор.
Исходными  для  данной  статьи  положениями,  позволяющими  трактовать 
метафору  как  средство  для  обогащения  национальной  концептосферы,  служат 
следующие, имеющиеся в современной науке о языке положения:
1)  метафора  «способна»  служить  средством  получения  нового  знания 
[13, С.  179];
2)  непредметный мир моделируется при помощи метафоры и по  образу и 
подобию предметного мира [13, С.  180];
3)  метафора  способна  синтезировать  ...  сведения  в  новые  концепты 
[13, С.  180];
4)  языковая 
картина 
мира, 
представляемая 
человеком 
в 
виде 
совокупности 
концептов, 
воспринимается 
за 
счет 
вербально-образных 
ассоциаций составляющих ее слов и выражений [13, С.  180].
Что  касается  определения  концепта,  то  мы  придерживаемся  определения, 
данного  философом  Ю.В.Суржанской  в  работе  «Концепт  как  философское 
понятие»  [11,  C.  74-78].  Ю.В.Суржанская  пишет:  «Концепты  -   это  естественная 
форма  нашего  мышления,  врожденная,  и  лишь  в  процессе  обучения  мышление 
становится  понятийным,  понятийная  форма  является  приобретенной  по  своему 
характеру,  нас  ей  обучают  в  различных  образовательных  учреждениях» 
[11,  С.  74-75].
Идея  Ю.В.Суржанской  о  разноуровневом  существовании  концепта 
рассмотрена  нами  в  работе  «Актуализация  концептосферы  «Материнство»  в 
произведениях казахских поэтов»  [1,  С.  27-31].
Развивая 
идею 
о 
разноуровневом 
существовании 
концепта, 
Ю.В.Суржанская  допускает  ситуацию,  что  «поэт  становится  всенародно 
любимым,  его  стихотворения  повсеместно  цитируются,  и,  таким  образом, 
концепт ...  этого поэта становится культурным концептом»  [11,  С.  77].
Поэтический текст и лингвокультура непосредственно взаимосвязаны.
Известно,  что  Р.О.Якобсон  выделил  несколько  функций  поэтического 
текста,  среди  которых  поэтическая  (эстетическая  функция,  коммуникативная 
(референтная)  функция,  аппелятивная  (дидактическая,  функция  воздействия); 
экспрессивная;  фатическая  (контактная);  метаязыковая  (функция  толкования, 
декодирования)  [цит. по:  6, С. 46-47].

Ю.М.Лотман  дополняет  данный  набор  функций  поэтического  текста 
функциями очень важными для реализации эстетической / поэтической функции 
поэтического текста: это креативная (творческая) функция и функция памяти.
Ю.М.Лотман  пишет:  «Текст  -   не  только  генератор  новых  смыслов,  но  и 
конденсатор культурной памяти.  Текст обладает способностью  сохранять память 
о своих предшествующих контекстах»  [8, С.  20-21].
Приведенное  выше  высказывание  Ю.М.Лотмана  находит  блестящее 
подтверждение  на  материале  казахских  поэтических  текстов.  В  поэтическом 
произведении Гафу Каирбекова «Ана туралы жыр» есть такие строчки:
Әлемніц жарыгын,
Сыйладыц сен маган.
Даланыц эр гүлін,
Жинадыц сен маган.
Сен берген қүстардыц 
Қанатын самгаган.
Балалық қүштарым 
Өзіңе арналган  [14, C.  114].
В  нашей  статье  «Актуализация  концептосферы  «Материнство»  в 
произведениях  казахских  поэтов»  [1,  C.  27-31]  мы  анализировали  метафоры 
указанного  выше  текста,  указывая,  что  автор  пишет  о  матери,  как  о  давшей 
крылья,  позволяющие  высоко  взмывать  в  небо.  Этот  анализ  необходимо 
дополнить  в  связи с языческим  прошлым  казахов  -  тенгрианством.  Два главных 
бога  тенгрианства  Тенгри  и  Умай  -   составляли  супружескую  пару.  Умай 
являлась  покровительницей  материнства,  детей,  богиней  плодородия.  Умай 
также Мать-Земля [10].
Изображения Умай встречаются достаточно  часто  на каменных изваяниях
-  балбалах, получивших распространение в раннетюркский период в VII-X вв.  до 
начала  XIII  в.,  на  женских  ювелирных  украшениях  вплоть  до  X  в.  н.э.,  в 
манускриптах.  Умай  изображали  как  женщину  с  золотыми  крыльями, 
спускающуюся с  неба,  часто  в  3-5-верхой шапке,  в  анфас,  в  позе  с  прижатыми к 
груди или животу руками, держащими чашу.  По одним источникам, чаша в руках 
символизирует  жертву  Небу,  по  другим  сведениям,  в  чашке  Умай  -   священное 
молоко,  хранящее  души  детей.  Стрелы  -  непременный  атрибут богини:  путники, 
встречающие  на  степных  дорогах  каменное  изваяние  богини,  спешивались  и 
совершали  ритуал  почтения  путем  вонзания  стрел  в  землю  у  подножья 
памятника [10].
Для  нас  в  связи  с  текстом  Гафу  Каирбекова важно,  что  Умай  изображали  с 
крыльями. 
Метафорические 
(непредметные) 
образы 
Гафу 
Каирбекова 
смоделированы  по  образу  и  подобию  предметного  мира  (изображения  Умай  на 
балбалах). Действительно, только крылатая женщина может родить крылатых детей. 
Подтверждается  мысль  Ю.М.Лотмана  о  том,  что  текст  «обладает  способностью 
сохранять память о своих предшествующих контекстах»  [8, С. 20-21].
История  и  развитие  концептосферы  «Материнство»  зафиксированы  в 
лексемах, свободных словосочетаниях и паремиях различных народов.
Актуальными  являются  сравнительно-сопоставительные  исследования 
вербализации этой концептосферы в английском и казахском языках.
В 
кандидатской 
диссертации 
Андреяновой 
М.А. 
«Реализация 
концептосферы  «Материнство»  в  русском,  английском  и  французском  языках» 
структура концептосферы «Материнство» представлена следующим образом:
1)  концепт «мать»;

2)  концепт «ребенок»;
3)  концепт «родитель»;
4)  концепт «семья»;
5)  концепт «сирота»  [2, С.  12].
Концептосфера «Материнство»  в  казахском  языке  представлена этими же 
концептами.
Английская  лексема  “Mother”  входит  в  различные  метафорические 
сочетания  в  английском  языке.  Образная  составляющая  концепта  «мать»  / 
«mother»  актуализируется  в  образной  схеме  мать  -   источник.  В  словаре  мы 
находим  целый  ряд  метафорических  сочетаний  с  этим  словом:  Mother-Earth, 
mother hen, mother lode, Mother Nature, mother-of-pearl.
Mother  Nature  used  for  referring  no  nature  and  natural  resources.  We  hope 
Mother Nature will save the crops in bringing rain.
mother  lode  noun  [C]  mainly American  1.  a  supply  of something  that you  can 
use:  His  vast experience  gives  him  a mother  lode  of political  stories  to tell.  2.  A  very 
large amount of gold, silver, coal etc.  under the ground.
mother-of-pearl  noun  [U]  the  shiny  layer  inside  some  shells,  and  for  making 
buttons, jewllery, etc.
mother  hen  noun  [C]  someone  who  books  after  another  person  and  worries 
about them  [17, C.  974-975].
В  английском  языке  понимание  матери  как  источника  вербализуется  в 
целом  ряде  когнитивных  метафор-паремий.  По  мнению  В.Н.Телия,  когнитивая 
метафора  «уподобляет  гетерогенное  и  отождествляет  подобное,  чтобы 
синтезировать  новое  понятие»  [13,  С.  194].  В  качестве  примеров  приведем 
следующие английские паремии, в которых используется когнитивная метафора: 
Love is the mother of wisdom.
Experience is the mother of wisdom.
Trust is the mother of deceit.
Trade is the mother of money.
Poverty is the mother of health.
В  казахском  этносе  образ  матери  был  мотивом  древних  эпосов  и  легенд. 
Имя  матери  Евы  (Хауа  Ана)  упоминается  в  священных  книгах.  Хэууа  в 
древнееврейском  и  арабском  языках  означает  «начало  жизни»,  «Энам»  -  на 
персидском  (книжн.)  люди,  человечество,  простые  люди.  Казахский  народ 
почитал  землю,  отсюда  Жер-Ана  (Земля-Мать),  и  родной  язык,  Ана  тілі  (язык 
матери)  [15, C.  432].
Особое  поклонение  казахов  родной  земле  и  родному  языку  находит 
выражение в следующих паремиях с использованием когнитивных метафор:
Еліц - панац,
Жеріц -  анац.
Отан -  елдіц анасы 
Ел -  ердіц анасы.
Жер байлықтыц анасы болса, 
экесі — ецбек.
Исследование  метафорических выражений со  словом  мать  в  английском и 
казахском  языках  указывает  на  единство  мыслительных  процессов  по  схеме: 
мать  ^  источник ^  дитя ^  самое ценное ^  дающее.
Эта  схема  подтверждается,  в  частности,  и  в  вербализации  концептосферы 
«Материнство» в казахском языке.  Например:
Аналы баланыц өзі тоқ,

Анасыз баланың көзі тоқ.
Ана көркі  алдындағы баласы,
Қала көркі үйі, орман-ағашы.
Анасыз өмір — сөнген көмір.
Әкесіз жетім жарым жетім,
Анасыз жетім нағыз жетім.
Туған үйдің түтіні жылы,
Туған ананың күтімі жылы.
Ананыц сүті — бал,
Баланың тілі — бал.
Поэт  Шомишбай  Сариев  в  песне  «Асыл  ана»  метафорически  описывает 
мать как источник:
Өмір болып басталады өзіңнен
Туған жерім,  ата қоныс мекен де  [16, C.  85].
Описание  детей,  как  самого  ценного  явления  в  жизни,  так  же  находит 
отражение и в английских пословицах.
Children are the sweetest things of all to own.
He that has no children knows not what is love.
В  поэтическом  произведении  Гафу  Каирбекова  «Ана  туралы  жыр» 
[14,  C.  114]  мать  -   источник  всего  на  земле.  Она  дает  своему  ребенку  крылья 
птицы, свет вселенной, цветы.
В  его  произведении  мать,  как  источник  жизни,  лелеет  ребенка  -   свой 
росток:  Әлдилеп,  аялап өсірген жемісіц.
В  казахском  поэтическом  тексте  мать  -   источник  земного  и  небесного 
начал:  она дарит цветы, дает крылья птицы и, наконец, дарит свет вселенной.
Следует  отметить  существенные  различия  во  взаимосвязи  концептов 
«мать»  и  «семья»  в  казахской  языковой  картине  мира,  с  одной  стороны,  и  в 
англоязычной языковой картине мира, с другой.  Как указывает З.А.Биктагирова в 
Англии «отношение к родственникам довольно  прохладное, что подчеркивает не 
только  индивидуализм,  но  и  самостоятельность,  самодостаточность  отдельного 
человека.  Англичане  меньше  ориентированы  на семью  по  сравнению  с прочими 
народами  ....  Англичане не рассчитывают на поддержку родственников  в  случае 
каких-либо  трудностей,  но  с  другой  стороны  не  испытывают  по  отношению  к 
ним чувствадолгаилиответственности»  [3,  С.  124].
У  казахов,  указывает  Жанпеисова  Н.М.,  «в  родоплеменном  обществе 
патриархального типа родственные отношения в  пределах  ...  семи колен реально 
поддерживались,  выражаясь  в  системе  взаимоотношений,  необходимых  при 
кочевом  образе жизни (оказание  взаимопомощи,  участие  в  обрядах и ритуалах и 
т.д.)»  [5,  С.  155-156].  По  мнению  Жанпеисовой  Н.М.,  концепт  «Мать»  в 
казахской  концептосфере  представлен  нижеследующими  тремя  блоками  [5,  С. 
174,  181-182,  189].
БЛОК I Мать в молодости (Молодая мать)
1.Мать является родительницей
а.  Родительница носит плод в чреве.
б.  Родительница рожает ребенка.
в.  Родительница любит ребенка.
г.  Ребенок получает имя.
д.  Родительница кормит ребенка.
е.  Родительница ухаживает за ребенком.
ж.  Родительница воспитывает ребенка.

2.Мать является женой мужчины (мужа)
а.  Жена и муж любят друг друга.
б.  Жена и муж уважают друг друга.
в.  Жена ухаживает за мужем.
3.Мать является снохой (невесткой)
а.  Сноха (невестка) живет с родителями мужа.
б.  Сноха (невестка) почитает свекра.
в.  Сноха (невестка) чтит старших родственников мужа.
г.  Сноха (невестка) ухаживает за престарелыми родителями мужа.
д.  Сноха (невестка) опекает младших родственников мужа.
е.  Невестка выполняет распоряжения свекрови.
ж.  Невестка подчиняется старшим невесткам свекрови.
4.Мать является хозяйкой
а. Хозяйка выполняет всю домашнюю работу.
б.  Хозяйка  выполняет  женскую  часть  работы  у  родственников  мужа, 
связанную с торжествами и ритуалами.
в. Хозяйка привечает гостей.
5.Мать является труженицей
а.  Труженица выполняет служебные обязанности.
6.  Труженица зарабатывает деньги.
в.  Труженица отдыхает [5, С.  174].
БЛОК II Мать в зрелые годы
Здесь  необходимо  отметить,  что  расхождения  между  вербализацией 
блоков  I  и  II  касаются  иных  функций,  которые  выполняет мать  в  зрелые  годы  и 
нового  отношения  к  ней.  В  частности,  Жанпеисова  Н.М.  указывает,  что  мать 
пользуется  авторитетом  и  выполняет  следующие  особенные  функции  в  этот 
период:
- Младшие родственники мужа уважают сноху.
- Мать является свекровью
-  Свекровь живет с сыном и невесткой.
-  Свекровь обучает невестку женским премудростям.
-  Свекровь регулирует отношения молодых супругов.
- Мать является тещей
- Мать не живет с дочерью и зятем.
- Теща и зять уважают друг друга.
- Теща не вмешивается в жизнь дочери и зятя.
- Мать является сватьей
-  Сватья пользуется почетом и уважением.
- Мать является бабушкой
- Бабушка любит внуков.
- Бабушка воспитывает внуков -  детей сына.
- Бабушка отдает предпочтение первенцу сына.
- Бабушка помогает в воспитании внуков -  детей дочери [5,  С.  181-182]. 
БЛОК III Мать в старости (Старая мать)
Расхождения между вербализацией блоков I и II,  с одной стороны, и блока
III,  с  другой  стороны,  также  связаны  с  иными  функциями,  которые  выполняет 
мать  в  старости,  и  ее  непререкаемым  авторитетом.  В  частности,  Жанпеисовой
Н.М. указываются следующие особенные функции старой матери в этот период:
-  Сноха (невестка) исполняет свои функции номинально.
- Младшие родственники мужа почитают сноху.
- Теща почитается зятем.

- Мать является прабабушкой
- Прабабушка любит правнуков.
- Правнуки любят и почитают прабабушку [5, С.189].
На  вышеприведенные  этапы  в  жизни  женщины-матери  и  ее  роль  в  семье 
указывают 
нижеследующие 
паремии, 
в 
которых 
содержатся 
как 
идентифицирующие и когнитивные, так и образные метафоры.
Ана алақанының аясы,
Ақ шынардыц саясы.
Ақ жаулыгы ананың — ақ көрпесі баланың.
Жер — ана, мал — бала.
Жақсы енені жаман келін жер қылады,
Жақсы келін жаман енені ел кылады.
Әдепті келін — ауылдың көркі.
Төркін десе қыз төзбейді,
Көкпек десе түйе төзбейді.
Келін жақсы болса немере тэтті.
Келіні жақсы үйдің керегесі алтын.
Агайын тату болса -  ат көп,
Абысын тату болса -  ас көп.
Алты ага бірігіп эке болмас,
Жеті жеңге бірігіп ана болмас.
Ага алганша, жеңге жегенше.
¥лды ң үяты экеге,
Қыздың үяты шешеге.
Балам — балым, баланың баласы — жаным.
Анасын сүйгеннің баласын сүй.
Жақсы қатын жарының жақсысын асырар,
Жаманын жасырар.
Әйел жерден шыққан жоқ,
О да еркектің баласы.
Ерлер көктен түскен жоқ,
Әйел оныц анасы.
Анализ  концептосферы  «Материнство»  в  английском  и  казахском  языках 
показывает  наличие  как общих,  так и отличительных  черт.  Языковая  актуализация 
этих концептосфер свидетельствует об отличии казахской языковой картины мира от 
английской  языковой  картины  мира.  Различия  касаются  языковой  актуализации 
роли  матери  в  казахской  семье,  с  одной  стороны,  и  в  английской  семье,  с  другой 
стороны.  Функции  матери  в  казахской  семье  более  многочисленны,  чем  в 
английской.  В  казахской  языковой  картине  мира  концепт  «Мать»  вербализуется 
значительно  большим  количеством  паремий  и  метафорических  выражений,  чем  в 
английском языке.
Исследователи  отмечают,  что  «женщина-казашка в  современном  быту  все 
же  подчиняется  нормам  морали,  обусловленным  особенностями  национальной 
культуры  с  ярко  выраженным  патриархальным  началом,  которые  приобрели 
форму  этикета.  Эта  объективная  сторона  казахской  культуры  и  отражается  в 
языковых  фактах,  обусловив  структуру  концепта  мать  /  ана  в  казахской 
концептосфере»  [5,  С.  206-207].
Осмыслению  различий  в  концептосферах  двух  анализируемых языков,  их 
пониманию  и  объяснению  способствуют  метафоры.  Метафоры  позволяют 
устанавливать 
аналогию 
между 
гетерогенными 
явлениями, 
обогащая

посредством  переосмысления  языковую  картину  мира  как  отдельного  человека, 
так и этноса в целом.
Концепт и метафора взаимосвязаны:  они оба имеют как ментальную,  так и 
чувственную природу.
Л итература:
1.  Абуханова  А.Г.,  Утегалиева  Б.Б.  Актуализация  концептосферы 
«Материнство»  в  произведениях  казахских  поэтов.  -   В  сб.  материалов 
республиканской 
научно-практической 
конференции 
«V 
Махамбетовские 
чтения».  - Уральск, 2013.
2.  Андреянова  М.А.  Реализация  концептосферы  «Материнство»  в 
русском,  английском  и  французском  языках.  -   Автореферат  диссертации  на 
соискание ученой степени кандидата филологических наук.  - Казань, 2012.
3.  Биктагирова  З.А.  Семья  в  концептосфере  англичан,  турок  и  татар  (на 
примере паремий). -  Казань, 2008.  -  196 с.
4.  Вежбицкая  А.  Сопоставление  культур  через  посредство  лексики  и 
прагматики (Язык.  Семиотика.  Культура.  Малая серия). -  М., 2001. -  272 с.
5.  Жанпеисова 
Н.М. 
Когнитивно-лингвокультурологический 
анализ 
картины  мира  казахско-русских  билингвов:  Учебное  пособие  по  спецкурсу.  -  
Актобе:  Принта, 2006.  -  232 с.
6.  Казарин  Ю.В.  Филологический  анализ  поэтического  текста.  -   М.: 
Академический проспект, 2004. -   432 с.
7.  Лакофф  Джордж.  Женщина,  огонь  и  опасные  вещи:  Что  категории  языка 
говорят нам о мышлении. -  М.: Языки славянской культуры, 2004. -  792 с.
8.  Лотман  Ю.М.  Внутри мыслящих миров:  Человек -  текст -   семиосфера
-  история. -  М.,  1999.  -  464 с.
9.  Маслова  В.А.  Введение  в  когнитивную  лингвистику.  -   М.:  Изд-во 
«Флинта», 2011. -  295  с.
10.  Омар Асель.  Соотношение логоса и мира в тенгрианстве.  -  Электронный 
ресурс: http://www.runivers.ru/philosophy/logosphere/362122/post-form
11.  Суржанская Ю.В.  Концепт как философское понятие.  -  веб.:  «Вестник 
Томского  государственного  университета».  Серия  «Философия.  Социология. 
Политология,» №2  (14), 2011.  -  Томск, 2011.
12.  Суржанская  Ю.В.  Проблема  соотношения  концепта  и  понятия  в 
философском  и  научном  мышлении.  -   Автореферат  кандидатской  диссертации 
по специальности 09.00.01  -  Онтология и теория познания -  Томск, 2012. -  26 с.
13.  Телия  В.Н.  Метафоризация  и  ее  роль  в  создании  языковой  картины 
мира.  -  В  кн.  «Роль человеческого  фактора в языке.  Язык и картина мира».  -  М.: 
Наука,  1988.  -   173-204 с.
14.  Қайырбеков Ғ.  Шыгармалары.Т.2.  -  Алматы:  «Білім»,  1998. -   185  с.
15.  Қазақтыц  этнографиялық  категориялар,  үгымдар  мен  атауларыныц 
дәстүрлі жүйесі.  Энциклопедия.  - Алматы:  DPS,  2011.  -  ISBN  978-601-7026-17-2.
-  736 с.
16.  Сариев  Ш.  Шөл  даланыц  үлымын  ...  -   Алматы:  «Қайнар»  баспасы, 
2008.  -   126 с.
17.  Macmillan  English Dictionary 2nd Edition.  -  Macmillan Publishers  Limited 
2007.  -1028  c.

А.Г.Әбуханова, Б .Б .Ө теғалиева 
Қ а зақ  және ағы лш ы н  дүниелерініц тілдік бейнелерінде «Ана» концептосферасын
м етаф ораларм ен байыту
Мақалада  «Ана»  концептосферасын  поэзиялық  мэтіндер  мен  паремпялардыц  жеке 
бейнелілік  эдістері  арқылы  байыту  сұрақтары  қарастырылады.  Концепт  жэне  метафора  өзара 
байланысты:  олардыц екеуі де ділдік және сезімдік қасиетке ие.
Түйін  сөз:  концептосфера, концепт, дүниеніц тілдік бейнесі,  жеке авторлық бейнелілік, 
тілдік өзекгілік, метафора, жеке жэне ұлттық сана.
A G .A bukhanova,  B.B.Utegaliyeva 
M etaphorical enrichm ent of the sphere of concepts  “M otherhood”  in K azakh  and English
The  article  deals  with the  problems  of enriching  the  sphere  of concepts  "Motherhood"  with 
personal  imagery  o f poetic  texts  and  proverbs.  Concept  and  metaphor  are  related:  they  have  both 
mental and sensual nature.
Key words:  sphere  of concepts,  concept,  language picture  of the world,  personal  imagery  of 
authors, language actualization, metaphor, individual and national consciousness.
УДК 81  -  13
Д он ско ва Г.А.  -  к.ф.н., 
ст.  преподаватель ЗКГУ им.М.Утемисова 
Ж а н ы б е к о в а  Б.Н .  -  магистрант,  ЗКГУ им.М.  Утемисова
E  -mail:  ms.bagdasha@mail.ru
М Е Ж К У Л Ь Т У Р Н А Я  К О М М У Н И К А Ц И Я  И  Ж А Р Г О Н
А ннотация.  Статья  посвящена  анализу  развития  жаргонной  лексики  в  потоках 
коммуникации и роли заимствования в этом процессе.
К лю чевы е слова:  условные языки,  жаргон,  сленг,  арго,  межкультурная коммуникация, 
поздравительная открытка.
Известно,  что  язык  -  это  один  из  способов  идентификации  объектов 
окружающего мира и способ адаптации человека в разных условиях окружающей 
среды,  средство  правильной  оценки  объектов,  явлений  и  их  соотношений.  Язык 
можно  называть  способом  организации  и  координации  деятельности  человека, 
инструментом  культуры.  Языковая деятельность  формирует  личность человека, 
т.к.  именно  через  язык  он  воспринимает  менталитет,  традиции  и  обычаи  своего 
народа,  а также специфический культурный образ мира.  Посредством языка идет 
передача  культурно-  социального  опыта,  норм  и  традиций,  осуществляется 
преемственность поколений,  воплощенных в идентичности языковой личности.
Коммуникация 
- 
процесс, 
где 
присутствуют 
три 
обязательные 
взаимодействующие  составляющие:  сообщение,  которое  несет  определенное 
значение  через  посредника,  или  символ,  используемый  для  его  передачи; 
отправитель  и 
получатель.  Предметом  нашего  исследования  является 
употребление  жаргонизмов  в  таком  сравнительно  новом  жанре 
как 
поздравительный текст, данный «в готовом виде», то есть он создан «по образу и 
подобию»  устных  и  письменных  поздравлений,  которыми  обмениваются  наши 
современники,  взрослое  население  и  молодежь.  Эти  тексты,  составленные 
специалистами  различных  издательских  агентств,  являются  одновременно  и 
своеобразными языковыми памятниками нашей эпохи, и мощным раздражителем 
кодификационного сообщества.

В  свою  очередь,  межкультурная  коммуникация  -   это  взаимодействие 
коммуникантов,  относящихся  к  различным  культурным  группам.  Чтобы 
обогатить  свое  коммуникативное  пространство  большинство  европейских 
народов  привыкло  разговаривать  на  нескольких  иностранных  языках,  как  это 
принято  среди  жителей  различных  стран  Восточной  и  Западной  Европы.  В 
американских  университетах  только  двадцать  три  тысячи  студентов  изучают 
японский  язык,  в  то  время  как  в  Японии  английский  язык  изучают  двадцать 
миллионов  студентов.  Это  создает проблему  поиска путей  к полилингвизму.  В 
отличие  от  Америки, 
Европа  объединяет  различные  страны  с  большим 
разнообразием  языков  и  культур.  Доминирование  одного  из  языков,  например 
английского, не отвечает задачам европейского развития.
Европейский 
Союз 
изначально 
создавался 
для 
всестороннего 
и 
равноправного  развития  наций.  Именно  нация  с  ее  языком,  культурой  и 
традициями  является 
базовым 
элементом 
самобытности. 
Люди 
имеют 
способность  создавать  различные  символы,  передавать  информацию  как  с 
помощью  архаических  форм  -  дымом  и  барабанным  боем,  так  и  посредством 
современных  форм  коммуникации,  используя телевидение  и спутниковую  связь. 
Понятно,  что  при  этих  информационных  контактах  активизируется  обмен 
различными  словами  и  выражениями,  которые,  в  том  числе,  пополняют 
жаргонную  лексику  и  фразеологию  многих  европейских  языков.  При  этом 
некоторые  нации  насчитывают  до  нескольких  десятков  профессиональных 
жаргонов, диалектов, разговорных языков, акцептов, арго.
Лингвист  Скопова  Я.В.  анализирует  исследование,  проведенное  в  1991 
году  в  Европейском  сообществе,  в  котором  указано,  что  более  50%  граждан 
Европейского  Союза  употребляют  в  своей  речи  ни  один  иностранный  язык,  а 
несколько  (Бельгия  (18%  говорят  на  двух  иностранных  языках  и  9%  -  на  трех 
языках  и  более),  в  Люксембурге  (42%  знают  больше  трех  иностранных  языков), 
Дания  (24%  говорят  на  двух  и  6%  на  трех  иностранных  языках  и  более), 
Нидерланды  (31% знают два и 12%  - более трех языков),  Во Франции только  26% 
населения владеют двумя иностранными языками.
Известно,  что  существуют  различные  особенности  коммуникативных 
стилей.  Так,  Бахун  Т.  П.,  в  своей  работе  «Особенности  национальных 
коммуникативных  стилей» 
пишет, 
что  с  расширением  межкультурных 
исследований  получает  широкое  распространение  понятие  «стиль  общения» 
(«коммуникативный  стиль»),  который  отражает  существующие  в  культуре 
предпочтения  по  выбору вербальных,  невербальных и паравербальных  средств  в 
организации  общения.  «Во  избежание  конфликтных  ситуаций  в  деловом  и 
повседневном  общении  между  представителями  разных  культур,  которые 
выстраивают  свое  поведение  в  соответствии  с  нормами  и  правилами 
национального 
коммуникативного 
стиля, 
необходимо 
учитывать 
эти 
особенности»  [1].
Бахун  Т.П.  сделал  обзор  русско-немецкого  контекста  взаимоотношений  и 
остановился на таких понятиях как «индивидуализм/коллективизм» и «дистанция 
власти».  Культурные  различия  детерминируют национальные  коммуникативные 
стили  и  их  дискурсивное  поведение  как  представителей  двух  культур  в 
ситуациях  межкультурного  общения.  В  русской  культуре  традиционно  сильны 
коллективистские  тенденции,  большая  дистанция  власти,  поэтому  в  России 
доминирует  статусно-ориентированный,  интуитивный  стиль  общения.  В  России 
традиционно  велика  роль  неформального  общения,  которое  считается  более 
эффективным,  нежели  официальные  взаимоотношения.  Максимум  значения 
придается  личным  взаимоотношениям,  устные  договоренности  предпочитаются

письменным.  Русский коммуникативный стиль характеризуется загруженностью, 
меньшей  степенью  эксплицитности  и  большим  использованием  в  общении 
намеков, игры слов.  Таким примером является использование жаргонной лексики 
в межкультурной коммуникации.
В  межкультурной  коммуникации  используются  не  только  литературные, 
но  и  нелитературные  формы существования языка,  которые часто  объединяются 
понятием 
«социальные 
жаргоны». 
Остановимся 
на 
традициях 
их 
лексикографировании  и  лингвистической  оценки.  Нами  выявлено  отсутствие 
фиксации жаргонной лексики в толковых словарях современного русского языка. 
Исключение  составляет  "Толковый  словарь  русского  языка"  Д.Н.  Ушакова,  в 
который  включены  отдельные  жаргонные  и  арготические  слова  с  пометой 
«арго».  В  специальных  словарях  конца  20  -   начала  21  века  отражена жаргонная 
лексика  преступного  мира,  долгое  время  использовавшаяся  исключительно 
работниками  органов  внутренних дел  в  служебных  целях.  На  сегодняшний день 
многие из словарей переиздаются и становятся доступными массовому читателю, 
например,  "Словарь  тюремно-лагерного  блатного  жаргона"с  подзаголовком 
"Речевой  и  графический  портрет  советской  тюрьмы"  (М.,  1992),  "Словарь 
московского арго"  B.C.  Елистратовой  (М.,  1994),  "Словарь жаргона преступников 
(блатная  музыка)",  выпущенный  Народным  комиссариатом  внутренних  дел  в 
1927 году с грифом  "оглашению не  подлежит",  который был переиздан в Твери в 
1991  году,  и другие издания.  Этимология жаргонных слов и выражений богата и 
разнообразна.  Часть  жаргонной  лексики характеризуется  принадлежностью  не  к 
одной,  а  многих  (в  том  числе  и  уже  исчезнувших)  социальным  группам. 
Переходя  из  одного  жаргона  в  другой,  слова  их  «общего  фонда»  могут  менять 
форму  и  значение.  Например,  слово 
«темнить»  в  современном  молодежном 
жаргоне  означает  «говорить  неясно,  увиливать  от ответа»,  а  в  арго —  «скрывать 
добычу»,  сейчас данное жаргонное слово обозначает — «хитрить  (на допросе)».
Жаргоны,  как  и  местные  говоры,  используются  и  в  художественной 
литературе  для  речевой  характеристики  героев.  Кроме  жаргонов,  возникающих 
на  базе  общенародного  языка,  существуют  и  те,  что  появляются  в  результате 
общения  разноязычного  населения  в  пограничных  областях  или  в  местах 
скопления разного национального населения, например,  в морских портах.
Известно,  что  жаргонная  лексика  строится  на  базе  общенародного  языка, 
путём  переоформления,  переосмысления,  звукового  усечения,  метафоризации. 
Также  они  активно  усваиваются  в  иноязычных  словах  и  морфемах.  Например: 
крутой —  «модный»,  «деловой»,  хата —  «квартира»,  баксы —  «доллары», 
тачка — 
«автомобиль», 
«компьютер», 
рвануть — 
«пойти», 
баскет — 
«баскетбол», чувак — «парень» из цыганского языка.
В  конце  XX  -  начале  XX
b
I  жаргон  получил  широкое  распространение, 
особенно в языке молодёжи.  Например, ажур (итал.)- все хорошо, в порядке;  айда 
(рус.)  -  пойдем, идем;  адью  (испан.)  -  до  свидания, прощай:  бегемот
(старослав.)-  толстый  человек;  живодер  (польск.)  -  врач-хирург;  житуха 
(старослав.)-  жизнь;  фраер  (англ)  -  заключенный,  не  принадлежащий  к  ворам; 
халява  (украин.  -  иврит)  -  воровка,  опустившаяся  девушка:  лафа  (великорус.)- 
удача, счастье, хорошо, удобно.
Известно  также,  что  собиратель  слов  и  их  значений  В.И.  Даль,  в 
«Толковом  словаре  живого  великорусского  языка»  в  словарной  статье  к  слову 
«лафа»  —  «удача,  счастье»  —  дает  производные  от  этого  слова  —  глагол  и 
прилагательное:  «Лафистый  парень,  ему  все  везет,  все  лафит!».  Есть  здесь  и 
диалектная форма лахва  [2,  С.  2].  В  поэме Н.  А.  Некрасова  «Кому на Руси жить 
хорошо» читаем:

Лафа  бабенкам!  Бегают,  На  барский  двор  с  полотнами,  с  грибами,  с 
земляникою:
Всё  покупают  барыни,  И  кормят  и  поят...  Не  мог  с  крылечка  сдвинуться 
Последыш, так расстроился... Ну, Климке и лафа!
Языковые  контакты  социальных  жаргонов  в  истории 
лингвистического 
рассмотрения  также 
подтверждают  возможность 
межьязыковых 
взаимных 
заимствований:  «в результате анализа было обнаружено, что наиболее продуктивной 
формой  заимствования  английских  слов  в  русском  молодежном  жаргоне  является 
транскрибирование  или  транслитерирование  английских  слов,  благодаря  чему  они 
воспроизводятся  в  форме,  близкой  к  оригинальной.  По  мнению  лингвистов, 
заимствованные  жаргонизмы могут составлять более  50%  от всего  исследованного 
числа  жаргонизмов,  заимствованных  их  английского  языка.  Частотным  здесь  (до 
«33,8%  всего  исследованного  числа  молодежных  жаргонизмов,  заимствованных  из 
английского  языка)  является  гибридизация  англоязычной  лексики  -   добавление  к 
английской основе русских словообразовательных элементов»  [3].
Условные  языки  также  пополняются  иноязычными  заимствованиями. 
Усвоению  иноязычных  заимствований  отчасти  способствовал  подвижный  образ 
жизни  некоторых  социальных  групп  —  ремесленников,  торговцев,  уголовных 
элементов  и  др.  Но  главная  причина  состоит в  том,  что  непонятное  иноязычное 
слово  может  стать  хорошим  средством  маскировки.  Так,  в  русских  условных 
языках  исследователями  отмечаются  слова,  заимствованные  из  цыганского 
языка,  например дуёк  'два рубля',  ср.  цыг.  дуй  'два'  деш  'десять рублей',  ср.  цыг, 
деш  'десять',  парняга  'двадцать  пять  рублей',  от  цыг.  парно  'белый',  шур  'вор'  от 
цыг.  чорес  'воровать'  и  т.  д.  «Встречаются  цыганские  элементы  и  в  русском 
воровском  жаргоне,  например,  хрять  'бежать,  идти'  от  цыг.  te  px'ires  'ходить, 
бродить'  [4,  С.  151],  тырить,  толкать  'красть'  восходит  к  цыганскому  глаголу  te 
tenc's, имеющему значение 'держать, иметь, брать, ждать',  и т.  д.  [4, С.  153].
Встречаются  в  условных  языках  и  некоторое  количество  заимствований  из 
германских  языков,  например,  агунда  'собака',  флеш  'мясо',  стод  'бог',  ср.  шв.  stod 
'изваяние, статуя'  [5, С.  231]. Германские заимствования в арго также общеизвестны, 
так они  перешли  в  жаргон.  Например,  блатной  -  'представитель уголовного  мира'. 
По мнению В.  В.  Стратена, это слово пришло в русский язык через польские арго из 
немецкого  Rotwelsch,  где  имеются  слова  platt  'доверенный',  Blatter  'вор'  ср.  также  в 
языке  идиш  blat  'доверенный,  согласный  на  что-либо',  польск.  blat  'укрыватель 
краденого',  blat  Ьуи  'согласиться  на  что-либо'.  Далее,  клифт,  'пальто,  пиджак'  из 
немецкого арготического  Kluft 'одежда'»  [6, С.  134].
Как  видно  из  вышеизложенного,  можно  предположить,  что  этимология 
многих  жаргонных  единиц  указывает  на  активные  межъязыковые  контакты 
носителей  языка  не  только  в  его  литературной  кодификационной  форме,  но  и  в 
социально ограниченных  формах (жаргон, сленг, арго).
Проблеме  межъязыковой  и  межкультурной  коммуникации,  роли  их  в 
развитии  социальных  жаргонов  посвящены  публикации  лингвистов  конца  20  -  
начала  21  века.  Так,  в работе  «Язык и межкультурная коммуникация»  С.  Г.  Тер  -  
Минасова  [7],  исследуется  межкультурная  коммуникация  и  ее  влияние  на 
общественную  среду.  Тер  -   Минасова  пишет  об  актуальности  проблемы 
межкультурной  коммуникации  в  современных  условиях,  в  главе  «Отражение  в 
языке изменений и развития общественной культуры»  ею приведены интересные 
примеры  языковых  контактов,  автор  доказывает  возможность  роста  доли 
жаргона  в  коммуникации  внутри  социума  и  в  межкультурных  (вернее, 
субкультурных)  контактах.

Нами 
рассматривается, 
частности, 
процесс 
влияния 
межкультурной 
коммуникации  на  проникновение  жаргонных  единиц  в  социальную  среду  через 
тексты  поздравительных  открыток.  Современному  обществу  требуются  уже  не
просто  красивые  цветные  открытки, 
каждому  человеку  -   в  соответствии  с 
его  культурным  статусом  -  хочется 
выделиться 
и 
показать 
свою 
индивидуальность  через  какой-либо 
семиотический  акт,  в  данном  случае 
через поздравительные открытки.
Среди  огромного  тематического 
многообразия 
поздравительных
открыток  (государственные  праздники, 
календарные 
народные 
праздники, 
поздравления  для родителей,  учителей, 
руководителей)  мы  выделили  группу, 
активно  используемую  в  молодёжной 
среде  (поздравления  с  Днём  рождения, 
8  Марта,  поздравления  подруг,  братьев 
и  сестёр).  В  этой  тематической  группе  особенно  часто,  наряду  со  средствами 
современного  русского  литературного  языка,  получил  широкое  распространение 
жаргон.
Современные 
открытки 
резко 
отличаются 
своим 
содержанием 
от 
советских  поздравительных  текстов.  для 
них  характерна  насыщенность  жаргонной 
лексики. 
Считаем 
необходимым
остановиться 
на 
полной 
атрибутике 
изучаемого текстового материала.
Приведем 
примеры 
употребления 
некоторых  жаргонизмов  в  поздравительном 
тексте  и  варианты  лексикографической 
трактовки в различных  словарях:
«КЛАССНЫЙ,  -ая,  -ое;  -сен,  -сна.  1. 
см.  класс.  2.  Принадлежащий  к  высшему 
классу2  (в  4  знач.),  высокого  качества 
(разг.).  К.  игрок.  II  сущ.классность,  -и,  ж.»  - 
Толковый словарь под  ред.  C.  И.  Ожегова  и
Н.Ю.Шведовой  [8].
«КЛАССНЫЙ  классная,  классное.  1.
Принадлежащий,  относящийся к классу  (во  2,  3,  4,  7,  8 и 9 знач.).  Классная доска. 
Классный  чин.  Классный  вагон  (пассажирский  вагон  в  отличие  от  товарных, 
служебных  и  т.  п.).  2.  Относящийся  к  высокому  классу  (в  6  знач.;  спорт.). 
Классная  игра.  Классный  удар.  Классный  бегун»  -  Толковый  словарь  русского 
языка под ред. Д. Н. Ушакова  [9].
T ita   пусть  ь  жи^ни  ®кружак»т 

жүктеу/скачать 10,6 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: