Е. О. Алауханов (гылыми редактор)

А. Тілепберген 
KazNU Bulletin. Journalism series. №1 (31). 2012 
212 
ISSN 1563-0242 
из  важных  особенностей  перестройки  в  СМИ.  Конвергенция  технологий,  приводящая  к  существенному 
«перераспределению ролей» в традиционных СМИ, изменяет роль и аудитории, и самих передатчиков информации. 
В  связи  с  этим  изменяется  вещательная  политика  и  становятся  многообразными  средства  доставки  информации  и, 
конечно, видоизменяются манипулятивно-пропагандистские техники и технологии воздействия на аудиторию. 
 
          Конвергенция. Десубстанциализация речи. 
 
Но для начала рассмотрим определение термина 
«конвергенция». Конвергенция (от лат. convergere - 
приближаться,  сходиться)  -  термин,  принятый  в 
биологии, этнографии, языкознании для обозначения 
аналогичных 
процессов 
схождения, 
взаимоуподобления. С 1970-х годов это понятие все 
чаще  употребляется  для  обозначения  интеграции 
информационных 
и 
коммуникационных 
технологических 
устройств 
- 
компьютеров, 
телефонов,  телевизоров.  Дальнейшее  развитие 
термин 
получил 
в 
ходе 
дерегулировании 
телекоммуникационного  рынка  в  США  и  ве-
щательного  рынка  в  Западной  Европе  в  1980-х 
годах. Но только в 1990-х годах быстрое  внедрение 
Интернета в повседневную жизнь миллионов людей 
придало  дискуссиям  о  конвергенции  широкий 
практический смысл. 
Конвергенция  занимает  обязательное  место  в 
современных дискуссиях о будущем СМИ. Чаще это 
понятие  становится  синонимом  в  разъяснении 
магистральных 
преобразований 
в 
медиа 
и 
информационно-коммуникационной 
сферах. 
Ближайшим  к  конвергенции  СМИ  понятием  яв-
ляется «слияние». 
Во-первых, это слияние  технологий. Во-вторых, 
это  слияние  прежде  различных  и  разобщенных 
медиа,  и  наконец,  конвергенция  -  это  слияние 
рынков медиаструктур. 
В  конвергентной  журналистике  меняется  сам 
стиль  работы  информационной  редакции  и  жур-
налистов.  Это  принципиально  новая  схема  орга-
низации  редакционных  коллективов  по  круговому 
принципу,  когда  все  сидят  вместе  и  создают 
информацию, а редакторы ведут не отдельные 
СМИ,  а  разные  темы  -  каждый  свою.  В  данном 
случае главные редакторы управляют не редакцией, 
а  контентом.  Самым  важным  элементом  здесь 
становится  распространение  этого  самого  контента. 
Редакторы каждые полчаса разбирают, что и в каком 
формате,  на  какой  платформе  будет  размещено. 
Разные 
форматы 
(печатный, 
онлайновый, 
мобильный,  вещательный)  продвигают  друг  друга  с 
помощью 
кросс-промоушна, 
обмениваясь 
рекламными  площадями,  информацией,  анонсами, 
ссылками  на  материалы.  Процесс  выстраивают  по 
особому 
порядку, 
а 
рядовых 
журналистов 
настраивают на оперативную плановую работу. 
Мировым  лидером  в  развитии  конвергентных 
технологий по праву считается компания Yahoo. Она 
заключает 
контракты 
с 
ведущими 
информационными 
компаниями, 
телеканалами, 
газетами  и  новостными  агентствами,  которые 
предоставляют  Yahoo  News  свои  материалы. 
Например,  телекомпания  CBS  каждые  сутки  по-
ставляет  интернет-порталу  около  60  минут  виде-
оматериалов.  Другой,  безусловно,  яркий  пример 
слияния онлайна и традиционных СМИ - корпорация 
ВВС,  которая  была  одной  из  первых  компаний, 
осознавших важность онлайн-медиа, и стала первым 
поставщиком 
мультимедийного 
контента. 
Washingtonpost  был  одним  из  первых,  кто  внедрил 
новейшие цифровые технологии на сайте издания. В 
число  первопроходцев  в  этой  области  вошел  и 
Financail 
Times. 
В  России  попытку  создать 
конвергентную  журналистику  осуществляет  газета 
«Комсомольская  правда»,  в  Казахстане  -  холдинг 
«31 канал». 
Конвергентная  журналистика  сама  по  себе 
становится  мощной  структурой  и  чрезвычайно 
гибкой  технологической  цепью  для  развития 
многоканальных  манипулятивно-пропагандист-ских 
техник  и  технологий  управления  аудиторией.  Если 
она 
будет 
продолжать 
свое 
развитие 
в 
массированной  информационной  обработке  ау-
дитории,  не  учитывая  ответной  реакции  потре-
бителей,  конвергентная  журналистика  не  будет 
востребована  и  принята  обществом.  Поэтому  ей 
необходимо  развивать  продуктивный  диалог  в 
двустороннем  движении.  Так  как  становятся 
очевидными  несостоятельность  устаревших  форм 
воздействия на аудиторию, как авторские монологи, 
идеологические 
призывы, 
начальствующие 
распоряжения  и  коммуникативные  практики  - 
«подмена  тождеств»,  «ложное  обоснование»  и  др. 
Ситуация 
конвергентной 
журналистики, 
все 
стремительнее  охватывая  мир,  создает  ситуацию 
глобального  мирового  диалога  между  источниками 
информации 
и 
ее 
потребителями. 
Всякая 
диалогическая 
речь 
создает 
и 
сохраняет 
конкурентную  борьбу  между  говорящими.  Диалог 

