Форрест Гамп
жүктеу/скачать 1,18 Mb. Pdf көрінісі
|
Форрест Гамп
|
18 Ну, доложу я вам, щасливей встречи в моей жизни не было. Мы с Дженни плачем, обни- маемся, а вся «наварка» стоит и смотрит, ничего не понимая. Дженни сказала, что ей до конца смены еще часа три и чтобы мы с Дэном дожидались вон в той пивнухе прямо через дорогу. А потом мы все пойдем к ней домой. Зашли мы в эту пивнуху, и Дэн там взял себе крепленого, посколько «Красного кинжала» у них не было, но, по его мнению, крепленое даже лучше оказалось, потому как у него богаче какой-то там «букет». Пивнуха не пустовала: там дротики метали, выпивали, а за одним столиком шла борьба на руках, арм-креслинг называеца. Чемпионом был, как видно, не молодой дядька – к нему то и дело подваливали те, кто помоложе, пытались его одолеть, но не тудто было. А мужики при каждом подходе ставки делали. Прошло не много времени, и Дэн мне шепчет: – Форрест, как думаешь: по силам тебе заломать этого дятла? Не знаю, говорю, а Дэн такой: – Держи пять баксов, поставишь на себя – сдаеца мне, ты его сделаешь. Подхожу к этому дядьке: – Не возрожаете, если я тут присяду и с вами поборюсь? Он на меня смотрит с низу в верх и ухмыляеца: – Милости просим, только сперва деньги покажи. Ну, подсел я к нему за столик, мы сделали захват кистями, кто-то скомандовал: «Старт!» – и началась у нас борьба. Соперник мой запыхтел, как собака, когда у ней косточка от персика не выходит, но секунд через десять положил я его руку и выграл. Все, кто вокруг столика толпились, такие: «Уууух», «Аааах», но я-то слышу, как старина Дэн вопит и радуеца. Противник мой скис, но пятерку из кармана вынул и встает из-за стола. – У меня, – говорит, – локоть соскользнул, но когда в другой раз встретимся, я тебя сделаю, слышишь? Покивав, я вернулся к столику Дэна, отдаю ему залог. – Форрест, – говорит он, – мы, щитай, на золотую жилу напали. Я попросил у него четверть доллара, чтоб купить маринованное яичко из банки – на прилавке стояла, так он дал мне целый доллар и говорит: – Ни в чем себе не отказывай, Форрест. Теперь мы знаем, как себя обеспечить. После работы за нами зашла Дженни и повела к себе домой. Жила она не далеко от шин- ного завода «Темперер» в маленькой квартирке, украшенной всякими приятными вещицами: к примеру, чучелами зверушек, а на двери спальни висели нитки разноцветных бус. Сходили мы в продуктовый, взяли курицу, и Дженни принялась готовить нам с Дэном ужин, а я раска- зывал, что со мной приключилось, пока мы не виделись. Она все больше любопытствовала на счет майора Фритч, но когда я упоминул, что та сошлась с конебалом, Дженни вроде как расслабилась. И говорит, что у нее тоже в последние годы житуха была не сахар. Уйдя из «Битых яиц», рванула она в Чикаго вдвоем с подругой по движению в защиту мира. Они устраивали уличные шевствия и не раз попадали в тюрьму, но Дженни, по ее словам, надоели все эти суды, да и не приятно было, что из нее прямо рецидивистку какую-то сделали. Короче, поселилась она в заброшенном доме с пятнацати другими людьми, которые, по ее словам, были совсем из другого круга. Нижнего белья не носили, в туалете за собой не У. Грум. «Форрест Гамп» 86 спускали. И они с одним парнем – ему тоже обрыдло там жить – решили снять квартиру на двоих, но что-то у них не срослось. – Представь себе, Форрест, – сказала Дженни, – я даже пыталась в него влюбица, но не смогла, потому что все время думала о тебе. Она написала своей маме, чтобы та связалась с моей мамой и узнала, куда меня отпра- вили, но получила ответ, что дом наш сгорел и мою маму взяли в богодельню, но пока шел ответ, моя мама успела сбежать с тем протестантом. Короче, по словам Дженни, осталась она совсем на мели, но, услышав, что на заводе шин требуюца рабочие, приехала в Индианаполис на заработки. Примерно в это же время по телику передали, что меня готовяца запустить в космос, но до Хьюстона она бы по любому не успела добраца. Сказала, что «с ужасом» смотрела, как мой космический корабль сошел с орбиты, и решила, что я погиб. С тех пор и прозебает в «наварке». Я ее обнял, прижал к себе, и некоторое время мы так сидели. Дэн покатил в тубзик – сказал, что ему нужно по маленькому. Пока он не слышал, Дженни у меня спросила, не нужна ли ему помощь, и я говорю: – Да нет, я видел, он сам управляеца. Приноровился уже. Она только головой покачала и говорит: – Вот до чего нас довела война во Вьетнаме. С этим тоже не поспоришь. Не выносимо смотреть, когда безногий вынужден писать в свою безболку и опарашнять ее в унитаз. Зажили мы втроем у Дженни в квартирке. В углу гостиной, на не большом тюфяке, Дженни оборудовала спальное место для Дэна, а в туалете на полу всегда банку держала, чтобы человек не пользовался безболкой. По утрам Дженни уходила на шинный завод, а мы с Дэном сидели дома, трепались о том о сем, а потом шли в знакомый шалман против завода и там дожидались ее с работы. Не прошло и недели, как тот завсегдатай, которого я сделал в арм-креслинг, высказал желание отыграть свои кровные пять баксов, и я дал ему шанс. Он не угамонился, сделал еще две или три попытки, в итоге потерял долларов двацать пять и потом в ту пивнуху больше не сувался. Однако же на его место всегда находились желающие, и через месяц-другой народ повалил туда из других районов и даже из окресных городков. Мы с Дэном каждую неделю заколачивали сотни полторы-две, что очень не плохо, доложу я вам. А хозяин этого шалмана обьевил, что собираеца устроить нацианальное первенство, привлечь телевидение и не только. Но до этого произошло еще одно событие, которое уж точно изменило мою жизнь. Как-то раз в шалман зашел посетитель в белом костюме и гавайской рубахе, с золотыми цепями на шее. Пока я разбирался с очередным противником по арм-креслингу, он сидел за стойкой, а затем подвалил к нам с Дэном. – Меня, – говорит, – зовут Майк, я о вас наслышан. Дэн поинтересовался, чего он там наслышан, а Майк такой: – Этот парень – первый силач во всем мире. – И что дальше? – спрашивает Дэн, а этот говорит: – Есть мысль, как дать вам заработать чертову прорву деньжищ вместо ваших жалких грошей. – И как же? – спрашивает Дэн. – Ресьлингом, – говорит Майк, – но, разумееца, не этой мышиной возней, а нормальными боями. На ринге, в присутствии сотен тысяч зрителей, готовых раскошелица. – А с кем бороца-то? – пытает его Дэн. – Да с кем придеца, – отвечает Майк. – Существует целая сеть ресьлеров-профессио- налов: Чудо-в-Маске, Супер-Дупер, Джумбо-Джордж, Грязный Мак-Свин – всех не перечис- У. Грум. «Форрест Гамп» 87 лишь. Лучшие бойцы заколачивают по две-три тыщи за выход. Мы подготовим вашего парня заранее. Покажем кой-какие приемы, обьесним, что к чему. Готов поспорить: очень скоро он станет настоящей звездой и принесет нам всем уйму денег. Дэн смотрит на меня и спрашивает: – Что ты об этом думаешь, Форрест? – Не знаю, – говорю. – Я, вобще-то, хотел вернуца домой и начать небольшой креведоч- ный бизнес. Майк завелся, что, мол, бои принесут мне в пядесят раз больше, нежели чем какие-то креведки: – Ты же не обязан драца на ринге всю жизнь – так, годочков несколько, но хотя бы зара- ботаешь, откроешь счет в банке на черный день. – Может, стоит с Дженни посоветоваца, – отвечаю. – Послушай, – говорит Майк, – тебе предлагаеца уникальный шанс. Отказываешься – так и скажи, я пойду своей дорогой. – Нет-нет, – встревает Дэн. – Заметь, Форрест, в чем-то этот человек прав. Где еще ты поднимешь столько денег, чтобы начать креведочный бизнес? – Я тебе больше скажу, – убалтывает меня Майк, – ты можешь и своего друга взять с собой. Пусть он будет твоим менеджером. Захочешь уйти из спорта – никто тебя держать не станет. Что скажешь? Подумал я с минуту или около того. Заманчиво, спору нет, да только стремно как-то. Тем не менее открываю я свою огроменную варежку и произношу одно сукроментальное слово: – Да. Вобщем, подался я в профессиональные ресьлеры. У Майка был офис в спортзале, что в центре Индианаполиса, и Дэн ездил туда на автобусе, чтобы проследить за ходом подготовки. Если коротко, принцип был такой: увечья наносить нельзя, но каждый должен изобра- жать якобо ацкие муки. Обучали меня разным приемам: тут тебе и полунельсон, и «мельница», и «бостонский краб», и бросок на голову, и «якорь», и всякое такое протчее. А за одно Дэна учили, как пра- вильно вопить и браница на судью, чтоб вызвать сметение на трибунах. Дженни не одобряла этих занятий, посколько щитала, что меня могут поколечить, а когда я обьеснял, что это никому не грозит, потому как там одно притворство, она спрашивала: «А в чем тогда смысл?» Это хороший вопрос, на который точного ответа у меня небыло, но мне уже не терпелось заколачивать деньги. В один прекрасный день стали мне показывать так называемое приземление на брюхо: это когда я должен пролететь по воздуху, целясь прямо на противника, который в последний момент успевает откатица. Но у меня почему-то не получалось, и я раз за разом приземлялся акурат на противника, потому как откатица в сторону он не успевал. В конце концов на ринг вышел Майк и заругался: – Господи, Форрест, ты совсем идиот, что ли? Ты же человека покалечишь, бугай этакий! А я отвечаю: – Все верно, я идиот. Майк не понимает: – То есть как? И тогда вмешался Дэн: подозвал к себе Майка, по быстрому все объеснил, и Майк такой: – Час от часу не легче! Ты шутишь? Дэн помотал головой. Майк смотрит на меня, пожимает плечами и говорит: – Ладно, все люди разные. У. Грум. «Форрест Гамп» 88 Короче, премерно через час выскочил Майк из своего кабинета, подбежал к рингу, где ожидали мы с Дэном, и выпалил: – Придумал! – Что ты еще придумал? – спрашивает его Дэн. – Имя! Форресту необходимо ресьлерское имя, под которым он будет драца на ринге. И мне сейчас пришло в голову, какое имя подходит ему как нельзя лучше. – Какое же, интересно знать? – насторожился Дэн. – Дундук! – обьевляет Майк. – Обмотаем его пеленкой на манер подгузника, на голову шутовской колпак нахлобучим. Публика будет писать кипятком! Дэн с минуту подумал. – Ну, не знаю, – говорит. – Как-то оно сомнительно. Можно подумать, ты нарочно выстав- ляешь его слабоумным. – Это на потребу толпе, – настаивает Майк. – Должна же у него быть своя кликуха. У всех звезд она есть. Что может быть лучше, чем Дундук? – Почему бы не назвать его Астронавтом, – предлагает Дэн. – Вот это дествительно будет в тему. Наденем на него пласмасовый шлем, антенны. – Астронавт у нас уже есть, – говорит Майк. – Нет, все же сомнительно, – не уступает Дэн, потом смотрит на меня и спрашивает: – Сам-то ты как полагаешь, Форрест? – Да мне, – говорю, – вобще-то, пофигу. На том и порешили. После много месячных тренеровок пришло время мне дебетировать на ринге. Накануне этого знаменательного события приходит в зал Майк с какой-то коробкой, а в ней мой подгузник и черный дурацкий колпак. Мне велели на завтра явица в спортзал как из пушки, ровно в двенацать дня, чтобы Майк отвез меня в Манси на мой первый поединок. В тот вечер, дождавшись прихода Дженни, уеденился я в сортире, примерил подгузник, нахлобучил колпак – и вперед, в гостиную. А там Дэн, сидя на своей телешке, смотрит какую- то лабуду, Дженни книшку читает. Вхожу – у обоих челюсть отвисла. – Форрест, что с тобой? – испугалась Дженни. – Да это его костюм, – обьесняет Дэн. – В таком костюме он как дурак, – стоит на своем Дженни. – А ты посмотри на это под другим углом, – советует ей Дэн. – Как будто он играет, например, в спектакле. – И все равно: дурак дураком, – говорит Дженни. – Глазам своим не верю! Неужели ты допустишь, чтобы он в таком виде поевился на людях? – Чего не сделаешь ради заработка, – говорит Дэн. – У них есть один парень по имени Овощ: на причинном месте носит пучок ботвы, а на голове – шлем из долбленого арбуза с прорезями для глаз. Другой зовёца Эльф: на ринг выходит с крылышками за спиной и с вол- шебной палочкой. А весит этот сукин сын килограм, наверно, сто двацать – ты бы его видела! – На других мне наплевать, – говорит Дженни. – Но такой внешний вид просто отврати- телен. Форрест, сними этот костюм. Потопал я в сортир, переоделся в домашнее. А сам думаю: Дженни, может, и права, но мужик ведь должен зарабатывать. А имячко еще и похуже моего бывает. На другой день, к примеру, мне прецтояло бороца с парнем, у которого кликуха Какашка: тот на ринг выходит в треко цвета икскрементов. А чем от него пахнет – одному богу извесно. |