«Памятники бегазы-дандыбаевской и тасмолинской культур»

160
на юге Красноярского края [Членова, 1972, рис. 13, 1]. Но насколько горшок из Уйбата 
типичен  для  карасукской  традиции?  Судя  по  имеющимся  данным,  он  выбивается 
из  карасукского  орнаментального  канона  [типичные  карасукские  орнаменты,  см.: 
Новгородова, 1970, рис. 6; 13].
В  могильнике  Донгал  найдены  два  сосуда  в  форме  чаши,  круглодонные, 
тонкостенные,  шейка  не  орнаментирована  [Варфоломеев,  2013,  рис.  11,  6,  9].  Тулово 
одной чаши орнаментировано рядами оттисков палочки, у другой имеются два широких 
желобка на шейке. Оба сосуда изготовлены оригинальным и редким способом. Сначала 
формовался тонкостенный (толщина стенок около 3 мм) сосуд-основа, а после подсушки 
накладывался  второй  слой  глины.  Сходный  прием  изготовления  посуды  известен 
в  карасукском  могильнике  Малые  Копены  3  в  Хакасии.  Л.  П.  Зяблин  в  публикации 
малокопенских материалов характеризует этот технологический способ как редкостный 
[Зяблин, 1977, с. 26; рис. 3, 8]. По форме и орнаментации сосуды из могильника Донгал 
схожи с некоторыми экземплярами из Тагискена [Итина, Яблонский, 2001, рис. 85, 550; 
95, 639; 106, 770], а их карасукское происхождение небесспорно.
Группа VI. Позднекарасукская каменноложская [по М. П. Грязнову] или лугавская 
[по Н. Л. Членовой и В. В. Боброву] керамика. В нее включены два сосуда из могильника 
Бегазы (рис. 84, 11). Сосуды круглодонные с прямыми шейками. Орнамент гребенчатый. 
На одном из сосудов две заштрихованные полосы окаймлены и разделены каннелюрами, 
ниже – ряд вдавлений. На другом горшке шейка украшена широкой сеткой, по плечику 
– ряд вдавлений, под ним – заштрихованная полоса. По форме и орнаменту эти сосуды 
ближе всего к лугавской или каменноложской керамике [Членова, 1972, табл. 31, 7, 8; 32, 
2
]. Правда, Н. Л. Членова отмечает, что гребенчатая техника не характерна для лугавской 
орнаментальной традиции [1972, с. 118].
Группа  VII.  Посуда  тагискенского  облика.  Сосуды  этой  группы  красно-  и 
чернолощеные, чашевидные, небольшие, с уплощенным или округлым дном, приземистых 
пропорций. Шейка часто оформлена в виде двух широких желобков, на таких сосудах 
орнамент обычно отсутствует. На декорированных чашах орнамент состоит из оттисков 
палочки,  треугольного  штампа,  сосцевидных  налепов,  нередко  сгруппированных  по 
три, встречается узкий валик [Варфоломеев, 2013, рис. 11, 6, 9]. Посуда седьмой группы 
известна  в  могильниках  Сангру  I,  Айбас-Дарасы,  Енбек-Суйгуш,  поселении  Кент.  В 
наибольшем количестве представлена в могильнике Тагискен [Итина, Яблонский, 2001, 
рис. 65, 334; 67, 355; 68, 364; 69, 382].
Очень  проблематично  происхождение  посуды  группы  VIII.  В  нее  включены 
круглобокие плоскодонные и круглодонные сосуды небольших размеров, с орнаментом, 
выполненным  фигурным  –  струйчатым,  подковообразным,  циркульным,  γ-видным  – 
штампом и занимающим все тулово (рис. 83, 1, 2, 4). Шейки на таких небольших горшках 
без  орнамента  и  покрыты  лощением.  По  форме  тулова  к  этой  группе  примыкают  и 
кубки из Дандыбая (рис. 83, 6, 9). Фактически это те же круглодонные сосуды, только на 
высоких поддонах в виде ножки.
Некоторые  аналогии  известны  в  алтайских  поселений  Бурла  3  и  Кайгородка  3 
[Удодов, 1991, рис. 2, 5–7]. Но в целом бурлинская керамика – андроноидная, имеющая 
соответствия в комплексах еловской культуры [Удодов, 1991, рис. 1; 2, 1, 3, 4]. Автор 

161
раскопок  отмечает  также  присутствие  ирменской  керамики.  В  порядке  выяснения 
проблем ирменской культуры В. С. Удодов предполагает участие бегазы-дандыбаевского 
компонента  в  формировании  ирмени  [1991,  с.  88].  Эта  позиция,  вероятно,  основана 
на  видении  признаков,  общих  для  ирменской  керамики  и  андроноидной  посуды  из 
памятников БДК.
В  связи  с  проблемой  керамики  группы VIII  особый  интерес  имеет  информация 
о  комплексе  Кара-Оба  из  Восточного  Казахстана.  Здесь  на  правобережье  Иртыша 
зафиксированы сооружения квадратной формы с кладкой из сырцового кирпича. Посуда 
представлена  образцами  валиковой,  штампованной,  андроноидной,  тагискенской  и 
станковой керамики [Бейсенов и др., 2014, рис. 4; Мерц, 2006, рис. 4, 1–12, 14–16, 18, 20]. 
На правобережье Иртыша исследован и хорошо известный Измайловский могильник, 
давший  экземпляры  андроноидной  и  штампованной  керамики  [Ермолаева,  1987]. 
Как  будто  бы  штампованная  керамика  концентрируется  в  памятниках  правобережья 
Иртыша. Совокупность находок из Прииртышья не может не насторожить. Не здесь ли 
находился эпицентр распространения штампованной керамики? Но, с другой стороны, 
этот тип посуды никогда не встречается самостоятельно, но всегда в комплексе с другими 
культурными компонентами (керамика валиковая, андроноидная, тагискенская, станковая 
и др.). Неизвестно ни одного памятника, посуда которого была бы представлена только 
группой VIII.
Вероятно, особую, условную группу IX составляет посуда синкретического облика, 
сочетающая  признаки  разных  традиций.  Так,  в  могильнике  Енбексуйгуш  был  найден 
сосуд валикового облика, но с орнаментом в виде круглых пятен, нанесенных краской 
(рис. 82, 11). В Сангыру I есть сосуды-кувшины, один из которых украшен штампами в 
виде креста, другой заштрихованными полосами по горлышку и зигзагом в сочетании с 
вдавлениями трубки по тулову (рис. 82, 12, 13). Есть в Сангру I и сосуды с орнаментом в 
виде меандров (рис. 83, 11). Не исключено, что сангруские горшки декорировались под 
влиянием орнаментальных канонов пахомовского населения лесостепного юга Западной 
Сибири, в керамике которого особо отчетливо сконцентрированы андроноидные мотивы 
[Корочкова и др., 1991, рис. 3, 1, 6, 7, 17, 18, 21].
В Кенте и Мыржыке имеется ряд фрагментов сосудов с андроноидным орнаментом, 
обычно  небрежным  и  выполненным  в  резной  технике.  По  составу  глиняного  теста  и 
простой  отделке  поверхности  стенок  они  близки  характерной  валиковой  керамике. 
Такие  экземпляры,  видимо,  отражают  попытки  копирования  декора  на  импортных 
сосудах  местными  гончарами.  В  Кенте  присутствует  явно  андроноидный  комплекс 
западносибирского происхождения (рис. 86).
Анализ  керамических  материалов  из  поселений  и  могильников  Центрального 
Казахстана позволяет сделать ряд важных выводов.
