138
Нам не следует стыдиться одобрения и обретения истины, откуда
бы она ни исходила — пусть даже от далеких от нас племен и от на-
родов несопредельных с нами стран. Для искателя истины нет ничего
лучше самой истины, и не следует пренебрегать истиной и свысока
смотреть на тех, кто ее высказал или передал: истиной никого нельзя
унизить — наоборот, истина облагораживает всякого
3
.
Однако «философ арабов» подвергает ревизии некоторые по-
ложения своего учителя — там, где они вступают в противоречие
с утверждениями священной книги мусульман. Так, если Аристо-
тель, признавая конечность мира в пространстве, допускал его
вечность во времени, то аль-Кинди строго следует в этом вопросе
Корану: поскольку мир был сотворен Аллахом из ничего и будет
обращен после Страшного суда в ничто, то о вечности его говорить
нельзя. Мир существует во времени — и существует лишь до тех
пор, пока на то есть воля Всевышнего.
Утверждая ценность разума как орудия познания истины, аль-
Кинди не считает это орудие универсальным и исчерпывающим.
Знанию, полученному благодаря деятельности интеллектуальной,
дискурсивной, он противопоставляет знание, не требующее ни тру-
дов, ни исканий, ни сообразительности. Это Божественное знание,
которым Аллах наделяет своих избранных, пророков. Оно носит
целиком интуитивный характер, характер мистического открове-
ния, и для его приобретения не нужны ни логика с математикой,
ни иные науки, включая метафизику. Условие здесь одно — воля
Аллаха, избрание им данного индивида в качестве субъекта, достой-
ного откровения свыше. Но число наделенных таким сверхзнанием
крайне ограничено (в Коране, от Адама до Мухаммеда, пророков
насчитывается всего 27), а критерии, которыми руководствуется
в своем выборе Аллах, превышают всякое человеческое разумение.
Дело аль-Кинди продолжил Абу Наср Ибн Мухаммед, уроженец
тюркского города Фараб (нынешний Отрар в Казахстане), в честь
которого он впоследствии и получил имя
Достарыңызбен бөлісу: