Казахский национальный

89 
 
Вестник КазНУ. Серия филологическая. № 2(136). 2012 
 
 
which is connected with the present, having a 
bearing on it. Hence, it is sometimes said to be a 
sort of mixture of the past and the present. It 
follows from that that the Present Perfect is used in 
present time contexts, i.e. including plays and 
dialogues in narratives, newspaper and wireless 
reports, lectures and letters. 
The Present Perfect has three distinctive uses: 
Present Perfect I, Present Perfect II and Present 
Perfect III.  
1. Present Perfect I is used when the speaker 
merely states that an action took place in the past 
without mentioning any definite circumstances 
under which it occurred. Although the action was 
accomplished in the past, it belongs to the present 
time sphere because it definitely has a bearing on 
the present situation. It is the happening itself that 
matters in the speaker’s opinion, the circumstances 
of the action being immaterial at the moment. The 
Present Perfect may be said to have nominating 
power as it is used just to name a past occurrence, 
summing it up, as it were. As a rule, the Present 
Perfect serves to denote single accomplished 
actions: 
EXAMPLES: 
e.g. 
I’ve had a talk with him. He says he has all the 
proof he wants. 
Мен  онымен  сөйлескен  болатынмын.  Ол 
өзіне  керекті  дәлелдің  барлығы  бар  екенін 
айтты. 
“I have spoiled everything,” she said. 
“Мен бәрін де бүлдіріп алдым-ау,”-деді ол. 
But it may also express recurrent actions or 
actions or states of some duration 
e.g. 
“You’ve so often been helpful in the past.” 
“I’ve tried,” said Sir Joseph. 
“Бұрын  сіз  сондай  жиі  қолғабыс  тигізіп 
жүретін  едіңіз  ғой.” “Мен  тырысатынмын,”-
деді  Джозеф мырза. 
Since the Present Perfect serves to name a past 
occurrence, it is frequently used to open up 
conversations (newspaper and wireless reports, or 
letters) or to introduce a new topic in them. 
However, if the conversation (report, letter) 
continues on the same subject, going into detail, 
the Present Perfect usually changes to the Past 
Indefinite, the function of the latter being to refer 
to actions or situations which are definite in the 
mind of the speaker. Usually (but not necessarily) 
some concrete circumstances of  the action (time, 
place, cause, purpose, manner, etc.) are mentioned 
in this case. 
e.g. 
“Pussy Cat, Pussy Cat,  
Where have you been?” 
“Марқау, марқау,  
Сен кайда болдың?” 
“I’ve been to London 
To look at the Queen” 
“Патшайымды көру үшін Лондонға бардым” 
“Pussy Cat, Pussy Cat 
What did you see there?” 
“Марқау, марқау,  
Сен онда не көрдің?” 
“I saw a little mouse 
Under her chair” 
“Патшайымның орындығының астынан 
Кішкентай тышқанды көрдім” 
 As is seen from the above examples, the 
Present Perfect names a new action and the 
attention is focused on the action itself, whereas 
the Past Indefinite is used to refer back to a definite 
action and often the attention is drawn rather to the 
circumstances attending the action than the action 
itself. 
The Present Perfect is also used not only to 
introduce a new topic in conversation but to sum 
up a situation previously described.  
e.g. 
Oh, don’t let’s argue! I apologize. I’ve hurt 
your feelings, I know. 
Сөз  таластырмай-ақ  қояйықшы!  Кешірім 
өтінемін.  Білуімше  сіздің  сезіміңізді  жарала-
дым-ау деймін. 
It is possible to use the Present Perfect when 
there is an adverbial modifier of time in the 
sentence that denotes a period of time which is not 
over yet: today, this morning, this week, this 
month, this year, etc. 
e.g. 
This year we have taken only one assistant. 
Биыл  біз  жұмысқа  тек  бір  ғана  көмекшіні 
қабылдадық. 
Present Perfect II also serves to express an 
action which began before the moment of speaking 
and continues into it or up to it. This grammatical 
meaning is mainly expressed by the Present Perfect 
Continuous. 
e.g. 
That was a couple of hours ago and I have been 
waiting ever since. 
Бұл  жәйт  екі  сағат  бұрын  болған  еді,  мен 
содан бері әлі күтіп тұрмын. 
However, the Present Perfect Non-Continuous 
is found in the following cases:  
The category of time relation the present perfect tense 

90 
 
 
 
ISSN 1563-0223                        Bulletin KazNU. Filology series. 
№ 2(136). 2012 
1. Its use is compulsory with verbs which 
cannot have the Continuous form. 
e.g. 
I have known the young lady all her life. 
Мен бұл жас әйелді туғаннан бері білемін.  
2. As to verbs which admit of the Continuous 
form, the choice between the Present Perfect and 
the Present Perfect Continuous depends on the 
lexical character of the verb. The Present Perfect 
may be used with durative verbs though normally 
the Present Perfect Continuous is preferred. 
e.g. 
“It’s a pretty room, isn’t it?” “I’ve slept in it for 
fifteen years.” 
“Бұл әдемі бөлме, солай емес пе?” “Мен бұл 
жерде он бес жыл бойы ұйықтап келдім.” 
3. The Present Perfect is preferred to the 
Present Perfect Continuous in negative sentences. 
It may be accounted for by the fact that in negative 
sentences the attention is focused rather on the 
negation of the action proper than on its progress. 
e.g. 
The other chap was a man who threw up his job 
ten years ago and he hasn’t worked since. 
Басқа  жігіт  өзінің  жұмысын  он  жыл  бұрын 
тастап  кеткен  кісі  болатын,  ол  содан  бері 
жұмыс істеген емес. 
Present Perfect III is found in adverbial clauses 
of time introduced by the conjunctions: when, 
before, after, as soon as, till and until, where it is 
used to express a future action. It shows that the 
action of the subordinate clause will be 
accomplished before the action of the principal 
clause which is usually expressed by the Future 
Indefinite. This use of the Present Perfect is 
structurally dependent as it is restricted only to the 
above-mentioned types of clauses. 
e.g. 
I’ll take you back in my car but not till I’ve 
made you some coffee. 
Мен  саған  кофе  дайындап  берген  соң  ғана 
жеңіл көлігіммен үйіңе апарып тастаймын. 
As soon as we have had some tea, Fred, we 
shall go to inspect your house. 
Фред, біз біраз шай ішіп алған соң ғана сенің 
үйіңді қарауға барамыз. 
Sometimes the Present Indefinite is found in 
this type of clauses in the same meaning as the 
Present Perfect. The choice of the form depends on 
the lexical meaning of the verb. With durative  
 
 
verbs the Present Perfect is necessary to stress the 
idea of the action being completed. 
e.g. 
When you’ve had your tea and your boiled egg 
and your toast and butter, we’ll see about it. 
Сен  өзінің  шайыңды,  піскен  жұмыртқаңды, 
қарылған наның мен майыңды жеп болған соң, 
біз ол мәселе туралы ойлап көреміз. 
With terminative verbs the choice of the forms 
is optional. 
e.g. 
By the time we return the horse will be here. 
Біз  үйге  қайтып  оралғанша  жылқы  осы 
жерде болады. 
When she retires we won’t replace her. 
Ол  демалысқа  шығып  кеткен  соң  біздің 
ешқайсымыз да оның орнын баса алмаймыз. 
In many cases, however, it is not easy to define 
the kind of connection between the past and the 
present implied in the use of the Present Perfect. It 
is sufficient that the main idea of the Present 
Perfect prevails-there remains the fact that the 
action took place in the past and is important for 
the present from the speaker’s view point. 
e.g. 
Has anybody behaved badly to you? 
Сізге біреу жаман қылығын көрсетті ме? 
I presume you don’t pretend that I have treated 
you badly. 
Мен  сізге  жаман  көзбен  қарағанымды  аң-
ғармағандай болып тұрсыз ба деп ойлаймын. 
It should be noted that many verbs in English 
are polysemantic they may be terminative in one 
meaning and durative in another. For example, see 
may have the terminative meaning “көріп  қою” 
and the durative meaning “көру”. But this does not 
present any special difficulty because the context 
definitely points to one particularly meaning of the 
verb, all the others being eliminated. 
So it is expedient to describe the use of the 
various forms according to the time sphere to 
which they belong, namely the Present, the Past, 
the Future and the Future in the Past. 
* * * 
Мақалада ағылшын тілі грамматикасындағы маңызды 
мәселенің бірі етістіктің шақ формасы қарастырылады. 
* * * 
The article deals with the category of time English  
as a relative time, which tend to assume the perfect form  
is not an expression of intense, but as an aspect of the  
form. 
 
 
 
 
К. Т. Нугушманова 

91 
 
Вестник КазНУ. Серия филологическая. № 2(136). 2012 
 
 
Прецедентные феномены как результат текстовой редукции 
З. К. Сабитова  
д.ф.н. профессор КазНУ им. аль-Фараби, Алматы, Казахстан 
 
Аннотация. В статье анализируются прецедентные феномены как результат текстовой редукции, 
рассматриваются их различные типы: прецедентный текст, прецедентная ситуация, прецедентное 
имя,  прецедентное  высказывание,  особенности  их  функционирования  в  лингвокультуре, 
трансформированные прецедентные тексты как проявление карнавализации языка. 
 
Вся наша жизнь проходит в текстовом окру-
жении,  из  текстов  различных  типов  мы  полу-
чаем  большую  часть  информации  о  мире.  
М.М.  Бахтин,  теория  диалога  которого  подго-
товила  почву  для  интертекстуальных  ис-
следований, писал: «Я живу в мире чужих слов, 
и  вся  моя  жизнь  является  ориентацией  в  этом 
мире,  реакцией  на  чужие  слова…,  начиная  от 
их  освоения  (в  процессе  первоначального 
овладения речью) и кончая освоением богатств 
человеческой  культуры  (выраженных  в  слове 
или в других знаковых материалах… Все слова 
для каждого человека делятся на свои и чужие, 
но границы между ними могут смещаться, и на 
этих  границах  происходит  напряженная  диа-
логическая борьба» [1, 367-368]. 
Термин  «прецедентный  текст» (ПТ)  был 
впервые  введен  Ю.Н.  Карауловым.  Прецедент-
ными  Ю.Н.  Караулов  называет  тексты, «(1) 
значимые  для  той  или  иной  личности  в  позна-
вательном  и  эмоциональном  отношениях, (2) 
имеющие  сверхличностный  характер,  т.е.  хо-
рошо  известные  и  широкому  окружению  дан-
ной личности, включая ее предшественников и 
современников,  и,  наконец,  такие, (3) обраще-
ние  к  которым  возобновляется  неоднократно  в 
дискурсе данной языковой личности» [2, 216]. 
К  ПТ  относятся  цитаты  из  художественных 
произведений,  мифы,  предания,  устно-поэти-
ческие  произведения,  притчи,  легенды,  сказки, 
анекдоты,  фразеологизмы,  пословицы,  пого-
ворки,  крылатые  слова  и  другие  устойчивые 
речевые  формулы,  напр.:  Свежо  предание,  да 
верится  с трудом; Герой нашего времени; Все 
смешалось  в  доме  Облонских;  Книги  имеют 
свою  судьбу;  Покой нам только снится;  Коло-
бок,  колобок,  я  тебя  съем;  Москва  не  сразу 
строилась;  Миллион-миллион  алых  роз;  крае-
угольный  камень;  заблудшая  овца  и  др.  ПТ 
может  быть  и  имя  собственное,  напр.,  имя 
исторической  личности,  персонажа  литератур-
ного  произведения,  киногероя:  Чингисхан,  На-
полеон, Абылай хан, Кобланды, Шерлок Холмс,  
 
 
 
Баян-сулу,  Красная  Шапочка,  Анна  Каренина, 
Рембо и др. 
ПТ  играют  чрезвычайно  важную  роль  в 
культуре  общества  и  создаваемых  этим  об-
ществом  произведениях.  Одним  из  основных 
источников  прецедентности  в  европейской  ли-
тературе  является  текст  Библии.  К  прецедент-
ным  текстам,  используемым  в  европейской 
культуре,  относятся  также  цитаты  из  худо-
жественных  текстов,  мифы,  предания,  устно-
поэтические  произведения,  притчи,  легенды, 
сказки, анекдоты и т. п. 
Такие ПТ, как «Двенадцать стульев» И. Ильфа, 
Е. Петрова, «Путь Абая» М. Ауэзова, хранятся 
в сознании не от первого слова до последнего, а 
как сжатый «образ», максимально уплотненное 
представление о нем, включающее сюжет, пер-
сонажей, какие-то детали и др. Обращение в речи 
к  ПТ  происходит,  как  правило,  к  этому  пред-
ставлению,  которое  может  быть  «развернуто», 
вербализовано [3, 47]. Обращение к ПТ осуществ-
ляется через связанные с ним символы: цитаты, 
имена персонажей, ситуации, которые актуали-
зируют сам ПТ и порождаемые им коннотации.  
Одним  из  способов  существования  ПТ  яв-
ляется  семиотический,  который  заключается  в 
том,  что  ПТ  является  знаком,  символом  ситуа-
ции, текста, заключающейся в нем информация 
максимально  свернута,  сконденсирована,  при 
этом обращение к оригинальному тексту дается 
намеком,  отсылкой,  признаком,  и  тем  самым  в 
коммуникацию  включается  либо  весь  текст, 
либо  соотносимые  с  ситуацией  общения  или 
более  крупным  жизненным  событием  отдель-
ные его фрагменты [2, 217].  
В.Г.  Костомаров  и  Н.Д.  Бурвикова  писали, 
что  существует  некоторый  механизм  удобного 
свертывания и  хранения  ПТ в виде  отдельного 
слова, словосочетания или фразы. Этот процесс 
свертывания авторы называют текстовой редук-
цией.  Они  обратили  внимание  на  то,  что  за 
каждым  крылатым  словом  обнаруживается 
текст или ситуация [4, 73].  
Прецедентные феномены как результат текстовой редукции 

92 
 
 
 
ISSN 1563-0223                        Bulletin KazNU. Filology series. 
№ 2(136). 2012 
Так, романы И. Ильфа, Е. Петрова «Двенад-
цать  стульев»  и  «Золотой  теленок»  явились 
источником множества ПТ, которые возникли в 
результате  текстовой  редукции:  Есть  еще  от 
жилетки  рукава,  круг  от  бублика  и  мертвого 
осла  уши;  Может  быть,  тебе  дать  еще  ключ 
от  квартиры,  где  деньги  лежат?;  И  разош-
лись,  как  в  море  корабли! («Двенадцать  сту-
льев»);  Автомобиль –  не  роскошь,  а  средство 
передвижения («Золотой теленок») и др. 
Напр.,  выражение  Остапа  Бендера  Почем 
опиум для народа?, обращенное к отцу Федору, 
отсылает  к  вертикальному  контексту,  создае-
мому  фоновыми  знаниями, – к  высказыванию 
К.  Маркса  «Религия  есть  опиум  для  народа». 
Впоследствии выражение Остапа Бендера, а не 
К.  Маркса  становится  прецедентным  и  порож-
дает  новые  смыслы.  Напр.,  в  заголовках  газет-
ных  статей  этот  ПТ  приобретает  различные 
значения, его употребляют, когда речь идет: а) 
о  религии: «Почем  «опиум  для  народа»: 
Израиль  и  Европа» (Израиль  потратит  на  ре-
лигию около 2,2 млрд. шекелей в год, или 0,7% 
государственного  бюджета);  б)  о  наркотиках 
(опиуме): «Почем опиум для народа?» (о вреде 
наркотиков  и  последствиях  их  употребления); 
в)  об  обмане  «Почем  опиум  для  народа?!» (о 
минусах старых некачественных иномарок) и др. 
Известно,  что  всякая  культура  стремится 
выработать  свою  систему  идентифицирующих 
признаков,  позволяющих  отличать  «своих»  от 
«чужих».  Одним  из  таких  признаков  является 
знание  или  незнание  носителем  той  или  иной 
лингвокультуры  определенных  текстов,  кото-
рые получили название прецедентных.  
ПТ  образуют  о б щ е ч е л о в е ч е с к у ю  
к у л ь т у р у   ( с е м и о с ф е р у ) ,  которая, 
как  писал  Ю.М.  Лотман,  сама  может  рассма-
триваться  как  текст.  Культура – «это  сложно 
устроенный текст, распадающийся на иерархию 
«текстов  в  текстах»  и  образующий  сложные 
переплетения  текстов.  Поскольку  само  слово 
текст  включает  в  себя  этимологию  перепле-
тения,  мы  можем  сказать,  что  таким  толкова-
нием  мы  возвращаем  понятию  «текст»  его 
исходное значение» [5, 72]. 
М.М. Бахтин считал, что «текст живет, только 
соприкасаясь  с  другим  текстом  (контекстом). 
Только  в  точке  этого  контакта  текстов  вспы-
хивает  свет,  освещающий  и  назад  и  вперед, 
приобщающий  данный  текст  к  диалогу…  Нет 
ни  первого,  ни  последнего  слова  и  нет  границ 
диалогическому контексту (он уходит в безгра-
ничное  прошлое  и  в  безграничное  будущее)» 
[1, 384, 393]. 
Без знания ПТ, которые представляют собой 
одну  из  составляющих  лингвокультуроло-
гической компетенции, полноценное общение в 
лингвокультурной  среде  затруднительно.  Зна-
ние  таких  текстов  свидетельствует  о  принад-
лежности  человека  к  определенной  социально-
культурной  группе,  нации,  эпохе,  т.е.  к  кругу 
«своих», а также является показателем высокой 
речевой и общей культуры. Наоборот, незнание 
ПТ – показатель  невключенности  человека  в 
культуру  своего  народа,  признак  низкой  куль-
туры речи. 
ПТ служат основой обучения, социализации, 
аккультурации  ребенка,  при  помощи  них  он 
обучается  родному  языку,  ПТ,  становясь  учеб-
ным  материалом,  входя  в  программы  школь-
ного обучения, частично заучиваются наизусть; 
их  знание  общественно  осознается  как  необ-
ходимый  признак  образованного, «культур-
ного» человека [6, 44]. 
У  представителей  каждой  лингвокультуры, 
жителей  каждой  страны  имеется  свой  корпус 
ПТ, известных данной лингвокультуре и не зна-
комых  членам  других  лингвокультур.  ПТ,  бу-
дучи  «костяком  фоновых  знаний»,  обеспечи-
вают  ощущение  принадлежности  к  одному 
культурному сообществу.  
Теория  ПТ  Ю.Н.  Караулова  получила 
развитие  в  работах  И.В.  Захаренко,  В.В.  Крас-
ных,  Д.Б.  Гудкова,  Д.В.  Багаевой [3; 7]. Они 
предложили  разграничивать  следующие  виды 
прецедентных  феноменов:  прецедентные  имена, 
прецедентные  высказывания,  прецедентные 
тексты и прецедентные ситуации. 
Прецедентная  ситуация  (ПС) – некая  «эта-
лонная», «идеальная»  ситуация,  связанная  с 
набором определенных коннотаций, дифферен-
циальные признаки которых входят в когнитив-
ную  базу.  Обозначать  ПС  может  прецедентное 
имя или прецедентное высказывание, напр., ПС 
вавилонского  столпотворения,  которым  объяс-
няются причины многоязычия, смешения языков 
и  рассеяния  на  земле  людей,  наказанных  за 
намерение  создать  в  Вавилоне  столп,  который 
должен  был  достать  до  неба,  может  обозна-
чаться единицами: Вавилонское смешение языков 
«бестолковый, шумный разговор»; Вавилонская 
башня  «что-то  очень  огромное,  какое-то  не-
скромное,  показное  дело»;  Вавилонское  стол-
потворение  «беспорядок,  суматоха,  шум,  не-
разбериха». 
З. К. Сабитова  

93 
 
Вестник КазНУ. Серия филологическая. № 2(136). 2012 
 
 
Прецедентный текст – законченный  и  само-
достаточный  продукт  речемыслительной  дея-
тельности; (поли)  предикативная  единица; 
сложный  знак,  сумма  значений  которого  не 
равна  его  смыслу;  ПТ  хорошо  знаком  любому 
среднему  члену  национально-культурного  со-
общества,  напр.: «Евгений  Онегин», «Война  и 
мир», «Путь  Абая», «Кровь  и  пот  (Қан  мен 
тер)»,  тексты  песен,  анекдоты,  реклама  и  др. 
Обращение  к  ПТ  возобновляется  через  свя-
занные с  ним прецедентные высказывания или 
прецедентные имена, напр.: Татьяна, Пьер Без-
ухов,  Абай,  Тогжан,  Легко  на  сердце  от  песни 
веселой и др.  
Прецедентное  высказывание  (ПВ) – репро-
дуцируемая,  законченная  и  самодостаточная 
единица, которая может быть или не быть пре-
дикативной;  сложный  знак,  сумма  значений 
компонентов  которого  не  равна  его  смыслу, 
напр.:  Счастливые  часов  не  наблюдают;  Мы 
все учились понемногу, чему-нибудь  и  как-нибудь; 
В одну телегу впрячь не можно коня и трепет-
ную лань; Без труда не вынешь и рыбку из пруда; 
Что имеет – не храним, потерявши плачем. 
Прецедентное  имя  (ПИ) – индивидуальное 
имя, связанное с широко известным ПТ (Коло-
бок,  Печорин,  Дон  Жуан,  Людоедка  Эллочка, 
Алдар-Косе,  Кыз-Жибек,  Кобланды,  Двуликий 
Янус) или с ПС (Иван Сусанин, Колумб, Балуан 
Шолак,  Махамбет).  ПИ  может  быть  знаком, 
символом  ПС,  напр.,  Иуда – предательство, 
Плюшкин – скупость,  Колумб – первооткры-
ватель, Махамбет – поэт, неутомимый борец за 
справедливость,  Балуан  Шолак – борец,  поэт, 
Кобланды – батыр. 
ПИ Алдар-Косе имеет источником казахские 
народные  сказки,  анекдоты  о  сыне  бедняка, 
находчивом  и  хитром  Алдар-Косе,  который 
защищает  бедных  и  с  помощью  ума,  ловкости 
обманывает  и  наказывает  жадных  богачей, 
лентяев,  глупцов  и  даже  чертей:  Жил  в  одном 
ауле  безбородый  хитрец  Алдар-Косе.  Глаза  у 
него  были  острые,  ноги  быстрые,  руки  про-
ворные, а ум еще проворнее. Любил Алдар-Косе 
пошутить  и  посмеяться,  особенно  над  глуп-
цами и скрягами. Богатства у него не было, но 
хитростью  он  не  раз  добывал  себе  на  обед 
жирного барана. 
Сказки о нем называются так: «Жадный бай 
и  Алдар-Косе», «Бай  Утежан  и  Алдар-Косе», 
«Алдар-Косе и скупой друг», «Как Алдар-Косе 
увел коня у вора», «Алдар-Косе и черти», «Ал-
дар-Косе  и  дьявол», «Как  Алдар-Косе  пере-
хитрил тигра» и др.  
В казахской лингвокультуре ПИ Алдар-Косе, 
представляя  собой  свернутый  текст,  выражает 
идею о том, что жестокость, несправедливость, 
глупость  можно  победить  умом,  хитростью, 
шутками, смехом.  
Общенациональное  инвариантное  представ-
ление, стоящее за прецедентными феноменами, 
структурированную  совокупность  минимизи-
рованных  и  национально-детерминированных 
представлений о прецедентном феномене назы-
вают инвариантом восприятия [3, 61, 68].  
Инвариант восприятия прецедентного фено-
мена  включает  в  себя: 1) дифференциальные 
признаки того или иного феномена, напр.: Пуш-
кин – гений, Алдар-Косе – находчивый, хитрый, 
справедливый; 2) атрибуты – все,  что  в  созна-
нии  связывается  с  данным  феноменом,  но  не 
является  необходимым  для  его  определения, 
напр.:  Обломов – халат,  диван,  Чебурашка – 
большие уши, Карлсон – пропеллер; 3) оценку, 
т.е.  одну  из  точек  на  оси  «хорошо / плохо» [8, 
26; 3, 61, 69]. 
Прецедентные феномены определяют шкалу 
ценностей данной лингвокультуры, формируют 
набор «героев» и «злодеев». Их функция близка 
функции мифа: представление, стоящее за пре-
цедентным  феноменом,  является  «свернутым» 
мифом [8, 26]. 
Так,  ПИ  Чингисхан  для  тюрков,  монголов 
имеет  особый  смысл – «легендарный  полково-
дец,  гениальный  человек,  великий  хан,  сумев-
ший  объединить  все  монголоязычные  племена 
в  одно  единое  государство».  Однако  для  носи-
телей  других  лингвокультур,  с  ним  связаны 
другие ассоциации.  
В  ситуации,  когда  нужно  объяснить  ино-
странцу, кто такой Чингисхан, мы максимально 
сжато,  при  этом  максимально  информативно 
изложим  самую  «суть»,  которую  знают  все 
представители  данной  лингвокультуры.  Это  и 
будет  вербализацией  инварианта  восприятия 
ПИ  «великий  полководец,  мудрый,  организа-
тор,  завоеватель,  имеющий  непреклонную 
волю, самообладание».  
ПТ  и  ПС,  как  отмечалось  выше,  могут 
выражаться  через  ПИ  и  ПВ.  Интересными  в 
этом плане являются ПИ Дон Кихот и ПВ Ры-
царь  печального  образа,  сражаться  с  ветря-
ными мельницами, апеллирующие к инварианту 
восприятия: «благородный  чудак, пытающийся 
действовать  сообразно  своим  убеждениям,  без  
учета  реальности».  Обращение  к  ПТ – роману 
М.  Сервантеса  «Дон  Кихот» – позволило  про-
следить,  как  названные  единицы  в  процессе 
Прецедентные феномены как результат текстовой редукции 

94 
 
 
 
ISSN 1563-0223                        Bulletin KazNU. Filology series. 
№ 2(136). 2012 
текстовой  редукции  получили  статус  преце-
дентных, «прочесть»  выраженный  в  них  образ 
Дон Кихота как минимизированный текст.  
Роман  М.  Сервантеса  представляет  собой 
многомерное  дискурсное  пространство.  Он 
включает несколько возможных миров, взаимо-
действием  которых  формируется  сложный 
образ  Дон  Кихота, «претерпевший»  трансфор-
мации  от  фантазера,  безумца  до  благородного 
чудака,  идеала  благородства.  В  романе  опи-
сывается  несколько  миров:  рыцарский,  мир 
рыцарских  романов – с  идеальным  образом 
рыцаря, преисполненного достоинства, чести и 
отваги;  воображаемый,  выдуманный  мир  Дон 
Кихота – Рыцаря Печального Образа; реальный 
(Испания  начала XVII в.) – с  образом  безум-
ного, комичного Дон Кихота.  
Рыцарский мир представлен в романах, чте-
нию  которых  с  жаром  и  увлечением  отдавался 
Дон  Кихот.  Пародийность  образа  Дон  Кихота 
заключается в том, что он, начитавшись рыцар-
ских  романов,  вообразил  себя  странствующим 
рыцарем  и  решил  вернуть  в  мир  справед-
ливость.  Возможный  вымышленный  мир  Дон 
Кихота – это модель, созданная им по образу и 
подобию  мира  рыцарских  романов.  Ср.  слова, 
обозначающие  процесс  его  превращения  в 
рыцаря:  сделаться  странствующим  рыцарем; 
из  степенного  идальго  превратился  в  странст-
вующего  рыцаря;  Наш  идальго  твердо  дер-
жался того мнения, что если произошла пере-
мена в положении хозяина, то и конь должен 
переменить имя и получить новое, славное и 
громкое, соответствующее новому сану и но-
вому поприщу хозяина, кличка коня Росинант 
(росин – «кляча»,  анте – «прежде  и  впереди», 
т.е. то, что было клячей когда-то, а также кляча, 
идущая впереди всех остальных) и др. 
Дон Кихот принял мир иллюзий за реальный 
мир, который он хотел «переделать» по образцу 
выдуманного  им  мира.  Исполняя  свой  рыцар-
ский  долг,  он  не  считался  с  желаниями  тех, 
кого он защищал; его внешний вид, поведение, 
речь  не  вписывались  в  общественные  нормы 
реального мира. Это и обусловило отношение к 
Дон  Кихоту  с  неуместными  рыцарскими  сте-
реотипами  поведения  как  к  странному,  чуд-
ному,  смешному,  в  конечном  счете – призна-
нию  его  сумасшедшим,  безумным:  Теперь  у 
спутников  Дон  Кихота  уже  не  оставалось 
сомнений  в  том,  что  у  него  помутился  рас-
судок  и  какой  именно  вид  умственного  рас-
стройства овладел им.  
ПИ  Дон  Кихот,  ПВ  Рыцарь  Печального 
Образа  имеют  следующие  варианты  восприя-
тия: «человек, желающий совершать различные 
подвиги, но попадающий в комичные ситуации 
из-за  неуместности  своего  поведения»; «стран-
ный для окружающих человек, рыцарски-само-
отверженно борющийся за отвлеченные идеалы 
добра»; «фантазер, оторванный от жизни, всту-
пающий  в  борьбу  с  реальным  или  кажущимся 
злом, но не учитывающий трезво своих сил, не 
сознающий, что борьба его бесполезна и что он 
вызывает у всех только насмешки» [9, 196-197].  
Это  подтверждают  данные  «Русского  ассо-
циативного  словаря»,  который,  как  известно, 
позволяет  проникнуть  в  социально-истори-
ческую  память  и  сознание  носителей  русского 
языка.  Среди  реакций  на  слово-стимул  Дон 
Кихот  выделяются  признаки,  актуализирую-
щие  смыслы  инварианта  восприятия  анализи-
руемых прецедентных феноменов: рыцарь (ры-
царь,  герой,  воин,  молодец,  мужик);  романтик 
(романтик, любовь, добрый, путешественник); 
безумный  (придурок,  дурак,  идиот,  больной, 
ненормальный, фантазер, чудак, чудики) [10, 52].  
В русском языке имя Дон Кихот стало нари-
цательным,  от  него  образовались  слова  донки-
хотство,  донкихотизм  в  значении  «наивное, 
беспочвенное  фантазерство»,  донкихотство-
вать – «вести себя как Дон Кихот».  
Таким  образом,  взаимодействие  различных 
миров  романа  породило  прецедентные  фено-
мены,  которые  прошли  путь  от  обозначения 
антипода рыцаря – безумного, комичного иска-
теля  приключений  до  трогательного  идеала 
рыцарства  и  доблести.  Судьба  распорядилась 
так,  что  Дон  Кихот  «вдруг  самым  непости-
жимым  образом  сделался  в  мировой  культуре 
идеалом рыцарственности  и крепости духа» [11]. 
ПИ,  обладающие  широкой  известностью  в 
рамках  определенной  лингвокультуры,  могут 
получать понятийное содержание, в результате 
указывать  на  конкретного  индивида  и  обозна-
чать группу лиц, приписывая им определенные 
признаки,  качества,  т.е.  функционировать  по-
добно нарицательным существительным. За ПИ 
закрепляется определенное значение [8, 26].  
Так, имя Наполеон обозначает французского 
полководца  и  государственного  деятеля,  став 
прецедентным (ср.: Мы все глядим в Наполеоны 
(А.С.  Пушкин)),  оно  имеет  значение  «люди, 
которым  свойственны  черты  характера  Напо-
леона:  эгоизм,  гордость,  честолюбие,  чувство 
исключительности». 
З. К. Сабитова  

95 
 
Вестник КазНУ. Серия филологическая. № 2(136). 2012 
 
 
Имя  литературного  героя,  исторического 
деятеля  может  становиться  ПИ,  называющим 
типичного  носителя  черт,  свойственных  кругу 
лиц, напр.: Хлестаков (по имени героя комедии 
Н. Гоголя) – наглый хвастун; Гамлет (по имени 
героя трагедии В. Шекспира) – сомневающийся 
человек, неспособный действовать решительно; 
Отелло (по имени героя трагедии В. Шекспира) 
–  ревнивец;  альфонс  (по  имени  героя  комедия 
А.  Дюма) – мужчина,  находящийся  на  содер-
жании  у  любовницы;  меценат – богатый  по-
кровитель искусства, ментор, наставник и др.  
В  последние  годы,  когда  кризисный,  пере-
ломный  этап  в  жизни  общества  отразился  на 
языке,  отмечается  процесс  карнавализации 
окружающей  действительности,  который  сти-
мулировал  и  карнавализацию  русского  языка. 
В.Г. Костомаров, Н.Д. Бурвикова ссылаются на 
слова  М.М.  Бахтина  о  том,  что  персонаж  кар-
навала несет одновременно идею и развенчание ее. 
Обновление  оценок  и  смыслов,  стиля  в  це-
лом,  принципом  которого  становится  «и  о 
серьезном  несерьезно,  с  шуткой  и  весело», 
«принимает  формы  карнавала:  привычные 
естества  выступают  под  личинами,  а  переоде-
вание, напяленные на них костюмы и маски то 
в самом деле высвечивают истинную сущность, 
то лишь создают ее видимость» [4, 9]. 
Ученые назвали свою книгу «Старые мехи и 
молодое  вино.  Из  наблюдений  над  русским 
словоупотреблением конца XX века». Название 
книги  является  примером  карнавализации  как 
явления  языка  и  культуры.  В  основе  названия 
лежит  ПВ  Никто  не  вливает  новое  вино  в 
ветхие мехи, возникший на основе текста Биб-
лии: И никто не вливает молодого вина в мехи 
ветхие;  а  иначе  молодое  вино  прорвет  мехи,  и 
само  вытечет,  и  мехи  пропадут;  но  молодое 
вино  должно  вливать  в  мехи  новые;  тогда 
сбережется  и  то  и  другое.  И  никто,  пив  ста-
рое  вино,  не  захочет  тотчас  молодого,  ибо 
говорит: старое лучше (Евангелие от Луки). 
По мнению ученых, «карнавал все же – лишь 
видимость обновления, ибо он отталкивается от 
известного  (от  старых  мехов!),  но  пытается 
переосмыслить, переоценить, высмеять его (т.е. 
влить в них молодое кислое вино)» [6, 9]. 
В  современных  газетных  заголовках  чаще 
встречаются трансформированные ПТ как при-
знак  карнавализации  языка.  Такие  единицы 
делают  текст  диалогичным,  поскольку  для  их 
понимания  необходимо  активное  соучастие 
читателя.  За  ПТ  тянется  «текстовый  шлейф», 
без  знания  которого  информация  для  читателя 
будет  непонятной.  Значение  ПТ  складывается 
из  значения  фразы,  контекстного  смысла, 
унаследованного из текста-источника, и приоб-
ретенных  смыслов,  развивающихся  в  процессе 
функционирования данного выражения в речи. 
Среди  способов  трансформации  исходного 
ПТ  отмечаются следующие: замена компонентов, 
усечение компонентов, добавление компонентов. 
Приведем ПТ, функционирующие в заголовках 
статей казахстанских и российских газет: 
«Лед,  похоже,  тронулся» (о  переговорах 
делегации  ООН  с  багдадскими  властями), 
ссылка на ПТ из романа И. Ильфа и Е. Петрова 
«Двенадцать  стульев» «Лед  тронулся,  господа 
присяжные заседатели!»; 
«Молодым  везде  дорога» (об  уровне  безра-
ботицы  среди  молодежи  в  Магаданской  об-
ласти), источник – строки Молодым везде у нас 
дорога, старикам везде у нас почет из «Песни 
о Родине» композитора И. Дунаевского; 
«Маленький  секрет  большой  кампании» (в 
борьбе  с  безработицей,  поставлена  галочка; 
куда  ушли  деньги  фонда):  ПТ  отсылает  к 
строкам  песни  из  мультфильма  «Большой 
секрет для маленькой компании»; 
«Нам не нужно яйцо золотое. Лучше простое, 
но свое» (о поддержке отечественных произво-
дителей  яиц – птицефабрик,  а  не  дорогих  при-
возимых),  источник – сказка  «Курочка  Ряба»: 
Снесла курочка яичко, да не простое – золотое; 
«Окно  в  Азию» (Казахстанские  студенты-
предприниматели  увезли  сразу  шесть  бизнес-
проектов в  Малайзию для участия  во Все-мир-
ном  кубке SIFE (студенты  в  свободном  пред-
принимательстве)),  ссылка  на  фразу  В  Европу 
прорубить окно из поэмы А.С. Пушкина «Мед-
ный  всадник»,  характеризующая  основание 
Петром I города  Санкт-Петербурга – первого 
морского порта Московского государства; 
«Ударили иском по бездорожью» (Горожане 
добиваются  от  акимата  капитального  ремонта 
дорог  через  суд),  намек  на  фразу  из  романа  
И.  Ильфа  и  Е.  Петрова  «Золотой  теленок»: 
Ударим  автопробегом  по  бездорожью  и 
разгильдяйству и др. 
Еще  примеры  использования  прецедентных 
феноменов  в  газетных  заголовках  как  прояв-
ление  карнавализации  русского  языка:  Обрат-
ная сторона рекламы; Тише скажешь – дальше 
выйдешь;  Рок  изобилия;  Трагедия  в  шести 
терактах; Век живи, учись быстрее; Бороться 
и искать, найти  и  перепрятать; Пришел, уви-
дел – побелил; Культура требует жертв; Сда-
вайся, кто может и др.  
Прецедентные феномены как результат текстовой редукции
 

96 
 
 
 
ISSN 1563-0223                        Bulletin KazNU. Filology series. 
№ 2(136). 2012 
Таким  образом,  проведенный  анализ  преце-
дентных  феноменов  подтверждает  справедли-
вость  слов  Р.  Барта: «Основу  текста  состав-
ляет… его выход в другие тексты, другие коды, 
другие  знаки;  текст  существует  лишь  в  силу 
межтекстовых отношений, в силу интертекстуаль-
ности».  Поэтому  «всякий  текст  есть  между-
текст  по  отношению  к  какому-то  другому 
тексту…,  текст  образуется  из  анонимных,  не-
уловимых и вместе с тем уже читанных цитат 
– из цитат без кавычек»
 
[12, 428]. 

жүктеу/скачать 3,12 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: