Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук Научный консультант

 
190 
политику  вытеснения  мусульманства  из  духовной  среды  казахов.  Работники 
административного  корпуса  проявляли  личную  инициативу  в  реализации 
поставленных задач.  
Военный  губернатор  Тургайской  области  Я.Ф.Барабаш  встречался  с 
казахами  с  целью  пропаганды  государственного  просвещения  в  школах  и 
университетах как наиболее приемлемого способа развития и противодействия 
влиянию  татар.  Характерно,  что  во  время  этой  встречи  Барабаш  ссылался  в 
качестве  положительного  примера  на  карьерное    продвижения  молодых 
казахов,  в  том  числе  и  на  Т.  Сейдалина.  Участие  на  мероприятии    Сейдалина 
оказалось  полезным  и  произвело  приятное  впечатление  на  присутствовавших 
[371, л.15]. Подобная рекламная процедура деловых успехов казахов-служащих 
применялась довольно часто и оказалась эффективна.  
 Деятельность  казахских  чиновников,  вписывавшаяся    в  стандарты 
государственного  делопроизводства  все  же  оказалась  несколько  иной  в 
специфичных  условиях  степных  районов.  Доминирование  наглядного 
образного мышления и идейного восприятия в сознании казахских общинников 
акцентировало задачу своеобразного стиля поведения и образа жизни казахских 
чиновников,  заинтересованных  в  сохранении  личного  статуса  в  национальной 
среде.  Поэтому  мотивационная  деятельность  Т.  Сейдалина,  М.Карабаева,  Г. 
Беремжанова,  И.Алтынсарина    и  многих  других  существенно  выделяла  их  из 
среды остальной массы служащих.  
Казахские 
служащие 
 
взаимодействовали 
с 
Мусульманскими 
благотворительными  обществами.  Данные  организации  создавались  в  местах 
компактного расселения тюркского населения. Идейными вдохновителями этих 
организаций являлись общественные деятели и интеллигенты, которые своими 
действиями  являли  пример  взаимосотрудничества  и  взаимопомощи  на  основе 
единой  духовной  базы  и  этноязыковой  близости  тюркских  этнических  групп. 
Функционирование  мусульманских  обществ  обуславливалось  привлечением 
состоявшихся  на  службе  известных  личностей.  Как  правило,  мусульманские 
благотворительные общества действовали с согласия государственных  властей. 
В  основном  организации  ограничивались  патронажем  учащейся  молодежи  в 
официально-действующих  школьных  учреждениях  и  реализацией  социальных 
программ  по  отношению  к  бедным  слоям  населения.  Участие  и  ролевая 
деятельность  в  этих  организациях  являлись  показателем  гражданского  долга 
местных  прогрессистов.  Прогрессисты    выступали  не  столько  в  качестве 
доноров,  а  сколько  как  потенциальные  инициаторы  осуществления  подобных 
идей.  
По  добровольному  почину  представители  казахского  купечества 
принимали  участие  в  благородных  акциях.  Например,  преуспевающий  купец 
Бижан Жангельдыулы, с разрешения  губернатора  Катанаева, построил школу 
в местности Конжар Оренбургского края [372, с.92].  
В  архивных  источниках  слабо  освещается  роль  казахского  купечества  и 
торговцев  в  патронатной  миссии.  В  городах  Приуральско-Поволжского  и 
Сибирских  районов  сохранялся  высокий  удельный  вес  татарских  купцов,  с 

 
191 
которыми активно контактировали казахские служащие.  
 Врач  Аубакир  Алдияров  входил  в  состав  мусульманского  общества  [159, 
с.118]  Это  был  не  единичный  случай.  Юрист  Абдулла  Темиров  в  бытность 
своей  службы  в  Тобольске  возглавлял  Тобольское  общество  мусульман-
прогрессистов  [373,  с.62].  Участие  в  подобных  акциях  консолидировало 
активность 
тюркских 
интеллигентов, 
служащих, 
торговцев, 
мещан, 
священнослужителей в реализации социальных установок развития общества.  
Руководящий  состав  Мусульманских  обществ  формировался  духовными 
служащими,  купечеством  и  творческой  интеллигенцией.  Во  всех  официально 
зарегистрированных  Мусульманских  обществах  традиционно  доминировали 
татары.  Представительство  казаха  Темирова  являлось  единичным  случаем  в 
функционировании  обществ.  Казахские  служащие  трудились  в  соседней 
Томской  губернии.  Ни  один  из  них  не  входил  в  состав  мусульманского 
общества  данной  губернии.  [374,  с.57]  В  общество  прогрессистов  входили 
тюрки-горожане. В Томске все казахские служащие работали в провинции и не 
имели  возможности    к  подобной  кооперации.  Административный  опыт  и 
служебные  полномочия  Темирова  определили  его  роль  в  данной  ситуации. 
Тобольское  общество  мусульман-прогрессистов  открылось  7  мая  1909года.  В 
состав  общества  входили  71  человек.  В  Тобольске  большую  популярность, 
помимо татарских купцов, обрели татары: офицер  К.И. Кульмаметьев, депутат 
Тобольской  думы  Н.Чинбаев.  Н.  Чинбаев  имел  звание  почетного 
потомственного гражданина. Оклад Кульмаметьева составлял 2530 рублей, что 
подчеркивало его статус состоятельного человека. Он традиционно участвовал 
во  всех  масштабных  мероприятиях  [297,  с.293].  При  соответствующих 
обстоятельствах пост председателя общества получил Темиров Абдулла. 
 Усилиями  руководства  общества  в  Тобольске  открылась  местная 
татарская школа. В скором времени общество быстро разрослось за счет новых 
членов.  Первоначально  общество  в  своей  деятельности  ограничивалось 
накоплением    средств,  необходимых  для  проведения  масштабных  программ 
[289].  В  работе  местных  прогрессистов  комбинировалось  сотрудничество 
сибирских буржуа и управленца Темирова, на своем уровне реализовывавшего 
интересы  тюркской  общественности.  Одновременно  Темиров  входил  в 
Тобольское  попечительство  общества  бедных.  Таким  образом,  согласно 
сложившейся  социальной  традиции  доминанты  влияния  аристократических 
семей сохранялась ролевая статусность их представителей. 
Газы  Валиханов  в  Санкт-Петербурге  инициировал  организацию 
мусульманского  общества.  Из  среды  казахских  военных  он  один  из  немногих, 
чья  карьера  успешно  складывалась  в  военном  министерстве.  Ранее  Валиханов 
служил  в  Семипалатинске  и  пользовался  значительной  популярностью  у 
казахского  населения.  В  процессе  общения  с  местным  населением  он 
актуализировал проблему возрождения народа, акцентируя задачу дальнейшего 
подъёма.  Присутствие  Г.  Валиханова  и  его  доминирующее  влияние  в  области 
признавались  властями  как  негативный  фактор.  Поэтому  по  приказу  он  был 
переведен в Сибирь.  Впоследствии Санкт-Петербургская квартира  Валиханова 

 
192 
оставалась  культурно-организационным  центром  для  приезжих  казахов. 
Валиханов  неоднократно  приезжал  в  Казахстан  и  распространял  литературу 
политического  и  религиозного  характера,  что  вызывало  опасение  у  царских 
властей. [53, с.221] . 
Изучение 
источниковой 
документации 
свидетельствует, 
что 
в 
общественных  организациях,  как  правило,  принимали  участие  успешно 
реализовавшие  свои  профессиональные  качества  на  производстве  служащие. 
Вероятно,  профессиональный  успех  как  показатель  высокой  подготовки 
специалистов  являлся  основой  привлечения  успешных  чиновников  в 
общественную  сферу.  Данный  процесс  усиливал  их  степень  влияния  в 
общественных массах и на управленские структуры.  
Будучи  статским  советником  Карабаев  М.К.  на  правах  действительного 
члена входил в состав Тургайской Областной счетной комиссии [180, с.43]. Его 
участие  в  деятельности  комиссии  свидетельствовало  о  высокой  степени 
доверия  к  нему  со  стороны  властей.  Общинная  психология  казахов 
акцентировалась  на  анализе  положительного  воздействия  известных  людей. 
Безусловно,  в  глазах  казахских  общинников  Карабаев  воспринимался  как 
положительная личность, деяния которого оценивались как образец поведения. 
Очевидная  степень  доверия  в  областном  масштабе  к  указанным  деятелям  со 
стороны властей и общественности оказывалась весьма значительной.  
Во второй половине XIX века в категории казахских служащих на уровне 
врачей, учителей, юристов наблюдаются представители из разночинной среды, 
как,  например,  тот  же  М.  Карабаев  и  другие.  В  деловой  сфере  казахские 
служащие  успешно  конкурировали  с  устоявшимися  аристократическими 
фамильными 
династиями. 
Фактически 
формируется 
новая 
группа 
просвещенных  граждан,  степень  воздействия  каждого  из  которых  зависела  от 
личных  волевых  качеств,  профессиональных  характеристик  и  научного 
кругозора. Облаченные в европейское платье со светскими манерами, казахские 
интеллигенты  имели  возможность  приобретения  популярности  в  казахской 
среде при незначительных финансовых ресурсах, но развитой индивидуальной 
подготовки необходимой для защиты казахского общества и его развития.  
Патронатная  сфера  казахских  администраторов  по  отношению  к 
талантливым  безродным  учащимся  с  течением  времени  переходит  в  участии 
состоявшихся казахских прогрессистов в массовых общественных акциях. При 
этом казахские служащие не обладали большими финансовыми ресурсами. Их 
задача состояла в обозначении выполнимых целей и объединении значительной 
группы  казахских  общинников  на  уровне  волостей  и  области.  Имея 
положительный пример реализации собственных  возможностей, эти служащие 
активизировали потенциал казахских общин ограниченных территорий.  
Казахи  вносили  благотворительные  жертвенные  суммы  в  помощь 
пострадавшим. В 1856 году сибирские казахи Кушмурунского внешнего округа 
внесли 323 рублей 60 копеек серебром на пожертвование морским чинам и их 
семьям,  потерявшим  имущество  в  Севастополе  во  время  войны  [375].  В  
последней    четверти  XIX  века  увеличилась  динамика    участия  казахского 

 
193 
населения  в  подобных  акциях.  Требовалось  личное  участие  авторитетных 
личностей, 
инициировавших 
деятельность 
общества. 
В 
городах 
актуализировалась  проблема  развития  социально-культурного  сектора. 
Представители    местной  общественности  инициировали  сборы  общественных 
сумм на возведение необходимых объектов. Так, в мае 1891года совет общества 
попечителей  начального  образования  решил  приступить  к  формированию  в 
Кустанае народной библиотеки на средства общества [376, л.35].  
 В  числе  жертвователей  на  нужды  Кустанайского  реального  училища 
известен Балгимбаев Абдугали Балгимбаевич [377]. В 1898 году по инициативе 
сверхштатного  чиновника  особых  поручений  при  Военном  губернаторе 
Тургайской  области  зауряд-хорунжего  Дербисали  Беркимбаева  население 
пожертвовало  на  реконструкцию  Кустанайской  Александрийской  женской 
русско-казахской  школы  900  рублей  [378,  л.37].  Подавляющее  большинство 
населения  Степных    областей  составляли  казахи.  Вероятно,  основную  массу 
жертвователей  представляли  те  казахские  подданные,  которые  осознавали 
значимость  образования  для  населения.  Характерно,  что  казахские 
стипендиатки  представляли  минимум  в  женских  училищах.  В  действиях 
казахских  спонсоров  теплилась  надежда  на  перспективы  обучения  казахских 
девочек в школах.  
В  1892  году  казахи  Акмолинской  области  принимали  участие  в  оказании 
помощи  бесприютным  детям  в  Омске.  Инициатором  данного  действия 
оказалась 
супруга 
Акмолинского 
генерал-губернатора 
[379]. 
Часто 
административные  руководители  или  их  супруги  выступали  в  качестве 
организаторов 
подобных 
мероприятий. 
Инициативная 
процедура 
соответствовала  духу  времени.  Личный  пример  руководящего  состава 
предопределял  мотивацию  поведения  служащих  администрации,  мобильно 
выполнявших поставленную задачу.  
В  многочисленных  благотворительных  акциях  в  Акмолинской  области 
участвовали  Х.  Какенев,  Д.  Кеменгеров  и  другие  известные  личности.  Х. 
Какенев  неоднократно  участвовал  в  благотворительных  акциях.  В 
административной  иерархии  он  занимал  низовое  звено.  Но  он  активно 
выдвигал предложения по открытию новых школ, финансировании социальных 
программ  и  т.д.  Семья  Кеменгеровых  получила  известность  в  Омском  уезде 
Акмолинской  области.  Один  из  представителей  этой  семьи  действовал  в 
качестве чиновника на Омской железной дороге. Статусность этого чиновника  
в  государственном  административном  корпусе  ограничивалась  сферой 
регламентированных  полномочий.  Но  его  влияние  в  обществе  оставалось 
весомым.  
Казахские  представители  приняли  участие  в  инициированным  Омским 
Благотворительным  Переселенческим  комитетом  в  1900  году  сборе  денег  в 
пользу  пострадавших  от  неурожая  переселенцев  Акмолинской  области. 
Казахское население области пожертвовало 733 рубля, тогда  как общая сумма 
пожертвований  составила  1942  рублей.  Переселенческие  программы 
неоднородно  воспринимались  казахским  населением,  многие  представители  

 
194 
которых  постепенно  разорялись  впоследствии  земельных  переделов  [380]. 
Благотворительные 
суммы 
конкретных 
казахских 
жертвователей 
ограничивались  суммой  в  1-3  рублей.  В  целом  для  казахских  семей  подобные 
взносы  оказались  значительными.  Основное  средство  производства  казахов  –
скот стоил очень дешево на рынке. Участие казахов в подобных акциях носило 
массовый характер.  
Пожертвования  частных  лиц  являлись  хорошим  примером  для  казахского 
населения.  Казахи  одного  участка  Акмолинской  области  пожертвовали  3200 
рублей  на  нужды  Красного  Креста,  усиление  военного  флота,  снабжение 
Сибирских  войск  теплой  одеждой  [381].  Организующую  роль  в 
многочисленных  акциях  взаимопомощи  выполняли  казахские  интеллигенты  и 
служащие.  Именно они выполняли информационно-пропагандистскую миссию 
в обществе.  
С  1910  года  в  Оренбурге,  по  инициативе  местной  общественности, 
создается благотворительная медицинская организация «Белая ромашка». Цель 
этой  организации  заключалась  в  пропаганде  и  сборе  пожертвований  в  пользу 
больных  туберкулезом.  В  благотворительной  компании  охотно  приняли 
участие представители частного бизнеса и государственных структур. В городе 
была  организована  продажа  кумыса  по  сниженной  цене  [382].  Безусловно,  в 
этой компании принимали участие представители казахской общины. 
Стихийные  явления  способствовали  консолидации    просвещенных 
казахов.  Во  время  голода  1898  года  проявился  организаторский  талант  и 
экономические  способности  А.  Букейханова.  Просвещенный  интеллигент 
Букейханов  апеллировал  к  нормам  обычного  права  и  традиционной  системе 
взаимопомощи  казахов.  Как  правило,  организующую  роль  возлагали  на  себя 
казахские  родоправители  и  старшины.  Действия  недавнего  студента 
Букейханова  носили  показательный  характер  стремления  к  самостоятельности 
молодой  генерации  прогрессистов.  Руководством  общества  Букейханов 
рассматривался  как один из реальных гарантов целевого использования денег. 
Пожалуй,  это  был  один  из  немногих  примеров.  Букейханов  действительно 
получил  известность  в  либерально-прогрессивных  и  научных  кругах  Сибири. 
Его  личное  участие  в  разрешении  кризиса  и  степень  влияния  существенно 
облегчили  последствия  голода  в  области.  В  результате  жута  казахи 
Семипалатинской  области  находились  на  грани  вымирания.  Императорское 
вольно-экономическое  общество  передало  Букейханову  1000  рублей  для 
голодающих  казахов.  Ему  удалось  закупить  в  Павлодаре  1000  пудов  муки.  За 
это  время  он  объездил  наиболее  пострадавшие  от  голода  районы.  Реальными 
помощниками  Букейханову  оказались  его  товарищи  по  экспедиции  Щербины 
И.Ф., Гусев и казахи М. Акаев и Тохмухамед. Помощь осуществлялась методом 
закупа домашнего молочного скота и раздачей его пострадавшим.  Этот способ 
оказался  эффективным.  О  чем  не  преминули  вспомнить  через  много  лет 
сибирские  обозреватели.  Аналитики  рекомендовали  применить  упомянутую 
схему  ликвидации  голода  в  голодающих  местностях  Сибири  и  Степных 
областей  в  1912  году:  «Нам  кажется  рациональным  повторить  эту  форму 

 
195 
помощи  в  большем  размере.  При  полном  отсутствии  рабочего  скота 
невозможно помочь доставкою хлеба» [383]. 
В 
исследуемый 
период 
наблюдается 
присутствие 
казахских 
представителей  в  тюремных  попечительских  советах  -  организациях, 
призванных  оказывать  морально-психологическую  помощь  заключенным.  С 
середины  XIX  века  наблюдается  приток  казахских  заключенных  в 
государственные тюрьмы. Расслоение казахского общества, сопровождавшееся 
разрывом  привычных  социально-экономических  связей,  деградирующе 
сказывалось  на  маргинальной  части  населения.  Лишенные  средств  к 
существованию  и  неадаптированные  к  новым  реалиям,  данные  представители 
оказались вытолкнутыми на периферию социальных отношений. 
В казахской традиционной судебно-исполнительной системе отсутствовал 
институт  тюрем  как  формы  наказания.  Унификация  судопроизводства 
посредством  тюремного  изолированного  заключения  в  иной социальной среде 
осложнила физическое пребывание казахов, в большинстве не знавших русский 
язык.  Соответствующая  реакция  казахской  общины  выразилась  в 
представительстве ее участников в подобных комитетах как в средстве влияния 
и  участия  в  судьбах  заключенных.  Аналогичные  комитеты  действовали  в 
городах.  В  данной  акции  причудливым  образом  сочетались  официально-
разрешенные институты общественного призрения и устойчиво сохранившиеся 
формы традиционной системы взаимопомощи.  
В  состав  Тургайского  областного  тюремного  комитета  входили  Мурзагул 
Койайдаров  и  Пангирей  Нурмухамедов  [180,  с.45].  Одним  из  директоров 
Каркаралинского  отделения  попечения  о  тюрьмах  общества  являлся  мировой 
судья    Х.Бекметьев  [384,  с.82].  Членами  Кустанайского  уездного  тюремного 
отделения  были  врачи  М.  Карабаев,  А.  Наритаев,  А.Алдияров  и  волостные 
правители. Известный в области врач Карабаев получил утверждение в звании 
директора  Тургайского  попечительства  о  тюрьмах  комитета  [385,  л.3]. 
Примечательно присутствие казахских  врачей в деятельности организаций. По 
должности  и  роду  профессиональной  деятельности  врачи  имели  большой 
общественный статус народных личностей и благожелательно воспринимались 
всеми  социальными  группами  населения.  Врачебная  помощь  оказалась 
востребована  в  заведениях  пенитенциарной  системы.  Алдияров  имел  звание 
почетного  гражданина.  В  архивной  документации  редко  встречаются 
материалы  о  награждении  и  поощрении  врачей.  Участие  врачей  в 
благотворительных  обществах  благожелательно  воспринималось  публикой.  В 
казахском  обществе  регулярно  проводилась  процедура  сбора  денег  для 
тюремных  нужд.  Властные  структуры  поощряли  деятельность  подобных 
организаций,  что  обеспечивало  снижение  социальной  напряженности  в  крае. 
Наиболее  действенной  мерой  оставались  сборы  денег  с  населения  в  помощь 
голодающим, социально-неимущим, учащимся, заключенным. Подобные акции 
проводились  известными  лидерами    способными  реализовать  подобные 
проекты.  Методы  поощрения  таковых    оставались  традиционными.  Например, 
один  из  организаторов  сбора  финансовых  средств  с  казахского  населения  на 

 
196 
тюремные нужды  Саудабек Сатбаев получил от властей благодарность [386].   
Реформирование  имперской  системы  судопроизводства  актуализировало 
наличие  элементов  гласности  проводимых  судебных  процессов.  Эта  модель 
судопроизводства  постепенно  внедрялась  на  территории  восточных  районов 
государства. По оценкам современников уровень подготовки и образованности 
населения    края  оказался  ниже  в  отличие  от  промышленных  центров. 
Актуализировалась  проблема  формирования  и  функционирования  присяжных 
комиссий.  Члены  комиссий  должны  были  соответствовать  социально-
имущественному и образовательному цензам. Наличие  подобных гражданских 
институтов  и  их  сфера  деятельности  с  интересом  воспринимались  местным 
населением. Адекватная ассоциация членов комиссии местным сообществом  в 
перспективе  существенно  возвышала  их  статусность  и  соответственно  силу 
действий комиссий как государственного органа.  
Казахские депутаты присутствовали в качестве присяжных заседателей. В 
состав  комиссии  входили  известные  и  авторитетные  личности.  Например,  в 
состав  комиссии  Акмолинской  области  на  период  1909  году  входили  22 
казахских  депутата.  В  числе  депутатов  состояли  чиновник  Ишмухамет  Сьюк-
оглы  Аблайханов,  переводчик  Садвакас  Джантаевич  Джантасов,  переводчик 
Мукан  Каребаевич  Айтпенов,  служащий  Хасен  Какенев,  агент  конторы 
Досмухамед Кеменгеров [387].  
Казахские  служащие  комиссии  имели  разноуровневую  подготовку.  При 
этом численность национальных служащих области оставалась незначительной. 
Характерно,  что  эти  служащие  соответственно  в  пропорциональном 
соотношении  составляли  минимум  всех  членов  комиссии.  При  этом  внутри 
своей  группы  чиновников  эти  служащие  в  какой-то  мере  отражали 
профессиональную структуру  казахского чиновничества области. В  частности, 
во  всех  регионах  Степного  края  в  составе  казахского  служащего  корпуса 
преобладали переводчики. Данная структурная специфика отразилась в составе 
комиссии. В Тургайской области в местном  уездном  управлении присяжных в 
1904 году состоял переводчик Каралдин [286, л.11]. Наличие образовательного 
ценза  и  степень  политической  благонадежности  гарантировали  присутствие 
чиновников  в  комиссии.  Высокопоставленных  администраторов  уровня 
Аблайханова во всех областях оставалось немного.  
Дюсембай Кеменгеров входил в состав членов Председателей комиссии по 
составлению очередных списков присяжных заседателей Акмолинской области 
[388].  В  Акмолинской  области  обязанности  члена-председателя  комиссии  по 
составлению  очередных  списков  присяжных  председателей  выполнял  Хасен 
Томербеков  [389].  Обычно  подобную  миссию  выполняли  отличившиеся  на 
гражданской  службе  чиновники.  По  всей  вероятности  учитывались 
специфические  особенности  казахского  социума,  в  котором  сохранялась 
регламентация  сконструированных  по  семейному  и  родовому  принципу 
общественных отношений. Выбор подобной  личности  логически должен был 
соответствовать 
интересам 
государства 
и 
мнению 
общественности, 
отражаемому  в  действиях  ее  представителей,  т.  е.  соответствующих 

 
197 
авторитетов.  
Реформирование  системы  управления  под  давлением  общественности  и 
политической ситуации актуализировало принцип действий выборной системы 
как  одной  из  составляющих  дальнейшей  эволюции.  С  учетом  сложившейся 
ситуации  к  работе  в  комиссии  привлекались  казахские  служащие.  Данные 
личности легитимностью своего участия отражали степень политизированности 
и  заинтересованности  масс.  По  источникам,  в  комиссии  всех  уровней 
привлекались,  прежде  всего,  чиновники  соответственно  по  образовательным, 
имущественным  характеристикам  и  индикаторам  политической  надежности. 
Оппозиционно-критически  настроенные  к  режиму  личности  в  данных 
комиссиях,  как  правило,  были  нежелательны.  Упомянутый  выше  Ишмухамет 
Аблайханов  входил  в  состав  Омских  городских  избирателей  к  выборам  в 
гласные Омской городской Думы на 1910-1914 годы. Стоимость его имущества 
составляла  3900  рублей  [390].  Таким  образом,  такие  относительно 
обеспеченные  и  политически  лояльные  личности,  как  Аблайханов,  оказались 
востребованными велением времени и остротой ситуации. 
Ангажированные  личности  не  ограничивались  участием  в  общественных 
акциях  и  государственных  мероприятиях.  Длительная  система  подготовки 
национальной  кадров  кооперировала  их  деятельность  в  служебной  сфере  в 
единичном  аспекте.  Казахские  служащие  участвовали  в  подобных  акциях  в 
соответствии  со  сложившимися  стандартами  норм  поведения    в  государстве 
рубежа XIX-XX веков.  
Представительство  в  государственных  избирательных  программах  в 
качестве  непосредственных  участников  в  сознании  национальных  работников 
воспринималось  как  весьма  обязательное  и  надежное  действие.  Подобный 
алгоритм  действий  прослеживается  у  многих  казахских  служащих 
исследованного  периода.  Таким  образом,  служащие  демонстрировали  свою 
гражданскую  позицию  в  официально  легальных  общественных  мероприятиях. 
Очевидно,  в  подобных  действиях  проявлялась  новая  модель  поведенческой 
деятельности просвещенных казахов, осознававших себя ориентированными на 
новации социального переустройства представителями общества.  
В  этот  период  происходит  постепенно  изменение  стереотипа  поведения 
казахских  общинников.  Со  второй  половины  XIX  века  А.  Кунанбаев,  И. 
Алтынсарин,  как  и  ряд  других  образованных  граждан,  идентифицировались 
казахами как носители просвещения и сторонники симбиоза двух культур.  
В  дальнейшем  прогрессивные  казахи  олицетворялись  в  сознании 
большинства  населения  как  выразители  идеологии  народа  по  реорганизации 
государства  и  обустройства  потребностей  социума.  Действия  казахских 
служащих проецировались через призму общественного сознания. Фактически 
о  каждом  образованном  казахе  у  казахского  населения  на  уровне  волости  и 
области  существовало  доминантное  мнение,  определявшееся  их  поступками  и 
действиями.  Казахские  прогрессисты,  проживавшие  в  городах  и  занятые  в 
государственном  секторе,  не  имели  конкуренции  в  казахской  аульной  среде  и 
вполне  очевидно  обладали  полным  правом  воздействия.  Поэтому  они 

 
198 
участвовали  в  различных  комиссиях.  В  провинциально-аульной  среде  уровень 
конкуренции  между  проживавшими  здесь  дипломированными  казахами  и 
традиционными  авторитетами  был  выше.  Степень  воздействия  врачей, 
фельдшеров, 
учителей 
по 
различным 
причинам 
ограничивалась 
незначительным  радиусом  их  проживания.  Писари  и  переводчики 
ассоциировались  казахским  населением  как  низовая  администрация, 
представленная  выходцами  из  социальных  низов.  Степень  материально-
финансового обеспечения этой группы казахских служащих ограничивалась их 
незначительным  финансовым  окладом.  В  аульной  среде  соответствующий 
фактор  применительно  к  служащим-провинциалам  отождествлялся  как 
несущественный  показатель.  Зачастую  на  уровне  волостей  прерогатива 
сохранялась  за  представителями  других  социальных  категорий,  тесно 
связанных  с  торговым  капиталом,  аульно-волостной  старшиной  или  имевших 
позиции в мусульманской духовной иерархии представителей. 
Так,  религиозный  деятель  Шаймерден  Кощугулов  в  декабре  1906  года 
волостным  съездом  выборных  казахских  волостей  Кокчетавского  уезда 
избирается  выборщиком  [288].  Данный  момент  весьма  показателен,  но  при 
всем  при  этом  во  время  выборов  учитывались  такие  факторы,  как 
харизматические  качества  и  личное  участие  в  реализации  обозначенных 
обществом  проектов.  Это  в  совокупности  с  вышеперечисленными  аспектами 
определяло их победу на выборах.  
В  Акмолинской  области  большой  популярностью  обладали    братья 
Сатыбалдины.  Семейство  Сатыбалдиных  в  казахском  обществе  выделялось  
имущественным положением, социальным происхождением и образовательным 
статусом.  Братья  Сатыбалдины  являлись  дипломированными  специалистами. 
Джусуп  Сатыбалдин  обучался  с  Алиханом  Букейхановым  в  Омском 
техническом  училище.  В  декабре  1906  года  Джусуп  Сатыбалдин  входил  в 
областное избирательное собрание от казахских властей  Акмолинской области 
для  выборов  членов  Государственной  Думы  [391].  В  лице  Сатыбалдина 
казахские  общинники  видели  человека,  способного  повлиять  на  принятие 
важного  решения.  Соответствующий  общественный  анализ  способствовал 
формированию  представлений  о  социально-моральной  характеристике  членов 
различного  рода  комиссий,  формировавшихся  из  казахской  народной  среды  в 
сложных  перипетиях  трансформирующихся  событий  начала  ХХ  века  на 
территории областей. Списочный состав выборщиков от 22 казахских волостей 
Акмолинской области показывает, что из 44 членов 12 состояли в возрасте  от 
50 до 73 лет. Основная группа выборщиков состояла ввозрастной категории  от 
28  до 50 лет. Анализ динамики избирательной компании в казахском социуме 
демонстрирует  наглядно  представление  о  возрастных  особенностях 
выборщиков,  выражавших  интересы  общин.  Из  среды  служащих  в  списках 
выборщиков  от  Аиртавской  волости  числился  словесный  переводчик  Х 
Ерденбаев, которому в тот период исполнилось 30 лет. 
Скрупулезный  анализ  всей  схемы  формирования  комиссий,  мотивации 
поведения  их  участников  и  конечного  результата  работы  резюмирует  мысль 

 
199 
продуманного 
сценария 
лидеров 
казахского 
социума, 
с 
целью 
последовательного выполнения обозначенных задач в ситуации оппонирования 
государственному давлению.  
В начале ХХ века казахские общественные деятели акцентировали задачу 
представительства  во  всех  общественных  и  государственных  органах 
управления.  Так,  в  Иргизе  с  1902  по  1904  годы  султан  Баймухамед  Абултаев 
состоял в качестве городского депутата [392]. 
Казахов-горожан 
в 
исследуемом 
регионе 
в 
пропорциональном 
соотношении  к  остальным  группам  населения  насчитывалось  немного. 
Казахские  городские  депутаты  рассматривались  казахской  общиной  как 
действенное  средство  включения  во  власть.  Султанская  титулатура  играла 
весомую роль в общественном сознании казахов. 
Значительную  миссию  возлагали  на  себя  личности,  отвергавшие 
радикальный  путь  развития.  В  их  комбинированных  действиях  преобладал 
комплексный 
метод 
либерально-поступательного 
сотрудничества 
с 
государственными институтами, который оказался очень медленным, но  сулил 
эволюционные перспективы.  
Многие  казахские  служащие  отличались  деполитизированностью  и  не 
занимались  политической  деятельностью,  ограничиваясь  выполнением 
обозначенных  служебных  обязательств.  В  частности,  на  исследуемый  период 
не встречается упоминаний об общественной деятельности определенной части 
фельдшеров,  учителей,  администраторов  различного  масштаба.  При  этом  в 
обществе  действовала  категория  казахских  служащих,  охотно  принимавших 
участие в общественных мероприятиях, но не зафиксированных в политической 
деятельности.  Например,  врач  М.  Карабаев  по  исследованным  документам  не 
обозначен  как  активная  политическая  личность.    Аналогичное  сравнение 
характерно  для  А.  Темирова,  А.  Сейдалина,  Г.  Балгимбаева  и  другие. 
Указанные  деятели,  как  и  ряд  других,  энергично    взаимодействовали  в 
легальных  общественных  организациях.  По  данным  Б.А.  Кенжетаева,  с 
Казанскими  научными  организациями  сотрудничали  казахские  студенты  и 
служащие.  В  работе  местного  общества  археологии,  истории  и  этнографии 
активное  участие  принимали  студенты  М.  Сыздыков,  А.  Идигин,  А. 
Беремжанов, 
способствовавшие 
пополнению 
коллекции 
эпическими 
произведениями,  фольклорными  материалами,  этнографическими  предметами. 
В  состав  научного  общества,  на  правах  члена-сотрудника,  входил  Бахытжан 
Каратаев [25, с.56].  
Реформирование  судебной  системы  предопределило  привлечение  
казахских служащих к работе в местных органах. 
Так, приказом руководства Тургайской области юрист Беремжанов и врач 
Карабаев  получили  назначение  на  должность  почетных  мировых  судей  [393]. 
Карабаев и Беремжанов состояли в должности почетных мировых судей с 1902 
по  1904  годы  Возложение  юридических  обязанностей  на  Карабаева  не 
вписывалось  в  стандарты  государственного  делопроизводства.  Спектр 
официальной деятельности Карабаева оказался разносторонним. Очевидно, его 

 
200 
привлечение  к  подобной  миссии  востребовалось  спецификой  отношений 
властей, точечно рассредоточенных в стационарных центрах и остальной массы 
казахского населения.  
В отличие от Беремжанова, Карабаев не имел юридического  образования. 
Функциональные  особенности  действий  почетных  мировых  судей  носили 
незначительный  характер.  Реформирование  судопроизводства  постепенно 
меняло  правовое  сознание  общества.  Конструировалась  новая  правовая 
культура.  Возложение  на  Карабаева  юридической  должности  в  сознании 
общинников  воспитывало  уважение  к  силе  состоявшейся  личности  и  чужой 
собственности.  Изначально  Карабаев  и  ему  подобные,  не  являвшиеся 
юристами, апеллировали не столько к судебным нормативам, а к зову совести 
при разборе мелких тяжб. Подобная практика включения казахских служащих в 
эти  институты  изменяла  психологию  масс  в  восприятии  новой  судебной 
системы. 
 Мировые  судьи  избирались  на  3  года  органами  городского  и  земского 
самоуправления  из  лиц  соответствующих  возрастному,  образовательному  и 
имущественному  цензу.  При  этом  учитывался  служебный  стаж  работы. 
Имущественный  ценз  оценивался  недвижимой  собственностью  в  объеме  15 
тысяч  рублей  [267,  с.936].  В  частной  переписке  Карабаев  указывал  на  свою 
несостоятельность, что, впрочем, характеризовало многих служащих. Вероятно, 
этот вердикт  при его назначении на должность мирового судьи не учитывался 
государственными  властями,  заинтересованными  в  усилении  статусности 
судопроизводства  в  области.  Институт  мировых  судей  в  восточных  регионах 
империи  учреждался  во  второй  половине  90-х  годов  XIX  века.  В  государстве 
сохранялся  произвол  полиции  и  администрации,  взяточничество  приобрело 
невиданные  размеры,  незаконные  поборы  вызывали  недовольство  населения. 
Медленное  и  сложное  делопроизводство  вызывало  критику  общественности. 
Институт мировых судей формировался как один из видов суда, основанного на 
буржуазных  принципах  независимости  и  компетенции.  Выборные  мировые 
судьи  олицетворяли  собой  независимые  структуры.  Должностные  полномочия 
и  звание  обязывали  российских  чиновников  и  служащих  принимать  участие  в 
деятельности областных государственных организаций.  
Переселенческая  программа  и,  как  следствие,  расслоение  казахского 
общества 
определили 
поиски 
решения 
прогрессистами 
проблемы 
обезземеливания  казахов  и  их  перехода  к  новым  формам  хозяйствования. 
Объективно  участие  интеллигентов  и  чиновников  в  различных  легальных 
организациях. В Тургайское сельскохозяйственное общество на правах членов-
учредителей  входили  И.М.Курбангулов,  Г.Б.Балгимбаев  [393].  Казахских 
профессионалов-экономистов  и  аграриев  имелось  недостаточно  среди 
подготовленных служащих. Казахские представители в подобных организациях 
рассчитывали  на  консультативную  помощь  специалистов  и  вероятно 
занимались  самообразованием  по  востребованным  дисциплинам.  Несомненно, 
составляя 
костяк 
благотворительных 
обществ, 
казахские 
служащие  
приобретали опыт местного самоуправления по европейским образцам. 

 
201 
Практика 
личностного 
участия 
национальных 
чиновников 
в 
информировании  и  убеждении  аульных  общин  к  переходу  к  новым  формам 
хозяйствования  довольно  часто  применялась  властями.  Чиновники  Сейдалин, 
Беркимбаев,  Карпыков,  Арынгазиев  выступали  в  прениях  о  необходимости 
подготовки  сенных  запасов  жителями  Тургайской  области  [394].  О 
масштабности и значении данного мероприятия свидетельствовало присутствие 
российских администраторов Добросмыслова и Крафта.  
Представители  казахской  общественности  принимали  участие  в 
организации  благотворительных  вечеров  для  населения.  Предпринимались 
попытки  создания  театральных  студий.  Подобная  театральная  постановка 
финишировала  в  1903  году  в  Оренбурге  для  присутствовавших  казахов.  В 
проведении  мероприятия  принимал  участие  коллектив  из  27  человек, 
представленный  образованными  казахами.  Солистом  группы  являлся 
вчерашний семинарист,  учитель  русско-казахской  школы.  Примечательно,  что 
среди  зрителей  присутствовали  казахские  чиновники  и  ученики  Оренбургской 
учительской  школы.  Несомненно,  казахский  вечер  привлек  внимание 
общественности.  Редакция  местной  газеты  выражала  надежды  на  то  что: 
«Театральное представление, чтение и пение на киргизском языке  несомненно 
привлекут внимание степняка и ускорят  их сближение с нами «урусами» [395].  
 Театральное  искусство  как  форма  духовной  культуры  было  слабо 
представлено в казахской традиционной среде. У казахов преобладала развитая 
песенная  и  музыкальная  культура.  Носителями  театрального  искусства 
являлись 
представители 
русского 
чиновничества 
и 
интеллигенции. 
Немногочисленные  казахские  чиновники  городов,  в  большинстве  своем 
перенесшие в учебный период безденежье и бедность, были лишены снобизма 
и  чванства.  У  наиболее  активной  части  казахских  чиновников  и  служащих 
наблюдалась  корпоративная  солидарность,  проявлявшаяся  в  просвещении 
народных масс.  
Наблюдатели 
отмечали 
положительную 
работу 
мусульманских 
прогрессистов в области культуры и экономических преобразований, особенно 
в  таких  администрированных  центрах  Приуралья,  как  Челябинск  и  Оренбург. 
Фактически в начале XX века в этих центрах формируется идейно сплоченное 
тюркско-либеральное ядро в таких общественных направлениях, как кредитная 
кооперация,  сельскохозяйственные  и  театральные  общества  [396].  Казахские 
служащие,  точечно  рассредоточенные  среди  русского  большинства,  зачастую 
лишались  возможности  участия  в  казахской  национальной  праздничной 
культуре. Этот фактор активизировал действия наиболее активной части из них 
на  возрождение  элементов  культуры  и  ее  сохранения  в  узкой 
немногочисленной группе городских казахов. 
Общественность  все  чаще  являлась  свидетельницей  европеизации 
мусульманских  городских  женщин.  Продолжало  развиваться  национальное 
драматическое  театральное  искусство.  Передовая  интеллигенция  продолжала 
пополнять драматический репертуар небогатым по разнообразию, но довольно 
колоритным  материалом.  В  Западной  Сибири  усилиями  тюркской  общины 

 
202 
после 7-летнего упорного труда начал функционировать мусульманский театр. 
Ведущими  артистками  этого  театра  являлись  драматическая  исполнительница 
С.  Кулулаева  и  комическая  актриса  И.  К.  Батудова.  Пример  названных 
татарских женщин оказался весьма показателен для казахских интеллектуалов.  
Современники  с  грустью  констатировали  отсутствие  оборудованных  и 
оснащенных по необходимым образовательным стандартам профессиональных 
драматических  школ  в  Сибири.  Социальную  роль  в  организации  театра  и 
театральных  групп  на  себя    брали  представители  интеллигенции.  В  казахском  
обществе  группы  городских  интеллигентов  и  служащих  оказались 
незначительны. В лучшем случае такие театры могли функционировать сезонно 
с выездом в места компактного расселения казахов, то есть в провинцию. Этот 
фактор существенно ограничивал  хронологические и территориальные  рубежи 
подобных  учреждения.  Стационарные  театры    возникали  в  тех  городах 
империи,  где  концентрировались  учебные  заведения,  в  том  числе 
университеты,  учебные  курсы,  музыкальные  классы,  курсы  хорового  пения.  В 
данных  учреждениях  будущие  актеры  могли  получить  частичную  подготовку. 
Казахские актеры исходили из тех  знаний, которые они получили  в городских 
школах, отнюдь не театральной направленности. Театры в регионе создавались 
не  обладающими  специальной  подготовкой  любителями  [397].  Первые 
казахские  театральные  труппы  функционировали  благодаря  усилиям 
любителей  европейской  культуры  и  рассчитывались  на    казахскоязычную 
публику.  Основу  театральных  трупп  составляли  казахские  студенты  и 
служащие.  Так  в  апреле  1915  году  силами  казахской  учащейся  молодежи 
организовывается 
выступление 
художественной 
самодеятельности 
на 
«Сибирском  вечере»  [398,  с.46].  По  инициативе  городской  казахской 
общественности  в  Семипалатинске  проводились  театрализованные  и 
литературные  казахские  вечера.  Одной  из  организаторов  этой  идеи  являлась 
учительница  Н.Кульджанова.  Примечательно  участие  на  одном  из 
представлении  юриста  Р.Марсекова,  зачитавшего  доклад  о  казахской  поэзии. 
Финансовые  сборы  с  подобных  мероприятий  перечислялись  в  пользу 
нуждающихся [399, с.103]. 
Профессиональное  занятие  интеллектуальным  трудом  предопределяло 
гражданскую  позицию  и  экономическую  свободу  конкретной  личности  в 
столкновении  с  клановыми  вождями  и  властью.  Отрыв  от  общины  с 
незыблемыми  устоями  воздействовал  на  поведенческое  состояние  данных  
личностей  в  городах  с  иной  практикой  отношений.  Выдержавшие  экзамен 
испытанием привыкания совершенно иначе оценивали социальное время своего 
совершенства. 
Политические  процессы  в  регионе  трансформировали  сознание  народа. 
Происходит  существенное  изменение  мировозрения  ориентированных  на 
традиционную  и  европейскую  системы  ценностей  маргинальных  групп. 
Наблюдается  формирование  новой  модели  поведения  как  средства  реакции на 
острые  трудноразрешимые  ситуации.  Устоявшиеся  формы  общественных 
отношений  доминировали  на  уровне  института  подвижничества  и  патронажа. 

 
203 
Казахские прогрессисты по аналогии действий либералов империи постепенно 
осваивали  новые  каналы  коммуникационных  связей  с  общественностью. 
Культурно-просветительская 
сфера 
влияния 
сопровождалась 
плавной 
активизацией  оппозиционных  режиму  граждан  в  организации  политической 
программы защиты интересов народа.  
Индивидуальные  действия  отмеченных  прогрессистов  ограничивались 
участием  в  разных  народных  акциях  критической  направленности  по 
отношению к властям. Зачастую либералы выступали  в  качестве посредников, 
способных  юридически  грамотно  обосновать  своё  собственное  видение  и 
мнение  локальной  общины  по  злободневным  проблемам  в  диалоговых 
встречах. Подобные действия в известной степени носили стихийный точечный 
характер.  Например,  в  90-годы  XIX  века  несколько  десятков  каркаралинских 
казахов пожелали основать  стационарный поселок на казенных землях уезда с 
целью  занятия  хлебопашеством.  По  сути,  казахские  семьи  данным  решением 
регламентировали  переход  на  новый  вид    хозяйственно-культурной 
деятельности,  официально  приветствуемой  властями.  Прагматичные  казахи 
прекрасно  осознавали  возможность  потери  благоприятных  участков  в  случае 
отказа  властей.  Велением  обстоятельств  и  времени  они  обосновывали  свою 
перспективу  использования  юридического  права  владения  землей  в  случае 
оседания. Лидеры общины делегировали полномочия проведения переговоров, 
являвшемуся  в  тот  период  единственным  казахским  врачом  в  уезде 
А.Айтбакину.  Айтбакин  по  просьбе  аульной  общины  добился  приема  у 
Семипалатинского  губернатора  с  целью  вручения  ему  прошения  о  запрете 
предоставления земельных угодий общины переселенцам [400].  
 Обладающие  городскими  светскими  манерами  европейски  просвещенные 
казахские  служащие  на  русском  языке  апеллировали  к  нормативным 
циркулярам,  законным  положениям,  различным  Уставам  и  прочей 
документации,  знание  которой    требовалось  в  переговорных  процессах  с 
администрацией  всех  уровней.  В  источниковых  данных  прослеживается 
тенденция  возложения  подобных  обязанностей  казахскими  общинниками  на 
относительно  независимых  от  административно-управленческого  аппарата 
служащих - врачей, юристов и т.д.  
Отставной майор, уездный судья Альмухамед Сейдалин лично участвовал 
перед  Оренбургским  генерал-губернатором  об  открытии  стипендии  для 
казахских девушек при Оренбургской женской гимназии [183, л.5]. В мае 1913 
года  султан  Бахытжан  Бигалиевич  Каратаев  принимал  участие  в  организации 
коллективного  ходатайства  родовых  представителей  казахов  Уральской 
области  об  учреждении  духовных  управлений.  При  составлении  ходатайства 
Каратаев  и  его  сторонники  апеллировали  к  документу  от  17  апреля  1905  года 
положения  Комитета  министров  об  учреждении  духовных  управлений  для 
казахов  Степных  областей  [43,  с.312].  Данные  примеры  не  единичны.  Как 
правило,  в  процессе  составления  ходатайств,  подписанты  использовали 
различного  рода  документы,  акцентируя  возможность  их  применения  и 
обосновывая их юридическую силу.  

 
204 
Прогрессисты  действовали  в  общественных  и  благотворительных 
организациях,  выполняя  миссионерскую  деятельность  и  патронатную  помощь 
адресного  характера.  При  этом  изначально  их  финансовые  возможности  и 
политические рычаги оказались минимальны.  
В  силу  политических  обстоятельств  нарастания  кризисных  ситуаций  в 
империи  изменяются  формы  и  методы  политических  отношений  между 
обществом и государственными структурами. Просвещенные казахи, работая в 
подобных 
организациях, 
прекрасно 
сознавали 
их 
политическую  
ограниченность.  По  сути,  подобные  общества  оказались  идентичны 
общественным  организациям,  возникшим  и  существовавшим  в  центральных 
губерниях  России  в  первой  половине  XIX  века.  Таким  образом,  казахское 
общественное  движение  в  композиционной  основе  соответствовало  другим 
национальным  движениям,  действующим  в  России.  Примечательно,  что  в 
европейской  части    империи,  помимо  прогрессивного  чиновничества  и 
интеллигенции,  значительную  роль  выполняли  русские  дворяне  с  присущими 
им  элементами  сословной  чести.  Удельный  вес  членов  подобных  обществ  в 
городах  с  русским  населением  оказался  выше  в  сравнении  с  казахскими 
обществами.  В  казахских  общественных  организациях  по  источникам    не 
прослеживается 
высокое 
процентное 
соотношение 
казахской 
знати 
аристократических  династийных  фамилий,  представители  которых  сохраняли 
свое влияние по месту проживания в провинции.  
Прежде всего, на уровне этих организаций казахские прогрессисты  брали  
на  себя    функции    социально-объединяющего  характера,  которые  постепенно 
трансформировались  в  этноконсолидационную  модель  распространения  идеи 
просвещения с XIX века. Это течение начиналось казахскими аристократами и 
продолжалось  представителями  из  разночинной  среды.  Сложившаяся  группа 
разночинцев концентрировалась в регионах с повышенной долей европейского 
населения и присущими им элементами социальных форм деятельности. Те же 
учителя  и  фельдшеры  видели  свою  службу  в  смешанных  поселениях    и 
стационарных  аулах,  воспринявших  новые  виды  хозяйственной  деятельности. 
Служащие развили идею просвещения и существенно обновили агитационную 
информацию,  направленную  на  восприятие  европейских  экономических 
новаций.  Фактически  своими  действиями  они  являлись  проводниками  новых 
форм жизнедеятельности и пребыванием своим в родной этнокультурной среде 
внедряли их.  В источниках отсутствует информация  о радикальных действиях 
всего  слоя  служащих  за  исключением  единичных  представителей  по 
отношению  к  госструктурам.  Но  при  этом  с  каждым  десятилетием,  особенно 
после  реформ  переселенческой  направленности,  в  Казахстане  складывалась 
политическая основа для откровенных антигосударственных выступлений.  
Политическая  ситуация  в  империи  после  1-ой  русской  революции 
накалялась. Самосуды и избиения чинов от полиции приобретали все больший 
размах  в  центральных  губерниях.  Аналогичная  тенденция    проявлялась  в 
Степных областях. В Петропавловске толпа избила пьяного надзирателя за его 
попытку  оскорбить  прохожего  [401].  Наличие  подобных  эпизодов  косвенно 

 
205 
демонстрировало  степень  восприятия  населением  государственной  власти  и 
конкретно  ее  низовой  администрации  и  полиции,  достаточно  развращенной  в 
провинции.  На  этот  фактор  неоднократно  указывали  представители 
общественности. Уже в начале ХХ века стихийные бунты казахского населения 
проявлялись  в  Уральской,  Акмолинской,  Тургайской,  Семипалатинской 
областях  и  других  регионах.  Отмечая  эти  физические  формы  сопротивления, 
информаторы  фиксировали  организационную  роль  представителей  знатных 
сословий.  При  этом  отсутствовало  указание  на  участие  в  выступлениях 
казахских служащих 
Накануне 
революции 
1917 
года 
казахские 
прогрессисты 
консолидировались  по  идейной  близости  в  общественные  кружки  и 
организации.  Так,  казахские  учащиеся  Омска  по  инициативе  Магжана 
Жумабаева, Сакена Сейфуллина основали культурно-просветительский кружок 
«Бірлік»  начинающий  поэт  Жумабаев  в  этот  период  публиковался  в  газете 
«Казах» [402, с.67].  
Значимость служащих подчеркивалась их образованностью, которая вкупе 
с острой гражданской позицией возвышала их роль. При таких обстоятельствах 
волевые  поступки  прогрессистов  подчинялись  общественному  давлению. 
Данная  схема  действий  в  принципе  сохраняла  консервативные  отношения  в 
крае.  
С  целью  изучения  территории  Казахстана  российские  исследователи 
сформировали  сеть  научных  учреждений,  к  деятельности  которых 
привлекались казахские  управленцы. С  российскими научными  учреждениями  
активно контактировал хан Джангир Букеев. В 1839 году он во время поездки в 
Казань подарил местной университетской библиотеке 3 исторические книги на 
арабском  языке,  презентовав  их  как  личный  дар.  Эти  книги  представляли 
научный  интерес  для  изучения  периода  средневековья.  В  частности,  это 
«История  монгольских  ханов  от  Тухлун-Тимура  до  Абдурашида»  под 
авторством  мирзы  Хайдара;  сочинение  Мухаммеда  Ахмеда  «История  первых 
халифов» 1122 году издания и персидский словарь [403, л.3]. За плодотворное 
сотрудничество с императорским Казанским  университетом по представлению 
Статского  Советника,  доктора  философии  Эрдмана  генерал-майор  Джангир 
Букеев  29  мая  1844  года    избирается  почетным  членом.  Данное  предложение 
поддержал 
ректор 
Казанского 
университета 
Николай 
Лобачевский: 
«высокостепенный  Хан,  принимал  возложенное  на  него  звание,  не  откажется 
своими  обширными  средствами  способствовать  к  пользе  наук,  дать  ему  сей 
диплом  за  надлежащим  подписанием  с  приложениями  большой  печати 
университетов.  Казань»  [404,  л.2].  В  практике  общественной  деятельности 
казахских  служащих  в  первой  половине  XIX  века  это  был  один  из  первых 
случаев,  который  стал  показательным  примером  для  остальной  категории 
казахских управленцев. 
Существенный  вклад  в  исследовательские  работы  внесли  казахские 
офицеры.  По  сути,  интеллигенты  и  служащие  продолжили  традиции 
этнографического  изучения  и  социально-экономических  исследований 

 
206 
казахского  народа,  заложенные  выпускниками  кадетских  корпусов  Ч. 
Валихановым, С. Бабаджановым, братьями А. и Т. Сейдалиными, М. Таукиным 
и другими.  
Под воздействием русской и ссыльной интеллигенции действовали отделы 
Русского  Географического  общества  в  городах  области  и  близлежащей  зоны. 
Казахские  служащие  принимали  участие  в  работе  РГО.  Профессиональных 
историков  и  археологов  в  их  среде  оказалось  немного.  Таким  образом, 
исследовательская  деятельность  интеллигентов  и  служащих  оценивалась  ими 
как  средство  просвещения  народа  и  распространения  его  культуры 
окружающему  миру.  Работа  в  РГО  обуславливала  установление  личных  и 
деловых  контактов  с  казахскими  служащими  и  русскими  чиновниками  и 
интеллигентами.  Научный  дух  этих  обществ  в  перспективе  предопределил 
формирование политических идей казахов, находившихся в поисках будущего 
развития  своего  народа.  Материальные  средства  научных  заведений 
ограничивались незначительными суммами. Так, в начале ХХ века финансовые 
возможности  Западно-Сибирского  отдела  РГО  ограничивались  официальной 
суммой  в  3  тысячи  рублей  [405].  Данный  фактор  существенно  сокращал 
познавательные  возможности  его  членов  в  исследовании  края,  к  коему 
относились, в частности, смежные с Сибирью Акмолинская и Семипалатинская 
области. 
Казахские  общественные  деятели  в  процессе  сотрудничества  с  русскими 
учеными  способствовали  пропаганде  казахской  культуры.  На  протяжении 
длительного  времени  этнографические  фонды  Москвы  и  Санкт-Петербурга 
пополнялись  коллекциями  предметов  казахов,  отобранных  Чингизом 
Валихановым  [63,  с.47].За  плодотворное  сотрудничество  в  1867  году  совет 
Императорского  общества  любителей  естествознания  наградил  полковника 
Валиханова.  В  1862  году    в  связи  с  приездом  князя  Владимира  Алексеевича 
свои  экспонаты  на  показательной  выставке  представил  известный  в  казахском 
обществе  управленец,  общественный  деятель  М.Джанайдаров[406,  с.  22]. 
Действительный  член  Оренбургского  общества  отдела  Императорского 
Русского  географического  общества  султан  С.А.  Джантурин  курировал 
подготовку  экспонатов  к  отправке  на  III-й  международный  конгресс 
ориенталистов  1876  года  [63,  с.47].  Участие  на  различных  научных 
мероприятиях  существенно  возвышало  статус  области  в  пределах  империи.  В 
1896  году  экспонаты  Тургайской  области  представлялись  на  Всероссийской 
промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде. По условиям 
предварительного  совещания  члены  Областного  правления  приняли  решение, 
согласно которому:  «… отдаленная область России со своей особой природой, 
жизнью  и  административной  работой,  малоизвестная  Центральной  России 
должна  быть  совершенно  своеобразным  и  интресным  типом  в  общей  картине 
выставки»  [407,с.7].  Финансирование  научно-подготовительных  работ 
проводилось  из  сумм  добровольных  пожертвований  казахского  населения 
области. На выставку экспонировались письменные труды учащихся казахских 
и  русских  школ,  нескольких  десятков  породистых  лошадей  из  казахских 

 
207 
хозяйств,  предметы  роскоши  и  обихода  национальной  утвари.  По  итогам 
выставки область получила в награду дипломы и медали. Отличились казахские 
служащие  Д.Беркимбаев,  М.Яроспаев,  С-Б.  Нурмухамедов,  Б.Карпыков, 
проявивишие активность  в сборе и доставке ценных вещей.  По итогам конной 
выставки сверхштатный старший чиновник особых поручении Д.Беркимбаев и 
ряд других казахов получили 6 больших и 2 малых серебряных медали. 
В  этот  период  ярко  проявился  талант  Букейханова.  Он  активно 
сотрудничал  с  Семипалатинским  Подотделом  Западно-Сибирского  отдела 
императорского  Русского  Географического  общества.  В  статьях  Букейханова 
описываются  быт  и  культура  казахов.  В  работе  «Из  бумаг  султана  Большой 
Киргизской  Орды  Сьюка  Аблайханова»  автор  представил  динамику 
политических  событий  1820  года.  Исходным  материалом  работы  стала 
переписка  султана  С.Аблайханова  с  царской  администрацией.  Букейхановым 
подробно  представлены  обнаруженные  в  архивах  того  времени  документы. 
Данные  документы  и  по  сей  день  представляют  научную  ценность,  так  как  в 
них  досконально  представлены  имена  и  фамилии  основных  участников, 
показаны  экономические  показатели  и  весь  драматизм  сложных  событий 
начала  XIX  века.  Проживая  в  Омске,  Букейханов  поддерживал  творческие 
связи  с  семипалатинцами.  В  1905  году  он  состоял  членом  Распорядительного 
комитета  Западно-Сибирского  Отдела  [408,  с.34].  В  материалах  сохранился 
факт  официального  обращения  Букейханова  как  члена  комитета  к  членам 
Семипалатинского  Подотдела  о  передаче  некоторых  экземпляров  коллекции 
Семипалатинского  музея  в  Западно-Сибирский  отдел.  Показателем  научно-
практической   деятельности  Букейханова является его  участие  на Московском 
сельскохозяйственном съезде. 
Позже  Букейхановым  на  суд  читателей  представляется  этнографическая 
статья «Список Обам на реке Слеты в Коржункульской волости Акмолинского 
уезда». Особого интереса заслуживает статья-некролог Букейханова памяти  А. 
Кунанбаева  «Абай  (Ибрагим)  Кунанбаев».  В  статье  прослежена  генеалогия 
Кунанбаева,  дан  подробный  анализ  всей  его  биографии.  Автор  акцентирует 
внимание  публики  на  дружеских  отношениях  поэта  с  политическими 
ссыльными:  Гросом  и  Михаэлисом.  Трогательно  изложено  впечатлительное 
влияние  группы  русских  литературных  классиков  на  творчество  Кунанбаева. 
По  мнению  Букейханова,  Абай  Кунанбаев  многое  сделал  для  своего  народа. 
Особенно  автор  выделял  просветительскую  деятельность  поэта  [409]. 
Безусловно, авторитет А.Кунанбаева в казахском обществе оставался высоким. 
У  казахских  прогрессистов  и  влиятельных  лиц  он  снискал  уважение. 
Корреспондент  подчеркивал  личностное  влияние    Кунанбаева  на  обучение 
своих  детей  в  государственных  светских  учебных  заведениях.  По  мнению 
Букейханова,  известный  поэт  являлся  одним  из  первых  казахских  деятелей 
финансировавших значительные суммы в просвещение своих сыновей. Расцвет 
творчества  Кунанбаева  пришелся  в  эпоху  складывания  плеяды  казахской 
интеллигенции,  и  он  по  праву  занимал  в  её  рядах  достойное  место. 
Примечательно,  что  информативные  материалы  относительно  поэта 

 
208 
Букейханов  получил  у  его  сына  Туракула  и  племянника  Какытая  Скаковича 
Кунанбаева.  В  переписке  ученый,  при  содействии  Семипалатинского 
Подотдела  РГО,  планировал  издать  под  своей  редакцией  труды  поэта. 
Анализируя творчество Кунанбаева, Букейханов  в резюмирующей части  своей 
статьи  отметил:  «Учащимся  в  русских  школах  киргизским  детям  посвятили 
особое  стихотворение,  в  котором  бичуя  злою  сатирою  стремление  киргизских 
детей  быть  взяточником,  писарем,  подпольным  адвокатом,  полицейским 
чиновником,  предлагает  им  почитать  Толстого,  Щедрина  и  стремится  быть 
такими, как они» [409, с.8].  
Во  второй половине XIX века Ч.Валиханов оказался одинок в реализации 
социальных  идей.  Пик  творческой  активности  казахских  интеллигентов  и 
служащих  синхронно  совпадал  с  общественно-политическим  пробуждением 
населения  империи.  Научный  расцвет  Ч.Валиханова  проходил  в  50-60-е  годы 
XIX  века  –  времени  новых  надежд  на  реформирование  государства  и 
пробуждения  общественной  мысли.  Ч.Валиханов  оказал  огромное  влияние  на 
своего кадетского товарища Потанина. Впоследствии Потанин консолидировал 
интеллектуалов Сибири с  целью исследования региона и защиты гражданских 
прав  его  населения.  С  именем  Г.  Потанина  персонифицировалось  сибирское 
областническое  дело,  рассматриваемое  царским  правительством  как 
сепаратистское  антиимперское  движение.  В  50-60-е  годы  XIX  века  Потанин 
актуализировал проблему защиты сибирских интересов. Потанин  инициировал 
идею  отстаивания  равенства  прав  населения  Сибири  коллективной  формой 
объединения 
лидеров 
общественности, 
сплоченных 
территориальным 
единством.  Модель  регионального  кооперирования  легла  в  основу  создания 
объединенной думской  группы казахских  и  сибирских  депутатов  в  начале  ХХ 
века. В 70-е годы XIX века он и его сподвижник ученый Ядринцев работали над 
созданием сибирской газеты [410].  
 Сибирские  представители  в  1881году  инициировали  сбор  сибирской 
общественности в Санкт-Петербурге, посвященный 300-летию Сибири. Душой 
и  организаторам  мероприятия  был  Ядринцев.  На  этом  съезде    прозвучала 
программа  дальнейшего  развития  Сибири,  а  именно  –  распространения  суда, 
земства,  народного  образования,  либерализации  печати.  На  этом  собрании 
выступал    Газы-Болат  Валихан  о  судьбах  нерусских  народах  края.  По  сути 
своего  содержания,  встреча  сибиряков  отразила  чувства  и  надежды,  которые 
выражало 
сибирское 
общество 
[411]. 
Немногочисленные 
казахские 
интеллигенты  и  служащие,  используя  региональный  принцип  общения, 
контактировали  с  либералами  русской  общественности.  В  частности,  Потанин 
поддерживал  творческие  связи  с  Ж.Акпаевым,  который  организовал  в  честь 
приезда своего товарища музыкально-литературный вечер [22, с.28].  
Казахские интеллигенты в лице Потанина ассоциировали преемственность 
отношений  прогрессивных  традиций  XIX  века  и  инновационных  тенденций 
начала  XX  века.  Научно-творческие  контакты  Потанина  с  казахскими 
интеллигентами 
трансформировались 
в 
политические 
отношения. 
Впоследствии именно Потанин привлекался лидерами партии «Алаш» в работу 

 
209 
движения.  
Материальный  фактор  как  исходный  стимулятор  подъема  личности 
существенно  уступал  укрепившимся  внутренним  установкам  представителей 
различных  социальных  категорий.  Будучи  крайне  бедными,  юные  султаны 
оказались  последовательными  и  обладали  разнообразным  инструментарием  в 
достижении  цели.  Лишенный  состояния  А.Букейханов  лидировал  в  рядах 
казахской  интеллигенции.  В  Западно-Сибирском  отделе  РГО  он  приобрел 
широкую  популярность  и  был  знаком  со  многими  представителями 
организации [412 с.72]. 
Периодически  А.  Букейханов  печатался  в  Санкт-Петербургском  журнале 
«Сибирские  вопросы».  В  частности,  он  опубликовал  статью  «Соляные 
монополии в Западной Сибири», в которой автором анализировалось состояние 
соляной  промышленности  в  области.  Букейханов  с  экономических  позиций 
детализировал  проблему  деловых  отношений  торговых  кругов  и  местного 
населения.  Автор  актуализировал  проблему  эффективного  использования 
соляных  месторождений  в  области.  Работа  снабжена  обилием  цифрового 
материала, 
характеризующего 
экономический 
потенциал 
соляного 
производства. Букейханов критически оценивал соляную монополию для нужд 
местного  населения  и  занятых  на  производстве  рабочих:  «Киргизы  без  всяких 
приспособлений  добывают  почти  непосредственно  руками  соль,  а  арендаторы 
получают  сказочную  прибавочную  стоимость…  Связаный  в  нем  капитал 
(соляном  промысле,  примечание  автора),  не  улучшая  производство, 
эксплуатирует труд и население» [413, с.38].    
В  данном  выпуске  опубликовался  Ж.Акпаев  по  теме  «Наброски  по 
обычному,  в  частности,  брачному  праву  киргиз-казахов»  [414].  Обращение 
Акпаева к этой проблеме сопутствовало не только его научным интересами, но 
и актуализировало щепетильную проблему  соответствия норм обычного права 
казахов государственным новшествам в области судопроизводства. Материалы 
издания  прежде  всего  рассчитывались  на  подготовленную  русскоязычную 
публику.  В  этот  период  Акпаев    имел  степень  кандидата  права  Санкт-
Петербургского  университета.  В  официальной  версии  он  подписывался  как 
«Якуб-Мурза Акпаев».   
Обычное  казахское  право  соответствовало  традиционным  канонам 
социальной  жизни  казахов.  Межродовые  распри  и  прочие  судебные 
противоречия  глобального  масштаба  решались  на  межволостных  съездах 
почетных казахов и народных судей в областях. По данным присутствовавшего 
на  Тургайском  съезде  традиционных  судей  в  1898  году  русского  чиновника 
Киселева, за 5 дней удалось положительно решить более 80 дел [415, л.87]. По 
мнению  Киселева  и  старшего  советника  Тургайской  области  правления 
И.И.Крафта  подобные  съезды  при  наличии  представительных  лиц 
способствовали интенсификации делопроизводства. 
Соотношение  и  правомочность  применения  норм  обычного  права, 
мусульманского  шариата  и  имперского  судопроизводства  сохраняло  свою 
актуальность  в  районах  компактного  расселения  казахов.  Дилемма  ситуации 

 
210 
обосновывалась поиском компромиссов даже на межгосударственном  уровне. 
Так,  в  этот  период  сохранялась    сложная  ситуация  на  российско-китайском 
приграничье  проживания  казахов.  Взаимоотношения  казахов  с  официальными 
управленческими  структурами  внутри  этих  государств  и  на  пограничье 
обостряли  социальные,  этнические  и  межгосударственные  отношения. 
Действенным  методом  урегулирования    проблемы  стала  организация 
Чубарагачского  съезда  казахов  и  властей  приграничных    территорий 
Российской  империи  и  Китая.  Организаторы  съезда  резонно  рассчитывали  на 
комплексное  применение  правил  адата  и  шариата  как  наиболее  эффективных 
форм  взаимосотрудничества  соблюдавших  традиционные  нормы  отношений 
приграничных  казахских  родов.  По  мнению  дипломатов,  несоответствия 
юридических  систем  приграничных  государств  в  урегулировании  споров 
логично  должны  были  компенсироваться  этнической  тождественностью  и 
идентичностью 
национального 
законотворчества 
казахов, 
которому 
подчинялись представители общин на съезде [416]. Социально-государственная 
потребность  функционирования  империи  в  режиме  единства  территорий 
предопределила исследования проблемы казахского права.  
Поэтому  общественные  и  научные  круги  актуализировали  проблему 
взаимодействия обычного права  как  традиционной формы  управления казахов 
и 
государственных 
законов 
в 
рамках 
гармонизации 
отношений. 
Информационная  база  по  казахскому  судопроизводству  оказалась  неполной. 
Юридический  сборник  профессора  Самоквасова,  труды  Гродекова    и  ряд 
других  профессионально  составленных  научных  произведений  оказались  явно 
недостаточными  в  комплексной  исследовательской  программе.  Объективно 
участие  в  данном  проекте  Ж.Акпаева,  синтезировавшего  глубокое  понимание 
национальной психологии казахов с жизненным опытом. 
В  степных  областях  нормы  имперского  судопроизводства  параллельно 
функционировали  с  обычным  правом.  В  Семиреченской  области  в  сознании 
казахов  доминировало  мусульманское  право.  Переселенческая  программа 
изменяла  хозяйственный  тип,  уклад  жизни,  привычки  и  психологию  казахов. 
Эти  факторы  предопределяли  видоизменения  в  традиционной  правовой 
системе    казахов.  Степное  Положение  от  25  марта  1891года  нарушило 
устоявшуюся традиционную правовую систему казахов, следствием чего стали 
родовые распри с вытекающими негативными проявлениями судопроизводства. 
Государственная 
судебная 
система 
не 
соответствовала 
нормам 
жизнедеятельности  казахов  и  воспринималась  ими  как  чуждое,  навязываемое 
извне  право.  Этот  фактор  отмечал  один  из  специалистов  этнографии  казахов 
генерал  Колпаковский.  «…  такой  компетентный  знаток  Степного  края,  как 
ныне  покойный  Колпаковский,  указывал  на  необходимость  реформы  присяги 
применительно  к  обычаям  и  религии  киргиз»  [417].  С  целью  спасения  своих 
однородцев казахи прибегали к различного рода уловкам, в том числе ложному 
принятию присяги в судопроизводстве. Ложные доносы  в воровстве, грабежах 
и оскорблениях заваливали следствия лишними делами. Длительная процедура 
делопроизводства 
искусственно 
затягивала 
следствие 
и 
подрывала 

 
211 
государственное влияние в крае. 
По 
оценкам  административного 
руководства  принцип  родовой 
солидарности  способствовал  выработке  казахами  единства  позиции  во  время 
судебных  тяжб  и  различных  выборов.  Поэтому  ложные  доносы  и  ложные 
показания  воспринимались  оправдательной  мотивацией  действий  казахов  в 
достижении  успехов  защиты  интересов  родичей  в  государственном 
судопроизводстве и выборной компании. [290, л.22] 
Представители  научной  общественности  и  лидеры  З.С.  отд.  РГО 
обсуждали  проблему  сбора  и  исследования  норм  обычного  права  казахов. 
Научные  методы    изучения  диктовались  велением  задачи  в  эволюции 
государства.  При  Западно-Сибирском  РГО  с  целью  выработки  рекомендаций 
разработчикам  законов  государственного  управления  казахов  в  1897  году 
создается  комиссия.  В  состав  комиссии  входили  сибирские  ученые  Н.Н. 
Максимов,  П.Е.  Маковецкий,  Ф.А.  Щербина  и  др.  Активным  участником 
комиссии являлся А.Н.Букейханов [418]. 
Признаком  индивидуализма  казахских  интеллигентов  являлось  их 
увлечение  наукой.  Наука,  а  затем  и  публичная  деятельность  становились 
способом  проявления  собственной  индивидуальности.  С  Оренбургским  РГО 
сотрудничал Дербисали Беркимбаев [419, c.27].  С Оренбургским отделом  РГО 
активно  взаимодействовал  Тлеумухамед  Сейдалин,  известный  в  российских 
научных  кругах  как  Сейдалин  2-ой.  В  70-е  годы  ХIX  века  Т.Сейдалин  в 
сотрудничестве  с  С.-Г.  Джантуриным  принимали  участие  в  сборе  и  переводе 
цикла казахских песен посвященных национальному герою Кенесары [420, с.1]. 
Султан  Сейдалин  состоял  в  качестве  члена-сотрудника  общества.  Почетным 
членом  Оренбургского  губернского  статистического  комитета  состоял  Бер-
Мухамед  Кулумбаев.  Он  же  являлся  членом-соревнователем  Оренбургского 
РГО  с  1870  года.  На  правах  действительного  члена  Семипалатинского  отдела 
РГО  входил  Ибрагим  Кунанбаев.  В  это  время  с  ним    активно  сотрудничал 
общественный  и  научный  деятель  Николай  Яковлевич  Коншин.  Казахские 
служащие  и  учащиеся  принимали  участие  в  работе  статистических  комитетов 
по  сбору  и  обработке  информации.  Например,  в  1914  году  группа  казахских 
учителей  и  учащихся  Оренбургской  учительской  школы  под  руководством 
статистика  Н.М.Трегубова,  студента  сельхозинститута  С.Саботаева  и  студента 
Санкт-Петербургского  университета  Б.Исмуханова  проводили  научные 
изыскания  в  Тургайско-Уральском  районе.  Ресурсов  служащих  местного 
статистического комитета оказалось недостаточно для проведения масштабных 
работ. Примечательно, что к  работе данной экспедиции привлекался  «бывший 
сотрудник  статистического  отдела  А.Байтурсынов»,  обязанности  которого 
состояли в наблюдении за подсчетами [421, с.4].  
Наряду  с  состоявшимися  в  науке  учеными  в  «Записках»  печатались 
подвижники культуры. Так, в 1906 году в журнале появилась статья известного 
казахского  мецената  Мусы  Чорманова  «Заметки  о  киргизах  Павлодарского 
уезда»  [422,  с.32].  Впоследствии  Чорманов  неоднократно  оказывал  ценные 
услуги  научным  исследовательским  центрам.  Французский  ученый  Г.Лаббе, 

 
212 
проводивший  этнографическое  изучение  Сибирской  полосы  и  Степных 
областей,  тепло  отзывался  о  семействе  Чормановых.  Чорманов  лично 
сопровождал  и  обеспечивал  экспедицию  Г.Лаббе  на  обширных  казахских 
просторах: «Вблизи Баян-аула ему (Лаббе) много помогли в получении верных 
сведений  интеллигентные  киргизы  Чормановы»  [423].  Отец  переводчика 
Сейлбека Джанайдарова – Мейрамбек Джанайдаров неоднократно передавал в 
дар музеям империи исторические предметы. Существенную роль в действиях 
Чорманова и других безусловно сыграли  молодые прогрессисты. 
Участие  Российской  империи    в  Первой    Мировой  войне  обострило 
политическую  и  социально-экономическую  ситуацию.  Анализ  событий 
начального  этапа  Первой  Мировой  войны  демонстрирует  активизацию 
радикальных  антигосударственных  сил  в  территориальных  рамках  Российской 
империи. Крупных очагов антиимперских выступлений на тот период не было. 
За  несколько  сотен  лет  проживания  народов  и  этнических  групп  в 
политическом  пространстве  Российской  империи  выработался  определенный 
механизм  их  сотрудничества  и  сосуществования,  при  которых    в  отдаленной 
перспективе  закладывались  основы  взаимной  толерантности.  На  обыденном 
сознании,  правящая  монархия  олицетворялась  как  власть  белого  царя.  Тем 
самым  цветовая  характеристика  царской  монархии  символизировала 
стремление агарных народов к олицетворению верховной власти идеалом добра 
и  справедливости.  Многие  представители  общественности  осознавали 
утопичность  соответствующих  представлений.  Но  большинство  народов 
развивавшихся  в  феодальной  стадии  в  природе  своего  функционирования,  не 
имели  иных  политических  институтов  государственного  образования. 
Учитывая  ментальные  особенности  казахского  народа,  прогрессисты 
применяли  в  традиционном  инструментарии  формы  политической  борьбы  в 
виде  письменных  обращений  и  петиций,  подразумевавших  массовость  и 
всеохватность  казахского  населения  обширной  территории.  При  этом  данные 
формы сопротивления морально идентифицировали каждого казаха подписанта 
или депутата как реальную составляющую массового движения. 
Большинство  прогрессистов  не  участвовали  в  восстании  1916года, 
предрекая  его  трагический  финал.  Казахские  интеллигенты  не  оставляли 
надежд  на  оказание  посильной  помощи  мобилизованным  казахам.  В  1917году 
они  выступили  с  предложением  отправки  их  в  действующую  армию  с  целью 
пребывания  при  мобилизованных  казахах.  Военный  врач  Нургали 
Ипмагамбетов  в  период  1  мировой  войны  находился  на  передовой  [58,  с.27]. 
Лидеры  казахского  общества  реально  сознавали  свою  ответственность  за 
будущее казахского народа. Большинство мобилизованных на тыловые работы 
казахских  мужчин  не  владели  русским  языком  по  сути  оказались  социально 
неадаптированными  к  резким  условиям  изменившейся  ситуации.  По 
инициативе казахских лидеров в Минске организовывается «Отдел по работе с 
инородцами». В его деятельности приняли участие казахские представители А. 
Букейханов,  Р.  Марсеков,  Т.  Жаманмурунов,  М.  Дулатов,  Н.  Тюрякулов,  Х. 
Болганбаев  и  другие    Под  влиянием  казахских  лидеров  к  работе  в  комитете 

 
213 
привлекались  казахские  специалисты.  Например,  Сатылган  Сабатаевич 
Сабатаев  по  окончании  Московского  сельскохозяйственного  института  в  1915 
году  состоял  на  службе  при  Комитете  Западного  фронта  Всероссийского 
городского  Департамента [424, л.12]. Сотрудник газеты «Казах» М. Дулатов и 
врач  А.Алдияров  ходатайствовали  перед Тургайским  военным губернатором о 
делегирования  их  в  Минск  для  работы  в  «инородческом»  отделе  Земского 
Городского  Союза.  При  этом  заведующим  данного  отдела  являлся  А. 
Букейханов.  По данным жандармерии,  М.Дулатов, А.Букейханов и ряд других 
просвещенных 
казахов 
относились 
к 
категории 
политических 
неблагонадежных.  Публицист  Мыржакып  Дулатов  подвергался  ранее 
заключению  под  стражу  за  распространение  собственного  произведения  «Оян 
қазақ»,  в  котором  звучал  призыв  к  пробуждению  народа.  В  статьях 
«Киргизские  земли»,  «Загадка»  автор  критически  высказывался  в  внутренней 
политике  царского  правительства  в  Степных  областях  [425,  л.62].  Дулатов  
подвергся в опале в июне 1911 года. Арест был произведен в Семипалатинске.  
Анализ  динамики  политических 
событий  показывает 
усиление 
миграционных    перемещений  казахских  интеллигентов  внутри  степных 
областей. В XIX-начале XX веков сведений о миграции казахских аристократов 
между  Степными  областями  на  огромные  расстояния  фактически  не 
встречается.  После  событий  1905  года  и  последующего  периода  Думской 
эпопеи  активизируются  казахские  прогрессисты,  тесно  контактировавшие 
между собой. Центрами общественно-политической значимости этой категории 
интеллигентов  постепенно  становились  Оренбург,  Омск  и  Семипалатинск. 
Исторически  и  географически  вышеперечисленные  города  являлись  центром 
притяжения  национальных  служащих  и  интеллигенции,  ориентированных  на 
комплиментарные  связи  с  казахскими  лидерами.  Приезд  Дулатова  в 
Семипалатинск  имел  определенную  цель  распространения    брошюр 
собственного  сочинения  среди  местных  кругов  казахской  общественности.  В 
процессе  ареста  Дулатов  подавал  апелляционную  жалобу  на  приговор  суда, 
отклоненную прокурором суда. В ходе следствия и последующего заключения 
житель Семипалатинской области Белгибай  Алдабергенов дважды  связывался  
с  прокурором  о  поручительстве  за  Дулатова  и  освобождении  последнего  под 
залог  [425,  л.11].  Залоговая  форма  демонстрировала  фактор  коллективного 
объединения  казахов  на  защиту  интересов  конкретной  личности.  При 
аналогичных  обстоятельствах  под  залог  в  2000  рублей  из  под  ареста 
освобождался  служащий    Б.Каралдин,  ранее  подозреваемый  в  соучастии 
восставшим в 1916 году [286, л.48]. Накануне социального раскола 1917 году  в 
сознании многих казахских общинников четко сформировалось представление 
о  личностно-нравственных  характеристиках  социально-активной  части 
казахских  интеллигентов и служащих.  
Накануне  февральской  революции  и  пораженческих  настроений  в  армии 
властями одобрялась практика участия интеллигентов в национальных отделах 
[426,  л.137].  Тогда  же  за  подписью  Тургайского  губернатора  М.Дулатов 
получил соответствующее удостоверение.  

 
214 
В  Тургайской  области  как  и  во  всех  степных  областях  популярностью 
обладали учителя А.Байтурсынов и М.Дулатов. В преддверии революции 1917 
года 42-летний А.Байтурсынов состоял редактором газеты «Казах». В 1909 году 
он  подвергся  аресту  в  Каркаралинске  по  обвинению  в  антиправительственной 
пропаганде  среди  казахского  населения.  Под  присмотром  властей  А. 
Байтурсынов  находился  с  1905  года.  Он  часто  курсировал  по  аулам  и 
критиковал колонизационные действия правительства по отношению к казахам. 
А.Байтурсынов  неоднократно  вступал  в  контакты  с  волостными,  убеждая 
последних  не  собирать  недоимки  с  казахов  в  пользу  государственной  казны. 
Под  влиянием  А.Байтурсынова  ряд  казахских  общественных  деятелей 
принимали участие на съезде казахских делегатов в Уральске [426, л.135]. 
По  причине  дефицита  грамотных  специалистов  местные  власти 
периодически  задействовывали  в  масштабных  правительственных  акциях 
опальных  казахских  деятелей.  Так  в  1916  году  по  представлению  Тургайско-
Уральского переселенческого  управления А.Байтурсынов  был откомандирован 
в  Тургайской  уезд  для  осуществления  переписи  скота.  Параллельно  он 
принимал  участие  в  легальном  августовском  совещании  тургайских  казахов  в 
здании  Тургайского  областного  правления  [426,  л.135].  Сакен  Сейфуллин,  с 
1913  году  находившийся  под  контролем  Омской  охранки,  вошел  в  состав 
официальной  комиссии  по  переписи  имущества  12  волостей  Акмолинского 
уезда [398, с.46].  
Противоречивые  события  исследуемого  времени  консолидировали 
казахское 
общество. 
Очевидно, 
этнический 
фактор 
преобладал 
в 
объединительной  тенденции  казахского  социума.  Соответствующая  процедура 
нашла  свое  отражение  в  областях  со  смешанным  населением,  когда 
антропологические, лингвистические, хозяйственно-культурные и религиозные 
признаки  резко  выделяли  казахов  от  окружающих  народов.  Находясь  в 
подчиненном  положении  в  иерархии  управления,  казахские  служащие  в 
городских  реалиях  по  факту  служебной  деятельности  не  имели  права 
превышать собственные полномочия.  
В аульно-общинной среде отдаленных городов и уездных центров степень 
воздействия  казахских  служащих  зависела  от  их  служебных  полномочий  и 
личных  характеристик.  Служащие,  как  новая  социальная  категория  в 
исследуемый  период,  не  обладали  традиционными  полномочиями  казахской 
аристократии  эпохи  прошлого.  Тем  более  в  казахском  обществе  ранее 
существовала система рычагов, ограничивавших деспотию султанов. 
Таким  образом,  руководствуясь  интересами  защиты  и  эволюции 
казахского общества, прогрессивно настроенные национальные интеллигенты и 
служащие  активно  занимались  общественной  деятельностью.  Сфера  их 
общественных  интересов  оказалась  обширна.  Консолидированные  идеей 
развития  социума,  просвещенные  казахи  способствовали  становлению 
образования  и  научных  обществ.  Под  их  воздействием  начинают 
функционировать  благотворительные,  медицинские,  культурные  общества,  в 
орбите влияния которых оказались народные массы 

 
215 
Радикальные  события  начала  ХХ  века  существенно  возвысили  позиции 
служащих  и  интеллигенции,  влияние  каждого  из  которых  определялось 
общественными  функциями  и  волевыми  качествами.  Прежде  всего, 
акцентировалась  задача  объединения  общественных  деятелей  в  единый 
механизм.  Данная  группа  формировалась  по  принципу  единства  идейных 
взглядов.  Важнейшим  рычагом  консолидации  этой  группы  являлись 
общественные  организации,  создаваемые  ими  по  собственной  инициативе.  В 
процессе  совместного  сотрудничества  в  этих  организациях,  а  также  в 
государственных  общественных объединениях вырабатывались коллегиальные 
методы  управления,  практика  принятия  мобильных  решений  и  иерархия 
управления.  Негласные  лидеры  общественных  структур  в  реальности 
преобразовывались в действующих руководителей. 
 

жүктеу/скачать 2,34 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: