Форрест Гамп
жүктеу/скачать 1,18 Mb. Pdf көрінісі
|
Форрест Гамп
|
23 Стало быть, опять я за решеткой. Как только охранник загнал нас всех в угол, примчались две полицейские машины, из них с криками высыпали копы, один подваливает к продавцу и спрашивает: – Ну, что мы имеем? – Да вот эта, – говорит продавец, – выдает себя за Ракель Уэлч. Прикрывает срам бана- новыми листьями, покупку оплачивать отказываеца. Насчет этих двоих не скажу, но тоже довольно подозрительные типы. – Я – Ракель Уэлч! – визжит она. – Кто бы сомневался, милая дама, – говорит коп. – А я – Клинт Иствуд. Пройдите-ка с этими любезными юношами. И указывает на парочку своих подчиненных. – Так-так, – продолжает главный коп, разглядывая меня и Сью, – а вы что хорошего расскажете? – Я, – говорю, – прямо со съемок. – Просто не успели снять костюм рептилоида? – уточняет он. – Ну, как бы да, – говорю. – А этот? – Коп указал пальцем на Сью. – Ему выдали куда более реалистичный костюм, уж поверьте. – Это, – убеждаю его, – не костюм. Мой друг – чистокровный оран-мутан. – Да неужели? – сомневаеца коп. – Вот что я вам скажу. У нас в участке тоже есть большой специалист по съемкам, и он с удовольствием пару раз щелкнет таких клоунов. Давайте-ка оба на выход, только без резких движений. Короче, вытащил меня все тот же мистер Триббл. А мистер Фелдер прибыл с целым взводом адвокатов, чтобы вызволить Ракель Уэлч, которая уже билась в истерике. – Ну, погоди! – вызверилась она на меня, когда ее освобождали из-под стражи. – Вот закончица этот бедлам, и ты не получишь даже роль без слов в страшном сне! Тут, наверно, она накаркала: по всей видимости, мой актерский путь завершился. – Это жизнь, бэби, но я тебе еще позвоню – сходим куда-нибудь пообедать, – сказал мне на прощанье мистер Фелдер. – А за костюмом рептилоида мы на днях курьера пришлем. – Идем, Форрест, – поторопил меня мистер Триббл. – У нас есть другие дела. В гостинице мистер Триббл, я и Сью поднялись в номер, чтобы посовещаца. – Из-за Сью у нас будут проблемы – сказал мистер Триббл. – Сам посуди: мы даже сейчас вынуждены были тайком вести его по леснице. В поездках оран-мутан – большая обуза, и с этим нужно считаца. Расказал я ему о своем отношении к старичку Сью: как тот в джунглях не раз прикрывал мою задницу и вобще. – Да, смею предположить, что понимаю твои чуства, – ответил мистер Триббл. – И готов рискнуть. Только он должен усвоить правила поведения, а иначе жди беды. – Уж он-то усвоит, – заверил я, а Сью покивал и ухмыльнулся – ну чисто обезьяна. Короче, на следущий день открывался эпохиальный шахматный турнир между мной и международным гроссмейстером Иваном Петрокивичем, известным в шахматных кругах как Иван Честняк. Мистер Триббл взял мне на прокат смокинг, посколько там ожидалась большая модная тусовка с участием важных персон. А кроме того, призовой фонд составлял десять тысяч долларов – моей половины как раз хватило бы, чтобы начать креведочный бизнес, так что я просто не имел права на ошибку. У. Грум. «Форрест Гамп» 109 Вобщем, пришли мы в зал, там уже кишит тысячная толпа, а за шахматным столом сидит Иван Честняк и глядит меня, как Мухомед Али на вошь. Иван Честняк – здоровенный русский мужик с высоким лбом – смахивает на чудовище Франкенштейна. Волосы длинные, черные, курчавые, такие обычно у скрипачей бывают. Под- нялся я на сцену, занял свое место, он мне что-то буркнул, а еще какой-то тип и говорит: «Начинаем турнир» – вот и все. Ивану Честняку выпало играть белыми, и он сделал первый ход в соотвецтвии с так назы- ваемым дебютом Понциани. Я ответил, используя так называемый дебют Рети за черных. Дальше все пошло довольно гладко, каждый сделал еще по паре ходов, и тут Иван Честняк пытаеца применить так называ- емый гамбит Фалькбеера: двигает коня и примеряеца к моей ладье. Но я-то вижу, что он задумал, раставляю ему так называемую ловушку «Ноев ковчег» – и сам беру его коня. Иван Честняк посмурнел, но сохраняет холоднокровие и применяет угрозу Тарраша, нацелеваясь на моего слона. Но слона отдавать нехота, и я, прибегнув к новоиндийской защите, вынудил его исполь- зовать схевенингенский вариант сицилианской защиты, в результате чего у меня появилась возможность применить контргамбит Бенони. Иван Честняк, похоже, не много огорчился, стал заламывать пальцы и кусать нижнюю губу, а потом решился на отчаянный шаг: атаку Фегателло, на которую я, чтобы охладить его пыл, ответил защитой Алехина. Какое-то время казалось, что сейчас последует пат, но Иван Честняк взял да и применил маневр Хоффмана – и прорвался! Смотрю на мистера Триббла, тот едва заметно улыбаеца и одними губами командует: «Давай». Я понял, чего он от меня хочет. Понимаете, в джунглях Большой Сэм обучил меня некоторым тонкостям, не прописан- ным в книге, и теперь пришло время пустить в ход конебальский вариант кокосового гамбита, при котором мой ферзь используеца в качестве приманки – чтобы спровоцировать соперника пожертвовать коня. К сожалению, этот вариант не сработал. Не иначе как Иван Честняк что-то заподозрил – и съел моего ферзя, ну, просто поставил меня раком! Следущим ходом использую так называ- емую ловушку «Травяная хижена», для чего рискую последней ладьей, чтобы одурачить про- тивника, но он не одурачиваеца. Взял мою ладью, а там и оставшего слона и готовица добить меня шахом Петрова, но я не теряюсь и применяю «Пигмейскую угрозу». А «Пигмейская угроза» – одна была из главных фишек Большого Сэма, и он ее основа- тельно вбил мне в голову. Успех ее зависит от фактора внезапности и от использования ряда других фигур в качестве приманки, но кто попадеца на эту «Пигмейскую угрозу», тот может повесить свою «ракушку» на гвоздь и отправляца домой. Я надеялся и молился, чтобы она сра- ботала, посколько других блестящих идей у меня не осталось, а положение было – хуже некуда. Ну, Иван Честняк посопел и взялся за коня, чтобы передвинуть его на восьмое поле, а это значило, что он купился на «Пигмейскую угрозу» и через два хода я объявлю ему шах, а он будет бессилен что-либо предпринять! Но, как видно, Иван Честняк учуял запах жареного: он двигал эту фигуру с пятого на восьмое поле и обратно раз девять или десять, но руку не отрывал – все не мог принять окон- чательное решение. В зале воцарилась гробовая тишина, а я так перенервничал и разволнавался, что едва не лопнул. Покосился я на мистера Триббла: тот глаза закатил, будто молица, а секундант Ивана Честняка хмурица и мрачнеет. Иван Честняк еще два или три раза двигал коня на восьмое поле, однако всякий раз возвращал на пятое. Но в конце концов задумал, похоже, нечто совсем другое, но потом оторвал от доски все ту же фигуру еще раз, занес ее над восьмым квадратом, и я затаил дыхание, а зал готов был взорваца, как бомба. Иван Честняк держит коня в подве- У. Грум. «Форрест Гамп» 110 шенном состоянии, сердце у меня отбивает барабанную дробь, тут мой противник встречаеца со мной взглядом и вдруг… уж не знаю, как это произошло, но у меня – очевидно, на нервной почве – вырвалась чудовищная газовая атака, да еще с таким треском, словно кто-то разрывал пополам простыню! Ивана Честняка перекосило, от неожиданности он выронил шахматную фигуру и, выдох- нув «фу-у-у-у», стал разгонять ладонями воздух, откашливаца и зажимать нос. Наши зрители с ворчаньем попятились, достали носовые платки, а я покраснел, как помидор. Но когда суматоха улеглась, мой взгляд устремился на доску – и черт меня раздери, если я не прав! – конь Ивана Честняка стоит ровнехонько на восьмом поле. Не долго думая, взял я его конем, потом съел две его пешки, ферзя – и поставил шах! Выграл партию и пять тыщ долларов! «Пигмейская угроза» и здесь сработала. Все это время Иван Честняк громко жестикулировал, возмущался и не откладывая в долгий ящик вместе со своим секундантом накатал на меня официальную жалобу. Директор турнира полистал свод правил и дошел до той странитцы, где прямо сказано: «Во время игры участник не имеет права своим поведением умышленно отвлекать или беспо- коить соперника». Мистер Триббл подходит к директору турнира и говорит: – Вряд ли вы сможете доказать умысел в поведении моего подопечного. Совершенное им действие было не произвольным. Тогда директор турнира листает дальше и доходит до такого пункта: «Во время игры запрещаюца любые действия, которые могут быть квалифицированы как грубость или оскорб- ление по отношению к сопернику». – Послушайте, – говорит мистер Триббл, – разве вас никогда в жизни не пучило? Форрест же не нарочно. Он просто засиделся. – Ну, не знаю, – говорит директор турнира. – По формальным признакам мне, вероятно, придеца его дисквалифицировать. – Неужели нельзя хотя бы востановить позицию, предшествовавшую этому сбою? – спра- шивает мистер Триббл. Почесав подбородок, директор турнира на минуту задумался. – Да, пожалуй, такое возможно, только ему придеца держать себя в руках, поскольку здесь такие выпады недопустимы, вы меня понимаете? Вобщем, дело шло к тому, что мне разрешат закончить партию, но по залу вдруг пробе- жало какое-то беспокойство, раздались женские вопли и визги, тогда я поднял взгляд и увидел нашего Сью, который раскачивался на люстре в мою сторону. Когда люстра зависла у меня над головой, Сью спрыгнул – и приземлился акурат на шах- матную доску, разметав фигуры в разные стороны. Иван Честняк вместе со стулом повалился назад и в падении разорвал добрую половину платья тучной дамы, будто сошедшей с витрины ювелирного салона. Вплеснув руками, дама заехала по носу директору турнира, а Сью пры- гал по залу и знай горланил на обезьяньем языке. Началась паника и давка, кто-то требовал вызвать полицию, а мистер Триббл потянул меня за собой. – Надо уносить ноги, Форрест, – в этом городе тебе не стоит продолжать знакомство с полицией. На это я ничего не смог возразить. Добрались мы кое-как до гостиницы, и мистер Триббл сказал, что нам необходимо еще раз посовещаца. – Форрест, – начал он, – сдаеца мне, больше нам тут ничего не светит. Ты – шахматный гений, но мы с тобой попали в переделку. Сегодняшние происшествия, мягко говоря, беспре- цедентны. У. Грум. «Форрест Гамп» 111 Я покивал; старина Сью совсем загрустил. – Изложу тебе свои планы, – начал мистер Триббл. – Ты хороший парень, Форрест, и я не могу бросить тебя на произвол судьбы, а потому организую для тебя и Сью переезд из Калифорнии в Алабаму – ты ведь оттуда родом, верно? Понимаю, что для разведения креведок тебе нужен стартовый капитал. Твоя часть призовых денег после вычета налогов составит чуть менее пяти тысяч долларов. – С этими словами он протянул мне конверт, и, заглянув внутрь, там оказались сотенные бумашки, толстая пачка. – Успехов тебе в этом начинании. Мистер Триббл по телефону вызвал такси до железнодорожного вокзала. Договорился, что для Сью устроят специальную клетку в багажном вагоне и я смогу в дороге наведаца к нему с едой и питьем. Клетку доставили к поезду, Сью забрался внутрь, и его унесли. – Ну что ж, в добрый час, Форрест, – сказал мистер Триббл, пожимая мне руку. – Вот тебе моя визитка, не пропадай и сообщи, как устроился, хорошо? Я взял визитку, при раставании еще раз пожал ему руку и загрустил, посколько мистер Триббл оказался добрейшим человеком, а я его подвел. В вагоне я занял свое место у окошка, а мистер Триббл все не уходил. Когда поезд тронулся, он поднял руку и на прощанье мне помахал. Вновь я отправился в путь, и той ночью у меня в голове долго роились всякие мысли: на счет нашего дома, на счет мамы, и бедняги Буббы, и креведок, и, конечно, на счет Дженни Каррен. И больше всего на свете я сожалел о том, что был и остался таким недоумком. |