Ж. Досхожина 
KazNU Bulletin. Journalism series. №1 (31). 2012 
213 
ISSN 1563-0242 
неистребим  при  нахождении  новой  целостности  и 
новой  структуры  обсуждаемого  предмета.  Все  это 
область  человеческого  мышления,  и  она  не  должна 
исчезнуть  в  электронном  диалоге  конвергентной 
журналистики.  Это  будет  все  тот  же  оперативный 
простор  мысли,  когда  новая  целостность  проблемы 
обретает  собственный  мотив.  Такое  мышление 
является следствием ясного ума. 
Конвергентной  журналистике,  учитывая  реалии 
глобализирующегося 
современного 
мира, 
необходимо  избрать  в  своем  общении  с  аудиторией 
демократическую 
форму 
мышления, 
найти 
взаимопонимание  в  массах,  обозначить  общие 
идейные  и  мировоззренческие  точки  соприкос-
новения  с  помощью  управления  -  «новое  мыш-
ление». 
Для  этого  рассмотрим  десубстанциализацию 
речи  и  попробуем  разобраться,  почему  она  пре-
тендует  на  роль  краеугольного  камня  самой  кон-
вергентной журналистики. 
Еще  французские  сенсуалисты  в  60-х  годах 
прошлого  века  обратили  внимание  на  способность 
диалога  к кооперации, которая логично вытекает из 
аристотелевского 
«парадокса 
лжеца» 
- 
десубстанциализации  речи.  Над  нашим  сознанием 
довлеет 
мощная 
аристотелевская 
традиция, 
связанная  с  понятием  «субстанция».  Слушающий 
нас партнер на наши доказательства зачастую задает 
принципиальный  вопрос:  «Да,  что  вы  говорите? 
Неужели  это  так?  Вы  правду  говорите?».  Партнер 
ставит  под  сомнение  все  наши  доказательства.  Его 
действия радикальны 
-  он  ставит  под  сомнение  нашу  систему  доказа-
тельств в целом, вместе  с ситуацией, в  которой она 
существует.  Нам  не  отделаться  шуткой  или 
неопределенностью.  От  нас  требуют  ответа:  «Да» 
или  «Нет».  Сам вопрос  «Это правда?» может иметь 
различную  степень  радикальности.  Он  может 
относиться  к  ситуации,  в  которой  находится 
говорящий  и  слушающий,  но  которая,  возможно, 
является  частью,  более  охватывающей  ситуации. 
Слушающий  в  этом  случае  пытается  «вписать» 
данную  ситуацию  в  удобный  лично  для  него 
контекст.  Но  это  подтверждает  его  готовность 
продолжать  начатый  диалог.  В  целом,  он  нам 
доверяет. 
Но  если  мы  скажем:  «Я  правду  говорю»,  наш 
партнер  будет  обязан  продолжать  диалог  в  рамках 
наших начальных условий, даже если он понял, что 
все, сказанное нами, - ложь. 
В  этом  случае  он  будет  обязан  заставить  с  по-
мощью  менее  радикальных  вопросов  говорящего 
перейти  к  новым  «начальным  условиям»,  то  есть 
представить  в  диалоге  ложь  явно,  поскольку  сама 
постановка  им  вопроса  предполагает  доверие.  Если 
же  он  сам  попытается  изменить  ситуацию  или 
оставить  ложь  необнаруженной,  то  ответственность 
за  прекращение  исходного  диалога  будет  лежать  на 
нем.  Если  же  последовал  ответ:  «Я  говорю 
неправду»,  то  слушающий,  получив  разрешение  на 
изменение  ситуации,  должен  новыми  вопросами 
заставить  говорящего  партнера  не  только  дать 
правильное  представление  о  ситуации,  но  также 
объяснить, почему он лжет. Если он это не сделает, 
тогда это будет значить, что ему известны основания 
лжи и он лишает говорящего доверия. В противном 
случае, разрыв диалога будет его ответственностью. 
В  случае  мощной  атаки  остается  один  способ 
продолжить диалог - вы обязаны согласиться: «Да, я 
лгу». Если же вы скажете: «Нет, это 
-  правда»,  то  это  будет  равнозначная  контратака, 
которая вероятно не будет партнером услышана, так 
как она будет все же воспринята как ложная. 
Но  следует  ответ:  «Да,  я  согласен  -  это  ложь». 
Таким  ответом  мы  передаем  инициативу  партнеру, 
он  сам  встраивает  свой  ответ  в  представляющую 
систему  ситуации,  своим  согласием  он  открывает 
основания своего поведения: он лжет не потому, что 
он  лжет,  а  потому  что  он  находится  в  ситуации, 
которая  лжет,  то  есть  является  ложной.  Иными 
словами,  слушающий  наш  партнер  лишен  всяких 
рациональных  оснований  действия:  ситуация  в 
действительности 
ложна, 
поскольку 
она 
представляет 
себя 
как 
ложная, 
она 
в 
действительности  истинна;  но  если  ситуация  в 
действительности  истинна,  то  поскольку  она  себя 
представляет как ложная, она ложна. 
Таким  образом,  наш  собеседник  оказывается  в 
ситуации  «парадокса  лжеца».  Но  так  как  вопрос 
диалога  остается  открытым,  он  обязан  продолжить 
беседу  уже  в  менее  радикальной  манере.  Он  вам 
скажет:  «Хорошо.  Давай  дальше  разбираться».  Это 
будет  означать,  что  представляющая  система  в 
целом  и  ситуация  нами  выведены  из-под  удара 
партнера. Диалог продолжается. «Парадокс лжеца» - 
это 
защитный 
механизм 
нашей 
речи, 
предохраняющий  ее  непрерывность.  В  стремлении 

Ж. Досхожина 
KazNU Bulletin. Journalism series. №1 (31). 2012 
214 
ISSN 1563-0242 
доказать  свою  правоту  и  противостоять  от  натиска 
лжи  или  подделки  собственно  разворачивается 
борьба человеческих интересов. 
Это  вопрос  чрезвычайной  важности  в  нашем 
современном мире и в конвергентной журналистике, 
в  частности. Аристотелевская подсказка  о традиции 
субстанции  -  учиться  принимать  позицию  партнера 
натолкнуло  общество  на  модернизацию  феномена 
«парадокс лжеца» в новый вид управления, которые 
современные  политологи,  а  после  журналисты  в 
общественных  дискуссиях  ввели  в  широкий  оборот 
под термином - «новое мышление». Так, управление 
«парадокс 
лжеца» 
логично 
превратился 
в 
современную  коммуникативную  практику  «новое 
мышление» 
и 
становится 
мощнейшей 
манипулятивной технологией в конвергентных масс-
медиа. 
Действительно, человеческое мышление  вообще 
и  принципы  «нового  мышления»  как  вида 
управления,  в  частности,  предлагают  современной 
личности  научиться  видеть  шире  проблемные 
ситуации, в которых он живет, энергичнее входить в 
них  -  успешно  их  преодолевать  и  находить  общие 
точки  соприкосновения  на  самые  разнообразные 
вопросы  бытия.  В  итоге,  такой  вид  управления,  как 
«новое 
мышление», 
образует 
диалогическое 
сотрудничество, 
которое 
возможно, 
если 
коммуникация 
между 
партнерами 
этически 
ориентирована. 
Таким  образом,  десубстанциализация  речи 
между источником и потребителем в конвергентной 
журналистике,  на  наш  взгляд,  будет  центральным 
местом 
управления 
и 
антиуправления 
- 
манипуляцией  и  пропагандой,  допускаемой  каждой 
стороной.  Однако  управление  «новое  мышление» 
все  больше  становится  центральной  идеологией 
развитого  общества,  ибо  она  позволяет  каждой 
стороне сохранять свои позиции. 
Но  в  то  же  время  конвергентная  журналистика 
широко  и  комплексно  использует  известный  набор 
манипулятивно-пропагандистских 
методов 
и 
приемов. 
Таких, 
как: 
отбор 
информации, 
актуальность  и  новизна,  выбор  информационных 
тем,  который  уже  сам  по  себе  есть  акт  влияния  на 
аудиторию, 
разработка 
драматургии 
сюжета, 
которое  включает  в  себя  интригующее  начало, 
«завязку» драмы, основное противоречие и акценты, 
заключение.  Все  это  несет  смысловую  нагрузку, 
влияющую  на  восприятие.  Порядок  подачи 
информации.  Это  первый  шаг  в  создании 
пропагандистских  мифов.  Интонация  ведущего  или 
журналиста,  их  стиль  формируют  отношение  к 
информации.  Также  конвергентная  журналистика 
модернизирует  манипулятивную  пропаганду  -  одну 
из  жестких,  агрессивных  воздействий  на  людей  с 
целью  резкого  изменения  их  мировоззрения, 
разложения  их сознания,  изменения  их социального 
поведения. 
«Чтобы 
обеспечить 
эффективное 
воздействие  манипуля-тивной  пропаганды,  -  пишут 
Э.  Макаревич  и  О.  Карпухин,  -  нужно  сначала 
нарушить  связи  человека  с  традиционными 
ценностями и структурами, т. е. лишить его корней, 
превратить  в  «массового»  человека.  «Массовый» 
человек податлив, он наилучший объект для средств 
массовой 
информации, 
используемых 
манипулятивной  пропагандой.  Надо  помнить, 
пропаганда 
эксплуатирует, 
прежде 
всего, 
человеческие  инстинкты:  страх,  ненависть,  зависть, 
стремление  к  обладанию,  чувство  самосохранения. 
Она  манипулирует  символами,  стремится  привить 
человеку  примитивные  взгляды,  идеи,  потребности, 
побуждающие  к  определенным  поступкам»  [1,  с. 
107]. 
Анализ  организации  и  направленности  про-
пагандистских  акций,  осуществляемых  в  процессе 
проведения  психологических  операций,  позволяет 
выделить некоторые черты в качестве общих правил 
или определенных принципов: 
-  осуществление  информирования  по  всем 
возможным  каналам,  которые  достигают  объектов 
психологических операций; 
-
 
использование  в  пропагандистских  акциях 
любых  аргументов  и  доводов,  которые  могут 
служить 
достижению 
целей 
проводимых 
психологических операций; 
-
 
постоянное  составление  (формирование)  и 
распространение  сообщений  с  искаженной,  ложной 
или 
специальным 
образом 
подобранной 
информации,  в  том  числе  в  виде  слухов,  исходя  из 
того, что «что-нибудь, да останется»; 
-
 
дифференцированный  подход  к  объектам 
пропагандистских 
акций 
по 
возрастному, 
национальному,  профессиональному  и  другим 
признакам; 
-
 
изменение  содержания  пропагандистских 
материалов,  способов  и  средств  их  подачи  в 
зависимости  от  обстановки:  от  незаметного  и 

Ж. Досхожина 
KazNU Bulletin. Journalism series. №1 (31). 2012 
215 
ISSN 1563-0242 
скрытого  манипулятивного  воздействия,  до  прямых 
побудительных призывов к активным действиям; 
-
 
постоянный  учет  психологических  осо-
бенностей  и  состояний  людей  для  того,  чтобы 
расширить  аудиторию  объектов  пропагандистских 
акций  путем  использования  специальных  приемов 
манипулятивного воздействия. 
Одной  из  эффективных  техник  информаци-
онного  воздействия  на  большие  группы  людей 
является  инициирование  вторичной  информаци-
онной  волны.  Суть  его  заключается  в  проведение 
пропагандистской  акции  такого  характера,  что  она 
заставляет  осветить  ее  в  ряде  средств  массовой 
коммуникации.  Возможен  вариант,  когда  не 
содержание  самой  акции,  а  ее  освещение  в 
некоторых  средствах  массовой  коммуникации 
делается  таким  образом,  что  это  заставляет  до-
статочно  большое  количество  средств  массовой 
коммуникации  комментировать  первоначальные 
сообщения,  тем  самым  многократно  усиливая 
мощность 
информационно-психологического 
воздействия.  Происходит  распространение  ин-
формационного  сообщения  в  других  СМИ.  Кон-
вергентная 
журналистика  имеет  возможность 
освещать  одну  и  ту  же  новость  в  разных  форматах, 
тем  самым  создавая  своеобразную  вторичную 
информацию.  Все  это  позволяет  достичь  и  усилить 
эффект 
информационно-психологического 
воздействия на целевые аудитории. 
Могущество  конвергентных  масс-медиа  за-
ключается,  прежде  всего,  в  их  комплексности, 
системности,  масштабности  и  целенаправлен-
ности,  что связано со следующими  причинами. Во-
первых,  информационные  сообщения  готовятся 
специалистами,  прошедшими  соответствующую 
подготовку  и  ориентирующимися  на  особенности 
восприятия 
той 
или 
иной 
информации. 
Использование  определенных  механизмов  психики 
людей  позволяет  во  многом  предвосхитить 
необходимую реакцию аудитории. Во-вторых, время 
сообщения информации, канал ее распространения и 
другие  особенности  «доставки»  адресату  не 
являются  случайными,  а  диктуются  определенным 
расчетом, 
который 
осуществляется 
соответствующими 
специалистами. 
В-третьих, 
коммуникатор готовится к общению, чтобы вызвать 
у аудитории симпатию, желание слушать (смотреть, 
читать) именно его, а не другого человека. 
