степень строгости тео-
рии, то есть степень, так сказать, жесткости тех огра-
ничений, которые теория при помощи закона налагает
на природу, с ее степенью фальсифицируемости. Отсю-
да следует, что понятие степени фальсифицируемости
выполняет те самые функции, которые, по мнению
Шлика и Фейгля, должно выполнять понятие простоты.
Я могу добавить, что различение, которое Шлик хотел
провести между законом и случаем, также может быть
уточнено с помощью идеи степеней фальсифицируе-
мости. Оказывается, что вероятностные высказывания о
последовательностях со случайными характеристиками,
во-первых, имеют бесконечную размерность (см. [70,
разд. 65]), во-вторых, являются сложными, а не про-
стыми (см. [70, разд. 58 и конец разд. 59] ) и, в-третьих,
фальсифицируемы только при принятии специальных
мер предосторожности (см. [70, разд. 68]).
Сравнение степеней проверяемости подробно обсуж-
далось ранее, в разд. 31—40. Приводимые там примеры
и отдельные соображения можно легко перенести на
и до сих пор придерживается воззрения, совершенно противоположного
моей теории простоты: он приписывает более простому закону боль-
шую априорную вероятность, а не большую априорную невероятность,
как это делаю я. (Таким образом, сопоставление взглядов Джеффри-
са и Нила может служить иллюстрацией к замечанию Шопенгауэра
о том, что решение проблемы часто сначала выглядит как парадокс,
а потом как трюизм.) Я хотел бы добавить здесь, что в последнее
время я значительно продвинулся в разработке моих взглядов на по-
нятие простоты, при этом я старался усвоить, и, надеюсь, небезуспеш-
но, кое-что из книги Нила.
186
проблему простоты. Это верно, в частности, для поня-
тия степени универсальности некоторой теории. Мы
знаем, что более универсальное высказывание может
заменить много менее универсальных высказываний и
по этой причине его можно назвать «более простым»..
Можно также сказать, что понятие размерности теории
придает точность идее Вейля об использовании числа
параметров для определения понятия простоты*
6
. Не-
сомненно также, что наше различение материальной и
формальной редукций размерности теории (см. разд.
40) может подсказать ответ на некоторые возможные
возражения против теории Вейля, например на возра-
жение, согласно которому множество эллипсов, для
которых даны соотношения их осей и численный экс-
центриситет, имеет в точности столько же параметров,
как и множество окружностей, хотя второе множество,
очевидно, является более «простым».
Самое же важное состоит в том, что наша теория
объясняет,
почему простота ценится столь высоко. Что-
бы понять это, нам не нужно принимать ни «принцип
экономии мышления», ни какой-либо другой принцип
*
6
Как упоминалось в прим. *3 и *5, именно Джсффрис и Ринч
впервые предложили измерять простоту некоторой функции малочис-
ленностью ее свободно заменимых параметров. Однако они вместе
с тем предлагали приписывать более простой гипотезе большую
априорную вероятность. Таким образом, их взгляды могут быть вы-
ражены следующей схемой:
простота=малочисленность параметров —высокая априорная вероятность. Получилось так, что я исследовал эту проблему совсем с другой
стороны. Меня интересовала оценка степеней проверяемости, и я вна-
чале обнаружил, что проверяемость можно измерить при помощи «ло-
гической невероятности» (которая в точности соответствует исполь-
зуемому Джеффрисом понятию «априорной» невероятности). Затем
я обнаружил, что проверяемость и, следовательно, априорная неве-
роятность могут быть отождествлены с малочисленностью парамет-
ров, и только в конечном итоге я отождествил высокую степень про-
веряемости с высокой степенью простоты. Таким образом, мои взгля-
ды могут быть выражены такой схемой: