Editor-in-Chief Shakir Ibrayev Редакция алқасы Редакционная коллегия
Кульсарина И.Г. Отражение мифологических воззрений башкир
жүктеу/скачать 4,45 Mb. Pdf көрінісі
|
N.Kelimbetov
| Кульсарина И.Г. Отражение мифологических воззрений башкир...
197 Так, в повести «Могусюмка и Гурьяныч» Н.Задорнова суеверные люди за шайта- на принимают дагерротип, съемочный аппарат: «И навели на староверов с под- ставки аппарат, и глянул на них глаз стеклянный. – Э-э, так это шайтан нас рисует! – молвил Макар. – Не бойтесь, тут все правильно, худого нет ничего, – говорил Курбан. Староверы сидели ни живы ни мертвы. «Правда, – думал Макар, – Курбан человек свой и вряд ли станет делать ху- дое, все же он не городской! Но все же много ли он смыслит, могли ему под- сунуть бог знает что, он и сам не ведает, что в аппарате черт… Шайтан! Вон мигает глазом, видно ведь!» [9, с. 133]. По поверьям мусульман, шайтаны могут появляться в человеческом обличье, иногда имеют имена. Писатели используют этот образ в основном при изображении отрицательных персонажей. Например, В.Я.Шишков в книге «Емельян Пугачев» пишет: «Вам я не сделаю худого! – кричал, подъехав, Михельсон. – Я начальник. Накормлю вас, отпущу к своим… – Шайтан, бачка, шайтан! – выплевывал старик. – Смертям будем себе делать, башкам крошить, сдавать не будем…» [10]. В других эпизодах произведения Н.П.Задорнова образ шайтана служит сти- леобразующим средством и источником художественности. Например: «Только в Куль-Тамаке любит он промчаться шайтаном мимо окон Зейнап и осадит коня у самых ворот» [9, с. 187]. Особенно часто используется этот демонологический образ в бранных выражениях. Писатели включают его в основном в речи персо- нажей-башкир: «Кинзя: «Должно быть, требуют шайтаны без боя выхода к реке» (В.И.Герасимов «Салават Юлаев»); «Абдулла настоящий башкир: на бритой го- лове засаленная тюбетейка. Плотно сидит. Будто приросла. Усы подстрижены и бородка хвостиком… Сальные ладони трет о них, а волосы в стороны: – Серта ли мне Расея. Шайтаны с ним. Урванцев ганяем и кантон балажим: своя баш- кирская царства» (М.Я.Карпов. «Дар Урала»); «Уж какой был Фейзулла силач да выносливый, а упал на коленки, качается и плачет: «Ай, какой шайтан турок! Детишки резал, баб резал… Ай, шайтан, ай, шайтан!» (Ф.В.Гладков. «Повесть о детстве») и др. Используя образы и сюжеты священной книги мусульман «Коран», авторы смогли не только углубить идейную составляющую, но и обогатили поэтику и стиль своих произведений. Так, в очерке А.П.Платонова «Крестьянин Ягафар» читаем: «Бабай послушал жену и подумал, что она говорит ему правду. В го- стях же ему говорили, что его жизнь теперь в том, чтобы собираться на тот свет, поближе к Магомету». Обращаясь к имени пророка Магомета, автор иносказа- тельно передает намёк окружающих о том, что герою нужно заниматься своими старческими делами. Часто обращался к мифологизмам С.П.Злобин при написании своего первого исторического романа «Салават Юлаев». Для придания повествованию большей выразительности он вводит их в перифрастические конструкции: «Аланджянгул пропал, и я не рад этому, хотя хотел его смерти год назад. Теперь Азраил простер меч свой над нашим народом…»; «Он взял лук … и спустил первую вестницу |