В  могильниках  БДК  присутствует  как  валиковая  посуда,  так  и  достоверно 
суперстратный  компонент  (группы  II–IX).  Последний  представлен  в  Центральном 
Казахстане очень малочисленной серией (см. табл. 6). На 4227 горшков валикового типа 
приходится только 275 сосудов других групп, т. е. 6,1% всего массива проанализированного 
материала.  Количество  посуды  групп  II–IX  в  памятниках  Центрального  Казахстана 

162
убывает пропорционально размерам поселений и погребальных сооружений. Чем меньше 
размеры  могильных  построек  и  поселенческих  объектов,  тем  меньше  вероятность 
нахождения  в  них  суперстратной  керамики.  Её  нет  на  небольших  поселениях  и  в 
могильниках  с  простейшими  погребальными  сооружениями.  Поразительно,  что  так 
называемая  бегазинская  керамика  на  памятниках  бурлинского  типа  составляет  до 
40–50% всего комплекса [Удодов, 1994, с. 11], а в Центральном Казахстане в среднем 
только  6,1%.  То  есть,  на  территории  БДК,  откуда  якобы  и  происходит  «бегазинская» 
керамика, её почти на порядок меньше, чем вне «основной» территории. Объяснение 
этого  парадоксального  факта  заключается  в  констатации  «бегазинской»  посуды  как 
суперстратного компонента в памятниках валиковой культуры.
Таким образом, керамика, которую принято называть бегазинской, не представляет 
единого целого, а распадается на несколько групп конкретной культурной принадлежности, 
имеющих  соответствия  в  древностях  Средней  Азии  времени  Намазга  VI  и  поздней 
Намазга VI, в керамике могильника Тагискен в Приаралье и андроноидных культурах 
Западной Сибири. Причем андроноидная посуда абсолютно преобладает в суперстратном 
компоненте.
Выделение  нескольких  групп  посуды  импортного  происхождения  предполагает 
постановку вопроса об облике типичной бегазинской керамики, как маркера культуры 
строителей мавзолеев. Без ответа на него невозможно решение проблемы БДК. Кстати, 
никто  из  интерпретаторов  не  дал  ответа  на  этот  вопрос,  да  и  не  ставил  его.  Только 
В.  В.  Бобров  предпринял  попытку  выделить  характерные  особенности  собственно 
бегазинской посуды [2002, с. 11, 12]. Результаты элементарного анализа керамики БДК 
изложенного выше, оставляют этот аспект проблемы открытым. Очевидно, собственно 
«бегазинской»  условно  нужно  считать  только  посуду  группы  VIII,  поскольку  она 
представляет собой керамику, не отождествляемую ни с одной из известных культур. 
Вероятно,  следует  ожидать  открытия  территориально  небольшой  культуры,  носители 
которой соседствовали с создателями андроноидных культур.
Одним  из  наиболее  вероятных  регионов  контактов  населения  БДК  с 
андроноидными культурами была Западная Бараба, где в XIV – первой половине X в. до 
н. э. существовала ирменская культура [Молодин, 2014, с. 57]. Но здесь же исследованы 
памятники  андроноидных  пахомовской  и  сузгунской  культур,  изучены  поселения 
с  валиковой  керамикой  [Молодин,  2014,  с.  56–61],  фиксируются  связи  и  контакты 
атлымской,  красноозерской,  берликской  культур  [Молодин,  2014,  с. 56–61].  Отсюда и 
из  соседних  регионов  Западной  Сибири  и  могла  поступать  андроноидная  керамика  в 
Центральный Казахстан. Взаимодействие западносибирского андроноидного населения 
и носителей традиции валиковой керамики происходило, вероятно, в широкой полосе 
контактной  зоны  от  Тобола  до  Иртыша.  Керамика  пахомовской  культуры  найдена  в 
Алексеевском поселении на Тоболе в землянке №4 [Кривцова-Гракова, 1948, рис. 57, 2, 
3, 7]. У Омска исследовано поселение Большой Лог с ирменской и валиковой керамикой 
[Генинг, Стефанов, 1993]. Совместное нахождение валиковой и пахомовской керамики 
зафиксировано в поселении Жар-Агач на юге Омской области [Сотникова, 1986].

163
Таблица  6  –  Соотношение  субстратной  и  суперстратной  керамики  из  памятников 
Центрального Казахстана (п.– поселение, м. – могильник)
памятники
субстрат
(группа 1)
суперстрат
(группы 2–9)
всего
кол-во
сосудов
%
кол-во
сосудов
%
кол-во
сосудов
%
1
п. Кент
1
2601
94
165
6
2766
100
2
п. Домалактас
116
98,3
2
1,7
118
100
3
п. Донгал
300
99
3
1
303
100
4
п. Акимбек
74
100
-
-
74
100
5
п. Ташик
30
100
-
-
30
100
6
п. Упаис
63
90
7
7
70
100
7
п. Копа I
123
99,2
1
0,8
124
100
8
п. Мыржык 
776
98,3
13
1,7
789
100
9
м. Айдарлы
8
100
-
-
8
100
10
м. Бугулы II*
4
36,4
7
63,6
11
100
11
м. Дандыбай
3
25
9
75
12
100
12
м. Бегазы*
11
39,3
17
60,7
28
100
13
м. Бугулы III*
3
60
2
40
5
100
14
м. Сангыру I*
4
25
12
75
16
100
15
м. Айбас-Дарасы*
3
5,8
16
84,2
19
100
16
м. Донгал
18
72
7
28
25
100
17
м. Дермен
8
100
-
-
8
100
18
м. Кштан
4
100
-
-
4
100
19
м. Карагаш
9
81,8
2
18,2
11
100
20
м. Енбек-Суйгуш
11
73,3
4
26,7
15
100
21
м. Актопрак
20
95,2
1
4,8
21
100
22
м. Самара
3
100
-
-
3
100
23
м. Уйтас-Айдос
6
85,7
1
14,3
7
100
24
м. Шоиндыколь
5
83,3
1
14,3
6
100
25
м. Жукей I и Жукей II
10
90,9
1
9,1
11
100
26
м. Тасырбай
7
70
3
30
10
100
27
м. Тегисжол
7
87,5
1
12,5
8
100
Всего: 4227
93,9
275
6,1
4502
100
Примечания:
1
 – по состоянию на 2007 г.; знаком * отмечены памятники с неполными данными.

164
В глубинных районах БДК керамика групп II–IX едва заметно присутствует или 
даже не встречается на поселениях небольших размеров (Акимбек, Ташик, Упаис, Копа I), 
также минимально она представлена в могильниках Айдарлы, Дермен, Актопрак, Жукей I 
и  Жукей  II,  Тасырбай,  Тегисжол,  оставленных  группами  традиционной  крестьянской 
культуры.  Данные  табл.  6  демонстрируют  преобладание  импортной  керамики  в 
могильниках мавзолейного типа и самых крупных поселениях протогородского статуса. 
Следовательно,  межкультурные  связи  происходили  на  уровне  субкультуры  элиты, 
оставивших памятники этих типов.
Анализ керамики показывает, что карасукский компонент проявляется минимально 
и только в деталях, которые нужно относить на счет общих элементов, присутствующих 
в керамике карасука и андроноидных культур. Прежде всего, это такие орнаментальные 
мотивы  как  ромбы,  соприкасающиеся  треугольники,  «опрокинутые»  треугольники, 
вписанные треугольники и т. д.
Наблюдается  синхронность  отдельных  типов  суперстратной  керамики  этапам 
развития валиковой культуры Казахстана, еловская посуда хронологически соответствует 
материалам среднего этапа БДК, а более поздняя ирменская – донгальскому этапу.
В  свое  время,  выделив  общность  культур  валиковой  керамики,  Е.  Н.  Черных 
обратил внимание на существование двух компонентов в керамике культур западной и 
северопричерноморской контактной зон ОКВК. Первый компонент – посуда валикового 
типа,  второй  –  керамика  западная  или  фракийская.  Второй  компонент  представлен 
«черпаками»  с  одной  ручкой  и  двуручными  «кубками»  изготовленными  из  хорошо 
отмученной глины, лощенными и полированными. Орнамент резной и каннелированный, 
на стенках сосудов иногда налеплялись шишечки [Черных, 1984, с. 251, 252]. Вероятно, 
керамика групп II–IX из памятников БДК является типологическим аналогом «второму» 
компоненту керамики западного ареала ОКВК и дополнительным аргументом в пользу 
принадлежности бегазы-дандыбаевских памятников к этой общности.