Необходимо  отметить,  что  конвергентная 
журналистика  имеет  массу  положительных  мо-
ментов, так как обладает отличительным качеством - 
она  ищет  обратную  связь  с  аудиторией,  то  есть 
создает  диалог  от  частного  обмена  мнениями  до 
развития  дискуссий  планетарного  масштаба.  От 
того,  как  конвергентная  журналистика  будет 
использовать  и  развивать  этот  диалог,  зависит, 
насколько  журналистика  продвинется  в  своем 
истинном  назначении  -  в  создании  подлинной 
коммуникации  между  СМИ  и  аудиторией.  Так, 
общение  свободных  индивидов  великий  философ 
прошлого  века  Карл  Ясперс  характеризует  как 
высшую 
ступень 
коммуникации. 
Любая 
коммуникация,  с  его  точки  зрения,  направлена  к 
разуму, а значит к истине. Такая позиция, надеемся, 
в будущем будет сближать массовую коммуникацию 
с подлинной коммуникацией. 
Во  избежание  отчуждения,  господствующего  в 
мире  и  описываемого  многими  течениями  в 
современной  философии  как  отношение  между 
субъектом  и  его  функцией,  складывающиеся  в 
результате  разрыва  их  изначального  единства, 
необходима истинная коммуникация. Вот, что писал 
об отчуждении немецкий философ и психоаналитик 
Эрих Фромм: «Конкретные связи одного индивида с 
другими  утратили  ясный  человеческий  смысл, 
приобрели  характер  манипуляций,  где  человек 
используется 
как 
средство... 
Не 
только 
экономические,  но  и  личные  отношения  между 
людьми  приобрели  тот  же  характер  отчуждения, 
вместо 
человеческих 
отношений 
они 
стали 
напоминать  отношения  вещей.  Личность  ощущает 
себя  во  всех  отношениях  чужой,  она  становится 
отчужденной  от  себя  самой.  Она  не  чувствует  себя 
центром своего мира, создателем своих собственных 
действий. В наши дни средства словно превратились 
в цель, и не только «Бог умер», как утверждал в XIX 
веке  Ф.  Ницще,  но  и  человек  умер,  а  живы  только 
организации и машины» [2, с. 106-107]. 
Именно  особым  способом  понятая  комму-
никация,  общение  и  диалог  рассматриваются  в 
качестве альтернативы  отчужденному миру.  Исходя 
из  этого  философского  положения,  можно  сказать, 
что  конвергентная  журналистика  в  начале  нового 
XXI  века  обнадеживает  тем,  что  она  способна 
создать  в  глобализирующемся  мире  посредством 
«нового  мышления»  диалог  со  всей  планетой. 
Возможно,  конвергентная  журналистика  возвысит 

Ж. Досхожина 
KazNU Bulletin. Journalism series. №1 (31). 2012 
216 
ISSN 1563-0242 
роль  каждого  в  отдельности  журналиста  и  даст  ему 
шанс  познать  концепцию  Иммануила  Канта  - 
«звездное  небо  надо  мной  и  моральный  закон  во 
мне».  Ведь  журналист  даже  при  самой  изощренной 
эксплуатации  его  может  и  остается  все  же 
свободным  в  творческом  мышлении.  Потому  что  у 
каждого  журналиста  есть  свободный  выход  во 
всемирную сеть, где он может высказать свое личное 
слово и получить ответ, тем самым создавая диалог - 
один 
из 
важнейших 
моментов 
истинной 
коммуникации. 

жүктеу/скачать 2,71 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: