Додонов Р.А. Теория ментальности 100
человеконенавистническими".
Иными
словами,
необходимо
учитывать последствия обратного воздействия на психику
"надстроечных факторов", из которых далеко не все становятся
содержанием ментального феномена. Эти "надстроечные факторы",
если разобраться, представляют из себя высший эшелон духовного
производства, некую "сферу", организованную и упорядоченную.
Она-то и противостоит и ментальности, и "общественной
психологии" в целом, о чем подробнее пойдет речь в следующем
разделе.
На наш взгляд, этноментальность, действительно занимает
низшие уровни общественной психики, причем среди выделенных
Крапивенским уровней нас может удовлетворить лишь первый из
них: элементарное отражение фундаментальных условий жизни
социума и отдельных индивидов в нем. Больше того, констатируя
одной из самых главных функциональных особенностей
этноментальности адаптацию познавательного аппарата под
условия конкретной среды еще до начала процесса познания, мы,
тем самым, четко определяем место ментального феномена как
природного источника, начала, зародыша познания. В этом
отношении ментальность отнюдь не играет роль "дублера
общественной психологии", выполняя свою собственную – и очень
весомую – функцию. Она отражает адаптацию психики
этнического коллектива к существованию в определенном
природном и социальном окружении вне зависимости от
внутриэтнического разделения труда, вырабатывает и закрепляет в
генотипе наиболее оптимальные когнитивные, а следовательно, и
поведенческие приемы.
Вместе с тем, наследственно закрепленное содержание
менталитета отличается от сходных по природе инстинктов уже
тем, что последние ни в коей мере не затрагивают сферу
мышления, того самого mens, которое лежит в основе менталитета.
Базирующиеся на безусловных рефлексах инстинкты не
осознаются изначально и потому не могут быть отнесены к
подсознанию,
а
их
содержание
навсегда
застыло
на
дочеловеческом уровне. Инстинкты общи для всех людей, они не
подлежат этнической дифференциации. Ментальные же нормы