Присутствие  в  комплексах  БДК  суперстратной  керамики  отражает  процессы 
взаимодействия  центрально-казахстанского  населения  с  носителями  андроноидных  и 
земледельческих культур. Не приходится говорить о миграциях инокультурного населения 
на  территорию  Казахского  мелкосопочника.  Признаки  миграции  не  прослеживаются 
в  комплексе  археологических  признаков,  а  импортная  керамика  присутствует 
преимущественно  в  тех  памятниках  БДК,  которые  были  оставлены  местной  элитой, 
вышедшей  из  среды  автохтонной  бегазы-дандыбаевской  культуры  общности  культур 
валиковой керамики.
Три подгруппы валиковой керамики (т. е., той посуды, которую изготавливали и 
использовали  бегазы-дандыбаевцы)  иллюстрируют  процессы  генезиса,  эволюции  и 
трансформации БДК.
Ранний этап представлен памятниками (слоями) с посудой подгруппы IБ (нижние 
слои поселений Кент и Мыржык). Аналогичную посуду, как один из компонентов сложения 
валиковой керамики саргаринской культуры, С. Я. Зданович называет черкаскульской. 
«Черкаскульская» керамика происходит из поселений Явленка, Островное, Саргары и 
др. [Зданович, 1983, с. 74–76]. Эта посуда действительно напоминает черкаскульскую, 
но такое сходство следует объяснять общими элементами оформления фёдоровских и 
черкаскульских сосудов. Федоровская традиция конструирования и орнаментации сосудов 
проявляется  в  керамике  подгруппы  IБ  бегазы-дандыбаевской  культуры.  Федоровский 
комплекс, как один из компонентов генетической основы будущей валиковой керамики, 
наиболее отчетливо виден в формах и орнаментальных сюжетах посуды группы IБ из 

165
Кента (рис. 72; 73; 80). Однако из этого факта не должен следовать однозначный вывод 
о  формировании  валиковых  комплексов  только  в  результате  однолинейной  эволюции 
позднефедоровского  керамического  субстрата.  Вероятно,  рассматривая  проблему 
генезиса валиковой культуры в Казахстане, нужно учитывать участие в этом процессе 
многочисленного алакульского населения и западные позднесрубные импульсы.
Керамика  подгруппы  IA  явилась  результатом  эволюции  посуды  подгруппы  IБ  и 
синхронизирует  различные  типы  погребальных  сооружений,  жилищ  и  артефактов 
среднего этапа, который предлагается называть кентским по поселению Кент, давшем 
массовый  материал  этого  времени.  На  этом  этапе  существовали  поселения  Кент, 
Мыржык, Бугулы II, Акимбек, Ташик, Упаис, Домалактас, Атасу, Акмустафа и другие.
Заключительный этап бегазы-дандыбаевской культуры и одновременно финальная 
стадия  бронзового  века  в  Казахстане  –  донгальский.  Он  представлен  материалами 
поселений Донгал, Кент (поздний слой), Бугулы I, Едирей II, Каратал II.
Бегазы-дандыбаевская  (саргаринско-алексеевская)  культура  традиционно 
датируется XIII–IX/VIII вв. до н. э. Но такая хронологическая привязка не соответствует 
современному  уровню  исследований,  порождает  неразрешимые  проблемы  и  требует 
корректировки  в  сторону  удревнения.  Поэтому  целесообразно  привести  некоторые 
доводы в пользу такой корректировки дат.
Заключительная фаза Евразийской металлургической провинции, в которую входит 
БДК,  в  системе  радиоуглеродной  хронологии  датируется  второй  половиной  II  тыс. 
до н. э. – началом I тыс. до н. э. [Черных, с. 48, рис. 10; с. 50]. В этом диапазоне дат 
размещаются некоторые из андроноидных культур: пахомовская – XIV–XII вв. до н. э. 
[Корочкова, 2010, с. 75], бархатовская (щетковский и красногорский этапы) – последняя 
четверть II тыс. – X/IX вв. до н. э. [Аношко, 2006, с. 18–21]. Создана шкала 14С дат для 
культур Западной и Южной Сибири. Согласно полученным данным, ирменская культура 
датирована 1400–1100 гг. до н. э., позднеирменская – 1000–800 гг. до н. э., карасукская 
классическая – 1400–1000 гг. до н. э., карасукская каменноложская – 1200–1100/900 гг. до 
н. э. [Молодин и др., 2014, с. 145, рис. 2].
О  достаточно  раннем  возрасте  керамики  подгруппы  IА  позволяют  говорить 
некоторые  находки  из  Средней  Азии.  В  теменосе  Гонура  был  найден  сосуд  степного 
облика, который В. И. Сарианиди назвал андроновским [Сарианиди, 1997, рис. 11, 1; см. 
также фото 35, 4]. Этот сосуд почти идентичен горшку из Кента (фото 35, 3). Маргианские 
храмы автор открытия БМАК датировал первоначально не ранее середины II тыс. до н. э. 
[Сарианиди, 1997, с. 159]. Позднее для Гонура была получена серия радиоуглеродных дат, 
которые позволили установить, что памятник Гонур Депе существовал на протяжении 
2500–1500 лет до н. э. К 1500 г. до н. э. жизнь на памятнике прекратилась [Зайцева и др., 
2008, с. 166–179]. Не смотря на поздний возраст южного Гонура, в котором и находится 
священный участок – теменос, нужно признать очень раннюю дату появления сосуда 
валикового  типа  в  этом  комплексе.  Достаточно  раннее  время  появления  валиковой 
керамики в Средней Азии подтверждается и другими данными [см., например: Кирчо, 
2014].
Приведенные  сведения  о  датах  и  хронологии  некоторых  аналогов  посуды 
суперстратного  происхождения  и  валиковой  керамики  позволяют  датировать  бегазы-
дандыбаевскую культуру второй половиной II тыс. до н. э. – X вв. до н. э.

166
В последние годы были получены радиоуглеродные даты из значительной 
серии  памятников  Центрального  Казахстана.  Основная  масса  их  относится  к 
раннему железному веку, получены даты также из ряда памятников эпохи бронзы. 
В таблице 7 приведены данные по памятникам эпохи бронзы и, частично, раннего 
железного века (табл. 7).
Анализы  были  проведены  в  лаборатории  радиоуглеродного  датирования 
в  Королевском  Университете  г.  Белфаст,  Северная  Ирландия,  Великобритания 
(куратор  проекта  С.  В.  Святко).  Приведенные  в  таблице  данные,  хотя 
и  немногочисленные,  позволяют  получить  некоторое  представление  о 
хронологической позиции ряда памятников, относимых исследователями к эпохе 
бронзы и начальному периоду раннего железного века.
Одна дата, самая ранняя в представленной серии, получена из погребения 
нуринской  культуры  Центрального  Казахстана.  Это  курган  3  могильника 
Бакыбулак.  Этот  обширный  могильник  расположен  в  Каркаралинском  районе 
Карагандинской  области.  В  составе  его  –  курганы  и  ограды  эпохи  бронзы  и 
курганные  захоронения  раннего  железного  века.  Неподалеку  от  могильника 
изучено  одноименное  поселение,  давшее  материалы  нуринской  культуры 
[Бейсенов, Ломан, 2009]. Курган 3 (диаметр 10 м, высота от уровня современной 
дневной  поверхности  0,7  м)  до  раскопок  имел  подквадратно-округлую  форму, 
каменную поверхность. Вплотную к кургану с южной стороны примыкала группа 
погребений в виде каменных ящиков, верхние грани которых хорошо фиксируются 
над уплощенной земляной насыпью. Раскопки на кургане 3 выявили квадратную 
ограду (рис. 87, I) сторонами 8 х 8 м, составленную, судя по более сохранившимся 
участкам, из больших вертикальных плит. Ограда вкруговую обнесена плитами, 
придавшими  закругленную,  курганообразную  форму  всей  наземной  части 

жүктеу/скачать 7,11 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: