Жылына 4 рет шығады

 
                                                                 
 
 
Хабаршы 
№2- 2015 ж. 
   
 
 
186 
коммуникации, возникающие в науке, культуре, межнациональных отношениях и других областях, 
вполне преодолимы благодаря использованию терминов, пополняющим язык. 
Рассмотрение терминологии во взаимосвязи с экстралингвистическими факторами, в связи с 
психологией, семасиологией, обществоведением явилось основой для развития новых направлений 
в этих отраслях. 
Доказательством  данных  явлений  на  современном  этапе  является  объединение  в  единую 
систему термина и концепта, терминологии и понятий когнитивной лингвистики. 
Когнитивная  лингвистика  –  лингвистическое  направление,  выполняющее  важную  роль  в 
знаковой  системе    использования  языка  в  качестве  когнитивного  механизма,  когнитивного 
инструмента по передаче информации, репрезентации и  трансформации» [1, с. 53]. 
Когнитивная  лингвистика  определила  новые  пути  исследования  терминов.  Термины, 
указывающие на своеобразие построения языка, можно назвать особыми языковыми категориями. 
Термины – показатель грамотности народа, его научных достижений. Поэтому как язык науки 
и техники они являются обликом научного представления о мире. Термины характеризуют основы 
человеческой логики, мышления и восприятия. 
В  толковом  словаре  под  редакцией  Г.  Калиева  дается  следующее  определение  термина 
когнитивной лингвистики как науки:  
«Русское  когнитивное  языкознание  –  Когнитивная  лингвистика  (лат.  сognito  -    знание, 
представление)  –  область  языковых  знаний,  изучающих  природу  представлений  языкового 
сознания, непосредственную истину языкового мышления». 
Когнитивное языкознание ставит целью усвоение языковой природы, объяснение механизма 
применения  и  составление  соответствующей  им  модели.  Для  этого  предусматривается 
использование  когнитивных 
категорий, 
объединяющих 
смысл, 
память, 
запоминание, 
представление,  проектирование,  управление,  имеющих  отношение  к  говорению,  психологии, 
физиологии  и другим  информациям.  Когнитивное языкознание расширяет области исследования 
подачи  информации  в  языке,  способы  сохранения  и  построения  представлений,  затрагивает 
вопросы машинного  перевода,  поиска  информации, системы  вычисления  и  т.п.;  дает возможность 
для решения некоторых взаимосвязанных проблем применения» [2, с. 168]. 
В сознании каждого народа, нации формируются похожие представления о научной картине 
мира,  об  окружающей  действительности.  Понятия  в  представлении  народа,  виды  понятий  
народного сознания – отражение познания с учетом специфики нации. 
В  связи  с  этим,  хотелось  бы  вспомнить  слова    В.  Гумбольдта:  «Каждый  язык  выражает 
понятие (пусть даже и немного) иначе, чем другой. Два языка – два мировидения. Разные языки – 
это отнюдь  не  различные обозначения  одной  и  той же  вещи,  а  различные видения  ее»  [3,  с.  349]. 
Следует определять, что один язык – один  мир, два языка – два мира. Но данные  миры могут быть 
совершенно не похожи.   
В действительности у каждого этноса, народа есть только ему свойственные представления, 
которые  выражают  отличительные  особенности  данного  этноса  от  другого,  его  образ  жизни,  его 
взгляд  на  мир.  Реальный  мир  в  народном  понимании  –  это  целостное  отражение  его  культуры, 
языка, религии, истинных взаимоотношений. 
Термины в этом отношении мы рассматриваем как когнитивные структуры, соответствующие 
названным понятиям, отражающие природу человеческого познания, позволяющие понять научную  
картину  мира.  В  связи  со  сказанным,  хотим  попытаться  определить  когнитивную  структуру 
воровства в казахском и английском языках, как терминов познания законов, имеющих отражение 
в человеческом сознании. 
Когнитивную структуру термина можно определить как инвариантную систему референции, 
обеспечивающую  коммуникативные  связи  в  определенной  области  профессиональных  знаний; 
основное по взаимосвязи концептуальных строений языковых систем со специальными понятиями. 
Основы  законоведения  заложены  в  материалах  права,  обычаях  и  традициях,  поверьях  и 
привычках  народа.  Например,  слово  воровство,  по  праву,  в  сознании  казахского  народа  плохое 
действие,  оно  осознается  как  захват  чужого  нужного.  В  толковом  словаре  казахского  языка, 
изданного  в  1982  году,  дается  следующее  определение:  «Воровство  –  действие,  означающее 
незаметный вынос чужого имущества: это в народном понятии сформировалось как представление 
одного  из  преступлений»  [4,    с.  812].  В  народном  сознании  оно  сводится  к  одному  из  видов 
преступлений.  А  в  «Словаре  казахского  языка»,    изданного  в  1999  году,  под  редакцией    Т. 
Жанузакова  значение  этого  слова  претерпело  изменение:  «Воровство  –  это  преступное  действие, 
совершенное  с  целью  превращения  в  свою  собственность  чужой  вещи»  [5,  с.  685].  Превращение 
вещи в свою собственность без разрешения – античеловеческое, не соответствующее человеческим 

 
                                                                 
 
 
Хабаршы 
№2- 2015 ж. 
   
 
 
187 
ценностям  противоправное  действие.  Отсюда  следует,  что    воровство  в  народном  сознании 
начинает  познаваться  как  «вид  преступления».  Свидетельством  этому  являются  крылатые 
выражения:  «ұрының  үйі  түйіс»,  «ұрының  арты  қуыс»,  «ұрлық  -  түбі  қорлық»  (что  дословно  в 
переводе обозначает: «В доме вора всегда скандалы»,  «Результат воровства всегда тюрьма»,  «Дно 
воровства – страдания»). 
В  одном,  часто  применяемых  словарей  современности,  «Пояснительном  словаре  казахского 
языка» 2008 года дается четкое сведение об обобщенном значении данного понятия всем пользующимся 
языком. Воровство объясняется как противоправное обществу, чуждое преступное действие. 
В  правовой  системе  казахского  народа  существовали    разновидности  тяжких  преступлений, 
подвергающиеся более сильному осуждению чем воровство. Покушение на частную собственность  
народ  воспринимал  как  разновидность  воровства.  В  зависимости  от  оценки  нарушения  данная 
разновидность входила в состав  тяжких преступлений. Например, во времена Тауке хана в понятие 
воровства  входило  и  ограбление.  В  народном  сознании  «ограбление»  воспринималось  в  одном 
значении  с  воровством.  «Ограбление  –  это  отбирание  чужой  вещи  с  применением  силы, 
разбазаривание ее  на  что  попало»  [6,    с.  810].  Поэтому  оно  определялось  как  вид  преступления  и 
воспринималось  как  воровство. Однако ограбление определенно отличается от мелкого и крупного 
воровства.  Ограбление  –  это  открытое  воровство  чужого  имущества.  В  отличие  от  простого 
воровства – это опасная его разновидность. Ограбление представляет собой присвоение чужой вещи 
путем  открытого  насилия,  припугивания,  угрозы.  В  словаре  Т.Жанузакова  1999  года,  ограбление 
объясняется как «присвоение чужой вещи посредством насилия» [5, с. 642]. Следовательно, статус 
ограбления  по  сравнению  с  воровством  более  опасный  и  по  уровню  выше.  Общественные 
преступления, связанные с воровством рассматриваются в рамках юридических терминов с учетом 
состава  преступления,  в  зависимости  от  характера  и  степени  общественной  опасности  деяния.  В 
настоящее  время  «ограбление»  считается  термином  области  права.  В  русско-казахском  толковом 
юридическом  словаре  2008  года  написано:  «Открытое  воровство  –  воровство  в
выраженное  в 
похищении имущества, 
совершённом без насилия над личностью или с насилием, которое не опасно 
для жизни и здоровья» [7,  с. 107]. В основу термина легло представление народа. 
Разбой  –  один  из  видов  воровства.  Разбой  является  наиболее  опасным  объектом  хищения. 
Несколько  преступных  действий  может  совершаться  на  основе  разбойного  нападения.    Состоит  из 
нескольких элементов, которые включают не только захват чужого имущества, но и  нападение в целях 
хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, 
либо  с  угрозой  применения  такого  насилия.  Толковый  словарь  казахского  языка  издания  1982  года 
определяет: «Разбой  как злодейство, проявление жестокости» [4, с. 72]. Если опираться на исторические 
данные,  то  можно  констатировать,  что  в  истории  казахского  народа  известны  случаи  разбойного 
нападения  на  аулы,  в  результате  которых  у  народа  угоняли  скот,  отбирали  все,  что  было.  В  русско-
казахском  толковом  юридическом  словаре  (2008г.)  дается  следующее  определение  разбою:  «Разбой 
представляет  собой  нападение  в  целях  хищения  чужого  имущества,  совершенное  с  применением 
насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия» [7, с. 506]. 
Особой  разновидностью  воровства  является  мошенничество.  В  народе  его  воспринимают 
также как и обман. Мошенничество как вышеназванные виды воровства не состоит из применения 
силы  или  таких  действий  как  нападение.  Это  присвоение  чужого  имущества  путем  обмана  или 
использования  доверчивости.  В  словаре  «Казахского  языка»  издания  1999  года  под  редакцией  Т. 
Жанузакова  значится  такое  определение:  «Мошенничество  –  хитрость,  злоумышление»  [5,  с.  32]. 
Это  означает  извлечение  выгоды  путем  применения  разных  хитростей  (мошенничества)  цель 
достигается за счет захвата чужого добра. 
В  русско-казахском  юридическом  толковом  словаре  2008  года  дается  следующее 
определение: «Приобретение чужого имущества путем воровства или использования доверчивости» 
[7,  с.  294].  Следовательно,  в  сознании  казахского  народа  воровство  не  ограничивается  как 
присвоение  чужого  имущества.  Воровство  –  механическое  действие,  грабеж  –  действие, 
сопряженное с разбойным нападением, в основе мошенничества – обман. 
Становление  термина  воровство,  которое  прошло  сквозь  призму  народного  сознания, 
дифференцировалось  в  нескольких  разновидностях,  определилось  в  правовой  системе  в 
соотношении содержания и места, вошло в состав правовых обычая и традиции и нашло отражение 
в  «Юридическом  толковом  словаре»  Г.  Сапаргалиева  1995  года.  В  нем  определено:  «Воровство  – 
воровство  тайное  государственного,  общественного  имущества  или  гражданской  частной 
собственности» [8, с. 82]. 
В связи с этим можем отметить, что, пройдя несколько ступеней векового развития, данное 
понятие  в  представлении  народа,  постепенно  формируясь,  превратилось  в  термин.  Об  этом  Ш. 

 
                                                                 
 
 
Хабаршы 
№2- 2015 ж. 
   
 
 
188 
Курманбайулы  писал  так:  «Необходимость  подходящей  номинации  в  зависимости  от  содержания 
понятия  наступает,  когда  определяется  место  в  системе  понятий,  когда  осознанному  понятию  по 
основным  признакам  дается  научное  определение,  только  после  этого,  опираясь  на  данную 
дефиницию,  понятию  дается  название.  Номинация  понятий  или  один  из  способов  создания 
терминов  –  это  терминологизация»  [9,  с.  42].  В  настоящее  время  это  слово,  полностью 
превратившись  в  термин,  пополнило  ряд  юридических  терминов.  Хотя  правоведческие  термины 
характерны всем языкам, тем не менее следует учитывать, что народ их воспринимает неодинаково. 
Это  является свидетельством разных картин мира двух языков. 
В  русско-казахском  юридическом  словаре  2008  года  дается  такое  толкование:  «Воровство  – 
тайное  действие,  направленное  на  приобретение  выгоды,  причиняя  зло  собственнику  этого 
имущества  или  другому  пользователю,  за  счет  присвоения  чужого  имущества,  а  также 
безвозвратное  присвоение  и  содержание  в  обороте»  [7,  с.  247].  На  основании  примера  мы  можем 
говорить о перерождении понятия в народном сознании и восприятии как научный термин. 
Понятие theft (воровство) в английском коммуникативном сознании происходит от слова thief 
(вор).  Потому  что  издавна  всех,  кто  совершал  преступление,  кто  предпринимал  попытку 
преступных действий против общества,  называли данным словом. 
Вследствие  таких  преступлений  в  обществе  появилось  представление  о  воре.  В  народном 
сознании  вор  воспринимался  как  человек,  имеющий  прямое  отношение  к  преступлению.  Отсюда 
замечено, воровство и вор – идентичные понятия» [10, с. 129]. 
Завоевание  нормандов  в  1066  году  внесло  множество  изменений  в  лексику  английского 
языка.  Причиной  явилось  языковое  взаимодействие  двух  стран,  которое  обеспечило  внедрение  в 
народное сознание и представления множества заимствованных слов. 
В  это  время  появились  эквиваленты  слова  вор  и  в  зависимости  от  вида  преступления 
появились новые названия. 
Пополнился  ряд  слов  Thief:  robder  (1175),  burglar  (1258),  rifler  (1326),  drawlatch  (1331), 
housebreaker  (1340),  ravener  (1374),  extortioner  (1375),  briber  (1377),  sacrilege  (1380),  brigand  (1421), 
treacher (1920), deceiver (1382). 
Первые пять названий определяют воров, присваивающих  чужое имущество. Следовательно, 
понятие  theft  (воровство)  не  потеряло  своей  значимости  и  использовалось  наряду  с  вошедшими 
словами. 
К концу нынешнего века стали различаться виды воровства. В сознании народа стали общее 
представление о воровстве стало разграничиваться в связи с видами и формами. 
Воровство подразделяется  на четыре типа: 
1.
 
Присвоение чужой собственности незаметно для хозяина (robber,ravener, briber, extorlioner, 
brigant, pirate); 
2.
 
Мелкое  воровство  в  составе  преступления  крупного  масштаба  (trief,  embezzler,  sachilege, 
micher, cut-purse); 
3.
 
Воровство, относящееся к разбойному нападению (housebreaker, rifler, burglar, draw-latch); 
4.
 
Воровство, имеющее отношение к мошенничеству и обману (deceiver, treaker). 
Таким  образом,  в  английском  языке  появились  дифференцированные  названия  видов 
воровства  за  счет  расширения  значения  в  связи  с  его  разновидностями.  В  настоящее  время  в 
сознании  английского  народа  воровство  расценивается  как  действие,  направленное  на 
преступление. 
В русско-английском юридическом толковом словаре терминов 1998 года дается следующее 
определение:  «Воровство,  взятие  чужого  имущества  без  разрешения  этого  лица  или  согласия  с 
намерением  лишить  законного  владельца  об  этого».  Следовательно,  в  данном  определении 
выражено значение присвоения чужого имущества тайным путем [11, с. 403]. 
В другом русско-английском юридическом словаре издания 1998 года слово воровство имеет 
следующее толкование: 
«Воровство – название нормативного преступления в Калифорнии, Канаде, Англии и Уэльсе, 
Гонконге»  [11,  с.  431].  Следовательно,  понятие  theft  (воровство)  как  юридический  термин 
используется в нормативных документах некоторых штатов. Из этого следует, что синонимы слова  
theft (воровство), вошедшие в народное сознание как диверсифицированные заимствования,  вышли 
из употребления в повседневной жизни. Англичане считают, что истоки воровства связаны с живым 
народным  бытом.  Поэтому  сложилось  представление,  что  в  терминологический  ряд  слов  должны 
войти осознанные народом, воспринятые лексемы. 
Период  между  16-17  веками  отличился  вхождением  множества  заимствований.  Это 
объясняется  улучшением  торговых  связей,  дипломатических  отношений  между  народами, 

 
                                                                 
 
 
Хабаршы 
№2- 2015 ж. 
   
 
 
189 
присоединением новых окрестностей, районов. К первой группе терминов, вошедших в этот период, 
относятся слова stealer (1500) и  taker (1500). Если словом stealer называли простого вора, то словом 
taker  –  человека,  отбирающего  чужие  деньги  и  требующего  вернуть  с  процентами.  Еще  одно 
вошедшее название prowler (1519) – «наблюдательный вор», наблюдающий за объектом воровства 
со стороны, утаскивающий в удобный момент. 
Вторая  группа  слов,  имеющих  отношение  к  воровству,  вошла  к  концу  17  века.  Это  слова: 
taker  (1500),  heuduck  (1615),  bandolero  (1645),  footpad  (1670).  Эти  слова  являются  синонимами 
лексем  грабитель  и  разбойник.  Некоторые  из  этих  слов,  из-за  сужения  значения  в  рамках 
официального законодательства, вышли из употребления. 
В  18  веке  английский  народ  стал  избавляться  от  заимствованных  слов,  начался  период 
формирования исконно английских слов. Уменьшились слова, имеющие эквиваленты в национальном 
словарном  запасе,  поэтому  вышеназванные  заимствования,  синонимы,  получив  ограничение  в 
применении, стали исчезать. Не было возможности для применения всех неологизмов в правовых актах. 
Настала необходимость в терминологизации опознанных народом номинаций. 
Терминологизация  слов  в  составе  национального  литературного  языка  является  всеобщим 
достоянием, наследием всего народа. 
Таким  образом,  английская  терминология  подверглась  систематизации.    Это  является 
основанием,  что  язык  рассматривается  как  терминологическая  основа.  Ведь  закономерным 
считается отражение в языке общественных изменений, культуры, науки. 
Следовательно,  понятие,  существующее  издавна  в  народном  представлении,  посредством 
превращения  в  термин,  определяется  как  научная  картина  мира  в  народном  сознании.  Таким 
образом,  можно  сделать  вывод,  что  при  определении  когнитивной  структуры  термина,  проблема 
понятия  и  содержания  выполняет  особую  роль.  Формирование  языковых  терминов  связано  со 
спецификой,  свойственной  данному  этносу,  так  как  сущность  и  специфика  народа  находят 
отражение в их языке.  Термин – название научного понятия, а наука – всеобщее явление для всего 
человечества. Однако, предметом нашего исследования является различие структуры юридических 
терминов в народном сознании казахского и английского этносов, которое мы  попытались доказать 
вышеприведенными  примерами.  
Подобные  явления  мы  можем  наблюдать  в  любом  национальном  сознании,  когда  простое 
понятие,  благодаря  языковым  и  внеязыковым  факторам,  терминологизируется  и  входит  в  состав 
научной системы. 
В  данной  работе  мы  предприняли  попытку  анализа  путей  терминологизации  слов, 
получивших  в  казахско-английском  представлении  общенародную  характеристику.  Рассмотрели  
переходный момент превращения слов в связи  этапами исторического развития. На этом основании 
считаем,  что  именно  таким  способом  можно  познать  природу  восприятия:  «языковой  картины 
мира» двух народов, двух сущностей. 
 
Литература: 
1.
 
Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац К.Г., Лузина Л.Г., Краткий словарь когнитивных 
терминов. / Под общей ред. Е.С.Кубряковой. – М.: Наука, 1996. 
2.
 
Калиев Г. Тіл білімі терминдерінің түсіндірме сөздігі. – Алматы: Сөздік-Словарь, 2005. 
3.
 
Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. – М., 1984. 
4.
 
Қазақ тілінің түсіндірме сөздігі. – Алматы: Қазақ ССР-нің «Ғылым» баспасы, 1982. 
5.
 
Жанұзақов Т. Қазак тілінің сөздігі. – Алматы: Дайк-преес, 1999. 
6.
 
Қазақ  тілінің  түсіндірме  сөздігі.  50  мыңға  жуық  сөз  бен  сөз  тіркестері.  /  Қазақстан 
Республикасының  Мәдениет  және  акпарат  министрлігі,  Тіл  комитеті.  Жалпы  ред.  баскарған  Т. 
Жанузаков. – Алматы: Дайк-Пресс, 2008. 
7.
 
Орысша-қазақша  заңдық  түсіндірме  сөздік-анықтамалық.  –  Алматы:  «Жеті  жарғы» 
баспасы, 2008. 
8.
 
 Сапарғалиев Г. Заң терминдерінің түсіндірме сөздігі. – Алматы: Жеті жарғы,1995. 
9.
 
Құрманбайұлы  Ш.  Терминқор  қалыптастыру  көздерi  мен  терминжасам  тәсілдері.    – 
Алматы: "Сөздік-Словарь", 2005. 
10.
 
Гореликова  С.Н.  Природа  термина  и  некоторые  особенности  терминообразования  в 
английском языке // Вестник ОГУ. – 2002. – №6. 
11.
 
Баскакова  М.А.  Толковый  юридический  словарь:  бизнес  и  право  (русско-английский, 
англо-русский). – Москва, 1998. 

жүктеу/скачать 4,19 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: