Программа «Культура России»
жүктеу/скачать 4,12 Mb.
|
Гарбовский Н.К. - Теория перевода (2007)
| Пышка взглянула на него.
— Не угодно ли, сударь? Ведь нелегко поститься с самого утра. Луазо поклонился. — Да... по совести говоря, не откажусь. На войне как на вой не, не так ли, мадам?» Переводчик осуществляет метонимическую трансформацию: Elle leva la tête vers lui (букв, она подняла к нему голову) → Пышка взглянула на него. Автор оригинального текста обращает внимание на движение головы героини: она поднимает ее, чтобы взглянуть на собеседника, т.е. до того ее голова должна была быть опущена к еде. Переводчик производит одновременно несколько трансформационных операций: 1) она подняла к нему голову → она подняла на него глаза (метонимический перенос); 2) она подняла на него глаза ≈ она устремила на него глаза ≈ она взглянула на него (семантическое перераспределение). Он не показывает движение головы, но описывает действие глаз, которые так и не возникают в русском тексте, они избыточны в связи с тем, что глагол взглянуть содержит в себе сему глаза, ведь взглянуть — это устремить глаза. 458 Рассмотрим другие случаи переводческой метонимии, для чего обратимся к фрагменту из рассказа Хемингуэя «Белые слоны». The girl looked at the ground the table legs rested on. Девушка посмотрела вниз на ножку стола. The girl looked at the bead curtain, put her hand out and took hold of two of the strings of beads. Девушка взглянула на занавес и, протянув руку, захватила две бамбуковые палочки. В первом случае переводчик избирает ножку стола в качестве объекта, на который смотрела девушка. У автора оригинала девушка смотрела скорее на пол, на то место, где стояли ножки стола. Но такая неуклюжая парафраза «место, где стояли ножки стола», справедливо кажется переводчику неприемлемой для художественного текста. Поэтому переводчик производит метонимическую трансформационную операцию, и в тексте перевода возникает ножка стола. Переводчик уходит и от формы множественного числа legs → ножки. И эта трансформация справедлива, так как в противном случае создалось бы впечатление, что взгляд девушки рассеян. Но переводчик понял из оригинала, что ее взгляд был сосредоточен, как у людей, которые напряженно думают о чем-то другом. Во втором примере мы видим, что две ниточки бамбуковой занавески превращаются в переводе в две бамбуковые палочки. Здесь мы снова встречаемся с переводческой синекдохой — вместо нитей бамбуковых палочек (целое) в переводе возникают только палочки (часть). Видимо, переводчик посчитал, что понятие бамбуковая нить оказывается размытым, его содержание не совсем ясно. Парафраза нить бамбуковой занавески — неуклюжа и неуместна, ведь в тексте уже говорится о том, что она смотрела на эту занавеску, поэтому и происходит синекдохическая трансформация. Все объекты, которые фигурируют в приведенных выше примерах, отражены в понятиях, находящихся друг с другом в отношении внеположенности. В самом деле, не может быть голова глазами, ножка стола — полом и т.п. Однако они возможны не только в силу образности человеческого мышления, но и потому, что внеположенные понятия могут замещать друг друга в результате довольно сложных логических операций, но уже не с понятиями, а с суждениями, и представлять собой результат силлогизмов, т.е. умозаключений. Такие логические операции вполне возможны как в пределах системы понятий, выраженных одним языком, так и при переходе от одной лексико-понятийной системы к другой, т.е. в переводе. Переводчик, столкнувшись с понятием, которое по тем или иным причинам не может быть эквивалентно передано лексическими средствами переводящего языка, производит транс- 459 формацию понятия по одной из описанных моделей, а затем облекает это новое понятие в соответствующую языковую форму. Мы видели также, что метонимические трансформационные операции могут вестись в двух направлениях: переводчик либо осуществляет собственный метонимический перенос (strings of beads → beads ≈ бамбуковые палочки), либо, напротив, нейтрализует авторскую метонимию, заменяя менее строгое понятие более строгим, т.е. с содержанием, более соответствующим объекту (un visage sympathique → une tête sympathique [внутриязыковая синекдоха] ≈ приятное лицо). В некоторых случаях метонимическая трансформационная операция имеет целью уточнение описания. Это происходит тогда, когда в исходном языке метонимический перенос настолько закрепился в сознании носителей языка, что уже и не воспринимается как таковой. Так, французское высказывание Madame Colette examina l'heure à son poignet (M. Brice. Brigade mondaine. La panthère des palaces.) содержит сообщение о том, что некая мадам Колет внимательно посмотрела на время на своем запястье. Во французском высказывании мы видим стертый, т.е. закрепившийся в языке, метонимический перенос: на запястье у мадам Колет были наручные часы, которые и показывали время. Метонимия, привычная для французского языкового сознания, оказывается совершенно неприемлемой для русского. Это и обусловливает трансформацию, устраняющую метонимию: Мадам Колет пристально посмотрела на часы на руке. Рассмотрим первую фразу из романа «Мастер и Маргарита» — «5 час жаркого весеннего заката на Патриарших прудах появилось двое граждан» и ее переводы на разные языки: английский: «One hot spring evening, just as the sun was going down, two men appeared at Patriarch's Ponds». немецкий: «Aneinem heisen Frühlingsabend erschienen bei Sonnenuntergang auf dem Moskauer Patriarchenteichboulevard zwei Männer». французский: «C'était à Moscou au déclin d'une journée prin- tanière particulièrement chaude. Deux citoyens firent leur apparition sur la promenade de l'étang du Patriarche*». * Не следует обращать внимание на то, что в немецкой и французской версиях возникает в том или ином виде топоним Москва. Дело в том, что в разное время разными издательствами были опубликованы разные варианты романа. Один из вариантов содержит первую фразу в следующем виде: «Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина». Переводчики могли основываться либо на одном, либо на другом варианте. 460 — чешский: «V dusném jarnim podveceru se vynofili na Patriar-sich rybnicich dva muzi». В русском языковом сознании выражения на пруду, на море, на реке уже давно не воспринимаются как метонимические формы. Все понимают, что быть на пруду — это не только находиться на самой глади воды, но и на берегу, рядом с прудом. Аналогичным образом воспринимается, видимо, это понятие и носителями английского и чешского языков. Они не производят никакой трансформации понятия на Патриарших прудах. При сравнении русского текста с немецким и французским переводами эта стертая метонимия отчетливо проявляется. В немецкой и французской версиях переводчики устраняют двусмысленное понятие и нейтрализуют метонимию. У них возникает бульвар Патриарших прудов или набережная Патриарших прудов. Данные трансформационные операции обусловлены асимметрией лексико-понятий-ных систем языков. Французский и немецкий языки описывают действительность иначе, нежели русский и другие языки, приведенные в качестве примеров. В них четко разделяется то, что происходит на воде, и то, что происходит около воды. Интересный пример обратной трансформации, т.е. собственно метонимии, в обозначении данного фрагмента действительности мы обнаруживаем в переводе на русский язык названия рассказа Мопассана «Sur l'eau» (букв, на воде), где речь идет о любителе гребного спорта, который находился всегда у воды, всегда на воде, всегда в воде (toujours près de l'eau, toujours sur l'eau, toujours dans l'eau). Этот человек рассказывает историю, которая с ним приключилась, когда он однажды плыл на лодке по реке, т.е. находился на воде. В переводе на русский язык рассказ называется «На реке». Переводчик предпринимает метонимическую трансформацию именно потому, что русское выражение на реке включает в себя оба метонимически связанных понятия: на воде и у воды. Рассмотрим еще один пример дифференциации, которая может быть квалифицирована как метонимическая замена. В конце ноября, в оттепель, часов в девять утра, поезд Петер-бургско-Варшавской железной дороги на всех парах подходил к Петербургу (Достоевский. Идиот). At about 9 o'clock one morning in late November, during a thaw, a train on the St. Petersburg-Warsaw railway was approaching St. Petersburg at full speed. жүктеу/скачать 4,12 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|